Тенденции отечественного и мирового развития невозможно понять без учета и анализа процессов пространственной динамики, территориальной дифференциации. Изучение пространственной вариации форм человеческой жизнедеятельности существенно дополняет исследование ее вариативности во времени (именно последнее обыкновенно фокусирует внимание историков). Человеческие общества изменяются не только с течением времени, но и в пространственной перспективе. Линеарные познавательные модели, нередко используемые историками, позволяют неплохо фиксировать временную динамику — гораздо хуже дается им схватывание пространственной неоднородности исторического процесса. Между тем, историческое исследование, лишенное чувствительности к пространственному развертыванию истории, никогда не даст полной, целостной, достоверной картины прошлого. Вероятно, данный тезис в особенности справедлив к истории России, огромной страны, которая всегда характеризовалась существенной вариацией исторической динамики составляющих ее регионов и социокультурных ниш. Место, где осуществляется взаимодействие природы и общества, — географическая среда, а механизмы природы и общества в ней сложно переплетены между собой. Возникающие в результате проблемы и закономерности еще далеки до полного понимания сути происходящих (или происходивших) изменений.

В свете вышесказанного актуальность рецензируемой работы не вызывает сомнений. Без основательного изучения исторического опыта пространственной организации населения невозможно построить прочный фундамент для надежных обобщений по поводу исторического развития в отдельные периоды времени. Невозможно переоценить значение подобных исследований и в силу того, что пространственное измерение (пространственный порядок, упорядочивание) включается в качестве одной из ключевых переменных в демографические, социально-экономические, технико-технологические, социокультурные, социально-политические и т.п. процессы. В рецензируемой работе автором впервые предпринимается попытка комплексного исторического осмысления пространственной организации населения в процессе колонизации на материале Зауралья в ХVI — первой половине ХVIII вв., выявления внутренних и внешних факторов пространственной организации, пространственных представлений субъектов колонизационно-осваивающей деятельности, степени влияния этих представлений на организацию селитебной структуры, реконструкции механизмов пространственной организации поселенческих комплексов локального, субрегионального и регионального уровней.

Анализ указанной проблематики осуществляется на основе оригинальной авторской теоретико-методологической модели, которая строится на базе положений теории информации, творчески адаптируемых к исследовательской ситуации. Автор исходит из понимания пространства как информационной системы, во многом производной от ментальности субъекта освоения. Подобный подход, как мне представляется, имеет свои преимущества, в частности, вследствие того, что позволяет более органично включать в процесс исследования деятельностную составляющую — соорганизацию и связь процессов развития и процессов воспроизводства, в которой процессы исторического развития деятельности должны «замкнуться» на стабильных структурах воспроизводства человеческой жизнедеятельности, культурных форм, природных и трудовых ресурсов, материала жизнедеятельности и производства и т.д. (терминология П.Г. Щедровицкого).

Заняв собственную теоретико-методологическую позицию, диссертант своеобразно концептуализирует ряд рабочих понятий: освоение, колонизация, заселение, расселение и др. — при этом, думается, что предлагаемые В.В. Пестеревым интерпретации могут быть продуктивно использованы и за рамками его исследования.

Научная новизна и ценность работы заключается и в том, что обобщения строятся на основе как опубликованного материала, так и источников, впервые вводимых в научный оборот.

Обоснованными выглядят хронологические рамки исследования: выбор нижней временной грани обусловлен, собственно, тем, что именно в конце ХVI в. начинается процесс освоения и территориальной организации русского населения в Зауралье; верхняя грань (приблизительно середина ХVIII в.) — период завершения в основных чертах складывания контуров современной поселенческой системы.

Диссертация содержит квалифицированные историографический и источниковедческий обзоры. Не умаляя значения историографического анализа конкретно-исторических работ по истории освоения (в том числе, становления системы поселений) Сибири и в частности Зауралья, следует особо отметить умелую, со знанием дела проведенную систематизацию теоретико-географических исследований, позволившую диссертанту выявить достоинства и недостатки разнообразных подходов и течений географической науки (энвайронментализм, географический индетерминизм, географический поссибилизм) и послужившую трамплином для разработки собственной теоретико-методологической модели исследования. Возможно, следовало большее внимание уделить характеристике направления «поведенческой географии», так как теоретические разработки, осуществленные в его русле, по моему мнению, близки идеологии подхода самого диссертанта (В.В. Пестерев в данном случае сводит анализ к констатации узких мест этой познавательной модели). Логичной представляется структура диссертационной работы: критическое осмысление эмпирического материала осуществлено в двух главах, посвященных, соответственно, проблемам пространства как фактора организации населения в различных аспектах (административно-правового, промыслово-промышленного и аграрного освоения территории) и морфологии пространственной организации русского населения Зауралья в конце ХVI — первой половине ХVIII вв.

В первой главе «ОСВАИВАЕМОЕ ПРОСТРАНСТВО КАК ФАКТОР ОРГАНИЗАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ. РУССКОЕ ЗАУРАЛЬЕ В КОНЦЕ ХVI — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХVIII ВВ.» проанализированы механизмы (и их эволюция) административного, промыслового, аграрного освоения территории Зауралья. «Информационный» подход позволил диссертанту выявить двойственные тенденции в процессе интеграции инородческого населения (с одной стороны, стремление к максимизации такой интеграции; с другой — возведение барьеров для инородцев на путях отдельных потоков — ресурсных и информационных, в первую очередь, — с целью не допустить их чрезмерного усиления в условиях еще не достаточной административной освоенности). Автор выявляет различия в позициях администрации по отношению к «неосвоенному» и «освоенному» населению (применительно к первому на первый план выдвигаются задачи «освоения», интеграции; применительно ко второму — задачи упорядочения, в первую очередь — упорядочивания информационных потоков, вертикальных и горизонтальных). Заслуживают внимания наблюдения диссертанта но поводу эволюции и территориальной вариативности промыслового освоения Зауралья. Воздействие информационных стереотипов на социальное поведение убедительно иллюстрируется на примерах промышленного освоения региона в ХVII — начале ХVIII в. (малую эффективность рудоискательства и промышленного строительства в ХVII в. не без оснований диссертант объясняет доминированием в тот период стереотипа связи рудных мест (дерновые и болотные руды) с равнинной местностью). Интересны наблюдения диссертанта по поводу соотношения различных типов освоения — так, отмечается превалирование на начальном этапе административного и промыслового над аграрным. Представляется перспективным выявление связи между понятиями заселение/расселение и типами освоения (заселение рассматривается в качестве пространственного выражения, в первую очередь, административного и торгово-промышленного освоения; в то время как расселение — признак земледельческого освоения).

Во второй главе «ФОРМЫ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЗАУРАЛЬЯ В КОНЦЕ ХVI — ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХVIII ВВ.» рассмотрены результаты воздействия пространства на формы территориальной организации населения. Автору убедительно удалось показать доминирование внешних факторов при основании городов на начальном этапе освоения Зауралья. Представляет интерес авторская интерпретация процесса постепенного «развертывания» городов, создания необходимой для них поселенческой инфраструктуры (основание деревень и заимок, затем — острогов и слобод). Заслуживает внимания наблюдение диссертанта, касающееся эволюции механизмов локализации поселений (от доминирования на начальном этапе соображений обороны ко все большему учету ресурсных потребностей). В диссертации выявлено влияние моделей восприятия осваиваемого пространства на формирование локальных поселенческих комплексов (автор выделяет три основных их типа — целостный, дискретный и смешанный). Существенный интерес представляет выявление воздействия коммуникационных процессов (в первую очередь, горизонтальных информационных, людских и материально-вещественных потоков) на возможности формирования территориальных общностей субрегионального и регионального масштаба (хорошо иллюстрирует пример с функционально-специализированными типами поселений типа уральских металлургических заводов или крепостных линий, которые просто не могли существовать без устойчивых взаимодействий с территориями — поставщиками ресурсов). Убедительным представляется объяснение чрезмерной военизированности зауральского пространства в изучаемый период спецификой информационных потоков того времени. Автор доказывает, что русская поселенческая система была не в состоянии контролировать ситуацию в режиме реального времени, вследствие чего она должна была заниматься обеспечением определенного временного ресурса, позволявшего реагировать на опасные (виртуальные) ситуации заранее.

Положительно оценивая работу В.В. Пестерева, подчеркивая ее научную значимость, новизну, следует отметить и некоторые недостатки.

Историографический раздел диссертации в целом выполнен интересно, что уже отмечалось нами. В нем дается достаточно полная характеристика не только собственно исторических исследований, но и работ, осуществленных в рамках других дисциплин, в первую очередь географии. Тем не менее, в историографическом обзоре следовало, как мне кажется, уделить внимание концепции «фронтира», которая в последнее время все более активно привлекается отечественными учеными (например, работы Д.Я. Резуна, Т.С. Мамсик) и положения которой в определенной степени использует в основной части своего исследования и сам диссертант.

Оказались не учтенными некоторые новые исследования, которые, несомненно, вносят вклад в осмысление рассматриваемой В.В. Пестеревым проблематики. В частности, можно отметить монографию Б.Н. Миронова «Социальная история России» (СПб, 1999. Т. 1-2; Глава 1: Территориальная экспансия и ее последствия: национальный вопрос, богатые ресурсы и обширность территории), в которой интересно поставлена проблема роли географического фактора в российской истории, рассматривается влияние стереотипов на процессы колонизации. Взаимодействие русского и местных народов в процессе колонизации рассматривается в работе швейцарского исследователя А. Каппелера «Россия — многонациональная империя» (М., 1997).

Во втором параграфе первой главы диссертант предлагает оригинальную и интересную интерпретацию изменения статуса Урала на протяжении ХVII — начала ХVIII в. Думается, что наблюдение В.В. Пестерева по поводу влияния стереотипов восприятия на процессы регионообразования, формирования региональной идентичности продуктивны и требуют дальнейшей разработки. Тем не менее, его концепция становления уральского региона в качестве «протяженного и информационно наполненного» в начале ХVIII в. представляется несколько упрощенной и прямолинейной. В действительности этот процесс был гораздо более длительным и сложным и обусловливался действием множества факторов (впервые, насколько я знаю, «Уральское пространство» как регион было выделено К.И. Арсеньевым в 1818-1819 гг.: а сельское население и во второй половине ХIХ в. не всегда воспринимало Урал в качестве «протяженного и информационно наполненного» понятия), что я пытался показать в главе коллективной монографии «Урал в панораме ХХ века» (Екатеринбург, 2000).

Указанные недостатки в целом не снижают качества представленной работы, ее новаторского характера. Диссертация В.В. Пестерева является законченным самостоятельным научным исследованием по важной, сложной и недостаточно изученной теме; отвечает требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям. Автор продемонстрировал умение анализировать, обобщать конкретный фактический материал, делать собственные выводы. Диссертация написана хорошим литературным языком.

Опубликованные статьи и автореферат отражают основные положения и выводы проведенного исследования и соответствуют содержанию работы.

Учитывая научную зрелость диссертанта и оригинальность представленной им работы, считаю, что В.В. Пестерев заслуживает присуждения ему искомой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.02 — Отечественная история.