ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ЦЕРКОВНОГО РАСКОЛА СЕРЕДИНЫ XVII ВЕКА

 

«Стоглав», 1551 г.: «Божественныя книги писцы пишут с неправленых переводов, написав не правят же: опись к описи прибывает и недописи и точки непрямые. И по тем книгам в церквах божиих чтут и поют и учатся и пишут с них. Что о сем небрежении и о великом нашем нерадении от бога будет по божественным правилом?...

Да попы ж по своим церквам поют безчинно вдвое и втрое, а миряне в теж поры промеж себя глумление и всякие речи говорят праздные – ино обое погибельно…

Иже крестьяне рукою крестятся не по существу и крестное знамение не по существу кладут на себе, отцы духовные о сем не радят и не поучают…

О КРЕСТНОМ ЗНАМЕНИИ, КАКО ПОДОБАЕТ АРХИЕРЕОМ И ИЕРЕОМ РУКОЮ БЛАГОСЛОВЛЯТИ И ЗНАМЕНОВАТИСЯ. И ПРОЧИМ ПРАВОСЛАВНЫМ КРЕСТЬЯНОМ ЗНАМЕНОВАТИСЯ И ПОКЛАНЯТИСЯ. ГЛАВА 31. Такоже бы священныя протопопы и священники и дьяконы на себе воображали крестное знамение крестообразно и по чину. И благословляли бы протопопы и священники православных крестьян крестообразно же, якоже предаша святии отцы. Так же бы и детей своих и всех православных крестьян поучали и наказывали, чтобы себя огражали крестным знамением по чину и знаменовалися крестообразно. Правую бы руку, сииречь десницу, уставливали по крестному воображению: большей палец да два нижний перста воедино совокупив, а верхний перст с середним совокупив, простер и мало нагнув. Тако благословити святителем и иереом, и на себя крестное знамение рукою возла-гати двема персты, якоже предаша святия отцы воображати крестное знамение. Первое возлагати на чело, таже на перси, сииречь на сердце, и потом на правое плечо, таже на левое плечо, то есть истинное воображение крестного знамения. И потом покланятися душою и телом, умом и сердцем, и всем помышлением пречистому образу и животворящему кресту господа бога и Спаса нашего Исуса Христа и пречистой Богородицы, и небесным силам, и великому во пророцех Иванну предтече, и святым апостолом, и великим чюдотворцом, и всем святым на святых иконах воображенных и написанных, и святым церквам, и святому евангелию, и прочим святыням поклонятися. Якоже предаша нам самовидцы и слуги божия слова святии апостоли и святии отцы, такоже подобает и всем православным крестьянам руку уставляти и двема персты крестное знамение на лице своем воображати и покланятися, якоже и преди рехом. Ащели кто двема персты не благословляет, якоже и Христос, или не воображает крестного знамения, да будет проклят, святии отцы рекоша. Прочее же о крестном знамении известно и достохвалъно списани преподобных отец наших Мелетия и Феодорита, сице возвещают с прочим толкованием, како рукою благословляти и креститися всем православным. Иже кто не знаменуется двема персты, якоже и Христос, да есть проклят. Креститися и благословити два долныя, а третий верхний к долнима перстома. Тоже согбение персту толкует: преклонъ бо небеса и сниде нашего ради спасения, а два верхние сими же двема благословити в божество и в человечество креститися подобает и благословити. Персты три совокупити низу, а два верхний купно – теми благословити и креститися в божество и в человечество. Так же и Мелетий севастийский и Феодорит научают нас, и инде речено бысть. Мелетий сей, севастийский епископ, житием и словом славен зело. Безчиния же ради сущих под руку его отрекся епискупъи и бысть в безмолвии. Тогда еретицы, мневше яко мудрствует с ними Мелетий, просиша его у царя. До будет патриярх, еже и бысть. И посем вывшу собору о вере единосущества и арияном инако глаголющим, Мелетий же божественного правила показа явление. Людем же просящим скорое учение от бога показати, он же показа персты той во Отец и Сын и святый Дух, и не бысть знамения. По сем же Мелетий два совокупль, а три пригну и благослови люди. И изыде от него яко огнь молнии, достохвальный он испусти глас. Трие убо разумеем о едином же беседуем, и тако посрами еретики. И посем в Константин град прииде, от великого царя Феодосия зело почтен бысть святый. Сице благословити рукою и креститися. Три персты равны имети вкупе по образу троическому: бог Отец, бог Сын, бог святый Дух. Не три бози, но един бог в троицы. Имены разделяется, а божество едино. Отеу, нерожен, а Сын рожен, а не создан. Дух святый ни рожен ни создан, но исходя. Т рие во едином божестве: едина сила, едина божеству честь, един поклон от всея твари ото ангел и человек. Тако и тем трем перстом указ. Два перста имети наклонена, а не простерта, а тем указ тако: то образует две естестве божество и человечество. Бог по божеству, а человек по вочеловечению, а во обоем совершен. Вышний перст образует божество, а нижний человечество, понеже сошед от вышних спасе нижняя. Тоже гбение персту толкует: преклонъ бо небеса и сниде нашего ради спасения, да тако достоит креститися и благословити. Тако святыми отцы указано и узаконено.

О КРЕСТЯЩИХСЯ НЕ ПО ЧИНУ. ГЛАВА 32. Мнози неразумнии человецы, махающе рукою по лицу своему, творят крестящеся, а всуе тружающеся. Тому бо маханию бесирадуются. А тако есть право креститится. Первое положити руку на челе своем, потом на персех, таже на правом плече, потом на левом, то есть истинное воображение крестному знамению, аще кто право крещает лице свое сим знамением, той никогда же не убоится дьявола ни злаго супостата и от бога мзду приимет за то, аще кто и единова прекрестит лице свое и по истине право крестится. Аще ли кто леностию или невежествием не исправляет креста на лице своем, той отмещется креста Христова и предается дьяволу. И аще кто наставник будет и научит неразумных, а они приемлют с радостию, то от Господа сугубу мзду восприимет за то. А кто не внимает, ни послушает благаго наказания, да будет отлучен. И о тех и о всех предиреченных церковных исправлениях священным протопопом и всем священником по священным правилом бречи накрепко. И о всем самем жити со благоговением и с постом и молитвами и по чину священническому и в прочих добродетелех…».

 

Обращение патриарха Константинопольского Иеремии II (Траноса) царю Феодору Иоанновичу, кон. XVI в.: «По истине в тебе, благочестивый царь, пребывает Дух Святый, и от Бога такая мысль тобою будет приведена в дело, ибо Древний Рим пал Аполлинариевой ересью, а второй Рим, Константинополь, находится в обладании внуков агарянских, безбожных турок: твое же великое Российское царство, III Рим, превзошло всех благочестием, и все благочестивыя царства собрались в твое царство, и ты один под небесами именуешься христианским царем во всей вселенной у всех христиан».

 

«Кириллова книга», 1644 г.: «По… тысящи лет от воплощения Божия Слова Рим отпаде со всеми западными странами. В лето 1595 жители Малой Руси к Римскому костелу приступили и на всей воли римскому папе заручную грамоту дали, и то второе оторвание христиан от Восточныя Церкви. Оберегая же сие егда исполнится 1666 лет, да не чтобы от прежде бывших вин зло никаково не пострадати и нам, но покаянием Бога умилостивити, милость его к нам привлещи…

По тысящи лет, егда 595-ое дохождное лето, явственное бысть отступление и прельщение нарицающихся юнитов от св. Восточной Церкви к Западному Костелу, а по истечению 1665 лет не непотребно и нам от сих вин опасение имети, да не некое что зло пострадати по преждевременных, исполнения писания, свидетельств…» (Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М., 1995).

 

Грамота патриарха Иерусалимского Паисия царю Алексею Михайловичу, 1649 г.: «Пресвятая Троица да умножит Вас превыше всех царей, благополучно сподобит Вас восприяти Вам превысочайший престол великого Царя Константина, прадеда Вашего, да освободит народы благочестивых и православных христиан от нечестивых рук, да будеши новый Моисей, да освободиши нас от пленения, якоже он освободил сынов израилевых от фараоновых рук».

 

«Прения с греками о вере Троицкого Сергиева Богоявленского монастыря строителя старца Арсения Суханова», 1650 г.: «158 года марта въ 30 день ѣдучи с Москвы – живоначальные Троицы Сергиева монастыря – старец Арсеней Сухановъ къ Паисию патриарху ерусалимскому, – ночевал в молдавской землѣ в васлую монастырѣ сербскомъ, въ метохе святыя горы зуграфскаго монастыря и ту-то сидя за трапезою сказывал игумен з братьею: дѣялосъ де у нихъ во аѳонской горѣ; нѣкто у нихъ был старец честен сербинъ, житиемъ святъ и во всемъ искусен и лѣты стар, жилъ в ските и держал книги московския у себя и крестился крестнымъ знамѣнием по московску, какъ писано в книгѣ Кирила еросалимскаго, что печатана на Москвѣ, да и прочих де томуж учил; – и свѣдалі де про-то греки сошлись всѣ изо всѣхъ монастырѣй и того сербина и с московскими книгами поставилі на соборе i испыталі во всемъ и он де имъ отвѣтъ дал протівъ книги кириловой, как писал блаженныі Ѳеодоритъ и Мелетиі патриархъ антиохиіскиі и послѣдуючі имъ писал Максимъ грекъ; и тѣ греки выслушав у нево называли московския книги еретическими и он де имъ говорил, что есть у нихъ книги старинныя сербьския писменыя, а в них де писано о крестномъ знаменіи такъ же, какъ и в московских, и тое де книгу писменую сыскавъ, принесли на соборъ и спущалі с московскою печатною книгою и все де сошлось слово в слово протівъ московской книгі, а та де книга какъ писана 130 лѣт тому; и греки де на того старца распыхались яростию велью и хотѣли его сжечь с книгами i на милость положилі, что его не сожглі, а всякимъ жестокимъ смирением смирялі и безчестилі и привелі де его ко клятве, что впред ему такъ не крестится и прочих неучить; а что де у него было книгъ печатныхъ московских и то у него все взялi и пожглі, да и серьбскую де писменую внигу тутож сожгли, а московскихъ книгъ сожгли Кирила ерусолимского и многосложной свитокъ и псалтирь следованием…

Мѣсяца априля въ 24 день въ Торговищи сидѣли за трапезою в патриаршем монастырѣ с патриархомъ митрополит Мелетиі браиловскиі, архимаритъ Анѳимеі, архимаритъ Ѳилимон, поп Макарій, Иосаѳ даскол Малахиі и вся братья; и сидя за столом говорилъ патриархъ меж себя с митрополиты и архимариты о крестѣ како рукою креститися и, говоря много меж себя, патриархъ вспросил старца Арсения, и показалъ руку свою, сложа три перста и говорил: Арсение! таколі вы креститеся?

И старец Арсеней, сложа персты руки своея, какъ писано в кириловой книгѣ, и говорилъ патриарху: тако мы крестимся…

И паки патриархъ свою руку сложа три перста и показал и рекъ: такъ мы крестимъся, тѣде три перста знаменует пресвятыя Троицы образъ.

И старец Арсениі говорил: владыко святый, и у нас есть три перста во образъ пресвятыя Троицы, да не тѣ, которыя ты складаеш, толко мы крестъ Христов воображаемъ тѣми персты, которыя значат два естества Христова – божество и человѣчество и снитие с небес на землю, понеж на крестѣ страдал единъ сынъ Божиі, а не Троица, то мы, тѣми персты и крестъ Христов – сирѣчь страсти его – знаменуемъ, а не тѣми тремі персты, которыя пресвятыя Троицы значат…

И вышед из-за стола на монастырѣ митрополитъ Мелетій и попъ Макарій, да Иосиѳ старцу Арсению говорилі – откудужъ вы вѣру принялі? вед от нас?

И Арсѣней говорил: мы вѣру принялі от Бога, а не от вас.

Паки греки реклі: крещение вы принялі от нас грековъ?

И Арсеней говорилъ: мы крещены изначала, принялі от апостола Андрѣя, а не от вас.

И паки Арсѣній говорилъ: скажите ми вы, греки, про себя отково вы крещение принялі?

И архимаритъ Ѳилимонъ говорилъ: мы крещение принялі от Христа и от апостолъ и от Якова брата Божия.

Арсеній говорилъ: то вы неправду говорите; вы, греки, живете въ Грецыі і въ Македони по сю страну Царяграда подлѣ Бѣлого моря и около Солуня и Аѳон горы, а Христосъ был во Иеросалиме, такоже и Яковъ брат Божій, а вы – греки – въ Иеросалиме в то время не былі. Были в то время во Иеросалиме жиды и арапы, да и ныне во Иеросалиме и около Еросалима все арапы и сиряне, а греков нѣт – окромѣ вас старцов приходящих немногих, которыя у патріарха живутъ, а ерусолимския старцы всѣ арапы по монастырѣмъ живутъ и у патриарха, а крещение вы приялі по вознесениі Христове от апостола Андрѣя и от прочих, и будучи в Царѣграде апостолъ Андрѣй да и к нам пошел чернымъ моремъ и мы крещение в тож время приялі от апостола, какъ и вы, а не от вас греков…

Патріархъ говоріл: Арсеней, ведь вѣра изыде от сиона и что есть доброго, то все от нас изыде, ино мы корень i источникъ всѣмъ вѣре i вселенския соборы у нас же былі.

Арсеней говорил: владыко святый, истинну глаголешь, что законъ изыде от сиона и соборы у вас же былі, тоѣ и мы вѣру держимъ и проповѣдуемъ, которая от сиона изыде i вселенскимі соборы подкреплена; а вы, греки, тоѣ вѣры не держите, которая от сиона изыде, но токмо словомъ говорите.

Греки говорили: мы вѣру держимъ: которая от сиона изыде.

Арсеней говорил: какъ вы-то говорите, что будто вы вѣру держите, которая от сиона изыде – писано въ 50-м правиле святыхъ апостолъ – велено крестить в купѣли в три погружениі i вселенския соборы також велѣли, а святіи апостолі то правило писали в сионе, сирѣчь во Иеросалиме, и у нас то апостольское правило твердо хранятъ, а вы в купѣли в три погружениі не креститеся, но обливаетесь и то знатно, что вы не тоѣ вѣру держите, которая от сиона изыде.

Апостоли жь написали в своем правиле: не молитесь со еретики в церкви, а греки со армяны и римляны и с франками молятся в церкви единой и святыню имъ с вѣрнымі вмѣстѣ даютъ на обѣдни, а в Ясах ляцкой бискупъ на крещение на водосвящениі облачался на собор с митрополитом волосским.

А что вы называетесь источникъ всѣм, ино евангелие напред написалъ Матѳѣй, по 8 лѣтехъ вознесения Христова жидовским языком к вѣровавшим жидом, а не к греком, то есть первый iсточникъ вѣре Спасителя Бога, и то знатно, что не грекі в начале крестились; потом по 10 лѣтех написавъ Марко в Риме римляном, а не греком и по сему знатно, что римляне преж греков благовѣстие приялі; – потом Лука написал по 15 лѣтех к Ѳеофилу князю; а по 32 лѣтех преложиша евангелія на еллинскій язык; Іоан Богослов и свое написал и посему знатно, что не греки источникъ всѣмъ. – Выж говорите, что соборы у вас вселенские былі, того ради называетеся источникъ и на соборех не едины греки былі, но и римляне i вси вѣровавшіи по вселенней, а не одни греки; да і вселенския соборы не источникъ вѣре, но на еретіков собиралісь, которыя вѣру Христову преданную нам от апостолъ разоряли, и святыі отцы предание апостольское на соборех подкреплялі, а не вновь вѣру составливалі и потому знатно, что и соборы вѣре не источникъ, но подкрепление, а вѣра изначала изыде от Христа Бога совершена и предана апостоламъ; апостоли взем от Христа во весь миръ предалі вѣру совершену, а не в полы.

Арсеней же говорил: вы греки, называетеся источникъ всѣм вѣрным, якоже и папа называетъ себя глава всей церкви, и мы глаголем вам: – ни папа глава церкві, ни вы, греки, источникъ всѣм, а есть ли и был, толко ныне пересох и сами жаждою стражете, нежели вам весь свѣт напаяваті своим источником, а иныя ваши греки пьют из бусорманского источника, мы ж Русь крестихомся в смерть Христову, занеже и распялся Христосъ за нас, от его же ребра изыде кровь i вода, то и нам источникъ: источи вѣру из ребра Спасителя; да, а не греки нам источник вѣры; – турской царь и ближе нас – у вас живет да се неможете его напоить своим источником и к вѣре привести.

И маия въ 11 день сказывалъ старцу Арсению даскол Григорій русинъ, что живет у митрополита Стеѳана торговищьскаго. Был де у митрополита Стеѳана за трапезою епископъ Даниілъ охридонской и говорил про тебя – Арсения, – что де ты с нимъ спор чинишъ о крестѣ – како рукою креститіся, а какъ де у нас будет в турской земли – сломают де ему тѣ рога; было де у нас такое дѣло во аѳонской горѣ в руском монастырѣ – старец так крестился по московскимъ книгам и старцы де святогорския собрались всѣ и ево поставя пред собою испыталі и он де говорилъ – какъ он крестится, тамъ написано в московских печатных книгах, а мы де сербы и болгары с Москвою чтемъ однѣ книгі, и старцы де святогорския того старца предалі турку и турокъ де держалъ его в темницѣ многое время и какъ де онъ от турка освободился и мы де его заклялі, что впред ему такъ не креститься и прочих не учить, а книги де московския присудилъ я сожечь на огне и тѣ де книгі у того старца вземъ пожглі…

И старец Арсеней патриарху говорил про то дѣло: слышалъ я в васлую от старцов зуграѳъского монастыря, да i в торговищи и от многих людей от здѣшних и от сербьскихъ старцов, да и епископъ Даниілъ ахридонскій сидѣлъ у митрополита Стеѳана торговищъскаго, за столомъ, похвалялся тѣмъ, что то дѣло онъ судилъ и книги сожечь онъ присудилъ московския.

И патриархъ тому дивился много и говорил: напрасно-де таким врагом Государь царь и милостыню дает, прямо-де мы тоѣ своей ради гордости и царство свое погубилі; за што-де было книгі жечь, естли бы де и ересь какую сыскалі, ино было то поморать, а книгъ нежечь и призвав старца своего Амѳилохия распрашивал пред старцом Арсением, потому что тот старец в то время былъ на аѳонской горѣ – какъ книгі жглі…

Въ 3 день Паисия патриархъ призвалъ к себѣ митрополита Власия и своих архимаритов и старца Арсения и говорил: Арсение какъ ты мыслишъ о вчерашнем дѣле, чего ты хочешъ от нас?

И Арсений говорилъ: владыко святый, мнѣ до того мало дѣла, естьлі Государь царь i великій князь Алексѣй Михаиловичъ всеа Русиі самодержецъ про то свѣдает, а святогорския старцы любо приѣдут в Москвѣ ему Государю станут бить челомъ о милостынѣ и онѣ сами за себя отвѣт дадут, за што онѣ Государевы книгі жглі, а топере я бью челом, чтоб того епископа велѣлі вы поставить перед собою и допросить, за што онѣ Государевы книги пожглі, какую въ нихъ ересь сыскалі?...

Епископ ж Даниіл перед патриархом говорил, что они московских печатных книгъ не жглі, – сожгли де одну сербьскую писменую.

Арсѣней говорил: святѣйший государь патриархъ, давече пред тобою говорил старец Амѳилохиі, что сожгли они при нем московских печатных книгъ двѣ великиі в дѣсть, а третья в полдесть, а иных – онъ сказал – не помнитъ.

И патриархъ велѣл старца Амѳилохия поставить съ епископом с очей на очи.

И старец Амѳилохій, став предъ патриархом съ епископом с очей на очи, говорил тож, что и напередъ сего патриарху сказалъ, а епископъ сказал: того он не ведает.

Старец же Арсеней взем книгу печатную граматику у патриарша даскола Малахия, а в ней писано и в Духа Святого, иже от Отца и Сына исходящего и тое книгу принес на собор перед патриарха и говорилъ: сказываете вы, что книгі ваши грѣческия правят вам в венецы и во англинской землі ваши православныя гречаня, а то книга печатана в Венецыи; а в ней писано самая головная римская ересь, ино было довлеет вамъ тѣ книгі сожигать, а Государевы было вам книги не за что жечь, у нас Государь и царь благочестивой, ереси никакой нелюбит[ъ и въ его] государевой землѣ ереси нѣту, а у нас сидят книги правят избранныя люди и безпрестани над тѣм сидят, а над тѣми людмі надзирают по Государеву указу митрополіт и архимарит и протопопы, кому Государь укажет, и о всяком дѣлѣ докладывают Государя и патриарха; – то вы сдѣлалі не гораздо, что наругались над ево государевыми книгамі, хотя б вы его царского имени устыдилисъ, что в них писано – тѣ книги печатаны его царским изволениемъ.

И патриархъ говорил: Арсение, не добро онѣ здѣлалі, хотя б и ересь какую сыскалі, ино было то поморать, а не всю книгу сожечь и мы латынских книгъ незжемъ, но будетъ, что есть еретическо и мы то помораем, а их держим.

И по многой бѣсѣде епископа ахридонскаго отпустили, а к Стеѳану митрополиту послалі, чтоб онъ прислал к ним писмо, что прислалі к нему из аѳонской горы о крестном знаменіи.

Потом митрополитъ Власій старцу Арсению говорилъ: Арсение, о крестном знамениі ни евангелистъ, ни апостолъ нихто не писал, какъ персты складать: – то-есть само изволеніе, токмо подобаетъ крестообразно креститися, а то всѣ добро и ереси и худы на Бога никакой нѣт; мы складываемъ великиі перстъ з двумя верхними во образ Троицы и тѣми крестимся, а вы складываете великиі перстъ з двемя нижними во образ Троицы, а двемя верхними креститеся – тож добро однако крестъ Христовъ воображается, но толко нам мнится наше лучше, что мы старѣе.

Арсеней старецъ говорилъ: вѣмъ, владыко, что вы старѣе, но старая одежда требует покрепления или егда полата или церковь каменая попортится, то треба починить, и паки нова будет и крѣпка; а у вас и много есть развалилось – предания апостольская и святых отцев, – сиірѣчь творите не по древнему преданию, а починить сиірѣчь справить не хощете; гордостию надувся, ходите называетеся всѣмъ источникъ вѣре; i вмѣсто погружения обливаетеся и покропляетесь, а о крестном знамениі, оставя предание блаженнаго Ѳеодорита и прочих, и держите новаго своего учителя Дамаскина иподьякона…

Мыж старое предание держимъ, якож блаженный Ѳеодоритъ пишет и прочіи. – Аще и армяне, якоже вы сказываете; – так крестятся, но мы того ради старого преданиа креста Христова не перекладываем, – естьлі армянинъ добро дѣдает по старому преданию, – чѣмъ то виновато? а есть лі и грекъ самъ изволит вновь и претворит старое предание, – чѣмъ то право? есть ли бы вы изначала так принялі, ино б у вас [о том] было писание древних святых [якоже и у насъ, а то вы], не можете никакого [писания мнѣ п]оказать о том – окромѣ Домаскина, и Домаскинъ уже был от создания мира во осмой тысячи и написалъ вамъ – какъ персты складать – благословенную руку и какъ креститіся [ино мощно разумѣти; потому что его неправда, а и то знатно такоже, что мы не отъ васъ грековъ крещение прияли, но апостала Андрея и от ихъ наместников; занеже и крестимся мы по ихъ 50-му правилу въ три погружения: а не по вашему обливаемся. Да и то вамъ буди вѣдомо, что у насъ на Москвѣ у Государя царя и у епископа есть до пятисотъ церквей, а у митрополита-то новгороцкаго будетъ до двутысящей церквей, а то, что за патриархъ, что одна церковь во всей патриархіи; патриархъ зовется отцемъ – началникомъ сирѣчь; – имеетъ подъ собою митрополитовъ и архиепископовъ и епископовъ и иноковъ началникъ, а здѣ иной церкви не имеетъ и никакихъ отцевъ под началомъ у него нѣтъ; а на Москвѣ патриархъ, аки папа в Римѣ, издавна устроенъ царемъ Константиномъ, а въ великомъ Новѣградѣ устроенъ митрополитъ, зане Новъградъ мѣсто старое еще от папъ устроено. И въ латинскихъ хроникахъ пишутъ про него латинцы: кто можетъ Богу и великому Новуграду; да и бѣлой клобукъ архиепископу Василию по ангелову и по селиверстову явлению данъ бысть. И въ Казани митрополитъ – занеже царство казанское. – В Ростовѣ митрополитъ – занеже княжество великое. Въ Астрахани царство же великое, вмѣсто златыя орды устроенное киргизами – и ту архиепископъ. – Сибирь царство же великое и прочихъ. – Архиепископы по великимъ княжествамъ, яко же бо вся молдавия и мутьянской.

Патриархъ говорилъ: Арсеніе, что у васъ воровъ не смиряютъ и разбойниковъ не вѣшаютъ, посидѣвъ въ тюрмѣ выходятъ вонъ, и паки тоже чинятъ, а у насъ хотя и турецкая земля, а смирно, а сыскавъ воровство – казнятъ – отпуску нѣтъ, а въ тюрмѣ не сидятъ.

Арсеній говорилъ: и у насъ смиряютъ и казнятъ; да слышали мы про васъ, сказовалъ назорецкой митрополитъ, какъ сербскаго митрополита – турчанинъ, – какъ вышедъ от кадия, вземъ за бороду, и закололъ до смерти ножемъ, и для чего того турчанина не казнили, или вы хвалите турковъ лучше нашихъ правителей, у насъ нелзя здѣлать такъ]…

[Іюня въ 6-й день черной попъ патриарховъ – Иоасафъ – и с нимъ прочіи греки говорили старцу Арсению сице: Арсеній, не добро у васъ на Москвѣ дѣлаютъ, что въ другіи крестятъ християнъ. – Старецъ Арсеній говорилъ: у насъ кто правымъ крещениемъ крещенъ, того въ другой не крестятъ. – Іоасафъ говорилъ: мы слышимъ – у васъ римлянъ и ляховъ въ другіи крестятъ.

Арсеній говорилъ: римлянъ и ляховъ потому у насъ крестятъ, что они обливаются, а не погружаются и миромъ не помазуются, но покропляются толко. – Арсеній говорилъ: есть в святомъ писаніи писано, что еретическое крещение нѣсть крещение, но паче осквернение, и того ради у насъ крестятъ совершенно ихъ.

Іоасафъ говорилъ: да что – у васъ насъ, грековъ, въ другіе не крестятъ и мы въ крещеніи же обливаемся, а не погружаемся въ купѣли; толко мы изначала прияли и держимъ; а у насъ то-то именуется и погружение, что трижды на крещаемаго святитель руку возводитъ и низводитъ, егда воду льетъ на него.

Арсеній говорилъ: естьли такъ у васъ; – на Москвѣ увѣдаютъ, что васъ грековъ и волоховъ и сербовъ и болгаровъ не покрещеваютъ, и потому такъ у насъ мы невѣдая про васъ; и чаяли, что творите у себя по преданию святыхъ апостолъ и креститеся въ три погружения. – и естьли у насъ свѣдаютъ про ваше обливание, у насъ и васъ станутъ совершенно крестить, а кто не захощетъ креститься совершеннымъ крещениемъ и таковаго у насъ и греченина въ церковь не въпустятъ.

Іосафъ говорилъ: не статное дѣло, что насъ снова крестить, не гораздо у васъ дѣлаютъ, то и о томъ нашъ патриархъ хощетъ писать ко всѣмъ тремъ патриархомъ, и, согласуяся, четыре будутъ о томъ въ Москвѣ писать къ Государю и патриарху…

Арсеній говорил: естли по сватых отец преданию станутъ писать – послушаютъ, а не по преданию, ино не послушаютъ, могутъ на Москвѣ и четырехъ патриарховъ откинуть, якож и папу – естли онѣ неправославны будутъ; писано есть во святомъ евангелиі Христовѣ: аще око твое соблазняет истни е, аще рука илі нога твоя соблажняетъ – отсецы ю, лучше бо ти есть слѣпну или [хрому вн]ити во царство небесное, нежели [обѣ оцѣ и руцѣ] имущу – лишену быті царства [небеснаго. – И то Христово слово] толкуютъ отцы: не о очах [и рукахъ и ногахъ], но о сродниках и о дру[зьяхъ – сирѣчь] отецъ или мати или братъ и с[ест]ра и др[угія собла]жняютъ тя в вѣре – отсецы ихъ [сирѣчь откинь ихъ] от себѣ или отстань от них, лучше ти есть единому жити без отца и без матери и без сродникъ в законе, нежели с ними внѣ закона. – Такожь и то – ест ли четыре патриархи неправославны будут и соблазнъ намъ чинить своею слабостию учнутъ [лучше не покарятися, а] мы на Москвѣ живемъ и об одном своем патриархе и с митрополиты и архиепископы и епископы. – То вед вамъ греком не мочно ничего дѣлать без четырехъ патриарховъ своих, потому что в Цареграде был царь благочестивой един под сонцем и онъ учинил 4-хъ патриархов, да папу в первых и тѣ патриархи былі в одном царьствиі под единымъ царемъ и на соборы збирались патриархи по его царскому изволению, а нынѣ вмѣсто того царя на Москвѣ Государъ царь благочестивой во всей подсолнычной един царь благочестивой и царство християнское у нас Богъ прославіл и Государь царь устроил у себя въ своемъ царстве вмѣсто п[апы патриарха] на царьствующем граде Мо[сквѣ, идѣже пребываетъ самъ царь, а в]мѣсто ваших четырех патриархов [устроилъ на госуда]рьственных мѣстех че[тырех митрополитовъ и на томъ мощчо и] без чет[ырехъ] патриархов [вашихъ править законъ Божій] и ныне у нас [царь] православн[ый, потомъ и святители].

Ведь патриархъ [зовется потому, что отцемъ начало], имѣетъ под собою митрополитов и архиепископовъ и епископовъ, потому и патриархъ, а вашъ патриархъ александриіской над кемъ будетъ патриархъ? толко всѣго у него двѣ церкви во всей его епархиі, а не имѣетъ под собою ні единаго митрополита и архиепископа и епископа – над кимъ он будетъ патриархъ?...

Явно обличаетъ вас греков Божественное писание, яко древняя злоба нова благодать быті нехощетъ, тажо і вы греки закоснѣли есте живучи меж бусорманъ и за стыд свой или гордость… не хочете по…нитися древнему отцу блаженному [Ѳеодориту и пр]очим, но прави[тися темнымъ съ однимъ учителемъ ди]дасколом Домаскином иподьякономъ]… силя нико… ж… ни Ѳеодоритъ…, вы не токмо крестное знамение по древнему преданию потеряли, но и самое крещение; святиі апостолы написалі въ 50-мъ своем правиле: аще епископъ или попъ крестит не в три погружении, да извержат; також і вси святиі отцы послѣдуючи сему правилу писалі, велѣли крестить в купѣли в три погружениі, а нихто не написал обливать или покроплять; не сыщишь у вас в Грецыі і в волохахъ ни единаго человѣка правым крещением крещена и говорите, покрывая свой стыд, что то – есть все одно – погружать или обливать, и святиі апостоли и святиі отцы того нигдѣ не написалі, что-то всѣ одно, но велѣлі погружать і вы мало несоединачілися есте с римлины.

Да выж и лѣта от рожества Христова потерялі – пишете в нынѣшнемъ во 158-мъ году от рожества 1650-й год, і в том обличают вас ваши ж греческия книгі, а повинутися не хощете, [а все вамъ то случися от римлянъ, за сіе же у васъ и печатной дворъ еллинскаго учения и тщания вы у себя не имѣете и вамъ книги печатаютъ въ Венеціи и во Англіи по еллинскому писанию и дидаскалы ваши ходятъ учиться въ Римъ и въ Венецію и от тѣхъ наукъ приходятъ къ вамъ и тамъ они будучи, якоже въ коростовомъ стадѣ здравая скотина окоростоваетъ, и тако ваши дидасколы приходятъ къ вамъ, – мощно слышать вашихъ дидаскалъ, якоже и Власій, все говорятъ отъ науки римскихъ обычаевъ, и вас] томуж учат, а вы их в[о всемъ] слушаете, потому [что у васъ] своих наук нѣту, еллинскому языку и книгі от них [за прямыя принимаете]; – прочее ж реку, что у вас небыло доброго, то все к Москве перешло. – И архимариты говорили: а что от нас к вам перешло?

И старецъ Арсеней говорил: и все ваше начало к нам перешло.

Паки архимаритъ говорилъ: скажи нам имянно, что от нас к вам перешло?

I Арсеней говорил: первое начало – был у вас царь благочестивый, а нынѣ нѣтъ, і в то мѣсто воздвиг Господ Богъ на Москвѣ царя благочестиваго и нынѣ у нас Государь царь і великиі князь Алексѣй Михаиловичъ, всеа Росиі самодержецъ – во всей под[солнечной] благочестием [своимъ] сияет, яко солнце [посредѣ земли всея, и во всемъ ревнуетъ первому благочестивому царю Константину] великому; [церковь Христову поднесь часто снабдѣваетъ, и всякихъ ересей защищаетъ непорочно; и паки еще скажу вамъ о второмъ вселенскомъ соборѣ величатися – сирѣчь украшати константинопольскому патриарху и быти второму по римскомъ епископѣ – сирѣчь папѣ; и нынѣ у васъ: какъ и чемъ величатися патриарху, якоже и римскому бискупу? не могутъ патриархи ваши по граду съ кресты ходити, в на главѣ крестъ носити, и на церкви крестъ имѣти, и над мертвымъ] у церкви отпѣвать, и по граду нести или в колокола звонити, и на осляти ѣздить и нынѣ не токмо, якож римскому епископу ему величатися, но невозможно ему и против епископа московскаго величатися; и в то мѣсто у нас на Москвѣ патриархъ вмѣсто костянтинополского, нетокмо якож вторый по римском величаться, но якож и первый епископъ римскій – сиірѣчь, якож древниі и папа благочестивый – церковною утварию украшается, занеж и клобук бѣлый первого папы Силивестра римского на себѣ носит, нынѣ егож по апостольскому явлению. Благочестивый царь Костянтянъ великиі здѣлал отцу своему папе Селивестру вмѣсто царъского венца и всякиі святительскиі чинъ [и священническій и ино]ческиі чинъ в московском [государствѣ красится, якоже первѣе] в Римі; и у вас [было монастырей много и инокъ без числа а] нынѣ токмо [слѣдъ знать, – и церкви ваши многия бусурманы] завладѣлі [и починилі на мечети и християны м]ногія побусур[манились, якоже видитъ – болгары] и ляцкая земля [вся обусурманилась и мощей] святых было у вас много и вы их разносилі по землям и нынѣ у вас нѣту, а у нас стало много, да и нашея земли многих Богъ прославил угодников своих, мощи их нетлѣнны лежатъ и чюдеса творят и риза Спасителя нашего Бога Христа у нас же.

И сверхъ того Арсеней прочте им историю всю сполна о святятельскомъ бѣлом клобукѣ, како явился Ѳилосоѳию патриарху костантинополскому папа Селивестръ и царь [Кос]тянтинъ и сотворил патриархъ.

Арсѳній грекомъ говорилъ: послушайте; былъ у Бога возлюбленный родъ израіль, и егда Бога не позна и Господь Богъ ихъ отверже, и предаде ихъ въ запустѣние; въ мѣсто израиля Богъ принялъ васъ грековъ и прочихъ вѣрующихъ; и церкви жидовския разорены и вмѣсто ихъ созданы церкви християнския, и съ того времени и вы греки разгордѣстеся над многими, и называетеся всѣмъ источникомъ въ вѣрѣ, и за это ваше высокоумие, видите и васъ Богъ отринулъ, и царство ваше предадъ Богъ бусурманомъ и васъ всѣхъ в неволю, и дѣтей вашихъ неволею емлютъ въ янычары, и многихъ бусурманятъ и церкви ваши мечетьми учинены, и женъ вашихъ бусурманы за себя емлютъ; и посемъ како вамъ быти намъ учителями і источникомъ? У бусурмановъ живете под началомъ и сами себѣ просвѣтить не можете, будучи вамъ у темной власти подъ началомъ, и пустою гордостию называетеся всѣмъ источникомъ. – Но прошу васъ скажите ми: кого вы своимъ источникомъ напоисте і учениемъ просвѣтили? Мощно видѣти – мало вы не все обусурманились, возлѣ поганства живучи, и церкви ваши помечетены и – просто молвить – толко слѣдъ знать, что было у васъ християнство, да миновалось. – У васъ же бываетъ, что патриарховъ своихъ межь себя удавляете, а иныхъ въ воду сажаете, и на мздѣ поставляете, и нынѣ у васъ въ Царѣградѣ четыре патриарха. – Греки говорили: патриарховъ у насъ турки переменяютъ – все-то по нашему прошению, а не собою.

О чинѣхъ греческихъ въ кратцѣ.

Греки предъ обѣднею часовъ никогда не говорятъ въ церкви на празники Господския и святымъ величания не поютъ i избранныхъ псалмовъ у нихъ нѣтъ, а у сербовъ величания поютъ i избранные псалмовѣ говорятъ, якоже на Москвѣ. Греки же въ келияхъ каноновъ никоихъ неговорятъ, ни Ісусу, ни акафисто, но токмо часы однѣ, а сербы каноны Ісусу и акафисто говорятъ по вся дни. – Греки не творятъ поставления патриарху и архиепископу и митрополиту и архимандриту i игумену и протопопу и архидиякону и протодиякону, но токмо епископу, попу и диякону. – Греки въ келіи навечерницу говорятъ толко псалмы однѣ, а канона – воду прошедъ – отнюдь николи не говорятъ, а прощения на навечерницѣ и на полунощницѣ болшаго николи не живетъ, послѣ вечерни въ церкви навечерницы никогда не говорятъ, а изредка коли въ паперти навечерницу говорятъ, толко псалмы однѣ, а канона во охтае отнюдъ никогда не поютъ, литіи на вечерни и заутрени заупокой никогда ни поютъ. – Блаженъ мужъ на вечерни и блажени непорочни утрени и хвалите имя Господне ни поютъ никогда, но просто говорятъ. – Псалтырь на вечерни и на утреня говорятъ на крылосѣ на налое на полночь и на полдень и на западъ лицемъ, а рѣдко бываетъ среди церкви на востокъ и то развѣ молодой чернецъ или мирской робенокъ, а старцы всегда говорятъ на крылосѣ на налое не на востокъ. – Чтения на утренахъ ни чтутъ ни коихъ книгъ – кромѣ пролога по шестой пѣсни и то чтутъ на крылосѣ на налое гдѣ каноны говорятъ, а не среди церкви. – Въ гостяхъ гдѣ бываютъ патриархъ въ миру, и на столѣ ествы стоятъ рыбная и мясная въмѣстѣ – блюдо подлѣ блюда. – Патриархъ естъ рыбное, а миряне мясную. – Поучения у патриарха не бывало никогда въ церкви, токмо наказание было въ пятокъ великия на часѣхъ и то без патриарха. – У каноновъ запѣвы от пѣсней говорятъ во весь годъ, кромѣ свѣтлыя недели, какъ и по крылосомъ носятъ каноны от пѣсней же запѣвы говорятъ; такоже и на все Господския праздники или святаго запѣваютъ песнями же, а на имя праздника, или сватаго никогда не поютъ. – Въ крещеніи же греки все обливаются, а въ купели не погружаются, греки в неосвященныхъ церквахъ обѣдню служатъ, а въ ясахъ и въ некорицахъ да въ монастырѣ безъ антимиса служатъ обѣдню. – Патриархъ и митрополиты и епископы мѣстныя и неместныя детей духовныхъ мужей и женъ сами исповѣдаютъ, а мирскимъ попомъ исповѣдывать невелѣно. – Иныя ходятъ старцами и непостриженными – платье носятъ чернеческое и служатъ во дияконахъ, а потомъ и мяса ядятъ. – Въ монастырехъ черныя попы и свадбы вѣнчаютъ, иногда и самъ владыко вѣнчаетъ какого честнаго человѣка. – Митрополитъ и попы черныя межь себя сходятся и пиютъ табакъ дымной и носовой, кто что хощетъ и карты играютъ и шахматы, а патриархъ то вѣдаетъ. – Во весь годъ среду и пятокъ рыбы не ядятъ, а вмѣсто рыбы ядятъ икру, да раки морския и рѣчныя и что в раковинахъ мясо, и слиязы рогатыя и афтоиуды і иныя гадины и ежи моръския и говорятъ, что въ томъ нѣтъ скверны. – Масло и вино то по вся дни неизменно ядятъ и пьютъ въ среду и въ пятокъ и въ посты кромѣ великаго поста, а въ великій постъ вина не пиютъ, а пиво и медъ пьютъ невозбранно. – По манастырямъ на поварняхъ яствы приспѣваютъ и женки – цыганки с мужиками ходятъ, а ночевать ходятъ за монастырь, а индѣ и спятъ тутъ. – И неженатыхъ въ попы ставятъ – схимникъ, владыко, и попъ обѣдню служатъ, которой прежде поставления посхимленъ, и патриархъ иеросалимскій Феофанъ схимникъ былъ. – Къ патриарху иеросалимскому боярыни – жены и дѣвицы – и черницы приежаютъ въ келию – для всякихъ дѣлъ приходятъ. – Молебновъ не поютъ никогда ни на каковъ праздникъ, и не знаютъ того. – Патриархъ и митрополиты и архиепископы и епископы и архимандриты і игумены и чернцы вси ходятъ без маитіи. – Къ патриарху бояре и боярыни приежаютъ на исповѣдь, и патриархъ исповѣдаетъ ихъ, сѣдя у себя въ келіи; у исповѣди положа на себя патрахель и амфоръ и говоритъ стоя над нимъ молитву и кающійся лежа – преклонився пред нимъ, а въ церкви не исповѣдуютъ и евангелия и образа и креста съ налоемъ не бываетъ, но просто сѣдятъ въ келіи, якобы нѣкую бѣсѣду бесѣдуютъ межь себя, – и вси греки тако творятъ. – Греки чернцы свитки носятъ бѣлыя льняныя, а иныя кисейныя. – Киевской митрополитъ на одной обѣдни ставлениковъ ставитъ 20 или 30 и дияконовъ – сколко имъ прилучится – всѣхъ ставитъ въмѣстѣ и говоритъ: то де все одно, явоже крестити многихъ мощно, такоже и въ попы ставити, то де едино от седми таинъ церковныхъ. – Армяне и римляне и франки вмѣстѣ съ греки въ церкви стоятъ на обѣдни; а патриархъ имъ святыню подаетъ съ вѣрными въмѣстѣ. – И въ ясахъ патриархъ на обѣдни епископу армянскому святыню давалъ, и въ келию к нему ходилъ и с нимъ пилъ и елъ. – А патриархъ какъ лучится въ ясехъ на водоосвященіи крещенской воды бискупъ римской облачился с митрополитомъ Варлаамомъ молдавскимъ. – Къ патриарху докторъ франка часто ходилъ въ келию и патриархъ лекарство от него принималъ. – Греки владыки и миряне и чернцы венеційския фирияки ядятъ целения ради, а тѣ фирияки без плоти человеческой не составляются. – Греки стоятъ въ церкви въ шапкахъ, а иныя въ чалмахъ, и на обѣдни греческия старцы на евангеліи и на достоинѣ стоятъ снемъ клобуки въ скуфияхъ, на переносѣ и на со страхомъ Божіимъ снимаютъ скуфию с коблукомъ. – Хлѣба богородична на трапезѣ не бываетъ и не дѣйствуютъ и чтения у нихъ на трапезѣ не бываетъ. На утрени скорости ради первой часъ никогда не читаютъ, но тайно, – толко въ слухъ толко Христе свете – таже отпустъ, а въ келіи и въ дорогѣ заутреню без псалтыря и без каноновъ, толко пѣсни во псалтыри говорятъ во весь годъ и на Господския праздники кромѣ свѣтлой недели. – Патриархъ иеросалимскій дорóгою едучи въ шатрѣхъ и въ домѣхъ заутреню пелъ въ три голоса, – единъ человѣкъ псалтырь говорилъ тайно, другой канонъ говорилъ тайно же, – толко псалмы однѣ въ слухъ и тропари и пѣсни и прочие. – Въ церковь патриархъ не всегда ходитъ и къ заутрени и ко обѣдни и в то мѣсто поетъ у себѣ въ келіи заутреню без псалтыря и каноновъ и часы; а въ церкви патриархъ, – какъ похощетъ пріити, не спрашивая начала – приходитъ, и – какъ похощетъ, – не дожидаетъ конца от церкви исходитъ, а иногда побываетъ дома и опять приходитъ. – Къ обѣдни патриархъ рѣтко приходитъ развѣ въ праздникъ и въ воскресение, а то часы поетъ въ келіи, а девятый часъ всегда поютъ с вечернею въмѣстѣ, а полунощницу говорятъ единогласно; а въ празникъ на вечерни и на утрени литіи не поютъ никогда, а начало всегда говорятъ: Пріидите поклонимся и Благослови душе моя Господа и Свѣте тихій и Сподоби Господи и Нынѣ отпущаеши – овогда патриархъ или инокъ – кто всѣхъ болшій. – Заутреню воскресной день или празникъ начинаютъ: Приидите поклонимся, Услышитъ тя Господь и прочая; а какъ не празникъ, то всегда сначала – трисвятое и по Отче нашъ и прочая и ектения и съ начала дву псалмовъ не говорятъ ексапсалмы говоритъ патриархъ и никто болшей, такожде и слава тебѣ Боже и Христе свете. – Обѣдню аще и многия с патриархомъ власти и попы и дияконы служатъ, а проскомидию вси недействуютъ, токмо одинъ попъ и дияконъ или без диякона, а прочіи говорятъ толко выходъ и егда начнутъ – Благословенно царство – вси начнутъ от того время кутью въ церковь приносятъ заупокой и во олтарь вносятъ; просфиры от церкви в лишкѣ даютъ братіи и ядятъ на трапезѣ въмѣсто простаго хлѣба. – Овощи всякия, ягоды и яблоки и виноградъ ядятъ, не дожидая августа 6-го числа, какъ что поспѣетъ. – А митрополитъ и архиепископъ всѣ в сакахъ, но токмо епископы въ ризахъ служатъ, а благословляютъ обѣма рукама всѣ; а шапки святительския не на многихъ властяхъ, которымъ от древнихъ благочестивыхъ царей дано, а прочіи без шапокъ. – Архимандрита у нихъ ни одного нѣтъ. – Греки на вечерни и на утрени молитвы вечерния и утрения всегда говорятъ, аще и служатъ. – Патриархи александрійскій и антиохійскій, іеросалимскій святейшими не пишутся, но токмо пишется цареградскій патриархъ единъ, а прочіи писатися не смеютъ ради цареградскаго. Аминь» (Матерiялы для исторiи Русской Церкви. «Статейный списокъ» и «Пренiя съ греками о вѣрѣ» Троицкаго Сергiева Богоявленскаго монастыря строителя – старца Арсенiя Суханова // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». 1883 г. Часть II).

 

Поучение патриарха Никона священному чину и причетникам, февраль 1654 г.: «Никон божиею милостию патриарх московский и веса Русии сыном [сво]им архимаритом и игуменом, протопопом и всем священником и дияконом и причетником.

Ведомо нам учинилося, что во святых церквах небрежение велико есть и житие зазорно, и о преданных евангильских повелении и апостольских предании и святых богоносных отец седми вселенских соборов и прочих святых отец, еж должно вам хранити и не сохраняете той, яко ж божественыи Павел, уча ны, пишеть к Титу, глаголя: во еж обычати же ся всегда к благочестию, трезвению, целомудрию, благоговению и будете рече, честни, страннолюбивы, не пьяницы, не биицы, не мшелоимцы, не сварливы, но кротцы, смотреливы, независтливы, не сребролюбцы, учителцы, яко ж вселенскаго собора 19-е правило глаголет: иереи должни суть учити причет церковный и вся люди благоверию и божественым повелением; паче ж иных дней, во всякую неделю, всего причта и народа поучати благочестию словесы, яко ж предречеся от божественаго писания, избирающем истинная разумения ж и судбы, и не преступати еж положения пределы и богоносных отец предания, но точию от божественых писанеи сказывати и учити истиному разумению божиих заповедей. Аще ж кто вопросит словесе божественых писанеи, да от своего ума то сказовати, но яко ж церковнии светилницы и учители своии писании истолковашя. То бо есть благоволно, еж ведети и умети предания богоносных отец и по том разрешати вопрошаемая, да не како недоумеюще от себе разрешити, восхотят таковии истиннаго сказания далече отпадут. Не брегущих же иереов, ни учащих причетников, ни людей благоверию 58-е апостольское правило первое отлучает. Потом аще в лености пребывает от сана измещет. Потщитеся о презветери представите себе делателя не постыдны, правяще слово истинное ни коли ж да не станете в соборе вражду имея на кого, да непроженем утешителя в день собора молвы не творити и не препираитеся, но в церкви пребывая молитеся и почитайте книги святыя до часа, вонь ж подобает вам совершити божественую службу, и тако предстаните со умилением и чистым сердцем святому жертвенику не озираяся семо и овамо, но в страсе и трепете предстояще небесному царю ничим же мнее небеснаго предстояния, да не угодия ради человеческаго подщитеся скратити молитвы, не приимите ж лица человеча, но взирающе ко единому царю и предстоящим окрест его силам достойны себе творити священным правилом, и их же отрекоша с теми не служите жи, блюдите кому предстоите и кому служите и которым даете причащения не забывайте владычни заповедей и святых его апостол, не дадите бо рече святых псом, и бисера не мещите пред свиниями. Блюдите пес и яж по сих смотрите, да не убоитеся человече на грех себе не дадите сына Божия в руки недостойным, не устыдитеся никого ж от славных земли в час той ни самого того носящого венец причащения ж достойным подавайте, яко ж и вы сами прияли есте им же божественая правила не повелевают не подавайте, яко иноязычницы бо именишася и аще не обратятся, горе и тем и причащающим их блюдите аз и о сем дела не имам вы узрите також де иж, аще кто от вас причащаяи люди пречистым и животворящим тайнам, и аще бо просит медницы, таковыи извержется по 23-му правилу шестаго вселенскаго собору. Також де аще который презвитер, или дьякон, или полдьякон, или чтец, или певец в четыредесят дней сии речь в Великий пост не постится и во вся лета во всякие среды и пятки да извержен будет по 69-му правилу святых апостол.

Аще ж мирскии человек не постится, да отлучится, или аще кто преданыя посты хранимыя церковию, разреша таковыи проклят есть по 18 правилу иж в Гангрех собора, а от престола к нему ж кто благословен есть и у него ж кто служите начнет преходити никако ж власть не имать по 3-му правилу иж во Антиохии и двема церквама да никто ж владеет по 15 правилу седмаго вселенскаго собора да не святая корчемствовати от вас явитца, но кииждо единому и тому ж до престолу да предстоит в церкви свободою изобилующей, а в церкви куплею стяжанеи рекше не у купленого места ея ж ради извержению предает. Той ж вселенский собор по 13-му правилу, или аще кто от вас лихву взяв от должника да извержется по 44-му правилу святых апостол.

Ведомо ж нам и се, что во святые посты поклоны творять не по церковному преданию, еж есть метание с великими не разлучают, овии поклонився единою на землю и тако невсклоняся множицею крестится, да точию головою кивает, а инии на скамейки, и о том бы вам самем испытноведати, что метание и что суть великие поклоны метание суть: в пояс поклонитися как мощи до земли рукою достать, а великий поклон в землю челом ударить. И от ныне клали бы есте сами поклоны и прочим повелевали по уставу святые восточные церкви и по благословению нашего смирения вси вкупе равно тихо. Егда полагаются седмь на десять поклонов по сущую Богородицу поклон земныи и прочих три великие в землю с молитвою “Господи владыко животу моему”, к сем ж два на десять метания в пояс, и последний великий ж поклон в землю. Тако и святыи Боже и на приидите поклонимся. Поясные ж поклоны клали со всяким благочинием немятежно, аще ли ж кто от вас о сем завещании не брещи имать или чесого неподобающаго священства кто от вас начнет деяти еж чрез заповедь святых апостол и богоносных отец и нашего благословения, яж выше рекохом, таковым будет суд без милости от нас по правилом святых апостол и богоносных отец, тако ж аще кто и мирскии человекъ прекослов и нерадив явится о преданных заповедех христовых и святыхъ апостол, и святыхъ отец, и вам бы им запрещать по правиломъ святых апостол и святых отец.

А аще кто зело явится прекословен, и вам бы возвещать нам великому государю святейшему Никону, патриарху московскому и веса Русии. А аще ли ж таковым сам не запретит и нам не возвестит, таковыи о всяким неисправлении сам ответ даст в день праведнаго суда Христова. А я ж зде правилным судом от нас истязай немилостив будет.

Сего ради, братие, завещанным внимайте да ж сохраняюще заповеди божия и предания святых апостол и святых богоносных отец злобы избывше с правдою поживем.

О Христе Исусе Господе нашем, ему ж слава со безначалным его отцем и со пресвятым и благим и животворящим духом ныне и присно и во веки веков. Аминь».

 

Грамота патриарха Константинопольского Паисия I московскому патриарху Никону, 1656 г.: «Паисій Божіею милостію Архіепископъ Константинополя Новаго Рима и вселенскій Патріархъ.

Блаженнѣйшему и благочестивѣйшему патріарху Московіи, Великой и Малой Россіи, и многихъ областей на сушѣ и на морѣ всей сѣверной страны, киръ Никону, брату и сослужителю нашему, соучастнику и сопастырю каѳолической и апостольской Восточной Церкви Христовой, благодать и миръ и милость отъ Бога Отца и Господа нашего Іисуса Христа и Святаго Духа, единаго Божества и Господства, со всею его паствою, духовными всѣми и мірянами.

Великое благодареніе воздали и воздаемъ мы ежедневно Богу, послѣ того, какъ получили грамоту твоего блаженства чрезъ возлюбленное чадо наше Мануила, за то, что узнали изъ нея о преизбыткѣ твоего благоговѣнія къ Богу, о набожной и пламенной твоей ревности къ предметамъ православной твоей вѣры и къ порядкамъ нашей Церкви. Все это ты соединяешь (какъ единогласно свидѣтельствуютъ всѣ оттуда приходящіе) съ крайней разсудительностію и благоразуміемъ, съ безупречнымъ смиренномудріемъ и со всякимъ другимъ благимъ дѣланіемъ, какое только можетъ служить къ украшенію истиннаго пастыря овецъ Христовыхъ. Да будетъ препроставлено имя Господа нашего Іисуса Христа нынѣ и во всѣ вѣка за то, что Онъ изъ рода въ родъ воздвигаетъ людей достойныхъ послужить назиданію Церкви Его и благоустроенію стада Его. Да хранитъ тебя благодать Его на многія лѣта, чтобы ты могъ богоугодно пасти своихъ овецъ до конца, какъ началъ, и представить стадо свое безупречнымъ Пастыреначальнику Іисусу. Имѣя о тебѣ такое понятіе, мы съ удовольствіемъ отвѣчаемъ на вопросы, съ которыми ты къ намъ обращаешься, въ мѣру благодати, которою благоволитъ вдохновить насъ Духъ Святый, Котораго мы призываемъ на всякое наше начинаніе, приглашая (въ тоже время) твое блаженство, если покажется тебѣ съ начала какой либо отвѣтъ не согласнымь съ вашими собственными обычаями, не спѣшить съ какими либо неумѣстными подозрѣніями прежде чѣмъ на новый вашъ запросъ мы не пришлемъ болѣе точнаго разъясненія своей мысли, да будемъ всегда за одно какъ въ единой вѣрѣ и въ единомъ крещеніи, такъ и въ единомъ исповѣданіи, одно и тоже говоря всегда одними устами и единымъ сердцемъ, чтобы не разногласить другъ съ другомъ ни въ чемъ: потому что и Христосъ молилъ Отца Своего, да будутъ едино тѣ, которые будутъ вѣровать въ Него (Іоан. 17, 11); и Павелъ, объясняи слово «едино», говоритъ: молю вы, братіе, именемъ Господа нашего Іисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будутъ въ васъ распри, да будете же утверждени въ томъ же разумѣніи и въ той же мысли (1 Кор. 1, 10), указывая какъ нужно намъ имѣть это единенiе въ одномъ и томъ же исповѣданіи вѣры съ однимъ разумѣніемъ и съ одной мыслью. Говорю это потому, что усматриваю (основанiя къ тому) въ грамотахъ твоего блаженства: ты жалуешься сильно на несогласіе въ кое-какихъ порядкахъ, существующее въ Поместныхъ Церквахъ, и думаешь, не вредятъ ли эти различные порядки нашей вѣрѣ. (Въ отвѣтъ) на это мы хвалимъ мысль; поелику кто боится впасть въ малыя погрѣшности, тотъ предохраняетъ себя отъ великихъ; но исправляемъ опасеніе: поелику, что касается еретиковъ, то мы дѣйствительно имѣемъ повелѣніе отъ апостола избѣгать ихъ послѣ перваго и втораго вразумленія, какъ развращенныхъ (Тит. 3, 11), ракно какъ и раскольниковъ, которые хотя и оказываются согласными съ православными въ главнѣйшихъ догматахъ, но имѣютъ кое-какіе и свои особенные, чуждые общепринятымъ въ Церкви. Но если случится, что и какая нибудь Церковь будетъ отличаться отъ другой какими либо порядками, не важными и не существенными для вѣры, или такими, которые касаются не главныхъ членовъ вѣры, а незначительныхъ, каково напримѣръ время совершенія Литургіи, или (вопросъ о томъ): какими перстами долженъ благословлять священникъ и под.; то это не должно производить никакого раздѣленія, если только сохраняется неизмѣнно одна и таже вѣра. Это потому, что Церковь наша не съ самаго начала получила тотъ уставъ чинопослѣдованій, который содержитъ въ настоящее время, а мало по малу (какъ говоритъ св. Епифаній Кипрскій въ словѣ подъ заглавіемъ: «Краткое истинное слово о вѣрѣ Каѳолической и Апостольской Церкви» въ концѣ): первоначально читали въ церкви только одиннадцать псалмовъ, а потомъ уже больше, равно какъ имѣли разныя степени постовъ и мясоястій. И Великiй Василій въ 29 гл. о Святомъ Духѣ говорить относительно Церкви Неоксеарiйской, что (неокесарійцы) не прибавили ровно ничего къ своему чинопослѣдованію, ни одного (священно) дѣйствія, ни слова, ни таинственнаго знака, съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ предалъ имъ это чинопослѣдованіе ихъ архіерей Чудотворецъ Григорій: по этому-то (говоритъ онъ) многое, что у нихъ совершается, кажется не удовлетворительнымъ, такъ какъ успѣло уже устарѣть съ тѣхъ поръ, какъ они все это приняли въ началѣ, и такъ какъ они не принимали того, что ввели у себя послѣ другія Церкви: равнымъ образомъ и антифоновъ, составленныхъ Златоустомъ, съ водруженіемъ предъ каждымъ изъ нихъ креста, не имѣетъ уже теперь Церковь. И прежде святыхъ Дамаскина и Козьмы и другихъ творцовъ мы не пѣли ни тропарей, ни каноновъ, ни кондаковъ. При всемъ томъ, такъ какъ сохранилась неизмѣнно одна и таже вѣра всѣми Помѣстными Церквами, то это различіе въ чинопослѣдованіяхъ не могло тогда служить основаніемъ признавать ихъ еретическими, или схизматическими. Не слѣдуетъ намъ и теперь думать, будто извращается наша православная вѣра, если кто нибудь имѣетъ чинопослѣдованіе, нѣсколько отличающееся отъ другого въ вещахъ несущественныхъ, или въ членахъ вѣры: лишь бы соглашался въ важныхъ и главныхъ съ Каѳолическою Церковію. А для того, чтобы знали какiе это важные и существенные члены нашей вѣры, о которыхъ мы говоримъ, нашъ св. Сѵнодъ составилъ одну книгу на общеупотребительномъ языкѣ, подъ заглавіемъ: «Православное исповѣданіе вѣры Каѳолической и Апостольской Церкви Восточной», въ которой мы твердо обосновали всѣ члены древней нашей вѣры; и, скрѣпивши оную, подписали всѣ архіереи сего округа и всѣ клирики, вмѣстѣ съ тогдашнимъ первопрестольникомъ Сѵнода, блаженной памяти киръ Парѳеніемъ старшимъ. Равнымъ образомъ и остальные три патріарха, пріѣзжая по временамъ въ Константинополь (и здѣсь) читая, тоже скрѣпили ее своими подписями, какъ это видно изъ находящагося у насъ экземпляра: и если вы нуждаетесь въ этой книгѣ, а она дѣйствительно нужна вамъ для того, чтобы всѣ пять патрiархiй были единомысленны, мы пришлемъ вамъ одну копію съ нея. А теперь пишемъ о тѣхъ только чинахъ, о которыхъ вы спрашиваете, и прежде всего о чинѣ Божественной Литургіи по обычаю соблюдаемому на всемъ Востокѣ, присовокупляя всякій разъ къ каждой службѣ и кое-какое маленькое толкованіе для того, чтобы чинъ, раскрывался методично…» (Грамота константинопольскаго патріарха Паисія I къ московскому патріарху Никону // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». 1881 г. Часть I).

 

Соборный приговор соловецких иноков о непринятии новопечатных книг, июнь 1658 г.: «166-го года октября въ 10 день въ Соловецкій монастырь къ архимандриту Иліѣ съ братіею писалъ съ Колмогоръ ис куреские службы приказной старецъ Іосифъ: въ прошломъ де во 165-мъ году, августа въ 30 день, по указу великаго господина преосвященнаго Макарія митрополита новгородцкого и великолудцкого, пріѣхалъ де на Колмогоры соѳеиского дому сынъ боярской Иванъ Малгинъ и привезъ новыхъ печатныхъ Служебниковъ и церковныхъ книгъ, а тѣ де книги велѣно ему Ивану роздати въ новгородской митрополіи въ городи, и въ заонежскія мѣста, и въ монастыри и въ погосты попомъ съ церковники, а за тѣ книги печатныя велено де ему имати у нихъ денги по указной цѣнѣ, и тотъ де митрополеи сынъ боярской Иванъ Малгинъ, призвавъ де ево старца Іосифа на Колмогорахъ, накинулъ на него тѣхъ печатныхъ книгъ церковныхъ три книги, да Служебниковъ пятьнадцать книгъ, и за тѣ книги доправилъ на немъ старцѣ Іосиѳѣ денегъ двадцать три рубли восмь алтынъ двѣ денги. И тѣ книги съ Колмогоръ старецъ Іосиѳъ прислалъ въ монастырь, и Соловецкого моностыря архимандритъ Илія тѣ печатные Служебники нового выходу священникамъ и діякономъ на черномъ соборѣ и братіи объявилъ, какъ Божественныя литоргіи служить въ тѣхъ Служебникахъ напечатано. И въ Соловецкомъ монастырѣ архимандриту Иліѣ священницы и дьяконы въ трапезѣ на черномъ соборѣ сказали: во обители, по преданію чудотворцовъ, преподобного Зосимы и митрополита Ѳилиппа, какъ былъ игуменомъ въ Соловецкомъ монастырѣ, и какъ и прежніе игумены исстари служили, повыкли и мы Божественныя литоргіи служитъ по старымъ Служебникамъ, по которымъ мы исперва учились и привыкли, а нынѣ и по тѣмъ Служебникомъ мы старые священницы очередей своихъ недѣльныхъ держати несможемъ, а по новымъ Служебникамъ для своей старости учитца несможем же, да и некогда, которое и учено было и того мало видимъ; а которые мы священницы и дьяконы маломочны и граматѣ ненавычны и къ ученію косны, по которымъ Служебникамъ старымъ многія лѣта училися, а служили съ великою нуждею и Бога славили, а по новымъ книгамъ Служебникамъ, что прислалъ изъ Колмогоръ старецъ Іосиѳъ, намъ чернцомъ коснымъ и непереимчивымъ сколко ни учитца, а не навыкнуть, лутче будетъ зъ братьею въ монастырскихъ трудахъ быти. И келарь, и казначей, и соборные старцы, и болничные и вся братія тутожъ въ трапезѣ всѣмъ чорнымъ соборомъ архимандриту Иліѣ сказали: будетъ священницы учнутъ служить по новымъ Служебникамъ, и мы отъ нихъ и причащатца нехотимъ, а милости у Бога просимъ, чтобъ скончатца такожъ, якожъ и отцы наши во обители; а будетъ на отца нашего архимандрита Илію изыдетъ какая кручина, или жестокое повелѣніе отъ великого государя святѣйшаго патріарха, или отъ преосвященного митрополита новгородского, и намъ всею братіею великому государю святѣйшему патріарху и преосвященному митрополиту бити челомъ своими головами, и стояти всѣмъ заодно и ни въ чемъ отца своего архимандрита Иліи не подать» (Матерiялы для исторiи раскола за первое время его существованiя, издаваемые Братствомъ Св. Петра Митрополита подъ редакцiею Н. Субботина. Томъ третiй. Часть третья: Акты относящiеся къ исторiи соловецкаго мятежа. М., 1878).

 

Патриарх Никон, 1658 г. (после низложения): «Иные думают, что Царь выше архиерея… Другие рассуждают, что архиерей выше Царя… Архиерейская власть духовная, и ей подлежат вещи духовные, а власть Царя мирская, и ей подлежат вещи временные… Господь Бог, когда сотворил землю, повелел двум светилам светить ей – солнцу и месяцу – и через них показал нам власть архиерейскую и царскую… Архиерейская власть во дни, то есть над душами, а царская – в вещах мира сего… В вещах же духовных архиерей великий выше Царя, и каждый человек православный должен быть в послушании Патриарху, потому что он отец наш в вере православной и ему вверена Православная Церковь. И еще: “яко где же Церковь под мирскую власть снидется, нести Церковь, но дом человеческий, вертеп разбойникам”…

Мы не знаем иного законоположника себе, кроме Христа, Который дал нам власть вязать и решать. Уж не эту ли привилегию дал нам Царь? Нет, он похитил ее от нас как свидетельствуют его беззаконные дела. Какие? Он Церковью обладает, священными ведами богатится и питается, славится тем, что все церковники – митрополиты, архиепископы, священники и все причетники покоряются ему, оброки дают, работают, воюют; судом и пошлинами владеет…

“За умножение беззакония иссякнут любы многих… Каковы беззакония? Того, если кто восхитит не принадлежащее ему, как Государь Царь восхитил Церковь и все достояние Ее в свою власть беззаконно, и потому нас ненавидит, как прелюбодей никогда не может любить законного мужа, но всегда помышляет о нем злое…”

“Нигде, даже в Царских законах, не написано, чтобы Царю избирать епископов и прочих [церковных] властей… А то правда, что Царское Величество расширился над Церковью, вопреки Божественным законам, и даже возгорелся на Самого Бога широтою своего орла”.

“Не пришло ли ныне отступление от Святого Евангелия и от Предания Святых Апостолов и Святых Отцов? Не явился ли человек греха, сын погибели?... Какой же больше погибели, когда, оставив Закон и Заповеди Божий, предпочли предания человеческие, то есть Уложенную книгу, полную горести и лести? Антихрист приготовит и иных многих… Он сядет во храме Божием не в одном Иерусалиме, но повсюду в Церквах, то есть примет и власть над всеми Церквами и церковными пастырями”…»

 

Видение Патриарха Никона в Воскресенском монастыре 1661 г. (по свитку Московской Синодальной библиотеки): «1661 году в день недельный Святейший Никон Божьей милостью Патриарх, будучи в своем строении живоноснаго воскресенья Новаго Иерусалима, в день недельный во Святей Церкви с Архимандртом Герасимом и с прочией братией, егда по чину нача чести по первой кафизме той преждереченный Архимандрит Герасим (Святое Евангелие толковое), якожа обычай, и Святейшему Никону Патриарху седшу на своем месте от многаго труда, и абие приложися в тонок сон и обретеся в Московской Великой Церкви, ид еже риза Господня. И зрит в Церкви велий неизреченный свет, и от страха того неизреченнаго ужасеся; и во страхе зрит того храма на обе страны и видит из гробов возстающих всех Архиереев и ту сущих от десныя страны Киприана и Фотия и Филиппа священномученика, а от левыя страны Иону Митрополита и прочих всех. По сем зрит от алтаря от северных врат пресветла юношу идяща со многими последующими светлеющимися, яко бывает вход со Святым Евангелием, и той пресветлый юноша на руках нося царский венец; и с теми светлеющимися те все Архиереи соединяся пойдоша во святый алтарь отверзенным сущим святым и великим вратам. И той пресветлый юноша царский венец поставляет на престол перед Святым Евангелием. Той же Святейший Никон Патриарх во страхе последуя им обретохся от десныя страны престола, и зрит свет такожде неизреченный, и в том свете видит возставша первопрестольнаго Петра Митрополита великаго чудотворца, вкупе и Геннадия и грядуща ко преждереченным Архиереем, онем же установившим ему с честью дающе первенство. Той же Петр Митрополит став на обычном первом месте у святаго престола и через царский венец простре руку на Святое Евангелие и рече Святейшему Никону Патриарху: засвидетельствуем тебе брате. Никоне, сим Священным Евангелием, иди, глаголи царю, чего ради он Святыя Церкви и святыя обители поработил и многия святыя вещи недвижимый учинил царским своим повелением движимы, и царским державством неудоволился, восхитил на ся архиерейский суд, многия обители многочисленными пенятзми и многочисленными мерами оскудил и оскудити хощет. И Святейший Никон Патриарх во страхе, велице отвеща: вы великие первопрестольные Архиереи о сем засвидетельствуйте, аз же смиренный много о сем глаголах и писах царю, и непреклонен к послушанию явися наипаче возъявился, хвалится на мя мученми и изгнанми в заточение. И Петр великий чудотворец отвеща: Ты, брате, в жизни сей, тебе подобает засвидетельствовати и пострадати о сем даже и до крове; аще ли же сего нашего речения не восхощет веровати царь и твоего свидетельства не приимет, и, простер руки со всеми Архиереи на западную страну рек: зри, что по сем будут. И, видя белый свет в велицей Церкви, обратился в неизреченный пламень огня и с шумом громогласным пойде в царские чертоги, и бысть все пламенно видно. И в том велицем страхе он, Святейший Никон Патриарх, едва в себе пришед и узре вышереченнаго архимандрита Герасима стояща перед собою, отседающа по чтении по обычаю благословеннаго прощения, уже и второй кафизме совершающейся. И Святейший Никон Патриарх в том часе исповеда то страшное видение ту сущим с ним бдящим Архимандриту Герасиму и протчей братии всякаго чина и возраста. И по отпетии утрени своею десницею сие видение писал и ко благочестивейшему государю царю послал; и ничтоже вменено и забвению предано даже до днесь. А сие видение его Святейшаго Никона Патриарха вскоре збыстся тоя же нощи».

 

Авраамий, «Свидетельство о последнем времени», 1660-е гг.: «Инаго уже отступления нигде не будет, везде бо бысть последнее Русии, и тако от часа сего на горшая происходит; будет обладаема царьми нечестивыми: тии бо суть рози антихристовы, и во время се ни царя, ни князя, ни святителя православнаго несть. Един бысть православный царь на земли, и того, не внимающаго себе, увы, увы, западнии еретицы, яко облацы темнии нашедше, угасили християнское солнце росийское, и свели во тму многия прелести, и погрузили до конца, да не возникнет на истинный свой первый свет правды…»

 

Протопоп Аввакум, ок. 1666 г.: «Я, братия моя, видел антихриста, собаку бешеную: плоть у него вся смрад и зело дурна, огнем пышет изо рта, а из ноздрей и из ушей пламя смрадное исходит; по нем царь последует и власти и множество народа…»

 

Челобитная (третья) царю Алексею Михайловичу о вере соловецких иноков, 1667 г.: «Царю государю и великому князю Алексѣю Михаиловичу, всея Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержцу, бьютъ челомъ богомольцы твои государевы, Соловецкого монастыря келарь Азарей, и бывшей Савина монастыря архимаритъ Никоноръ, и казначей Варсоноѳей, и священницы, и діякони, и соборные чернцы, и вся рядовая и больничная братія, и служки и трудники всѣ. Въ нынѣшнемъ, государь, во 175-мъ году, по твоему, великого государя, царя и великого князя Алексѣя Михайловича, всея Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержца указу и по уложенію преосвященныхъ митрополитовъ, и архіепископовъ, и епископовъ и всего священного собора присланъ съ Москвы къ намъ, въ Соловецкой монастырь, Ярославля Спаского монастыря священно-архимаритъ Сергей съ товарыщи учити насъ, богомольцовъ твоихъ, церковному преданію по новымъ книгамъ. И во всемъ велятъ послѣдовати и творити по новому преданію, а преданія, великій государь, святыхъ апостолъ и святыхъ отецъ седми вселенскихъ соборовъ, въ коемъ прародители твои государевы, благовѣрные цари и благочестивые великіе князи, и начальники наши преподобніи и богоносніи отцы и чюдотворцы, Зосимо, и Саватіе, и. Германъ и преосвященный Ѳилипъ митрополитъ Московскій и всея Русіи и иные многіе святіи отцы угодили Господу Богу, и отцы наши скончались, нынѣ намъ, богомольцомъ твоимъ, держати и послѣдовати они возбраняютъ. А правила, государь, то преданіе отеческое и церковныя уставы прелагати намъ отнюдь не повелѣваютъ. Якожъ и апостолъ глаголетъ: братіе, стойте и держите преданія, имъ же научитеся или словомъ, или посланіемъ нашимъ. И мы, богомольцы твои, чрезъ преданія святыхъ апостолъ и святыхъ отецъ священныя уставы и церковныя чины премѣняти не смѣемъ. Понеже, великій государь, въ новыхъ книгахъ выходу Никона патріарха, по которымъ насъ учатъ новому преданію, противъ прежнихъ царей и твоихъ, государевыхъ, книгъ многая и безчисленная несогласія, отъ нихъ же сія суть: Въ новыхъ, государь, книгахъ, преложено имя Господу нашему Ісусу Христу, Сыну Божію. По сему новому преданію вмѣсто Ісуса написано съ приложеніемъ излишныя буквы: Іисусъ, егоже страшно есть намъ грѣшнымъ неточію приложити, но и помыслити. Понеже, государь, мы и отцы наши не слышахомъ сего никогда, и въ божественномъ писаніи, въ старыхъ и новыхъ писменныхъ и печатныхъ рускихъ и въ литовскихъ въ старыхъ книгахъ, до сего времени у насъ нигдѣ не обрѣтается. Да въ новыхъ же, государь, книгахъ повелѣваетъ намъ иноко креститися, а иноко священникомъ благословляти, а не творящихъ таковая патріархъ Никонъ проклятію предаетъ. А въ старыхъ, государь, книгахъ прадѣда твоего государева, благочестиваго государя, царя и великого князя Іванна Васильевича всея Русіи, и преосвященнаго Макарія митрополита Московского и всея Русіи и прочихъ митрополитовъ, и архіепископовъ, и епископовъ и всего освященного собора изложеніи, въ книгѣ глаголемой Стоглавъ, повелѣваетъ людямъ креститися и священникомъ благословляти однымъ воображеніемъ крестнымъ, а не двѣма, а не творящимъ таковая написано прещеніе страшно. А послѣ, государь, тово соборново уложенія начальникъ обители нашея, отецъ нашъ и наставникъ, Ѳилипъ митрополитъ Московскій и всея Русіи чудотворецъ и иные многіе святіи отцы тому ихъ соборному преданію послѣдствовали и угодили Богу, и за то провославлены они отъ Господа въ знаменіихъ и чюдесѣхъ многихъ. И сего ради мы, богомольцы твои, держимся тогоже преданія святыхъ отецъ и соборного уложенія неизмѣнно. Да въ тойже, государь, книгѣ пишетъ и о божественнѣй аллилуи, что по свидѣтельству и извѣщенію Пресвятыя Богородицы и преподобнаго Еѳросина Псковскаго чюдотворца. И въ книгѣ блаженнаго Максима грека предано намъ божественная аллилуія глаголати дважды. Да въ новыхъ, государь, книгахъ, повелѣваетъ намъ креститися тремя персты. А блаженніи отцы, Петръ Дамаскинъ, и Ѳеодоритъ епископъ и премудрый Максимъ грекъ повелѣваютъ намъ креститися двѣма, а не трема персты. Да въ Служебникахъ, государь, новыхъ написано, на святомъ агнцы и на просѳирахъ вмѣсто божественнаго совершеннаго креста Христова повелѣваетъ печатати крыжѳмъ, егоже святый Іванъ Златоустый въ воскресномъ толковомъ Евангеліи, въ недѣлю 3-ю поста образъ и сѣнь глаголетъ, а не самый божественый совершеный крестъ Христовъ. И тому, государь, послѣдствовавъ, въ прежебывшая лѣта прародители твои государевы, благовѣрные великіе князи, и соборные апостольскія церкви архіереи крыжемъ чести не воздавали, якоже въ исторіи пишетъ: егда приходилъ изъ Риму къ Москвѣ съ царевною Соѳиею отъ папы посолъ, Антоній легатосъ, и несъ предъ собою крыжъ и благовѣрный великій князь Иванъ Василевичъ всеа Русіи и преосвященный Ѳилиппъ митрополитъ Московскій всея Русіи съ тѣмъ крыжемъ ни близъ царствующаго града Москвы пріити не попустиша. И отнюдъ въ твоемъ, великого государя, російскомъ царствіи тотъ крыжъ до сего времени на просѳирахъ не именовался. И по всѣмъ святымъ Божіимъ церквамъ во всей Руской землѣ, прародителей твоихъ государевыхъ и святыхъ отецъ молитвами и твоею государевою державною высокою рукою и благочестивымъ исправленіемъ православная христіянская истинная вѣра до сихъ новыхъ книгъ сіяла аки солнце въ небеси, и никогда же ни отъ кого въ православныхъ догматехъ и въ церковныхъ исправленіяхъ зазрѣни быхомъ. Наипаче же сами они вселенскія патріархи Иеремия Цареградскій и Ѳеоѳанъ Іеросалимскій, ихже глаголютъ всякими добродѣтельми украшенныхъ сущихъ, и бывшимъ имъ въ московскомъ государствіи довольно время, отъ нихже и первопрестолники соборныя и апостольскія церкви, Іевъ митрополитъ и дѣдъ твой, великого государя, блаженный Ѳиларетъ Никитичь, въ твоемъ, великого государя, Російскомъ московскомъ царствіи на патріаршескій престолъ возведени быша, и видѣвше истинную нашу православную непорочную вѣру, зѣло похвалили, свою жъ они греческую вѣру, отъ неяже нынѣ исправленія ищемъ, доконца сами уничижили, якоже въ книгѣ, глаголемей Кормчей, московской печати о семъ свидѣтельствуетъ, что де у нихъ во Иеросалимѣ и во всѣхъ тамо сущихъ восточныхъ странахъ конечное православныя вѣры греческого закона отъ агарянъ насиліе и погубленіе, и церквамъ Божіимъ запустѣніе и разореніе, но точію же единъ на всей вселеннѣй владыка и блюститель непорочныя вѣры Христовы христіянскій самодержавный великій государь благочестіемъ всѣхъ превзыде и вся благочестивая въ твое государево едино царство собрашася. И мы, богомольцы твои, по сему свидѣльству, святыхъ отецъ преданіе и церковный чинъ и уставъ, въ нихже преподобніи отцы наши Зосимо и Саватие чюдотворцы угодили Богу, до сего времени соблюдали непоколебимо. Милосердый государь, царь и великій князь Алексѣй Михаиловичь, всея Великія и Малыя и Бѣлыя Росіи самодержецъ, пожалуй насъ, молимъ твою, великого государя, блачестивую державу, помилуй нищихъ твоихъ государевыхъ богомольцовъ, не вели государь, ему священно-архимариту Сергию прародителей твоихъ государевыхъ, благовѣрныхъ царей и благочестивыхъ великихъ князей, и начальниковъ нашихъ и великихъ чюдотворцовъ, преподобныхъ отецъ Зосимы, и Саватия, и Германа и преосвященого Ѳилиппа митрополита Московскаго и всея Русіи, преданія нарушать. И вели, государь, намъ въ томже преданіи быти, въ коемъ чюдотворцы наши и отецъ твой, великого государя, благочестивый великій государь, царь и великій князь Михаило Ѳодоровичь всея Русіи, и дѣдъ твой государевъ, блаженный Ѳиларетъ Никитичь, Московскій и всея Русіи патріархъ, богоугоднымъ своимъ житіемъ препроводивше дни своя, чтобъ намъ, богомольцомъ твоимъ и трудникомъ, врознь не розбрестися и твоему, великого государя, богомолію, украинному и порубежному мѣсту, отъ безлюдства не запустѣть. Великій государь царь, смилуйся пожалуй» (Матерiялы для исторiи раскола за первое время его существованiя, издаваемые Братствомъ Св. Петра Митрополита подъ редакцiею Н. Субботина. Томъ третiй. Часть третья: Акты относящiеся къ исторiи соловецкаго мятежа. М., 1878).

 

Челобитная (четвертая) о вере соловецких иноков царю Алексею Михайловичу, 1667 г.: «Царю государю и великому князю Алексѣю Михайловичю, всея Великія, и Малыя, и Бѣлыя Росіи самодержцу, бьютъ челомъ богомолцы твои, Соловецкого монастыря келарь Азарей, казначей Геронтей, и священницы, и діяконы, и соборные чернцы, и вся рядовая и болнишная братія, и слушки и трудники всѣ. Въ нынѣшнемъ, государь, во 176 мъ году, сентября въ 15 день, по твоему, великаго государя, царя и великаго князя Алексѣя Михайловича, всея Великія, и Малыя, и Бѣлыя Росіи самодержца, указу, и по благословенію и по грамотамъ святѣйшаго патріарха Іоасафа Московскаго и всея Русіи, и преосвященнаго Питирима митрополита Новгороцкаго и Великолуцкаго, присланъ къ намъ въ Соловецкій монастырь въ архимариты, на Варѳоломеево мѣсто архимарита, нашего монастыря постриженикъ священноинокъ Іосифъ, а велѣно ему служить у насъ по новымъ Служебникомъ; а мы, богомолцы твои, преданія апостольскаго и святыхъ отецъ измѣнить отнютъ не смѣемъ, бояся Царя царьствующихъ и страшнаго отъ Него прещенія, и хощемъ вси скончатися въ старой вѣрѣ, въ которой отецъ твой государевъ, благовѣрный государь, царь и великій князь Михайло Ѳедоровичъ всея Русіи, и прочіе благовѣрные цари и великіе князи богоугоднѣ препроводиша дни своя: понеже, государь, та прежняя наша христіянская вѣра извѣстна всѣмъ намъ, что богоугодна, и святыхъ Господу Богу угодило въ ней многое множество, и вселенскія патріархи, Іеремія и Ѳеофанъ, и протчія палестинскія власти книгъ нашихъ русскихъ и вѣры православные ни въ чемъ до сего времяни не хулили, наипаче же и доконца, тое нашу православную вѣру похвалили, и тѣмъ ихъ свидѣтелствомъ извѣстно надѣемся въ день страшнаго суда предъ самымъ Господемъ Богомъ не осуждены быти, наипаче же и милость получити. Милосердый государь, царь и великій князь Алексѣй Михайловичъ, всея Великія, и Малыя, и Бѣлыя Росіи самодержецъ! Молимъ твою, великого государя, благочестивую державу и плачемся вси со слезами, помилуй насъ, нищихъ своихъ богомолцовъ и сиротъ, не вели, государь, у насъ преданія и чину преподобныхъ отецъ Зосимы и Саватія перемѣнить, повели, государь, намъ быти въ той же нашей старой вѣрѣ, въ которой отецъ твой государевъ и вси благовѣрные цари и великія князи и отцы наши скончались, и преподобные отцы Зосима, и Саватей, и Германъ, и Филиппъ митрополитъ и вси святіи отцы угодили Богу. Аще ли ты, великій государь нашъ, помазанникъ Божій, намъ въ прежней, святыми отцы преданѣй, въ старой вѣрѣ быти не благоволишь и книги перемѣнити изволишь, милости у тебя, государя, просимъ: помилуй насъ, не вели, государь, болши того къ намъ учителей присылать напрасно, понеже отнюдь не будемъ прежной своей православной вѣры промѣнить, и вели, государь, на насъ свой мечъ прислать царьской, и отъ сего мятежнаго житія преселити насъ на оное безмятежное и вѣчное житіе; а мы тебѣ, великому государю, не противны; ей, государь, отъ всея души у тебя, великого государя, милости о семъ просимъ и вси съ покаяніемъ и съ воспріятіемъ на себя великого ангельского чину на той смертный часъ готовы…» (Матерiялы для исторiи раскола за первое время его существованiя, издаваемые Братствомъ Св. Петра Митрополита подъ редакцiею Н. Субботина. Томъ третiй. Часть третья: Акты относящiеся къ исторiи соловецкаго мятежа. М., 1878).

 

Дьякон Феодор, кон. 60-х гг. XVII в.: «И в наше православное русское царство, до сих времен многажды вселукавый враг заглядывал, мысля от веры правыя отступити нас, но непопустившу Бога тогда, яко не у исполнися писание и число звериное, по тысяче лет 666 (т.е. 1666)».

 

«Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», нач. 70-х гг. XVII в.: «По благословению отца моего старца Епифания писано моею рукою грешною протопопа Аввакума, и аще что реченно просто, и вы, господа ради, чтущии и слышащии, не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русской природной язык, виршами философскими не обык речи красить, понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет…

Того ж Дионисия [Ареопагита] о истине: себе бо отвержение истины испадение есть, истина бо сущее есть; аще бо истина сущее есть, истины испадение сущаго отвержение есть; от сущаго же бог испасти не может, и еже не быти – несть.

Мы же речем: потеряли новолюбцы существо божие испадением от истиннаго господа, святаго и животворящаго духа. По Дионисию: коли уж истины испали, тут и сущаго отверглися. Бог же от существа своего испасти не может, и еже не быти, несть того в нем: присносущен истинный бог наш. Лучше бы им в Символе веры не глаголати господа, виновнаго имени, а нежели истиннаго отсекати, в нем же существо божие содержится. Мы же, правовернии, обоя имена исповедаем: и в духа святаго, господа, истиннаго и животворящаго, света нашего, веруем, со отцем и сыном поклоняемаго, за него же стражем и умираем, помощию его владычнею. Тешит нас Дионисий Ареопагит, в книге ево сице пишет: сей убо есть воистину истинный християнин, зане истиною разумев Христа и тем благоразумие стяжав, исступив убо себе, не сый в мирском их нраве и прелести, себя же весть трезвящеся и измененна всякаго прелестнаго неверия, не токмо даже до смерти бедствующе истины ради, но и неведением скончевающеся всегда, разумом же живуще, и християне суть свидетельствуемы. Сей Дионисий научен вере Христове от Павла апостола, живый во Афинех, прежде, даже не прийти в веру Христову, хитрость имый исчитати беги небесныя; егда ж верова Христови, вся сия вмених быти яко уметы. К Тимофею пишет в книге своей, сице глаголя: “дитя, али не разумеешь, яко вся сия внешняя блядь ничто же суть, но токмо прелесть и тля и пагуба? аз проидох делом и ничто ж обретох, но токмо тщету”. Чтый да разумеет. Исчитати беги небесныя любят погибающии, понеже любви истинныя не прияша, воеже спастися им; и сего ради послет им бог действо льсти, воеже веровата им лжи, да суд приимут не веровавшии истине, но благоволиша о неправде. (Чти Апостол, 275)…

А в нашей России бысть знамение: солнце затмилось в 162 году, пред мором за месяц или меньши. Плыл Волгою рекою архиепископ Симеон перед Петровым днем недели за две; часа с три плачючи у берега стояли; солнце померче, от запада луна подтекала. По Дионисию, являя бог гнев свой к людям: в то время Никон отступник веру казил и законы церковныя, и сего ради бог излиял фиал гнева ярости своея на русскую землю; зело мор велик был, неколи еще забыть, вси помним. Потом, минув годов с четырнадцеть, вдругорядь солнцу затмение было; в Петров пост, в пяток, в час шестый, тьма бысть; солнце померче, луна подтекала от запада же, гнев божий являя, и протопопа Аввакума, беднова горемыку, в то время с прочими остригли в соборной церкви власти и на Угреше в темницу, проклинав, бросили. Верный разумеет, что делается в земли нашей за нестроение церковное. Говорить о том полно; в день века познано будет всеми; потерпим до тех мест…

Он же Дионисий пишет о небесных силах, росписует, возвещая, како хвалу приносят богу, разделяяся деветь чинов на три тройцы. Престоли, херувими и серафими освящение от бога приемлют и сице восклицают: благословенна слава от места господня! И чрез их преходит освящение на вторую тройцу, еже есть господства, начала, власти; сия тройца, славословя бога, восклицают: аллилуия, аллилуия, аллилуия! По алфавиту, аль отцу, иль сыну, уия духу святому. Григорий Нисский толкует: аллилуия – хвала богу; а Василий Великий пишет: аллилуия – ангельская речь, человечески рещи – слава тебе, боже! До Василия пояху во церкви ангельския речи: аллилуия, аллилуия, аллилуия! Егда же бысть Василий, и повеле пети две ангельския речи, а третьюю, человеческую, сице: аллилуия, аллилуия, слава тебе, боже! У святых согласно, у Дионисия и у Василия; трижды воспевающе, со ангелы славим бога, а не четыржи, по римской бляди; мерзко богу четверичное воспевание сицевое: аллилуия, аллилуия, аллилуия, слава тебе, боже! Да будет проклят сице поюще. Паки на первое возвратимся. Третьяя тройца, силы, архангели, ангели, чрез среднюю тройцу освящение приемля, поют: свят, свят, свят господь Саваоф, исполнь небо и земля славы его! Зри: тричисленно и сие воспевание. Пространно пречистая богородица протолковала о аллилуии, явилася ученику Ефросина Псковскаго, именем Василию. Велика во аллилуи хвала богу, а от зломудрствующих досада велика, – по-римски святую тройцу в четверицу глаголют, духу и от сына исхождение являют; зло и проклято се мудрование богом и святыми. Правоверных избави боже сего начинания злаго, о Христе Исусе, господе нашем, ему же слава ныне и присно и во веки веком. Аминь…

Аз же сволокся к Москве, и божиею волею государь меня велел в протопопы поставить в Юрьевец-Повольской. И тут пожил немного, – только осмь недель: дьявол научил попов, и мужиков, и баб, – пришли к патриархову приказу, где я дела духовныя делал, и, вытаща меня из приказа собранием, – человек с тысящу и с полторы их было, – среди улицы били батожьем и топтали; и бабы были с рычагами. Грех ради моих, замертва убили и бросили под избной угол. Воевода с пушкарями прибежали и, ухватя меня, на лошеди умчали в мое дворишко; и пушкарей воевода около двора поставил. Людие же ко двору приступают, и по граду молва велика. Наипаче же попы и бабы, которых унимал от блудни, вопят: “убить вора, блядина сына, да и тело собакам в ров кинем!” Аз же, отдохня, в третей день ночью, покиня жену и дети, по Волге сам-третей ушел к Москве. На Кострому прибежал, – ано и тут протопопа ж Даниила изгнали. Ох, горе! везде от дьявола житья нет! Прибрел к Москве, духовнику Стефану показался; и он на меня учинился печален: на што-де церковь соборную покинул? Опять мне другое горе! Царь пришел к духовнику благословитца ночью; меня увидел тут; опять кручина: на што-де город покинул? – А жена, и дети, и домочадцы, человек с двадцеть, в Юрьевце остались: неведомо – живы, неведомо – прибиты! Тут паки горе.

Посем Никон, друг наш, привез из Соловков Филиппа митрополита. А прежде ево приезду Стефан духовник, моля бога и постяся седмицу с братьею, – и я с ними тут же, – о патриархе, да же даст бог пастыря ко спасению душ наших, и с митрополитом казанским Корнилием, написав челобитную за руками, подали царю и царице – о духовнике Стефане, чтоб ему быть в патриархах. Он же не восхотел сам и указал на Никона митрополита. Царь ево и послушал, и пишет к нему послание навстречю: преосвященному митрополиту Никону новгороцкому и великолуцкому и всея Русии радоватися, и прочая. Егда ж приехал, с нами яко лис: челом да здорово. Ведает, что быть ему в патриархах, и чтобы откуля помешка какова не учинилась. Много о тех кознях говорить! Егда поставили патриархом, так друзей не стал и в крестовую пускать. А се и яд отрыгнул; в пост великой прислал память к Казанской к Неронову Ивану. А мне отец духовной был; я у нево все и жил в церкве: егда куды отлучится, ино я ведаю церковь. И к месту, говорили, на дворец к Спасу, на Силино покойника место; да бог не изволил. А се и у меня радение худо было. Любо мне, у Казанские тое держался, чел народу книги. Много людей приходило. В памети Никон пишет: “Год и число. По преданию святых апостол и святых отец, не подобает во церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны, еще же и трема персты бы есте крестились”. Мы же задумалися, сошедшеся между собою; видим, яко зима хощет быти; сердце озябло, и ноги задрожали. Неронов мне приказал церковь, а сам един скрылся в Чюдов, – седмицу в полатке молился. И там ему от образа глас бысть во время молитвы: “время приспе страдания, подобает вам неослабно страдати!” Он же мне плачючи сказал; таже коломенскому епископу Павлу, его же Никон напоследок огнем сжег в новгороцких пределех; потом – Данилу, костромскому протопопу; таже сказал и всей братье. Мы же с Данилом, написав из книг выписки о сложении перст и о поклонех, и подали государю; много писано было; он же, не вем где, скрыл их; мнитмися, Никону отдал.

После тово вскоре схватав Никон Даниила в монастыре за Тверскими вороты, при царе остриг голову и, содрав однарядку, ругая, отвел в Чюдов в хлебню и, муча много, сослал в Астрахань. Венец тернов на главу ему там возложили в земляной тюрьме и уморили. После Данилова стрижения взяли другова, темниковскаго Даниила ж протопопа, и посадили в монастыре у Спаса на Новом. Таже протопопа Неронова Ивана – в церкве скуфью снял и посадил в Симанове монастыре, опосле сослал на Вологду, в Спасов Каменной монастырь, потом в Колской острог. А напоследок, по многом страдании, изнемог бедной, – принял три перста, да так и умер. Ох, горе! всяк мняйся стоя, да блюдется, да ся не падет. Люто время, по реченному господем, аще возможно духу антихристову прельстити избранныя. Зело надобно крепко молитися богу, да спасет и помилует нас, яко благ и человеколюбец.

Таже меня взяли от всенощнаго Борис Нелединской со стрельцами; человек со мною с шестьдесят взяли: их в тюрьму отвели, а меня на патриархове дворе на чепь посадили ночью. Егда ж россветало в день недельный, посадили меня на телегу, и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря и тут на чепи кинули в темную полатку, ушла в землю, и сидел три дни, ни ел, ни пил; во тьме сидя, кланялся на чепи, не знаю – на восток, не знаю – на запад. Никто ко мне не приходил, токмо мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно. Бысть же я в третий день приалчен, – сиречь есть захотел, – и после вечерни ста предо мною, не вем-ангел, не вем-человек, и по се время не знаю, токмо в потемках молитву сотворил и, взяв меня за плечо, с чепью к лавке привел и посадил и ложку в руки дал и хлеба немножко и штец похлебать, – зело прикусны, хороши! – и рекл мне: “полно, довлеет ти ко укреплению!” Да и не стало ево. Двери не отворялись, а ево не стало! Дивно только – человек; а что ж ангел? ино нечему дивитца – везде ему не загорожено. На утро архимарит с братьею пришли и вывели меня; журят мне, что патриарху не покорился, а я от писания ево браню да лаю. Сняли большую чепь да малую наложили. Отдали чернцу под начал, велели волочить в церковь. У церкви за волосы дерут, и под бока толкают, и за чепь торгают, и в глаза плюют. Бог их простит в сий век и в будущий: не их то дело, но сатаны лукаваго. Сидел тут я четыре недели.

В то время после меня взяли Логгина, протопопа муромскаго: в соборной церкви, при царе, остриг в обедню. Во время переноса снял патриарх со главы у архидьякона дискос и поставил на престол с телом Христовым; а с чашею архимарит чюдовской Ферапонт вне олтаря, при дверех царских стоял. Увы рассечения тела Христова, пущи жидовскаго действа! Остригше, содрали с него однарядку и кафтан. Логгин же разжегся ревностию божественнаго огня, Никона порицая, и чрез порог в олтарь в глаза Никону плевал; распоясався, схватя с себя рубашку, в олтарь в глаза Никону бросил; чюдно, растопоряся рубашка и покрыла на престоле дискос, быдто воздух. А в то время и царица в церкве была. На Логгина возложили чепь и, таща из церкви, били метлами и шелепами до Богоявленскова монастыря и кинули в полатку нагова, и стрельцов на карауле поставили накрепко стоять. Ему ж бог в ту нощь дал шубу новую да шапку; и на утро Никону сказали, и он, россмеявся, говорит: “знаю-су я пустосвятов тех!” – и шапку у нево отнял, а шубу ему оставил.

Посем паки меня из монастыря водили пешева на патриархов двор, также руки ростяня, и, стязався много со мною, паки также отвели. Таже в Никитин день ход со кресты, а меня паки на телеге везли против крестов. И привезли к соборной церкве стричь и держали в обедню на пороге долго. Государь с места сошел и, приступя к патриарху, упросил. Не стригше, отвели в Сибирской приказ и отдали дьяку Третьяку Башмаку, что ныне стражет же по Христе, старец Саватей, сидит на Новом, в земляной же тюрьме. Спаси ево, господи! и тогда мне делал добро.

Таже послали меня в Сибирь с женою и детьми. И колико дорогою нужды бысть, тово всево много говорить, разве малая часть помянуть. Протопопица младенца родила; больную в телеге и повезли до Тобольска; три тысящи верст недель с тринадцеть волокли телегами и водою и саньми половину пути…

Таже в Москве приехал, и, яко ангела божия, прияша мя государь и бояря, – все мне ради. К Федору Ртищеву зашел: он сам из полатки выскочил ко мне, благословился от меня, и учали говорить много-много, – три дни и три нощи домой меня не отпустил и потом царю обо мне известил. Государь меня тотчас к руке поставить велел и слова милостивые говорил: “здорово ли-де, протопоп, живешь? еще-де видатца бог велел!” И я сопротив руку ево поцеловал и пожал, а сам говорю: “жив господь, и жива душа моя, царь-государь; а впредь что изволит бог!” Он же, миленькой, вздохнул, да и пошел, куды надобе ему. И иное кое-что было, да што много говорить? Прошло уже то! Велел меня поставить на монастырском подворье в Кремли и, в походы мимо двора моево ходя, кланялся часто со мною низенько-таки, а сам говорит: “благослови-де меня и помолися о мне!” И шапку в ыную пору, мурманку, снимаючи с головы, уронил, едучи верхом. А из кореты высунется, бывало, ко мне. Таже и вся бояря после ево челом да челом: “протопоп, благослови и молися о нас!” Как-су мне царя тово и бояр тех не жалеть? Жаль, о-су! видишь, каковы были добры! Да и ныне оне не лихи до меня; дьявол лих до меня, а человеки все до меня добры. Давали мне место, где бы я захотел, и в духовники звали, чтоб я с ними соединился в вере; аз же вся сии яко уметы вменил, да Христа приобрящу, и смерть поминая, яко вся сия мимо идет…

Паки реку московское бытие. Видят оне, что я не соединяюся с ними, приказал государь уговаривать меня Родиону Стрешневу, чтоб я молчал. И я потешил ево: царь то есть от бога учинен, а се добренек до меня, – чаял, либо помаленьку исправится. А се посулили мне Симеонова дни сесть на Печатном дворе книги править, и я рад сильно, – мне то надобно лутче и духовничества. Пожаловал, ко мне прислал десеть рублев денег, царица десеть рублев же денег, Лукьян духовник десеть рублев же, Родион Стрешнев десеть рублев же, а дружище наше старое Феодор Ртищев, тот и шестьдесят рублев казначею своему велел в шапку мне сунуть; а про иных и нечева и сказывать: всяк тащит да несет всячиною! У света моей, у Федосьи Прокопьевны Морозовы, не выходя жил во дворе, понеже дочь мне духовная, и сестра ее, княгиня Евдокея Прокопьевна, дочь же моя. Светы мои, мученицы Христовы! И у Анны Петровны Милославские покойницы всегда же в дому был. А к Федору Ртищеву бранитца со отступниками ходил. Да так-то с полгода жил, да вижу, яко церковное ничто же успевает, но паче молва бывает, – паки заворчал, написав царю многонько-таки, чтоб он старое благочестие взыскал и мати нашу, общую святую церковь, от ересей оборонил и на престол бы патриаршеский пастыря православнова учинил вместо волка и отступника Никона, злодея и еретика. И егда письмо изготовил, занемоглось мне гораздо, и я выслал царю на переезд с сыном своим духовным, с Феодором юродивым, что после отступники удавили его, Феодора, на Мезени, повеся на висилицу. Он с письмом приступил к цареве корете со дерзновением, и царь велел ево посадить ис письмом под красное крыльцо, – не ведал, что мое; а опосле, взявше у него письмо, велел ево отустить. И он, покойник, побывав у меня, паки в церковь пред царя пришед, учал юродством шаловать, царь же, осердясь, велел в Чюдов монастырь отслать. Там Павел архимарит и железа на него наложил, и божиею волею железа рассыпалися на ногах пред людьми. Он же, покойник-свет, в хлебне той после хлебов в жаркую печь влез и голым гузном сел на полу и, крошки в печи побираючи, ест. Так чернцы ужаснулися и архимариту сказали, что ныне Павел митрополит. Он же и царю возвестил, и царь, пришед в монастырь, честно ево велел отпустить. Он же паки ко мне пришел. И с тех мест царь на меня кручиноват стал: не любо стало, как опять я стал говорить; любо им, когда молчю, да мне так не сошлось. А власти, яко козлы, пырскать стали на меня и умыслили паки сослать меня с Москвы, понеже раби Христовы многие приходили ко мне и, уразумевше истину, не стали к прелесной их службе ходить. И мне от царя выговор был: “власти-де на тебя жалуются, церкви-де ты запустошил, поедь-де в ссылку опять”. Сказывал боярин Петр Михайловичь Салтыков. Да и повезли на Мезень, Надавали было кое-чево во имя Христово люди добрые много, да все и осталося тут; токмо с женою и детьми и с домочадцы повезли. А я по городам паки людей божиих учил, а их, пестрообразных зверей, обличал. И привезли на Мезень.

Полтара года держав, паки одново к Москве взяли, да два сына со мною, – Иван да Прокопей, – съехали же, а протопопица и прочии на Мезени осталися все. И привезше к Москве, отвезли под начал в Пафнутьев монастырь. И туды присылка была, – тож да тож говорят: “долго ли тебе мучить нас? соединись с нами, Аввакумушко!” Я отрицаюся, что от бесов, а оне лезут в глаза! Сказку им тут с бранью с большою написал и послал с дьяконом ярославским, с Козмою, и с подъячим двора патриарша. Козма та не знаю коего духа человек: въяве уговаривает, а втай подкрепляет меня, сице говоря: “протопоп! не отступай ты старова тово благочестия; велик ты будешь у Христа человек, как до конца претерпишь; не гляди на нас, что погибаем мы!” И я ему говорил сопротив, чтоб он паки приступил ко Христу. И он говорит: “нельзя; Никон опутал меня!” Просто молыть, отрекся пред Никоном Христа, также уже, бедной, не сможет встать. Я, заплакав, благословил ево, горюна; больши тово нечева мне делать с ним; ведает то бог, что будет ему.

Таже, держав десеть недель в Пафнутьеве на чепи, взяли меня паки на Москву, и в крестовой, стязався власти со мною, ввели меня в соборной храм и стригли по переносе меня и дьякона Феодора, потом и проклинали; а я их проклинал сопротив; зело было мятежно в обедню ту тут. И, подержав на патриархове дворе, повезли нас ночью на Угрешу к Николе в монастырь. И бороду враги божии отрезали у меня. Чему быть? волки то есть, не жалеют овец! оборвали, что собаки, один хохол оставили, что у поляка, на лбу. Везли не дорогою в монастырь – болотами да грязью, чтоб люди не сведали, Сами видят, что дуруют, а отстать от дурна не хотят: омрачил дьвол, – что на них и пенять! Не им было, а быть же было иным; писанное время пришло по Еванегелию: “нужда соблазнам приити”. А другой глаголет евангелист: “невозможно соблазнам не приити, но горе тому, им же приходит соблазн”. Виждь, слышателю: необходимая наша беда, невозможно миновать! Сего ради соблазны попущает бог, да же избрани будут, да же разжегутся, да же убелятся, да же искуснии явленни будут в вас. Выпросил у бога светлую Россию сатона, да же очервленит ю кровию мученическою. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо – Христа ради, нашего света, пострадать!

Держали меня у Николы в студеной полатке семнадцеть недель. Тут мне божие присещение бысть; чти в цареве послании, тамо обрящеши. И царь приходил в монастырь; около темницы моея походил и, постонав, опять пошел из монастыря. Кажется потому, и жаль ему меня, да уж то воля божия так лежит. Как стригли, в то время велико нестроение вверху у них бысть с царицею, с покойницею: она за нас стояла в то время, миленькая; напоследок и от казни отпросила меня. О том много говорить. Бог их простит! Я своево мучения на них не спрашиваю, ни в будущий век. Молитися мне подобает о них, о живых и о преставльшихся. Диявол между нами рассечение положил, а оне всегда добры до меня. Полно тово! И Воротынской бедной князь Иван тут же без царя молитца приезжал; а ко мне просился в темницу; ино не пустили горюна; я лишо, в окошко глядя, поплакал на него. Миленькой мой! боится бога, сиротинка Христова; не покинет ево Христос! Всегда-таки он Христов да наш человек. И все бояре те до нас добры, один дьявол лих. Что-петь сделаешь, коли Христос попустил! Князь Ивана миленькова Хованскова и батожьем били, как Исаию сожгли. А бояроню ту Федосью Морозову и совсем разорили, и сына у нея уморили, и ея мучат; и сестру ея Евдокею, бивше батогами, и от детей отлучили и с мужем розвели, а ево, князь Петра Урусова, на другой-де женили. Да что-петь делать? Пускай их, миленьких, мучат: небеснаго жениха достигнут. Всяко то бог их перепровадит век сей суетный, и присвоит к себе жених небесный в чертог свой, праведное солнце, свет, упование наше! Паки на первое возвратимся.

Посем свезли меня паки в монастырь Пафнутьев и там, заперши в темную полатку, скована держали год без мала. Тут келарь Никодим сперва добр до меня был, а се бедной больше тово же табаку испил, что у газского митрополита выняли напоследок 60 пудов, да домру, да иные тайные монастырские вещи, что поигравше творят. Согрешил, простите; не мое то дело: то ведает он; своему владыке стоит или падает. К слову молылось. То у них были любимые законоучителие. У сего келаря Никодима попросился я на велик день для праздника отдохнуть, чтоб велел, дверей отворя, на пороге посидеть; и он, наругав меня, и отказал жестоко, как ему захотелось; и потом, в келию пришед, разболелся: маслом соборовали и причащали, и тогда-сегда дохнет. То было в понедельник светлой. И в нощи против вторника прииде к нему муж во образе моем, с кадилом, в ризах светлых, и покадил его и, за руку взяв, воздвигнул, и бысть здрав. И притече ко мне с келейником ночью в темницу, – идучи говорит: “блаженна обитель, – таковыя имеет темницы! блаженна темница – таковых в себе имеет страдальцов! блаженны и юзы!” И пал предо мною, ухватился за чепь, говорит: “прости, господа ради, прости, согрешил пред богом и пред тобою; оскорбил тебя, – и за сие наказал мя бог”. И я говорю: “как наказал? повеждь ми”. И он паки: “а ты-де сам, приходя и покадя, меня пожаловал и поднял, – что-де запираешься!” А келейник, тут же стоя, говорит: “я, батюшко государь, тебя под руку вывел из кельи, да и поклонился тебе, ты и пошел сюды”. И я ему заказал, чтоб людям не сказывал о тайне сей. Он же со мною спрашивался, как ему жить впредь по Христе, или-де мне велишь покинуть все и в пустыню пойти? Аз же его понаказав, и не велел ему келарства покидать, токмо бы, хотя втай, держал старое предание отеческое. Он же, поклоняся, отыде к себе и на утро за трапезою всей братье сказал. Людие же бесстрашно и дерзновенно ко мне побрели, просяще благословения и молитвы от меня; а я их учу от писания и пользую словом божиим; в те времена и врази кои были, и те примирилися тут. Увы! коли оставлю суетный век сей? Писано: “горе, ему же рекут добре вси человецы”. Воистину не знаю, как до краю доживать: добрых дел нет, а прославил бог! То ведает он, – воля ево.

Тут же приезжал ко мне втай с детьми моими Феодор покойник, удавленной мой, и спрашивался со мною: “как-де прикажешь мне ходить – в рубашке ли по-старому или в платье облещись? – еретики-де ищут и погубить меня хотят. Был-де я на Резани под началом, у архиепископа на дворе, и зело-де он, Иларион, мучил меня, – редкой день плетьми не бьет и скована в железах держал, принуждая к новому антихристову таинству. И я-де уже изнемог, в нощи моляся и плача говорю: господи! аще не избавишь мя, осквернят меня, и погибну. Что тогда мне сотворишь? – И много плачючи говорил. – А се-де вдруг, батюшко, железа все грянули с меня, и дверь отперлась, и отворилася сама. Я-де богу поклонясь, да и пошел; к воротам пришел – и ворота отворены! Я-де по большой дороге, к Москве напрямик! Егда-де рассветало, – ано погоня на лошедях! Трое человек мимо меня пробежали – не увидели меня. Я-де надеюся на Христа, бреду-таки впредь. Помале-де оне едут на встречю ко мне, лают меня: ушел-де, блядин сын, – где-де ево возьмешь! Да и опять-де проехали, не видали меня. И я-де ныне к тебе спроситца прибрел: туды ль-де мне опять мучитца пойти или, платье вздев, жить на Москве?” – И я ему, грешной, велел вздеть платье. А однако не ухоронил от еретических рук, – удавили на Мезени, повеся на висилицу. Вечная ему память и с Лукою Лаврентьевичем! Детушки миленькие мои, пострадали за Христа! Слава богу о них! Зело у Федора тово крепок подвиг был: в день юродствует, а нощь всю на молитве со слезами. Много добрых людей знаю, а не видал подвижника такова! Пожил у меня с полгода на Москве, – а мне еще не моглося, – в задней комнатке двое нас с ним, и, много, час-другой полежит да и встанет; 1000 поклонов отбросает, да сядет на полу и иное, стоя, часа с три плачет, а я таки лежу – иное сплю, а иное неможется; егда уж наплачется гораздо, тогда ко мне приступит: “долго ли тебе, протопоп, лежать тово, образумься, – ведь ты поп! как сорома нет?” И мне неможется, так меня подымает, говоря: “встань, миленькой батюшко, – ну, таки встащися как-нибудь!” Да и роскачает меня. Сидя мне велит молитвы говорить, а он за меня поклоны кладет. То-то друг мой сердечной был! Скорбен, миленькой, был с перетуги великия: черев из него вышло в одну пору три аршина, а в другую пору пять аршин. Неможет, а кишки перемеряет. И смех с ним и горе! На Устюге пять лет беспрестанно мерз на морозе бос, бродя в одной рубашке: я сам ему самовидец. Тут мне учинился сын духовной, как я из Сибири ехал. У церкви в полатке, – прибегал молитвы ради, – сказывал: “как-де от мороза тово в тепле том станешь, батюшко, отходить, зело-де тяжко в те поры бывает”, – по кирпичью тому ногами теми стукает, что коченьем, а на утро и опять не болят. Псалтырь у него тогда была новых печатей в келье, – маленько еще знал о новизнах; и я ему россказал подробну про новыя книги; он же, схватав книгу, тотчас и в печь кинул, да и проклял всю новизну. Зело у него во Христа горяча вера была! Да что много говорить? – как начал, так и скончал! Не на баснях проходил подвиг, не как я, окаянной; того ради и скончался боголепне. Хорош был и Афонасьюшко – миленькой, сын же мне духовной, во иноцех Авраамий, что отступники на Москве в огне испекли, и яко хлеб сладок принесеся святей троице. До иночества бродил босиком же в одной рубашке и зиму и лето; только сей Феодора посмирнее и в подвиге малехнее покороче. Плакать зело же был охотник: и ходит и плачет. А с кем молыт, и у него слово тихо и гладко, яко плачет, Фердор же ревнив гораздо был и зело о деле божии болезнен: всяко тщится разорити и обличати неправду. Да пускай их! Как жили, так и скончались о Христе Исусе, господе нашем.

Еще вам побеседую о своей волоките. Как привезли меня из монастыря Пафнутьева к Москве, и поставили на подворье, и, волоча многажды в Чюдов, поставили перед вселенских патриархов, и наши все тут же, что лисы, сидели, – от писания с патриархами говорил много; бог отверз грешные мое уста, и посрамил их Христос! Последнее слово ко мне рекли: “что-де ты упрям? вся-де наша Палестина, – и серби, и албанасы, и волохи, и римляне, и ляхи, – все-де трема персты крестятся, один-де ты стоишь во своем упорстве и крестишься пятью персты! – так-де не подобает!” И я им о Христе отвещал сице: “вселенстии учитилие! Рим давно упал и лежит невсклонно, и ляхи с ним же погибли, до конца враги быша християном. А и у вас православие пестро стало от насилия турскаго Магмета, – да и дивить на вас нельзя: немощны есте стали. И впредь приезжайте к нам учитца: у нас, божиею благодатию, самодержство. До Никона отступника в нашей России у благочестивых князей и царей все было православие чисто и непорочно и церковь немятежна. Никон волк со дьяволом предали тремя персты креститца; а первые наши пастыри, яко же сами пятью персты крестились, такожде пятью персты и благословляли по преданию святых отцов наших: Мелетия антиохийскаго и Феодора Блаженнаго, епископа киринейскаго, Петра Дамаскина и Максима Грека. Еще же и московский поместный бывый собор при царе Иване так же слагая персты креститися и благословляти повелевает, яко ж прежнии святии отцы, Мелетий и прочии, научиша. Тогда при царе Иване быша на соборе знаменоносцы Гурий и Варсонофий, казанские чюдотворцы, и Филипп, соловецкий игумен, от святых русских”. И патриарси задумалися; а наши, что волчонки, вскоча, завыли и блевать стали на отцев своих, говоря: “глупы-де были и не смыслили наши русские святыя, не ученые-де люди были, – чему им верить? Они-де грамоте не умели!” О, боже святый! како претерпе святых своих толикая досаждения? Мне, бедному, горько, а делать нечева стало. Побранил их, колько мог, и последнее слово рекл: “чист есмь аз, и прах прилепший от ног своих отрясаю пред вами, по писанному: лутче един творяй волю божию, нежели тьмы беззаконных!” Так на меня и пуще закричали: “возьми его! – всех нас обесчестил!” Да толкать и бить меня стали; и патриархи сами на меня бросились, человек их с сорок, чаю, было, – велико антихристово войско собралося! Ухватил меня Иван Уаров да потащил. И я закричал: “постой, – не бейте!” Так они все отскочили. И я толмачю-архимариту Денису говорить стал: “говори патриархам: апостол Павел пишет: ‘таков нам подобаше архиерей, преподобен, незлоблив’, и прочая; а вы, убивше человека, как литоргисать станете?” Так они сели. И я отшел ко дверям да набок повалился: “посидите вы, а я полежу”, говорю им. Так они смеются: “дурак-де протопоп! и патриархов не почитает!” И я говорю: мы уроди Христа ради; вы славни, мы же бесчестни; вы сильни, мы же немощны! Потом паки ко мне пришли власти и про аллилуия стали говорить со мною. И мне Христос подал – посрамил в них римскую ту блядь Дионисием Ареопагитом, как выше сего в начале реченно. И Евфимей, чюдовской келарь, молыл: “прав-де ты, – нечева-де нам больши тово говорить с тобою”. Да и повели меня на чепь.

Потом полуголову царь прислал со стрельцами, и повезли меня на Воробьевы горы; тут же священника Лазоря и инока Епифания старца; острижены и обруганы, что мужички деревенские, миленькие! Умному человеку поглядеть, да лише заплакать, на них глядя. Да пускай их терпят! Что о них тужить? Христос и лутче их был, да тож ему, свету нашему, было от прадедов их, от Анны и Каиафы; а на нынешних и дивить нечева: с образца делают! Потужить надобно о них, о бедных. Увы, бедные никонияня! погибаете от своего злаго и непокориваго нрава!

Потом с Воробьевых гор перевели нас на Андреевское подворье, таже в Савину слободку. Что за разбойниками, стрельцов войско за нами ходит и срать провожают; помянется, – и смех и горе, – как то омрачил дьявол! Таж к Николе на Угрешу; тут государь присылал ко мне голову Юрья Лутохина благословения ради, и кое о чем много говорили.

Таже опять ввезли в Москву нас на Никольское подворье и взяли у нас о правоверии еще сказки. Потом ко мне комнатные люди многажды присыланы были, Артемон и Дементей, и говорили мне царевым глаголом: “протопоп, ведаю-де я твое чистое и непорочное и богоподражательное житие, прошу-де твоево благословения и с царицею и с чады, – помолися о нас!” Кланяючись, посланник говорит. И я по нем всегда плачю; жаль мне сильно ево. И паки он же: “пожалуй-де послушай меня: соединись со вселенскими теми хотя небольшим чем!” И я говорю: “аще и умрети ми бог изволит, с отступниками не соединяюся! Ты, – реку, – мой царь; а им до тебя какое дело? Своево, – реку, – царя потеряли, да и тебя проглотить сюды приволоклися! Я, – реку, – не сведу рук с высоты небесныя, дондеже бог тебя отдаст мне”. И много тех присылок было. Кое о чем говорено. Последнее слово рек: “где-де ты не будешь, не забывай нас в молитвах своих!” Я и ноне, грешной, елико могу, о нем бога молю.

Таже, братию казня, а меня не казня, сослали в Пустозерье. И я из Пустозерья послал к царю два послания: первое невелико, а другое больши. Кое о чем говорил. Сказал ему в послании и богознамения некая, показанная мне в темницах; тамо чтый да разумеет. Еще же от меня и от братьи дьяконово снискание послано в Москву, правоверным гостинца, книга “Ответ православных” и обличение на отступническую блудню. Писано в ней правда о догматех церковных. Еще же и от Лазаря священника посланы два послания царю и патриарху. И за вся сия присланы к нам гостинцы: повесили на Мезени в дому моем двух человеков, детей моих духовных, – преждереченнаго Феодора юродиваго да Луку Лаврентьевича, рабов Христовых. Лука та московской жилец, у матери-вдовы сын был единочаден, усмарь чином, юноша лет в полтретьятцеть; приехал на Мезень по смерть с детьми моими. И егда бысть в дому моем всегубительство, вопросил его Пилат: “как ты, мужик, крестишься?” Он же отвеща смиренномудро: “я так верую и крещуся, слагая персты, как отец мой духовной, протопоп Аввакум”. Пилат же повеле его в темницу затворити, потом, положа петлю на шею, на релех повесил. Он же от земных на небесная взыде. Больши тово что ему могут сделать? Аще и млад, да по старому сделал: пошел себе ко владыке. Хотя бы и старой так догадался! В те жо поры и сынов моих родных двоих, Ивана и Прокопья, велено ж повесить; да оне, бедные, оплошали и не догадались венцов победных ухватити: испужався смерти, повинились. Так их и с матерью троих в землю живых закопали. Вот вам и без смерти смерть! Кайтеся, сидя, дондеже дьявол иное что умыслит. Страшна смерть: недивно! Некогда и друг ближний Петр отречеся и, исшед вон, плакася горько и слез ради прощен бысть. А на робят и дивить нечева: моего ради согрешения попущено им изнеможение. Да уж добро; быть тому так! Силен Христос всех нас спасти и помиловати.

Посем той же полуголова Иван Елагин был и у нас в Пустозерье, приехав с Мезени, и взял у нас сказку. Сице реченно: год и месяц, и паки: “Мы святых отец церковное предание держим неизменно, а палестинскаго патриарха Паисея с товарыщи еретическое соборище проклинаем”. И иное там говорено многонько, и Никону, заводчику ересем, досталось небольшое место. Потом привели нас к плахе и, прочет наказ, меня отвели, не казня, в темницу. Чли в наказе: Аввакума посадить в землю в струбе и давать ему воды и хлеба. И я сопротив тово плюнул и умереть хотел, не едши, и не ел дней с восмь и больши, да братья паки есть велели.

Посем Лазаря священника взяли и язык весь вырезали из горла; мало попошло крови, да и перестала, Он же и паки говорит без языка. Таже, положа правую руку на плаху, по запястье отсекли, и рука отсеченная, на земле лежа, сложила сама персты по преданию и долго лежала так пред народы; исповедала, бедная, и по смерти знамение спасителево неизменно. Мне-су и самому сие чюдно: бездушная одушевленных обличает! Я на третей день у нево во рте рукою моею щупал и гладил: гладко все, – без языка, а не болит. Дал бог, во временне часе исцелело. На Москве у него резали: тогда осталось языка, а ныне весь без остатку резан; а говорил два годы чисто, яко и с языком. Егда исполнилися два годы, иное чюдо: в три дни у него язык вырос совершенной, лишь маленько тупенек, и паки говорит, беспрестанно хваля бога и отступников порицая.

Посем взяли соловецкаго пустынника, инока-схимника Епифания старца, и язык вырезали весь же; у руки отсекли четыре перста. И сперва говорил гугниво. Посем молил пречистую богоматерь, и показаны ему оба языки, московский и здешней, на воздухе; он же, един взяв, положил в рот свой, и с тех мест стал говорить чисто и ясно, а язык совершен обретеся во рте. Дивны дела господня и неизреченны судьбы владычни! – и казнить попускает, и паки целит и милует! Да что много говорить? Бог – старой чюдотворец, от небытия в бытие приводит. Во се петь в день последний всю плоть человечю во мгновении ока воскресит. Да кто о том рассудити может? Бог бо то есть: новое творит и старое поновляет. Слава ему о всем!

Посем взяли дьякона Феодора; язык вырезали весь же, оставили кусочик небольшой во рте, в горле накось резан; тогда на той мере и зажил, а после и опять со старой вырос и за губы выходит, притуп маленько. У нево же отсекли руку поперег ладони. И все, дал бог, стало здорово, – и говорит ясно против прежнева и чисто.

Таже осыпали нас землею: струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьми замками; стражие же пре[д] дверьми стрежаху темницы. Мы же, здесь и везде сидящии в темницах, поем пред владыкою Христом, сыном божиим, песни песням, их же Соломан воспе, зря на матерь Вирсавию: се еси добра прекрасная моя, се еси добра любимая моя, очи твои горят, яко пламя огня; зубы твои белы паче млека; зрак лица твоего паче солнечных лучь, и вся в красоте сияешь, яко день в силе своей. (Хвала о церкви.)

Таже Пилат, поехав от нас, на Мезени достроя, возвратился в Москву. И прочих наших на Москве жарили да пекли: Исаию сожгли, и после Авраамия сожгли, и иных поборников церковных многое множество погублено, их же число бог изочтет. Чюдо, как то в познание не хотят приити: огнем, да кнутом, да висилицею хотят веру утвердить! Которые-то апостоли научили так? – не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолом так учить, еже бы огнем, да кнутом, да висилицею в веру приводить. Но господем реченно ко апостолам сице: “шедше в мир весь, проповедите Евангелие всей твари. Иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет”. Смотри, слышателю, волею зовет Христос, а не приказал апостолом непокоряющихся огнем жечь и на висилицах вешать. Татарской бог Магмет написал во своих книгах сице: “непокараящихся нашему преданию и закону повелеваем главы их мечем подклонити”. А наш Христос ученикам своим никогда так не повелел. И те учители явны яко шиши антихристовы, которые, приводя в веру, губят и смерти предают; по вере своей и дела творят таковы же. Писано во Евангелии: “не может древо добро плод зол творити, ниже древо зло плод добр творити”: от плода бо всяко древо познано бывает. Да што много говорить? аще бы не были борцы, не бы даны быша венцы. Кому охота венчатца, не по што ходить в Персиду, а то дома Вавилон. Ну-тко, правоверне, нарцы имя Христово, стань среди Москвы, прекрестися знамением спасителя нашего Христа, пятью персты, яко же прияхом от святых отец: вот тебе царство небесное дома родилось! Бог благословит: мучься за сложение перст, не рассуждай много! А я с тобою за сие о Христе умрети готов. Аще я и не смыслея гораздо, неука человек, да то знаю, что вся в церкви, от святых отец преданная, свята и непорочна суть. Держу до смерти, яко же приях; не прелагаю предел вечных, до нас положено: лежи оно так во веки веком! Не блуди, еретик, не токмо над жертвою Христовою и над крестом, но и пелены не шевели. А то удумали со дьяволом книги перепечатать, вся переменить – крест на церкви и на просвирах переменить, внутрь олтаря молитвы иерейские откинули, ектеньи переменили, в крещении явно духу лукавому молитца велят, – я бы им и с ним в глаза наплевал, – и около купели против солнца лукаво-ет их водит, такоже и, церкви святя, против солнца же и, брак венчав, против солнца же водят, – явно противно творят, – а в крещении и не отрицаются сатоны. Чему быть? – дети ево: коли отца своево отрицатися захотят! Да что много говорить? Ох, правоверной душе! – вся горняя долу быша. Как говорил Никон, адов пес, так и сделал: “печатай, Арсен, книги как-нибудь, лишь бы не по старому!” – так-су и сделал. Да больши тово нечим переменить. Умереть за сие всякому подобает. Будьте оне прокляты, окаянные, со всем лукавым замыслом своим, а страждущим от них вечная память трижды!

Посем у всякаго правовернаго прощения прошу: иное было, кажется, про житие то мне и не надобно говорить; да прочтох Деяния апостольская и Послания Павлова, – апостоли о себе возвещали же, егда что бог соделает в них: не нам, богу нашему слава. А я ничто ж есмь. Рекох, и паки реку: аз есмь человек грешник, блудник и хищник, тать и убийца, друг мытарем и грешникам и всякому человеку лицемерец окаянной. Простите же и молитеся о мне, а я о вас должен, чтущих и послушающих. Больши тово жить не умею; а что сделаю я, то людям и сказываю; пускай богу молятся о мне! В день века вси жо там познают соделанная мною – или благая или злая. Но аще и не учен словом, но не разумом; не учен диалектики и риторики и философии, а разум Христов в себе имам, яко ж и Апостол глаголет: “аще и невежда словом, но не разумом”…»

 

Житие боярыни Феодосии Прокопьевны (Морозовой), кон. XVII в.: «Преблагій убо и премилосердый Богъ и Создатель рода человѣческаго, Господь нашъ Ісусъ Христосъ, Иже едино сый со Отцемъ и Святымъ Духомъ, сѣдяй одесную, еже есть превыше всякаго начала и власти, въ пребожественнѣй славѣ же и чести, Иже сый сіяніе и образъ Отечь неизмѣнный, егоже вся небесныя силы во ужасѣ и страсѣ, купно же и въ неизрѣченнѣй радости непрестанно поюще и глаголютъ: святъ, святъ, святъ, Господь Саваофъ, – во ужасѣ и страсѣ Божества ради, яко не могуще то существо разумомъ объяти, ибо величествію Его нѣсть конца, въ неизреченнѣй же радости ради Его человѣчества, яко то существо Его зряще, всего Божества исполнено. Ибо пресущное Отчее Слово и Сынъ и Богъ, въ неразмѣснѣ снятіи совокупися человѣчеству, и бысть Божество, купно же и человѣчество Его во единьствѣ поклоняемо отъ всея твари, и нераздѣлно превозносимо во вся вѣки. Аще и человѣкъ зримый, но Богъ разумѣваемый, иже отъ Дѣвы воплотивыйся. Той же убо единъ неизреченно, по премнозѣй и велицѣй своей милости, строя рода человѣча, иже всѣмъ человѣкомъ хотяй спастися и въ разумъ истинныи пріити. Тѣмже убо въ различная времена различніи и законы полагаше человѣкомъ, яко въ нихъ поучающеся взыскуемъ Бога, и просвѣщающеся истиннымъ разумомъ, славу присносущнаго Божества его яснѣ узрѣвше, достойно непрестанное исповѣданіе и благодареніе и поклоненіе приносимъ Ему, купно со Отцемъ и со Святымъ Духомъ, во единомъ сіяніи тричисленнаго соестественнаго и нераздѣльнаго свѣта. Иже свѣтъ сый Богъ Сынъ, отъ свѣта Бога Отца, неизреченно прежде всѣхъ вѣкъ возсія, второе родися отъ Дѣвы, воплотився. Иже Ветхій деньми по Божеству, младеньствовавъ насъ ради по человѣчеству. Иже въ нерукотворенныхъ храмѣхъ живый, во убозѣмъ вертепѣ водворися. И ни отъ рукъ человѣческихъ угожденіе пріемляй, Тому въ дары волсви злато и ливанъ и смирну принесоша. И на руку Матерню ношашеся, Иже всю тварь обдержаше силою Божества своего. Иже даяй пищу всякой плоти, и питаяй всю вселенную, самъ млекомъ отъ матерьнихъ сосецъ изволи питатися. Иже землю ни начемъ утвердивый, небо яко комару распростре, свѣтъ же и воды и всю тварь сотворивый, послѣди же человѣка по образу своему и по подобію создавъ, самъ яко человѣкъ съ человѣки по смотрѣнію живый строяшеся, самовластнѣ же, ниже мнѣніемъ или привидѣніемъ, но по истиннѣ. Иже древле первѣе воплощенія своего являшеся пророкомъ, овогда старъ, овогда младъ, овогда во огни, овогда во оружіи, и въ хладѣ и въ вихрѣ. И сице не уставнѣ, понеже по схожденію, яко въ сѣни и гаданіи, и образнѣ. Той же убо по воплощеніи своемъ видѣнъ бысть человѣкомъ и явися ученикомъ своимъ и Апостоломъ истиною, ихже избра, и дарова имъ власть на духи нечистыя, съ ними же ядый и пія. Тѣмже убо пророцы аще и видѣша Его, Исаія убо на престолѣ высоцѣ и превознесенѣ, Іезекіиль же въ подобіи сына человѣча, а Даніилъ Ветха деньми, такожде убо и прочіи мнози видѣша во ангельстѣ зрацѣ Господа, якоже Авраамъ, и Моисей, и Навходоносоръ царь, еже бысть въ пещи огненнѣй со Ананіею и Азаріемъ и Мисаиломъ: обаче убо вся мечтаніемъ и привидѣніемъ видяху Сына Божія, а не по истинѣ, якоже святіи Апостоли. Ибо святыхъ Апостолъ и руцѣ осязаша Бога Слова во плоти. Егда убо по страданіи своемъ воскресъ отъ мертвыхъ и постави предъ ними себе жива, тогда единъ отъ ученикъ его, Фома, осязавъ его паче инѣхъ, тѣмже и вѣровавъ самого быти Бога во плоти, человѣчество обожающа, и исповѣдавъ возопи, глаголя: Господь мой и Богъ мой. Егда же убо по преславнѣмъ вознесеніи своемъ еже на небеса плотію, въ день пятьдесятный посла имъ Духъ свой Святый, Иже отъ Отца исходитъ, сшедъ же Духъ Святый на ня, яко громъ и яко носиму дыханію бурну, и явишася языки огненіи на главахъ ихъ, и исполнишася вси Духа Свята и начаша глаголати странными языки. Тогда посла ихъ во вся концы земля проповѣдати людемъ истинное богоразуміе. Они же, упремудряющеся наставленіемъ Духа Святаго, обыдоша всю землю, учаху вся языки, крестяще ихъ во имя Отца и Сына и Святаго Духа, и блюсти вся елика заповѣда самъ Христосъ во святѣмъ Евангеліи. Тогда вся земля просвѣтися славою Божества Христова, тма же, еже бѣсомъ слугованіе и идольскаго покланянія неистовство, отгнася и упразднися. Повсюду же убо божественніи храми на приношеніе безкровныхъ жертвъ воздвизахуся, и монастыри иноческаго житія возграждахуся, и ненаселенная пустынная мѣста множествомъ христолюбивыхъ инокъ исполняхуся. Паче же седмію вселенскими и девятію помѣстными святыхъ отецъ соборами вѣра во Святую Троицу, и о воплощеніи единаго отъ Троицы, во Христа Бога, и богоугодная Ему служба, и все церковное славословіе, и все святое христіяньское благочиніе и благолѣпіе, Святаго Духа благодатію благочестно и преславно утвердися. Точію Русскія страны народъ вѣрою еще не просвѣщенъ бѣ, но во тмѣ кумирослуженія и идолобѣсія неистовствуя. Егда же убо изволи Господь Богъ нашъ Ісусъ Христосъ помиловати Русскій народъ, воздвиже премудраго учителя, великому Апостолу Павлу ревнителя и послѣдователя, святаго Кирила философа, иже преложи Россіомъ грамоту съ еллинска языка на словенскій, и многія священныя книги преведе. Посемъ воздвиже Богъ великаго князя Владиміра, иже правостію своего смысла благочестивую христіянскую вѣру съ великимъ тщаніемъ изыскавъ, и разсмотривъ яко истинну сущу, и всѣхъ еретическихъ вѣръ благочинну и свѣтлѣйшу, и самого Пресвятого Духа имущу, еюже уразумѣвъ единаго истиннаго Бога, Творца всея видимыя и невидимыя твари, о родѣ же человѣчестемъ и всяческимъ промысленника Ісуса Христа. Тѣмже и возненавидѣ и отвержеся перваго своего многобожнаго почитанія и служенія, но единаго того истиннаго Бога возлюби, купно же и убоявся втораго и славнаго Его пришествія и страшнаго суда, крестися во имя Отца и Сына и Святаго Духа, крести же ся его ради и вся Русская земля. Тѣмъ же и пріятъ вѣру истинную и съ вѣрою вся божественныя законы и чины церковныя отъ восточныя сіонскія церкве. И благослови Богъ великаго князя Владиміра, купно же и весь родъ его, якоже благослови древле Авраама своего угодника, отвратившася отъ идолъ, и познавша Того единаго истиннаго Бога и возлюбивша. И оттолѣ милосердіемъ своимъ назираше и снабдѣваше Русскую землю, и вся препосылаше отъ восточныя и западныя страны духовная дарованія, и всячески прославляше страну Русскую всѣмъ благочестіемъ, не мнѣе творя ю славою всего Рима, и Іеросалима, и царьствующаго града Византіи: тамошняго бо сюду преподаде. Якоже бѣлый клубокъ Селивестра папы римскаго, егоже сотвори чюдеснѣ, по божественному явленію, первый христіяномъ царь Констянтинъ. Та же и образъ, писанный Лукою Евангелистомъ, Пресвятыя своея Матере и Приснодѣвы, Владычицы нашея Богородицы, иже нынѣ на Тихвинѣ, и многоцѣлебную свою ризу, и ина многая и преславная и удивленію достойная дарованія. Самѣмъ же самодержцемъ Русскія земли отъ царей греческихъ и восточныхъ того царствія вѣнецъ царскій, и порфиру и скипетръ, такоже и римскія области и владычества знаменіе, вѣнецъ же и порфиру и скипетръ, якоже царственныя книги степенныя повѣствуютъ. А еже колико знаменій и чюдесъ яви Господь въ Русстѣй земли милосердіемъ своимъ русскому народу, мню яко ни самому міру вмѣстити пишемыхъ книгъ, – сице дерзаю рещи по святому Евангелисту и Богослову Іоанну, – возводя насъ, яко младенцевъ, отнизу смысла на совершенный, еже о Бозѣ, разумъ и евангельское житіе. Многи же посылаше великія, премудрыя, богословесныя учители. Тѣмже премногій и несочтенный сонмъ святыхъ угодникъ Божіихъ явися въ Русстѣй земли, просіявшихъ во мнозѣхъ знаменіихъ и чюдесѣхъ. Отнюду же сіяше Русское царство благочестіемъ и правовѣріемъ во вся концы земля, яко превосходящее во благочестіи вся царьствія земная. Яко истинною совершися слово Христово евангельское, глаголющее: мнози будутъ первіи послѣдніи, и послѣдніи первіи. Сего ради мнози отъ восточныхъ странъ и западныхъ, приходяще въ Русское царство и видяще è во благочестіи преспѣвающее, пользующеся и дивящеся, и во умиленіи радостныя слезы испущающе, и блажаше, похваляюще, зряще Русскую церковь всѣми святолѣпными добротами благоцвѣтущую; паче же и сами патріарси Цареградстіи и Іеросалимстіи свидѣтельствоваху, глаголюще, яко все благочестіе прейде отъ всѣхъ странъ въ Русское царство; купно же и иніи нарекоша è третіимъ Римомъ, а четвертому не быти, рекоша. И еще пророчески прорекоша сему просвѣщенному во благочестіи царству обаче паки нечестіемъ помраченну быти. Еже и бысть, паче же и писанію предрекшу, и число времени показавшу. Егда же убо Русское царство въ таковѣмъ благочестіи и славѣ, превосходя, сіяше и богодохновенными законы и святыми богоученными писаніи, паче же при благочестивомъ царѣ Михáилѣ Ѳеодоровичѣ и при сынѣ его Алексѣи Михайловичѣ, богомудрыми патріархи исправляшеся слово истинное, и утвержашеся типографскимъ художествомъ, сирѣчь печатанія книгъ хитростію, и украшахуся церкви святыми иконами, и прочими догматами христіянскаго закона: тогда убо внезапу, увы мнѣ! – найде римскаго пораженія смертная язва и на Всероссійское царство, по реченному: егда рекутъ миръ и утверженіе, тогда найдетъ на нихъ внезапное губительство. Ибо въ лѣто 7165 (?) возшедъ на престолъ московокаго патріаршества Никонъ, по святѣйшемъ патріархѣ Іосифѣ, и сперва показася яко истинный пастырь, посемъ явися яко наемникъ. Прельстивъ убо царя и всѣхъ митрополитовъ и епископовъ, рекъ на соборѣ, якобы обрѣтеся въ печатныхъ до его патріаршества книгахъ неисправы, и подобаетъ, рече, вся книги исправити съ древнихъ греческихъ и славенскихъ харатейныхъ книгъ. Царь же Алексѣй Михайловичъ и весь священный соборъ и вси едино отвѣщали: достойно и праведно исправити противъ старыхъ харатейныхъ и греческихъ. Но убо той Никонъ не по старымъ харатейныыъ и греческимъ нача творити, и овая премѣняти, иная же отлагати, и ино ново прилагати, вся по своему: тѣмже вся древняя разруши. Мнози же ему въ томъ тогда не соглашаху, паче же отъ священныхъ въ томъ его новоучиненіи ревностно обличаху, яко Павелъ епископъ Коломенскій, иже мужъ святъ и разума святыхъ писаній исполненъ бѣ, и протопопи соборніи, и мнози священници и иноци. Послѣди же и Соловецкаго монастыря иноцы царю, Никонову начинанію послѣдующу, не покоряющеся, въ нихже просвѣщенный житіемъ и писаніемъ архимаритъ Никаноръ, избранный мужъ и царскій духовникъ; и иніи мнози премудріи противляхуоя и не покаряхуся, ихже многоразличнѣ мученіемъ изнуряху и смерти предаваху. И оттолѣ вся древняя, яко солнце облакомъ, честная помрачишася, и вся видимая законная безъ вѣсти быша. О, неизреченному Ти Христе смотрѣнію! О, неявленныхъ судебъ Твоихъ, Господи! Понеже не безъ пользы нашему спасенію сице попустилъ еси, яко нечестивымъ и грѣшнымъ првльщатися на вѣчную погибель, благонравнымъ же и богобоязливымъ и вѣрнымъ человѣкомъ на большее въ вѣрѣ утверженіе, да яко овіи вѣчно мучатся, овіи же да вѣчно прославятся и пресвѣтлыми вѣнцы благоразумніи и христолюбивіи вѣнчаются…» (Житiе боярыни Морозовой, княгини Урусовой и Марьи Даниловой // Матерiялы для исторiи раскола за первое время его существованiя, издаваемые Братствомъ Св. Петра Митрополита подъ редакцiею Н. Субботина. Томъ восьмой. М., 1886).

 

Повесть о рождении и воспитании, и о житии, и кончине Никона бывшего Патриарха Московского и всея России, кон. XVII в.: «Понеже убо по древне церковнѣмъ отеческомъ благочестіи, аще и горячею жалостію снѣдаемъ есмь, и речуся приступити къ повѣсти о бывшемъ искоренителѣ того православія, сказати хотяще и. Но къ лютости того томителя взирая, боюся бесѣдою моею с коварными его умышленіями сплестися. Ибо той единъ злобою своею и коварствомъ преодолѣ всю Россію: яко преимущія сладкоувѣщательными бесѣдами, лестію помазанными: тако вельможныя, высокихъ честей и даровъ награжденіями: сице ничтожныя грозами и муками утомивъ побѣди и подобнымъ себѣ новолюбителемъ на вся хранители святоотеческихъ законовъ и обычаевъ врата хулы и томленія отверзе.

И что сотворити не вѣмъ; молчаніемъ ли желаемую многими слышати повѣсть покрыти, или преданную намъ отъ отецъ нашихъ бесѣду предъ очима чтущихъ и предъ ушима слышащихъ поставити. Обаче убо, надѣяся на молитвы пострадавшихъ за благочестіе ревнителей, начинаю слово, путемъ повѣсти текущее.

О рожденіи и воспитаніи Никонове.

Въ лѣто мірозданія 7113, отъ рождества же Ісусъ Христова 1613, индикта 3-го маія 21-го, во вторый по недѣли день, в предѣлѣхъ Нижняго Новаграда, в веси нарицаемѣй Вельдемановѣ (или Курмышовѣ) родися сей Никонъ отъ убогихъ родителей, отца Мины и матере Марінміи. Его же при крещеніи Никитою нарекоша.

По умертвіи же матере его, взя его нѣкоторая жена Ксенія именемъ и воспита его и грамотѣ извыче.

По времени же нѣкоемъ возраста своего отиде во обитель преподобнаго Макарія Желтоводскаго и ту живя содружна съ клириками тоя обители.

Нѣкогда же поиде съ ними во ину обитель и случися имъ обнощевати у нѣкоего татарина волхва суща: иже волшебствомъ своимъ сказоваше комуждо хотящая быти; волхвуя же скверною своею бѣсовскою книгою и палицею, сему Никитѣ рече: яко ты будеши государь великій. Онъ же слышавъ отиде, не надѣяся збытися прорицанію.

И по смерти отца своего поятъ себѣ жену, яже бѣ піанчива и оплазива; с нею же живый в нѣкоемъ селѣ по избранію ту живущихъ іерей бысть. И для непостоянства своея жены бѣжа в Москву и на нѣкоемъ монастырскомъ подворье отъ нѣкоего скитающагося священноинока пострижеся и преименованъ бысть Никонъ.

О приходѣ во островъ Анзерскій.

И тако скитаяся пріиде на островъ Анзерскія пустыни иже стоитъ на Бѣломъ морѣ, близъ отока соловецкаго. И тамо пребываше во ученичествѣ у началника тоя обители, старца богодухновенна и свята, именемъ Елеазара, иже согради скитъ той и жительство въ немъ состави.

О прореченіи Елеазара Анзерскаго.

Чистаго же ради житія оный старецъ Елеазаръ пророческими дарованіями обогатився, о пребывающемъ у него в послушаніи Никонѣ семъ братіи своей прорицая глаголаше: О какова смутителя и мятежника Россія въ себѣ питаетъ! Сей убо смутитъ тоя предѣлы и многихъ трясеній и бѣдъ наполнитъ. Видѣ бо святый единою служащу Никону лѵтургію (яко достовѣрніи анзерстіи жителіе рекоша), змія черна и зѣло велика, около выи его оплетшася, и вельми ужасеся. И отъ того времени возненавидѣ святый Никона и тяжко гнѣвашеся нань и сотвори его бѣжати.

О приходѣ в Кожеезерскую пустыню.

И пріиде въ Кожеозерскую пустыню, яже есть в Каргопольскихъ предѣлахъ, и по времени бысть тоя обители игуменъ. Идѣже пребывъ три лѣта, в ня же для исполненія монастырскахъ потребъ хождаше въ царствующій градъ Москву. И тамъ пребывая, невѣдомо чрезъ какія представленія, знаемъ бываетъ великому государю, царю Алексію Михаиловичю и святѣйшему патріарху Іосифу. И поставленъ бысть архимандритомъ в Спасовъ монастырь на новое…

И прибывая тамо, коварными своими лицемѣріями плѣни царскаго величества мысль якоже древніи савота варинъ, Ѳеодоръ злообразный волхвъ, царя Василія македонянина до толико прельсти, яко мняше его быти не к тому архимандрическу, но и великому пастырскому сану достойна. И того ради поручи ему в пятокъ каждыя недѣли подаваемыя отъ обиженныхъ прошеніи предлагать для разсужденія къ его царскому величеству. И сіе исполняя прославися предъ народомъ, яко истинный пастырь и отецъ обидимыхъ.

Дивитися же и сему достойно, како таковый скверный сосудъ на толь высокія степени восходити начинаше. Понеже убо и первіе, не святый прозорливый мужъ, но волхвъ татаринъ, сѣдящимъ въ немъ пытливымъ діаволскимъ духомъ надхненъ, нареклъ его быти великимъ государемъ. Потомъ преподобный Елеозаръ Анзерскій в служеніи литургіи не голуба на немъ сѣдяща видѣ, якоже древле Флавіанъ патріархъ на Іоанновѣ главѣ Златоустаго: во змія черна страшна и велика, около выи его обвившася. Хотящая ли впредъ быти добродѣтели, его и таковому великому его сану ждущія; но богоотступная его, святихъ образовъ Спасова и Пречистыя Богородицы скверными его нагами попранія, и гнусная содомская мужеложства послѣди показашася и отъ тѣхъ всехъ порочнаго житія его скверныхъ дѣлъ самый богопротивный волшебный волкъ зряшеся быти, а не пастырь. И мнитъ ми ся, яко чрезъ волхвованіе свое болше, его же лестію и лукавствомъ помаза, нежели чрезъ добродѣтели кія, таковаго высокаго сана достигнути желаше, яко-же римстіи папы: Келестинъ, иже во Христа вѣры отвергся и Селивестръ вторый, за справою волхвовъ, дѣйствомъ сатанинымъ папежства достигоша. Или для исполненія числа 666-го, уготованный на то грядущаго по немъ звѣря лютый предтета, нарицаемый по греческому діалекту Никитіосъ, якоже древній арменинъ, нарицаніемъ льва, покры зовомое прежде Конаново имя: сице и сей монашескимъ именемъ, яко лісъ ошибомъ, заглади данное ему по рожденіи знаменателно въ имени его лежащее 666-е число.

О преподобнѣмъ Авфоніи митрополитѣ.

Въ тоже время святый Авфоній митрополитъ Великоновоградскій, старостію преклонься и недугомъ очнаго изнеможенія, якоже древній Израиль отяготився, остави престолъ Премудрости Божія и пребываше во обители Святаго Спаса на Хутынѣ: и ту безмолвствуя позлащяше свою архіерейскую паству верхомъ добродѣтелей, смиреніемъ.

О поставленіи митрополитомъ.

Въ лѣто же 7157-е Господеви Богу попустившу за многія грѣхи людскія возведенъ бываетъ Никонъ святѣйшимъ Іосифомъ Патріархомъ Московскимъ на престолъ великоновогродскія митрополіи. Блюдомъ бо бяше издревле сонъмомъ суетныхъ на погибель христіянскаго народа коварный сей лжемонахъ, иже прежде поставленія помазанъ бяше татарскою волшебною блевотиною.

О приходе к Авфонію.

По воспріятіи же престола великоновоградскаго приходитъ той лукавый лисъ, въ Хутынскую Спасову обитель посѣтити предивнаго святителя Авфонія. И пришедъ въ келію его, прошаше благословенія. Той-же вопроси его рекій (не бо уже очима видяше): кто ты и откуду, и како нарицаешися? Отвѣщавъ Никонъ глагола святителю: азъ есмь владыко Никонъ, митрополитъ новгородскій. Авфоній же духомъ пророчествія предзря хотящее быти отъ Никона всему православію томительство, вельми отъ всея души воздохнувъ и рече: “пріиде же время, яко и Никонъ въ митрополитахъ. Но воли Божіи оставляемъ о насъ полезная предусмотряти”.

Егда же приближися блаженный Авфоній митрополитъ къ концу жизни своея, заповѣда сущимъ при немъ да призванъ будетъ архіерей отъ другія епархіи погребсти тѣло его, Никонъ же да не дерзнетъ погребсти его, зане, рече, врагъ есть Божій. О семъ убо повѣда старожительный инокъ Корнилій, живый при упоминаемѣмъ Авфоніи митрополитѣ, иже трудами постничества своего тѣло свое удручивый, в выговской пустыни крыяся отъ новолюбителей преставися в лѣто 7203, имый отъ рожденія своего 113 лѣтъ, во иночествѣ же пребывъ, 95 лѣтъ.

По погребеніи же Авфоніевѣ, невѣдый той Корнилій крыющіяся въ Никоновомъ сердцѣ новолюбительныя на древлеотеческое благочестіе злобы, пріиде къ тому облеченному овчею кожею волку: знаемъ бо бяше ему и до возведенія его на митрополію, ибо того у Іосифа патріарха живый многажды видѣ. И яко простонравенъ сый старецъ, не воспомянувъ Авфоніева о немъ прореченія, пріимаше отъ Нікона благословеніе, яко отъ достойнаго пастыря.

Живущу же ему в великомъ Новѣградѣ при софійскомъ домѣ пріиде изъ соловецкія обители іеродіяконъ Пиминъ (иже послѣди за древлецерковныя законы отъ нашедшихъ новолюбительныхъ гонителей в предѣлѣхъ града Олонца вмѣстѣ нарицаемѣмъ Березавъ наволокъ, съ тысящею двома стома православныхъ христіанъ въ лѣто 7195-е августа 9 дня огнемъ скончася). Той бо бяше искусенъ инокъ и вѣдый яко же мнитъ ми ся Елеазарово анзерскаго о Никонѣ бывшее прореченіе, и глагола Корнилію: вѣси ли, яко Никонъ митрополитъ антихристъ есть, ибо пятію персты а не двоперстнымъ сложеніемъ благословляетъ люди. Корнилій же, слышавъ отъ Пимина таковая, пришедъ къ Нікону, видѣ его благословляюща пятію персты, якоже рече ему Пиминъ, и отиде паки въ Москву к патріарху Іосифу, емуже и прежде того знаемъ бяше.

Ніконъ же, сѣдя на престолѣ премудрости Божія, и первѣе повелѣ написати образъ Благовѣщенія Пресвятыя Богородицы Дѣвы, имѣющю в нѣдрѣхъ младенца всего совершенна. Такожъ и раздѣленорѣчное древнее знаменное пѣніе презирати нача, в мѣсто же того повелѣваше пѣти нарѣчное, и потомъ не убояся вводити греческое и киевское партесное, много усугубляемое пѣніе.

Еже слышавъ святѣйшій Іосифъ патріархъ воспрещаше ему о томъ. Обаче Никонъ помогаемъ бываетъ самодержцемъ и духовникомъ его, благовѣщенскаго собора протопопомъ Стефаномъ Внифатіе[вы]мъ: и того ради не повиновашеся патріарху. Въ лѣто 7160-е повелѣніемъ великаго государя, царя Алексѣя Михайловича и благословеніемъ святѣйшаго Іосифа патріарха, посланъ бываетъ Ніконъ митрополитъ и с нимъ князь Иванъ Никитичь Хованской в соловецкую обитель для пренесенія честныхъ мощей святителя Филиппа митрополита Московскаго. Пришедшимъ же имъ въ чюдную чюдныхъ отецъ Зосимы и Савватія обитель, Никону же митрополиту посѣщающу въ темницахъ сущихъ и между прочими пріиде во узилище, идѣже сѣдяше сосланный отъ патріарха Іосифа въ заточеніе за нѣкоторыя Богу и закономъ противныя тяжкія вины, чернецъ нѣкій именемъ Арсеній, мужественный новинамъ и ересемъ защитникъ, иже прежде для внѣшнихъ ученій бывый иногда въ западныхъ странахъ, в разныхъ училищахъ, и угождая тамошнимъ латинскимъ учителемъ, трижды с клятвою отречеся восточнаго греческаго православія. Той убо, абіе сѣдящаго въ немъ пытливаго духа наставленіемъ подстрекаемъ, возопи глаголя: Святѣйшій патріархъ Никонъ, благослови! Никону же, похитившу его слово и для болшаго себѣ о бывшемъ ему прежде отъ волхва татарина прореченіи извѣщенія, глаголаше Арсенію: всяко соблазнился еси о мнѣ, о человѣче, нарицая мене тако: нѣсмь бо патріархъ, но митрополитъ новоградскій. Тому же укрѣпляющуся и нарицающу его патріархомъ и молящуся, да егда будетъ возведенъ на патріаршій престолъ великія Россіи, да воспомянетъ его въ славѣ своей и изведетъ от мрачныя тоя темницы. Никонъ же обѣщеваяся ему глаголетъ: аще сія тако збудутся, то исполнено будетъ прошеніе твое. И тако Никонъ и князь пребывше въ соловецтѣй обители мало дней, взяша мощи святителя Филиппа и поидоша въ Москву.

Въ тоже время бытія Никонова въ пути и въ соловецтѣй обители приснопамятный Іосифъ святѣйшій патріархъ оставивъ вѣка сего житіе преставися въ вѣчное блаженство, тогож 7160-го лѣта априля 15 дня. Бяше же тогда въ Москвѣ святый Варлаамъ митрололитъ Ростовскій и Ярославскій, иже чреду свою святительскую еще при Іосифѣ патріархѣ исполняти пріиде. Бяше бо той мужъ лѣты старъ зѣло и благодати Святаго Духа исполненъ и пророческимъ даромъ сіяше.

Егда же Никонъ съ мощьми святаго Филиппа пріиде близъ града Москвы, тогда царь съ сѵглитомъ и преосвященный Варлаамъ митрополитъ со всѣмъ освященнымъ соборомъ изыде на срѣтеніе мощей святаго. И егда быша близъ другъ друга, яко уже видѣти возила идущія съ ракою [ковчегомъ] святаго. Тогда царь и святятель Варлаамъ изыдоша изъ колесницъ своихъ и идяху пѣши во срѣтеніе чюдотворныхъ мощей. Святый же Варлаамъ, идый поддержимъ двѣма архидіаконома, моляшеся Господеви Богу глаголя: “Господи не даждь мни видѣти очима моима лютаго сего звѣря (сіесть Никона) хотящаго попрати всю вселенную”. И егда доидоша мѣста другъ ко другу, яко быти единымъ точію камени верженіемъ, испроси святый Варламъ сѣсти въ кресла и абіе предаде духъ свой Господеви, Его же возлюби. И тако возвращьшеся внидоша вси въ царствующій градъ Москву съ чюдотворными мощьми святителя Филиппа, ихъ же положиша въ соборнѣй Успенія Пресвятыя Богородицы церкви, внутрь одесную страну входа южныхъ вратъ.

Сущу же Никону в тыя дни в Москвѣ, старецъ нѣкій святъ живый во обители Чюда святаго архангела Михáила, именемъ Симеонъ, видѣ въ нощи видѣніе страшно яко змій великъ, зѣло пестръ и страшенъ видѣніемъ, обогнувся около царскія грановитыя полаты яже въ Кремлѣ и ужасную свою лютымъ ядомъ дышащую главу, и грозно прегибающійся ошибъ вложивъ на прагъ тоя полаты лежаше. Таковое видѣніе видя старецъ той отъ ужаса скоро воспряну и пристрашенъ бывъ зѣло на многъ часъ. Потомъ въ себѣ бывъ повѣда сіе видѣніе соборнымъ братіямъ. Тіи же ужасомъ одержими глаголаху: что сіе хощетъ быти? Потомъ же скоро увѣдаша, яко во всю нощь ону, въ нюже старецъ видѣніе видѣ, Никонъ митрополитъ во оной полатѣ с царемъ бесѣдоваста, а о чемъ разглаголство ихъ было, о томъ молчаніемъ покрыся.

Видѣніе же змія того прежде помянутіи Чюдова монастыря старцы не просто быти вмѣняху, поминающе древняго змія въ Византіи съ орломъ сплетшася, его же христіане убиша, и то убо зміево со орломъ сплетеніе прообразоваше впрѣд быти хотящее турецкое христіаномъ насиліе. Подобно тому и въ Римѣ по 1000 лѣтъ отъ Рожества Христова явивыйся на воздусѣ змій нѣкій страшный, иже явно указа антихристово со отступленіемъ в Римъ пришествіе. И сіе поминающе, бояхуся дабы и въ Россіи не возникло что новое.

Поставленіе Никона патріархомъ.

Собрану же бывшу вскорѣ россійскихъ архіереовъ освященному собору, поставленъ бываетъ патріархомъ, увы мнѣ, лютый сей дивій инокъ на пояденіе винограда Христова, Никонъ, глаголю звѣрь и не пастырь, тогожъ 7160-го лѣта іюля 25 дня. И сый на престолѣ во 160-мъ году по седми тысящахъ лютѣ прикрываетъ своя звѣриныя острыя ногти овчія кротости кожею, и входитъ во всероссійское христіанское стадо отъ десныя страны подползающею лестію. Повелѣваетъ убо напечатати книги четія и служебныя со свидѣтельствомъ во описаніи ихъ, якобы согласно древнимъ греческимъ и харатейнымъ россійскимъ книгамъ, иже явишася старопечатнымъ московскимъ книгамъ при первыхъ пяти патріарсѣхъ печатанымъ во всемъ согласны, исправою во орѳографіи подобающыя доброты изрядно блистающія, яже и донынѣ по всей Россіи по мѣстамъ обрѣтаются. Еже видѣвше людіе мняху его пастыря быти истинна, а не волка.

И тако пребывая, испроси у государя мѣсто, зовомое Валдай, стоящее при езерѣ Валдай, еже длиною имѣется десять верстъ, и ту устрои монастырь во имя Пресвятыя Богородицы, его же именова Иверскій. И повелѣ новгородскому митрополиту Макарію пренести в той монастырь изъ Боровичь святаго и праведнаго Іакова боровицкаго мощи, еже и сотвори; самъ же взя части отъ мощей святыхъ Московскихъ Чудотворцевъ Петра Алексѣя Іоны и Филиппа и положи въ тойже церкви.

Потомъ повелѣ на Кіи островѣ, иже близь Онѣги рѣки впадающія в Бѣлое соловецкое море монастырь соградити и нарече его гречески ставросъ, руски же крестъ. Повелѣ же содѣлати крестъ изъ древа кипариснаго въ высоту и широту, во всемъ подобенъ кресту Христову, на немъ же за спасеніе міра распятъ бысть; и обложи его сребромъ и златомъ и драгоцѣннымъ каменіемъ и бисеры украси. И собравъ множество частей отъ мощей святыхъ греческихъ и рускихъ, и вложи я во онъ крестъ, каждую часть в особый ковчежецъ, и посла я во оный крестный монастырь.

Таже созда монастырь Воскресенскій при Истрѣ рѣцѣ въ селѣ нѣкоемъ, именуемомъ отстоящемъ отъ Москвы за четыредесятъ поприщь, егоже именова новымъ Іеросалимомъ; И нача здати церковь Воскресенія Христова (по образу іеросалимскія церкве) и нѣкая образованія святыхъ мѣстъ, ıaже именоваше ово Назаретъ, ово Вифліемъ, а ино темница, ино же Голгофа. Сія же вся творяше, подлагая православному христіянству простому народу яко нѣкую сладкую снѣдь, на удицѣ новостей лежащую.

Но не можаше сквернаго змія смертоносный ядъ въ сердцы лютаго того волка надолзѣ крытися. Воспомянувъ убо лжепророка своего ссылнаго чернца Арсенія, егоже отъ соловецкого лавиринѳа по обѣщанію своему испустити повелѣ, не яко отъ темницы узника, но яко видѣннаго Тайновидцемъ исходящаго изъ бездны на попраніе православія звѣря.

Егоже вземъ, устрои его быти на Печатномъ дворѣ справщикомъ. Тойже окаянный древнихъ Лва саврянина и лжепророковъ его богоубійцъ жидовъ клевретъ, надхненный лютымъ латинскаго отступленія ядомъ, бысть богоотступнаго звѣря Никона подобонравное ему во всякой новолюбителной лжи и дерзости любимое чадо. Съ нимъ же согласився Никонъ, подстилаетъ лесть самодержцу глаголя: владыко царю, отъ многихъ убо в народѣ слышу на словенскія книги укоризненныя словеса, яко бы съ греческими и с россійскими древними харатейными книгами несогласуютъ; да повелитъ держава ваша о семъ собрати соборъ россійскихъ архіереовъ и всѣхъ освященныхъ церковныхъ служителей, и съ ними обще разсмотрѣвъ подобающая въ нихъ исправити со старыхъ греческихъ и россійскихъ харатейныхъ книгъ, и во всѣхъ словесѣхъ чинѣхъ и уставахъ съ греками согласити, да не будетъ порочна наша паства. К томужъ о недовѣдомыхъ нами вещехъ послати и вселенскому патріарху и прочимъ и во святыя горы Афонскую и Синайскую. Самодержецъ же, таковая слышавъ отъ патріарха, повелѣ сему тако быти.

Никонъ же, получивъ сіе царскаго величества о справѣ книгъ дозволеніе, и въ лѣто 7162-е собра соборъ всероссійскихъ архіереовъ, и предложи оному собору лукавства своего ядъ, яко бы пекійся о справѣ книжной. Притомъ и царское дозволеніе о томъ имъ объяви; еже они слышавше мняху правдѣ быти согласно цареву дозволенію о справѣ книгъ подписаша.

По совершеніи же того собора повелѣваетъ изъ всѣхъ россійскихъ епархій изъ книгохранителницъ собрати древнія греческія и словенскія хоратейныя книги яко бы для свидѣтельства и согласія съ ними печатныхъ Московскихъ книгъ, въ мысли же своей имѣя лукавое пронырство: аще, рече, будутъ собраны отвсюду древнія квиги, не откуду будетъ собрати обличенія на его просыпанныя новины.

О войнѣ с Полшей и о моровомъ повѣтріи.

Симъ же тако бывающіимъ, бысть у великаго государя съ полскимъ и литовскимъ королемъ брань. К томужъ Божіимъ попущеніемъ во ономъ 7162-мъ году явися смертоносная мороваго повѣтрія язва, въ нейже мало не вси изомроша.

О посланіи къ Паисіи патріарху.

Ніконъ же невзирая на таковую Божія гнѣва ярость, едино точію въ разумѣ имѣя древнее отеческое благочестіе истребити, а инославное рімское нечестіе утвердити; и того ради посылаетъ о томъ посланіе к Паисію патріарху александріискому тѣми же латинскими новинами [якоже глаголетъ Проскинитарій] убѣжденному, съ Мануиломъ грекомъ, уже отторгшимся древняго греческаго благочестія: да возможетъ представити самодержцу, и всему россійскому освященному собору: яко не самъ собою сія новшества вводити начинаетъ, но по согласію вселенскаго патріарха.

О посланіи Паисіи къ Нікону.

Той же Александрійскій пардосъ посланіе Никоново, яко нѣкую сладчайшую поглотивъ снѣдь, [издавна бо желаше Россію отъ благочестія обнажити] и собираетъ свой соборъ, противный восточнѣй древней каѳоличестѣй Церкви, и составивъ соборное дѣяніе присылаетъ къ Никону въ лѣто 7163-е. И въ томъ своемъ посланіи крыетъ ножь отступленія медомъ именованія точію древности, а не самою истины вещію помазанъ…» (Перетцъ В. Н. Слухи и толки о Патріархѣ Никонѣ въ литературной обработкѣ писателей XVII-XVIII вв. (въ приложеніи) // Извѣстія Отдѣленія русскаго языка и словесности Императорской Академіи Наукъ. СПб., 1900 г. Т. V. Кн. 1).

 

Симеон Денисов, «История об отцах и страдальцах соловецких, которые за благочестие и святые церковные законы и предания в нынешния времена великодушно пострадали», 1 пол. XVIII в.: «… Никонъ, облачившись въ патріаршія одежды и принявъ высочайшій престолъ, наполнилъ Церковь великимъ смущеніемъ и мятежомъ, людей – великими озлобленіями и бѣдами, всю Россію – великимъ шатаніемъ и колебаніемъ. Поколебавъ непоколебимыя церковныя устои, подвигнувъ недвижимые уставы благочестія, порвалъ соборные клятвы святыхъ отцевъ и что держалъ въ тайникѣ сердца, то и умыслилъ непотребно внести въ Церковь: чтобы тремя перстами креститься, чтобы пятью благословлять, чтобы крестомъ двусоставнымъ просфоры печатать, чтобы «аллилуйю» въ чтеніи псалмовъ троить, чтобы колѣнопреклоненій въ святые посты въ церкви не творить, чтобы на колѣняхъ стоя молиться въ преждеосвященной литургіи и въ вечеръ Пятидесятницы и прочія безчисленныя измѣненія чиновъ и уставовъ. Уговорилъ царя и синклитъ и собралъ всѣхъ архіереевъ на соборъ, какихъ ласкою, какихъ лестію, какихъ царскимъ страхомъ склонилъ къ своему намѣренію. А непокорившихся, предавъ узамъ, темницамъ, ранамъ и заточеніямъ, лишилъ нынѣшней жизни горчайшими смертями. И повелѣлъ печатать книги съ вышеозначенными нововведеніями, и разсылать ихъ всюду, по областямъ Россійской державы и совершать по нимъ всякую службу молитвословія. Таковыя разсылались повсюду, во всѣ митрополіи, города, области, монастыри, села и деревни и раздавались во всѣхъ приходахъ каждому священнику. И никого не нашлось, выступающаго противъ, и никого, возражающаго тѣмъ новшествамъ, кромѣ Павла, славнаго епископа Коломенскаго и великоревностнаго протопопа Аввакума, и прочихъ малыхъ, возразившихъ еще въ самое время перваго собора. Ни одинъ изъ великихъ монастырей и городовъ нисколько не воспротивился царскому указу, все поколебавшему, но всѣ нехотя приняли новопечатныя книги и службу по нимъ совершали по-новому…» (Семен Денисов. История об отцах и страдальцах соловецких, которые за благочестие и святые церковные законы и предания в нынешния времена великодушно пострадали. М., 2001).

 

 

ВОПРОСЫ И ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ ПОДГОТОВКИ

 

1.       Русское мессианство после «конца света» 7000 года (конец XV – первая половина XVII вв.). Стоглавый Собор 1551 года: провозглашение тезиса об особой чистоте русского церковного обряда и осуждение проникающих в него новогреческих новаций. Нарастание эсхатологических ожиданий в западнорусских (польско-литовских) землях в конце XVI – первой половине XVII вв. как реакция на реформационные распри в католической и восточной православной церквях. Русская эмиграция из Польши и Литвы в Московское государство в 20-е – 30-е гг. XVII века и распространение здесь работ западнорусских богословов. «Кириллова книга» и ее эсхатологическая трактовка 1666 года. Первые опыты исправления богослужебных книг. Подготовьте доклад(ы)

2.       Движение боголюбцев 1630-50-х гг. (И. Неронов, С. Вонифатьев, протопоп Аввакум, будущий патриарх Никон), их взгляды и цели. Собор 1649 года и столкновение боголюбцев с епископатом. Реакция рядового населения на боголюбческие инициативы по обновлению церкви. Подготовьте доклад(ы)

3.       Движение лесных старцев 1630-60-х гг. (Капитон, Вавила и др.), их взгляды и цели. Воздействие этого движения на будущее старообрядчество и характер его сопротивления. Подготовьте доклад(ы)

4.       Проблема различий между русскими богослужебными текстами и обрядами и новогреческим церковным уставом. Константинопольский (Студийский) и Иерусалимский (Саввы Освященного) уставы: их судьбы в русской и греческой церквях. Муссируемый греческими прелатами проект создания вселенской православной империи под эгидой русского царя и его воздействие на политику Никона и Алексея Михайловича. Отношение разных групп духовенства и монашества, а также светской власти к проведению преобразований патриарха Никона. Гонения на боголюбцев. Подготовьте доклад(ы)

5.       Оставление патриаршества Никоном. Продолжение преобразований и церковный собор 1666-1667 годов. Восточные православные патриархи и русский религиозный раскол. Подготовьте доклад(ы)

6.       Старообрядческое движение: течения, действующие лица, идеология, основные формы протеста, история сопротивления. Подготовьте доклад(ы)

 

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:

 

Аввакум. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное. М., 1991.

 

Дугин А. «Яко не исполнилось число звериное…» (Об эсхатологической сущности русского раскола). // http://angel.org.ru/

Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М., 1995 // http://www.starovery.ru/pravda/

Из истории русской культуры. Т. III. Москва, 2000.

Протоиерей Иоанн (Белевцев). Русский церковный раскол в XVII столетии // Тысячелетие крещения Руси. Международная церковная научная конференция «Богословие и духовность». Москва 11-18 мая 1987 г. М., 1989. Т.2. // http://nasledie.russportal.ru/

Каптеревъ Н.Ф. Патрiархъ Никонъ и его противники въ деле исправленiя церковныхъ обрядовъ. Выпускъ первый: Время патрiаршества Iосифа. М., 1887. // http://nasledie.russportal.ru/

Карташев А.В. История Русской церкви. М., 1993. Т. I.

Кутузов Б. Церковная реформа XVII века: трагическая ошибка или диверсия? // Журнал «Церковь». 1992. № 1. // http://nasledie.russportal.ru/

Лобачев С.В. У истоков церковного раскола // Отечественная история. 2001. № 2.

Молзинский В.В. Старообрядческое движение второй половины XVII века в научно-исторической литературе. СПб., 1997.

Опарина Т.А. Число 1666 в русской книжности середины — третьей четверти XVII в. // http://starover.boom.ru/

Сенатовъ В.Г. Философiя исторiи старообрядчества. Выпускъ I. М., 1908. // http://nasledie.russportal.ru/

Товбин К. Русское старообрядчество и Третий Рим // http://www.starovery.ru/pravda/

Успенский Н.Д. Коллизия двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке // Журнал «Богословские труды», М., 1975. Сб. 13. // http://nasledie.russportal.ru/

Шахов М.О. Философские аспекты староверия. М., 1998.

Шахов М.О. Старообрядческое мировоззрение: Религиозно-философские основы и социальная позиция. М., 2001.

Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., 1998.

Якеменко Б.Г. Эсхатологическая идея в культуре средневековой России // Автореф. … дисс. канд. ист. наук. М., 1996.