Повѣсть временныхъ лѣтъ черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго, откуду есть пошла Руская земля и хто в ней почалъ пѣрвѣе княжити [и откуду Руская земля] стала есть.

      Се начнемь повѣсть сию.

      По потопѣ бо 3-е сынове Ноеви роздѣлиша земьлю: Симъ, Хамъ, Афетъ. Яся въстокъ Симови: Перьсида, Ватрь, доже и до Иньдикия в долготу и в широту и до Нирокурия, якоже рещи отъ въстока доже й до полуд[е]нья, и Сурия, и Мидия, и Ефратъ рѣку, и Вавилонъ, Кордуна, Асурианѣ, Месопоттамия, Аравия старѣйшая, Елумаисъ, Индиа, Аравиа силная, Кулии, Комагины, Финикия вся.
      Хамови же яс[я] полуденья часть: Егупетъ, Ефиопья, прилежащия къ Индомъ, другая же Ефиопья, из неяже исходить рѣка Ефиопьская Чермьна, текущая на въстокъ, Фива, Луви прилежащи доже до Куриния, Мармариа, Сурите, Ливуи другая, Нумидия, Масурия, Мавритания противу сущи Гадирѣ. Сущимъ же къ встокомъ имать Киликию, Памфилию, Пасидию, Мосию, Лукаонию, Фругию, Камалию, Ликию, Карию, Лудию, Масию другую, Троаду, Солиду, Вифунию, старую Фругию. И островы пакы имать: Сардинию, Крітъ, Купръ, і рѣку Гиону, зовемую Нилу.
      Афетови же яся полунощная страна и западная: Мидия, Олъвания, Армения малая и великая, Каподокия, Фефлагони, Галатия, Кольхысъ, Воспории, Меоти, Дереви, Сармати, Тавриани, Скуфия, Фраци, Македония, Далматия, Молоси, Фесалия, Локрия, Пеления яже и Полопонисъ наречется, Аркадия, Ипириноя, Илурикъ, Словене, Лухития, Аньдріакия, Аньдриатиньска пучина; имать же и островы: Вританию, Сикелию, Евию, Родона, Хиона, Лѣзвона, Куфирана, Закуньфа, Кефалиния, Ифакину, Керкуру, и часть Асійскія страны, и нарицаюмую Онию, и рѣку Тигру, текущую межи Миди и Вавилономъ; до Понетьского моря на полунощныя страны: Дунай, Днестръ, и Кавькасийскыя горы, рекше Угорьскыя, и оттуда рекше доже и до Днепра; и прочая рѣкы: Десна, Припеть, Двина, Волховъ, Волга, иже идеть на въстокъ въ часть Симову. Въ Афетові же части сѣдить Русь, Чудь и вси языцѣ: Меря, Мурома, Всь, Мордва, Заволочьская Чюдь, Пермь, Печера, Ямь, Югра, Литва, Зимигола, Корсь, Сѣтьгола, Либь. Ляхове же и Пруси и Чюдь присѣдять к морю Варяскому. По сему же морю сѣдять Варязи сѣмо къ вьстоку до предѣла Симова, по тому же морю сѣдять къ западу до земли Агаляньски и до Волошьскые. Афетово же колѣно и то: Варязи, Свеи, Урмане, Готѣ, Русь, Аглянѣ, Галичанѣ, Волохове, Римлянѣ, Нѣмцѣ, Корлязи, Венедици, Фряговѣ и прочии присѣдять отъ запада къ полуденью и съсѣдятся съ племенемъ Хамовымъ.
      Симъ же и Хамъ и Афетъ, раздѣливше землю, и жребий метавше не переступати никомуже въ жребий братень, и живяху кождо въ своей части И бысть языкъ единъ, и умножившимся человѣкомъ на земли, и помыслиша создати столпъ до небеси, въ дни Нектана и Фалека, и събравшеся на мѣстѣ Сенарь полѣ здати столпъ до небесе и городѣ около его Вавилонъ, и здаша столпъ за 40 лѣтъ, и не свѣршенъ бысть. И спиде Господь Богъ видѣть городъ и столпа, и рече Господь: се родъ единъ и языкъ единъ. И смѣси Богъ языки и раздѣли на 70 и ра два языка, и рассѣя по всей земли. По размѣшеньи же языкъ, Богъ вѣтромъ великомъ раздруши столпъ, и есть останокъ его межи Асура и Вавилона; и есть въ высоту и въ ширину локотъ 5323 локотъ; въ лѣта многа хранимъ останокъ. По раздрушеніи же столпа и по раздѣлении языкъ, прияша сынове Симовы въсточныя страны, а Хамовы же сынове полуденныя страны; Афетови же сынове западъ прияша и полунощьныя страны. Оть сихъ же 70 и дву языку бысть языкъ Словенескъ отъ племени же Афетова, нарицаемѣи Норци, иже суть Словенѣ.
      По мнозѣхъ же временѣхъ сѣлѣ суть Словени по Дунаеви, кде есть нынѣ Угорьская земля и Болгарьская. Отъ тѣхъ Словенъ розидошася по земьли и прозвашася имены своими, кде сѣдше на которомъ мѣстѣ. Яко пришедше сѣдоша на рѣцѣ именемъ Моравѣ, и прозвашася Морава, а друзии Чесѣ нарекошася. А се ти же Словѣне: Хорвати Бѣлии, Серпь, и Хутанѣ. Волохомъ бо нашедшимъ на Словены на Дунайскые и сѣдшимъ в нихъ и насиляющимъ имъ, Словѣне же ови пришедше и сѣдоша на Вислѣ, и прозвашася Ляховѣ, а отъ тѣхъ Ляховъ прозвашася Поляне, Ляховѣ друзии Лютичѣ, инии Мазовшане, а инии Поморяне. Такоже и тѣ же Словѣне пришедше сѣдоша по Днепру и наркошася Поляне, а друзии Деревляне, зане сѣдоша в лѣсѣхъ; а друзии сѣдоша межи Припѣтью и Двиною и наркошася Дреговичи; и инии сѣдоша на Двинѣ, и наркошася Полочане, рѣчькы ради, яже втечеть въ Двину, именемь Полота, отъ сея прозвашася Полочанѣ. Словѣне же сѣдоша около озера Илмера, и прозвашася своимъ именемъ и сдѣлаша городъ и нарекоша и Новъгородъ; а друзии же сѣдоша на Деснѣ и по Семи и по Сулѣ и наркошася Сѣвера. И тако разидеся Словенескъ языкъ, тѣмьже и прозвашася Словеньская грамота.
      Поляномъ же живущимъ особь по горамъ симъ, и бѣ путь из Варягъ въ Грекы; и изъ Грекъ по Днепру, и вѣрхъ Днепра волокъ до Ловоти, и по Ловоти виити въ Илмерь озеро великое, из него же озера потечеть Волховъ и втечеть въ озеро великое Нево, и того озера внидетъ устье в море Варяское; и по тому морю внити доже и до Рима, а отъ Рима прити по тому же морю къ Царюграду, и отъ Царяграда прити в Понтъ море, в неже втечеть Днѣпръ рѣка. Днѣпрь бо течеть изъ Воковьского лѣса, и потечеть на полудни; а Двина изъ того же лѣса потечеть, и идеть на полуночье и внидеть в море Варяское; ис того же лѣса потечеть Волга на въстокъ, и вътечеть седьмьюдесятъ жерелъ в море Хвалійское. Тѣмьже из Русі можеть ити по Волзѣ в Болгары и въ Хвалисы, и на въстокъ доити въ жеребий Симовъ; а по Двинѣ въ Варягы, а изъ Варягъ и до Рима, отъ Рима же и до племени Хамова. А Днепръ втечеть въ Понтеское море треми жерелы, иже море словеть Руское, по нему же училъ святый апостолъ Андрѣй, братъ Петровъ, якоже ркоша. Андрѣюучащю в Синопии, пришедшю ему в Корсунь, увидѣ, яко ис Коръсуня близъ устье Дьнѣпръское, и въсхотѣ поити в Римъ, и приде въ устье Днепръское; и оттолѣ поиде по Днѣпру горѣ, и по приключаю Божію приде и ста подъ горами на березѣ. И заутра въставъ, рече к сущимъ с нимъ ученикомъ: «видите горы сия? яко на сихъ горахъ въсияеть благодать Божия, имать и городъ великъ быти, и церкви мьногы имать Богъ въздвигнути». И въшедъ на горы сия, и благослови я, и постави крестъ, и помолився Богу, и слѣзе съ горы сея, а идеже послѣже бысть Киевъ, и поиде по Днѣпру горѣ. И приде въ Словены, идеже нынѣ Новъгородъ. И видѣвъ люди ту сущая, какъ ихъ обычай, и како ся мыють и хвощются, и удивися имъ. И иде въ Варягы, и приде въ Римъ, исповѣда, елико научи и елико видѣ, и рече имъ: «дивно видѣхъ землю Словеньску; идущю ми сѣмо, видѣхъ банѣ древяны, и пережьгуть я велми, и съвлекутся и будутъ нази, и обольются мытелью, и возмуть вѣникы и начнуть хвостатись, и того собѣ добьють, одва вылѣзуть ле живы, и обольются водою студеною, и тако оживутъ. И тако творять по вся дни не мучими ни кым[ъ] же, но сами ся мучать, и творять не мытву себѣ, но мученье». И се слышавше, дивляхуся. Андрѣй же бывъ в Римѣ, приде въ Синопию. Поляномъ же живущимъ особѣ и владѣющимъ роды своими, яже и до сея братья бяху Поляне, и живяху кождо съ родомъ своимъ на своихъ мѣстехъ, володѣюще кождо родомъ своимъ. И быша 3 брата, единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра их Лыбѣдь. И сѣдяше Кий на горѣ, кдѣ нынѣ увозъ Боричевъ, а Щекъ сѣдяше на горѣ, кдѣ нынѣ зовется Щековица, а Хоривъ на третьей горѣ, отнюдуже прозвася Хоривіца; створиша городокъ, во имя брата ихъ старѣйшаго, и наркоша и Киевъ. И бяше около города лѣсъ и боръ великъ, и бяху ловяще звѣрье. Бяхуть бо мудрѣ и смыслени, и нарицахуся Поляне, отъ нихъ же суть Поляне Кияне и до сего дни.
      Инии же, не вѣдуще, ркоша, яко Кий есть перевозникъ бысть; у Киева бо перевозъ бяше тогда съ оноя страны Днепра, тѣмь глаголаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо быль перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Царюграду; но сий Кий княжаше в роду своем; и приходившю ему къ царю не свѣмы, но токмо о семъ вѣмы, якоже сказають, яко велику честь приялъ есть от царя, которого не вѣмъ и при которомъ приходи цари. Идущю же ему опять, приде къ Дунаеви, и възлюби мѣсто и сруби городокъ малъ, и хотяше сѣсти с родомъ своимъ, и не даша ему близъ живущии; еже и до нынѣ нарѣчють Дунайци городіще Киевѣць. Киеви же прішедшю въ свой городъ Киевъ, ту и сконча животъ свой, и брата его Щекъ и Хоривъ и сестра ихъ Лыбѣдь ту скончашася.
      И по сей братьи почаша дѣржати родъ ихъ княжение въ Поляхъ; а въ Деревляхъ свое, а Дрьговичи свое, а Словѣне свое въ Новъгородѣ, а другие на Полотѣ, иже и Полочанѣ. Отъ сихъ же и Кривичи, иже сѣдять на верхъ Волгы, и на вѣрхъ Двины, и на вѣрхъ Днѣпра, ихъ же и городъ есть Смолѣнескъ: туда бо сѣдять Кривичи. Таже сѣверо отъ нихъ, на Бѣлѣозерѣ, сѣдять Вѣсь, а на Ростовѣ озерѣ Меря, а на Клещинѣ озерѣ сѣдять Мѣря же: а по Оцѣ рѣцѣ, кде втечеть въ Волгу, языкъ свой Мурома, и Черемиси свой языкъ, и Мордва свой языкъ. Се бо токмо Словѣнескъ языкъ въ Русі: Поляне, Деревляне, Новъгородьци, Полочане, Дьрьговичи, Сѣверо, Бужане, зань сѣдять по Бугу, послѣ же Волыняне. І се суть инии языцѣ, иже дань дають Руси: Чюдь, Весь, Меря, Мурома, Черемись, Мордва, Пѣрмь, Печера, Ямь, Литва, Зимѣгола, Корсь, Норома, Либь; си суть свой языкъ имуще, отъ колѣна Афетова, иже живуть на странахъ полунощныхъ.
      Словеньску же языку, якоже ркохомъ, живущю на Дунаи, придоша отъ Скуфъ, рекше отъ Козаръ, рекомии Болгаре, и сѣдоша по Дунаеви, насѣлницѣ Словеномъ бѣша. А по семъ придоша Угре Бѣлии, на наслѣдиша землю Словѣньскую, прогнаше Волохы, иже бѣша преже приялѣ землю Словеньску; си бо Угри ночаша быти при Ираклии цари, иже ходиша на Хоздроя царя Пѣрьскаго. В си же времена бысть и Обре, иже воеваша на царя Ираклия и мало его не яша; си же Обри воеваша на Словѣны и примучиша Дулѣбы, сущая Словѣны, и насилье творяху женамъ Дулѣбьскымъ: аще поѣхати бяше Обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3, или 4, ли 5 женъ в телѣгу и повести Обрина; а тако мучаху Дулѣбы. Бяху бо Обри тѣломъ велицѣ, а умомъ горди, и потреби я Богъ, и помроша вси, и не оста ни единъ Обринъ; и есть причта в Руси и до сего дни: погибоша аки Обри; ихъже нѣсть ни племени, ни наслѣдка. По сихъ бо придоша Печенизѣ; и пакы идоша Угри Чернии мимо Киевъ, послѣ же при Ользѣ.
      Поляномъ живущимъ особѣ, якоже ркохомъ, сущии отъ рода Словѣньска, и наркошася Поляне, а Деревляне отъ Словенъ же, и нарекошася Древляне; Радимичи бо и Вятичи отъ Ляховъ. Бяста бо два брата в Лясѣхъ, Радимъ, а другый Вятокъ, и пришедша сѣдоста, Радимъ на Съжю, и прозвашася Радимичи, а Вятко сѣде своимъ родомъ по Оцѣ, отъ него прозвашася Вятичи. И живяху в мирѣ Поляне, и Древляне, и Северо, и Радимичи, и Вятичи, и Хорвати. Дулѣби же живяху по Бугу, кде нынѣ Волыняне, а Улутичи, Тиверци сѣдяху по Бугу и по Днѣпру, и присѣдяху къ Дунаеви; и бѣ множ[с]тво ихъ, сѣдяху бо по Бугу и по Днепру оли до моря, и суть городи ихъ и до сего дне, да то ся зовяху отъ Грѣкъ Великая Скуфь.
      Имѣяхуть бо обычая своя, и законы отець своихъ и предания кождо своя норовъ. Поляне бо своихъ отецъ обычаи имяху тихъ и кротокъ, и стыдѣнье къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, и къ матеремъ своимъ, и снохы къ свекровамъ своимъ и къ дѣверемъ велико стыдѣнье имуще; и брачныи обычаи [и]мѣаху: не хожаше женихъ по невѣсту, но привожаху вечеръ, а заутра приношаху что на ней вдадуче. А Деревляни живяху звѣрьскымъ образомъ, жівуще скотьскы: и убиваху другъ друга, ядуще все нечисто, и браченья в нихъ не быша, но умыкаху у воды дѣвица. А Радимичи, и Вятичи, и Северо одинъ обычай имяху: живяху в лѣсѣ, якоже всякый звѣрь, ядуще все нечисто, и срамословье в нихъ предъ отци и предъ снохами; и бьраци не бываху в нихъ, но игрища межю селы. И схожахуся на игрища, на плясанья и на вся бѣсовьскыя пѣсни, и ту умыкаху жены собѣ, с нею же кто свѣщевашеся; имяхуть же по двѣ и по три жены. И аще кто умряше, творяху трызну надъ нимъ, и по семъ творяху кладу велику, и възложатъ на кладу мертвѣца, и съжигаху, и по семъ събравше кости, вложаху въ ссудъ малъ и поставляху на столпѣ на путехъ, иже творять Вятичи и нынѣ. Си же обычай творяху и Кривічи и прочии погании, не вѣдуще закона Божиа, но творяху сами себѣ законъ.
      Глаголеть Георгий в лѣтописьцѣ: ибо комуждо языку овѣмь законъ исписанъ есть, другымъ же обычая; зане безаконнымъ отечьствиемъ мнится. Отъ нихъ же пѣрьвое Сирии, живущии на конѣцъ земля, законъ имуть отець своихъ и обычая: не любодѣяти, ни прѣлюбодѣяти, ни красти, ни клеветати, ли убити, ли зло дѣяти всема отъинудь. Законъ же Иуктиріянъ, глаголемии Върахманѣ и островичи, иже отъ прадѣдъ показаньемь и благочестьемь, мясъ не ядуще, ни вина пьюще, ни блуда І творяще, ни какоя же злобы творяще, страха ради многа. Ибо явѣ таче прилежащимъ к нимъ Индомъ, убистводѣйца, сквѣрнотворящии, гнѣвливи паче естьства; вънутренѣйшии же странѣ ихъ человѣкы ядуще, и страньствующихъ убиваху, паче же ядять яко иси. Етеръ же законъ Халдѣемъ и Вавилоняномъ: матери поимати и съ братними чады блудъ дѣяти, и убивати; всяко бестудьное дѣяние яко дѣтелье мнятся дѣюще, любо аще и далече страны своея будуть. Инъ же законъ Гилиомъ: жены у нихъ орють, и хоромы зижють, и мужьскыя дѣла творять, но и любы творить елико хощеть, не въздѣржаемы отъ мужий своихъ отинудь, ни зазрять, в нихъ же суть и хоробрыя жены, ловити звѣрѣ крѣпькы; владѣють жены мужьми своими и въдобьляють ими. Въ Вритании же многи мужи съ единою женою спять, такоже и многыя жены съ единымъ мужемъ похотьствують, и безаконьная законъ отецъ творять независтьно, и невъздѣржанно. Амазоняни же мужа не имуть, акы скотъ бесловесный, но единою лѣтомъ к вешнимъ днемъ озѣмьствени будуть, и съчитаються съ окрѣстными мужи, яко нѣкоторое имъ торжество и велико празднество время тѣ[мъ] мнять, отъ нихъ заченшимъ в чревѣ, и пакы разбѣгнутся отсюду вси. Въ время же хотящимъ родити, аще родится отроча, погубять и, аще ли дѣвическъ полъ, то въздоять и прилѣжьно и въспитають. Якоже се и нынѣ при насъ Половци законъ дѣржать отець своихъ, кровь проливати, а хвалящеся о семъ, и ядуще мертвечину и всю нечистоту, хомакы и сусолы, и поимають мачехы своя и ятрови, и ины обычая отець своихъ. Но мы же християне, елико земль, иже вѣрують въ святую Троицю, и въ едино крещение, и въ едину вѣру, законъ имамъ одинъ, елико в Христа крѣстихомъся, и въ Христа облекохомся.
      По сихъ же лѣтехъ, по смерти братья сея, быша обидими Деревляны и инѣми околными, и наидоша я Козаре, сѣдящая в лѣсѣсхъ на горахъ, и ркоша Козарѣ: «платите намъ дань». Задумавше же Поляне и вдаша отъ дыма мечь, и несоша Козарѣ къ князю своему и къ старѣйшинамъ своимъ, и рѣша имъ: «се налѣзохомъ дань нову». Они же рѣша имъ: «откуду»? Они же рѣша имъ: «в лѣсѣ на горахъ, надъ рѣкою Днѣпрьскою». Оні же ркоша: «что суть вдалѣ»? Они же показаша мечь. И рѣша старцѣ Козарстии: «не добра дань, княже! мы доискахомся оружьемь одиноя страны, рѣкше саблями, а сихъ оружье обоюдуостро, рекше мечи; си имуть имати и на насъ дань и на инѣхъ странахъ». Се же събысться все; не отъ своея воля ркоша, но отъ Божия изволѣнья.
      Яко и при Фараонѣ, цари Егупетьстемь, егда приведоша Моисѣя предъ Фараона, и ркоша старци Фараони: сий хощеть смирить область Егупетську, якоже и бысть. Погыбоша Егуптянѣ отъ Моисѣя, а пѣрвѣе бьша работающе имъ, тако и си пѣрвѣе владѣша, а послѣдѣ самѣми владѣють. Якоже и бысть: володѣють бо Козары Русьтии князи и до днешняго дне.

      В лѣто 6360, индикта 15, наченшю Михаилу царьствовати, начася прозывати Руская земля. О семъ бо увѣдахомъ, яко при семъ цари приходиша Русь на Царьградъ, якоже пишеть в лѣтописании Грѣцкомъ; тѣмьже и отселѣ почнемъ и числа положимъ: яко отъ Адама до потопа лѣтъ 2242; а отъ потопа до Аврама лѣтъ 1082; отъ Аврама до исхожения Моисѣева лѣтъ 430; отъ исхожения Моисѣева до Давида лѣтъ 601; отъ Давида и отъ начала царства Соломоня до плѣнения Иерусалимова лѣтъ 448; отъ плѣнения до Александра лѣтъ 318; отъ Александра до Христова Рождества лѣтъ 333; отъ Христова Рожьства до Костянтина лѣтъ 318; отъ Костянтина же до Михаила сего лѣтъ 542. Отъ пѣрьваго лѣта Михаила сего до пѣрваго лѣта Олгова, Рускаго князя, лѣтъ 29; отъ пѣрваго лѣта Олгова, понелѣже сѣде в Киевѣ, до пѣрваго лѣта Игорева лѣтъ 31; отъ пѣрваго лѣта Игорева до пѣрваго лѣта Святославля лѣтъ 33; отъ пѣрваго лѣта Святославля до пѣрваго лѣта Ярополча лѣтъ 28; Ярополкъ княжи лѣтъ 8; Володимеръ княжи лѣтъ 37. Ярославъ княжи лѣтъ 40. Тѣмьже отъ смерти Святославля до смерти Ярославли лѣтъ 85; отъ смерти Ярославли до смерти Ярополчи лѣтъ 60. Но мы на предлежащее възъвратимся и скажемъ, что ся удѣяло в лѣта си; якоже преже почали бяхомъ пѣрвое лѣто Михаила, и по ряду положимъ числа.

      В лѣто 6361-е.

      В лѣто 6362-е.

      В лѣто 6363-е.

      В лѣто 6364-е.

      В лѣто 6365-е.

      В лѣто 6366-е. Михаилъ царь изыде с вои берегомъ и моремъ на Болъгары; Болгар [ы] же увидѣвьши, не могоша противу, креститися просиша покорятися Грѣкомъ. Царь же крести князя ихъ в бояры вся, и миръ сътвори съ Болгары.

      Въ лѣто 6367. Имаху дань Варязи приходяще изъ заморья на Чюди и на Словѣнехъ, и на Мѣряхъ и на Всѣхъ [и на] Кривичахъ; а Козаре имахуть на Полянехъ, и на Сѣверехъ, и на Вятичихъ, имаху по бѣлѣ и вѣверицѣ тако отъ дыма.

      В лѣто 6368.

      В лѣто 6369.

      В лѣто 6370. И изгнаша Варягы за море, и не даша имъ дани, и почата сами в собѣ володѣти; и не бѣ в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша усобицѣ в нихъ, и воевати сами на ся почаша. И ркоша: «поищемъ сами в собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и рядилъ по ряду, по праву». Идоша за море к Варягомъ к Руси,— сіце бо звахуть ты Варягы Русь, яко се друзии зовутся Свее, друзии же Урмани, Аньгляне, инии Готе,— тако и си. Ркоша Русь Чюдь, Словенѣ, Кривичи и Всь: «земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ; да поидете княжить и володѣть нами». И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю Русь, и придоша къ Словѣномъ пѣрвѣе и срубиша городъ Ладогу, и сѣде старѣйший в Ладозѣ Рюрикъ, а другий Синеусъ на Бѣлѣозерѣ, а третѣй Труворъ въ Изборьсцѣ. И отъ тѣхъ Варягъ прозвася Руская земля. По дъвою же лѣту умре Синеусъ и братъ его Труворъ, и прия Рюрикъ власть всю одинъ; и пришедъ къ Ильмерю и сруби городъ надъ Волховомъ, и прозваша и Новъгородъ, и сѣде ту княжа и раздая мужемъ своимъ волости, и городы рубати, овому Полътескъ, овому Ростовъ, другому Бѣлоозеро. И по тѣмь городомъ суть находницѣ Варязи; пѣрвии населницы в Новѣгородѣ Словенѣ, и в Полотьскѣ Кривичи, Ростовѣ Меряне, на Бѣлѣозерѣ Весь, Муромѣ Мурома, и тѣми всѣми обладаше Рюрикъ. И бяста у него два мужа, не племени его, Асколдъ и Дирдъ, по боярина, и та испросистася къ Царюграду с родомъ своимъ. поидоста по Дънепру, идучи мимо, и узрѣста на горѣ городокъ и въспрошаста, ркуще: «чий се городъ»? Они же ркоша: «была суть три братья, Кий, Щекъ, Хоривъ, иже сдѣлаша городъ сий, и изъгыбоша, а мы сѣдимъ роды ихъ и платимы дань Козаромъ. Асколдъ же и Диръ остаста въ городѣ семъ, и многы Варягы съвокуписта; и начаста владѣти Польскою землею. Рюрику же княжящю в Новѣгородѣ.

      Лѣто 6371.

      Лѣто 6372.

      Лѣто 6373.

      Лѣто 6374. Иде Асколдъ и Диръ на Грѣкы, и и приде въ 14 лѣто Михаила царя. Царю же отшедъшю на Агаряны, и дошедшю ему Черное рѣкы, вѣсть епархъ посла ему, яко Русь идетъ на Царьградъ; и воротися царь. Си же внутрь Суда вшедъше, много убийство християномъ створиша, и въ двою сту кораблий Царьградъ оступиша. Царь же одва в городъ вниде, и с патриарьхомъ Фотиемъ къ сущий церкви святии Богородици Вълахернѣхъ всю нощь молитву створиша, такоже божественую ризу святыя Богородица с пѣсьнѣми изнесъше, в рѣку омочиша. Тишинѣ сущи, и морю укротившюся, абье буря с вѣтромъ въста, и волнамъ великымъ въставшимъ засобь, и безъбожныхъ Руси корабля смяте; и къ берегу привѣрже, и изби я, яко малу ихъ отъ таковыя бѣды избыти и въсвояси възвратишася.

      В лѣто 6375.

      В лѣто 6376. Поча царствовати Василий.

      В лѣто 6377. Крѣщена бысть вся земля Болгарьская.

      В лѣто 6378.

      В лѣто 6379.

      В лѣто 6380.

      В лѣто 6381.

      В лѣто 6382.

      В лѣто 6383.

      В лѣто 6384.

      В лѣто 6385.

      В лѣто 6386.

      В лѣто 6387. Умѣршю же Рюрикови, предасть княжение свое Олгови, отъ рода ему суща, въдавъ ему на руцѣ сына своего Игоря; бяще бо молодъ велми.

      В лѣто 6388.

      В лѣто 6389.

      В лѣто 6390. Поиде Олгъ, премъ вои свои многы, Варягы, Чюдь, Словѣны, Мѣрю, Весь, Кривичи, [и приде къ Смоленску и с Кривичи] и прия городъ Смольнескъ, и посади в немъ мужь свой. Оттуда поиде внизъ, и прищедъ взя Любечь, и посади мужь свой. И придоста къ горамъ Киевьскымъ, и увидѣ Олгъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, и похорони вои въ лодьяхъ, а другыя назади остави, а самъ приде нося Игоря молода. И приступль подъ Угорьское, похоронивъ вои свои, и посла къ Асколду и Диру, глаголя: «яко гостье есмы, идемъ въ Грѣкы отъ Олга и отъ Игоря княжичича; да приедета к роду своему к намъ». Асколдъ же и Диръ придоста; и выскакаша вси из лодѣй, и рече Олгъ къ Асколдови и Дирови: «вы ни князя, ни роду княжя, но азъ есмь роду княжа», и вынесоша Игоря, «а сь сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, еже ся нынѣ зоветь Угорьское, [идеже нынѣ] Олминъ дворъ; на той могилѣ поставилъ Олма церковь святаго Николы; а Дирова могила за святою Ориною. И сѣде Олегъ княжа в Кыевѣ, и рече Олегъ: «се буди мати городомъ Рускымъ». И бѣша у него Словѣни и Варязи, и прочии прозвашася Русью. Се же Олегъ нача городы ставить; и устави дани Словѣномъ, и Кривичемъ, и Мерямъ; и устави Варягомъ дань даяти отъ Новагорода 300 гривенъ на лѣто, мира дѣля, еже до смерти Ярославли даяше Варягомъ.

      В лѣто 6391. Поча Олегъ воевати на Древляны, и примучивъ я, поча на нихъ дань имать по черьнѣ кунѣ.

      В лѣто 6392. Іде Олегъ на Сѣвяры, и побѣди Сѣверы, и възложи на нихъ дань легъку, и не дасть имъ Козаромъ дани даяти, рекъ: «азъ имъ противенъ, а вамъ нечему».

      В лѣто 6393. Посла Олегъ к Радимичемъ, ркя: «кому дань даете?» они же рѣша: «Козаромъ». И рече имъ Олегъ: «не давайте Козаромъ, но мнѣ давайте», и вдаша Олгови по щелягу, якоже и Козаромъ даяху. И бѣ обладая Олегъ Деревляны, Полянми, Радимичи, а со Уличи и Тиверьци имѣяше рать.

      В лѣто 6394.

      В лѣто 6395. Леонъ царствова, сынъ Васильевъ, иже и Левъ прозвася, и братъ его Александръ, иже царьствоваша лѣтъ 26.

      В лѣто 6396.

      В лѣто 6397.

      В лѣто 6398.

      В лѣто 6399.

      В лѣто 6400.

      В лѣто 6401.

      В лѣто 6402.

      В лѣто 6403.

      В лѣто 6404.

      В лѣто 6405.

      В лѣто 6406. Ідоша Угре мимо Киевъ горою, еже ся зоветь нынѣ Угорьское, и пришедше къ Днѣпру, сташа вежами; бѣша бо ходяще яко и Половци. И пришедше отъ въстока и устремишася чересъ горы великыя, иже прозвашася горы Угорьскыя, и почата воевати на живущая ту. Сѣдяху бо ту преже Словене, и Волохове переяша землю Словенскую; посемъ же Угре прогнаша Волохы, и наслѣдиша землю ту, и сѣдоша съ Словеньми, покоривше я подъ ся, и оттолѣ прозвася земля Угорьска. И начаша воевати Угре на Грѣкы, и пополониша землю Фрачьскую и Македоньску доже и до Селуня, и начаша воевати на Мораву и на Чехы: бѣ бо единъ языкъ Словѣнѣскъ.
      Словѣнѣ же сѣдяху по Дунаю, ихъ же прияша Угре, и Морава, и Чеси, и Ляховѣ, и Поляне, яже нынѣ зовемая Русь. Симъ пѣрвѣ положены книга Моравѣ, яже и прозвася грамота Словеньская, яже грамота е[сть] в Руси и в Болгарехъ Дунайскыхъ.
      Словѣномъ бо живущимъ крещенымъ и княземъ ихъ, Ростиславъ, и Святополкъ, и Коцелъ послаша къ царю Михаилу, глаголюще: «земля наша крещена, и нѣсть в насъ учитель, иже бы насъ училъ и казалъ, и протолковалъ святыя книгы; не разумѣемъ бо ни Грѣчьскому языку, ни Латиньскому; оны бо ны инако учать, а друзии инако; тѣмьже не разумѣемъ книжнаго разума, ни силы ихъ; а послете ны учителя, иже могуть ны сказати книжная словеса и разумъ ихъ». Се слышавъ Михаилъ царь, съзъва философы вся, и сказа имъ рѣчи вси Словеньскыхъ князь. И ркоша философы: «есть мужь в Селуни, именемъ Левъ, и суть у него сынове разумиви языку Словеньску, и хытра два сына у него и философа». Се слышавъ царь, посла по ня в Селунь къ Лвови, глаголи: «пошли к намъ сына своя Мефедья и Костянтина». Се слышавъ Левъ, въскорѣ посла я, и придоста къ цареви, и рече има царь: «се прислалася ко мнѣ Словеньская земля, просяще учителя себѣ, иже бы моглъ истолковати святыя книгы; сего бо желаютъ». И умолена быста царемъ, и послаша я въ Словѣньскую землю къ Ростиславу, и Святополку, и Коцьлови. Сима же пришедъшима, начаста съставляти писмена азъбуковная Словеньскы, и преложиста Апостолъ и Еуангелие, и ради быша Словѣнѣ, яко слышаша величья Божия своимъ языкомъ. По семъ же переложиста Псалтырь и Октаикъ, и прочая книгы. Нѣции же начаша хулити Словеньскыя книгы, глаголюще: «яко не достоить ни которому же языку имѣти абуковъ своихъ, разъвѣ Евреи, и Грѣкъ, и Латины, по Пилатову писанию, еже на крестѣ Господни написа». Се же услышавъ папежь Римьскый, похули тѣхъ, иже ропьщють на книгы Словѣньскыя, рькя: «да ся исполнить книжное слово, яко въсхвалять Бога вьси язици; другое же: вси възглаголють языки различными величья Божия, яко же дасть имъ Святый Духъ отвѣщевати; да аще кто хулить Словеньскую грамоту, да будуть отлучени отъ церкве, дондеже исправятся; ти бо суть волци, а не овцѣ, яже достоить отъ плодъ позвати я, и хранитися ихъ. Вы же, чада Божия, послушайте учения и не отринете наказания церковнаго, якоже вы наказалъ Мефедий учитель вашь». Костяньтинъ же възвратися въспять, и иде учить Болгарьска языка, а Мефедий оста въ Моравѣ. По семь же Коцелъ князь постави Мефедия епископа въ Пании, на мѣстѣ святаго апостола Андроника, единого отъ 70 ученика святаго апостола Павла. Мефедий же посади 2 попа борзописца велми, и преложи вся кьнигы исполнь отъ Грѣцька языка въ Словѣнѣскъ шестью мѣсяць, наченъ отъ марта, мѣсяца до двудесяту и 6 дний октября мѣсяца. Окончавъ же, достойную хвалу и славу Богу въздасть, дающему таку благодать епископу Мефедью, настолнику Андроникову Тѣмь же Словѣньску языку есть учитель Андроникъ апостолъ: Моравы бо доходилъ и апостолъ Павелъ и училъ ту; ту бо е [сть] Илурикъ, егоже доходилъ апостолъ Павелъ, ту бо бяша Словѣни пѣрвѣе. Тѣмьже Словѣньску языку учитель есть Павелъ, отъ негоже языка и мы есме Русь: тѣмже и намъ Руси учитель есть Павелъ апостолъ, понеже училъ есть языкъ Словѣнескъ, и поставилъ есть епископа и намѣстника по себѣ Андроника Словѣньску языку А Словѣнескъ языкъ и Рускый одинъ; отъ Варягъ бо прозвашася Русью, а пѣрвѣе бѣша Словѣне; аще и Поляне звахуся, но Словѣньская рѣчь бѣ. Полянми же прозвашася, занеже в полѣ сѣдяху; языкъ Словѣньскый бѣ имъ единѣ.

      В лѣто 6407.

      В лѣто 6408.

      В лѣто 6409.

      В лѣто 6410. Леонъ царь ная Угры на Болгары. Угре же нашедше, всю землю Болгарьскую плѣноваху; Семенъ же увѣдавъ, на Угры възвратися, Угри противу поидоша и побѣдиша Болгары, яко одъва Семеонъ въ Деръстеръ убѣжа.

      В лѣто 6411. Ігореви възрастъшю, и хожаше по Олзѣ и слушаше его; и приведоша ему жену отъ Плескова именемь Ольгу.

      В лѣто 6412.

      В лѣто 6413.

      В лѣто 6414.

      В лѣто 6415. Іде Олегъ на Грѣкы, Игоря остави въ Кыевѣ; поя же множьство Варягъ, Словѣнъ, и Чюди, и Кривичи, и Мерю, и Поляны, и Сѣверу, и Деревляны, и Радимичи, и Хорваты, и Дулѣбы, и Тиверци, яже суть толковины: си вси звахуться Великая Скуфь. И сь сѣми всеми поиде Олегъ на конѣхъ и в кораблѣхъ, и бѣ числомъ кораблий 2000. И приде къ Царюграду, и Грѣци замкоша Судъ, а городъ затвориша. И вылѣзе Олегъ на берегъ, и повелѣ воемъ изъволочити корабля на берегъ, и повоева около города, и много убийство створи Грѣкомъ, и полаты многы разбиша, а црькви пожьгоша; а ихъже имяху полоняникы, овѣхъ посѣкаху, другыя же мучаху, иныя же растрѣляху, а другая въ море вметаша, и ина многа зла творяху Русь Грѣкомъ, елико же ратнии творять. И повелѣ Олегъ воемъ своимъ колеса изъдѣлати и въставити корабля на колеса; и бывшю покосну вѣтру, успяша прѣ с поля, и идяше къ городу. Видѣвше же Грѣцѣ, убояшася и ркоша, выславше ко Ольгови: «не погубляй городъ, имемься по дань, якоже хощеши». И стави Олегъ вои, и вынесоша ему брашна и вино, и не прия его; 6ѣ бо устроено съ стравою.
      И убояшася Грѣцѣ и ркоша: «нѣсть се Олегъ, но святый Дмитрий, посланъ на ны отъ Бога». И заповѣда Олегъ дань даяти на 2000 кораблий, по 12 гривнѣ на человѣка, а в корабли по 40 мужь; и яшася Грѣци по се, и почаша Грѣци мира просити, дабы не воевалъ Грѣцькой земли. Олегъ же, мало отступивъ отъ города, нача миръ творити съ царем а Грѣцькыма, съ Леономъ и съ Александромъ, посла к нима в городъ Карла, Фарлофа, Велмуда, Рулава и Стѣмида, глаголя: «имете ми ся по дань». И ркоша Грѣцѣ: «чего хочете, и дамы ти». И заповѣда Олегъ дати воемъ на 2000 кораблий, по двѣнатьцать гривнѣ на ключь, и потомъ даяти углады на Рускіе городы: пѣрвое на Кіевъ, таже и на Черниговъ, и на Переяславъль, и на Полътескъ, и на Ростовъ, и на Любечь, и на прочая городы; по тѣмь бо городомъ сѣдяху князья подъ Ольгомъ суще: «да приходять Русь, хлѣбное емлють, елико хотять; а иже придуть гостье, да емлють мѣсячину на 6 мѣсяць, и хлѣбъ, и вино, и мяса, и рыбы, и овощемъ, и да творять имъ мовь, елико хотять; и пойду[ть] же Русь домови, да емлють у царя вашего на путь брашно, и якоря, и ужища, и прѣ и елико надобѣ». И яшася Грѣци, и ркоша царя и боярьство все: «аще приидуть Русь бес купли, да не взимають мѣсячины; да запрѣтить князь людемъ своимъ, приходящимъ Руси здѣ, да не творять пакости в селѣхъ и въ странѣ нашей; приходящии Русь да витають у святаго Мамы, и послеть царство наше, да испишють имена ихъ, и тогда возмутъ мѣсячное свое, пѣрвое отъ города Киева, и пакы ис Чернигова, и Переяславля, и прочии городи; и да входять в городъ одіными вороты, съ царевымъ мужемъ, безъ оружья, мужь 50, и да творять куплю, якоже имъ надобѣ, не платяче мыта ни в чемьже». Царь же Леонъ съ Олександромъ миръ створиста съ Ольгомъ, имъшеся по дань и ротѣ заходивше межи собою, целовавше сами крестъ, а Ольга водиша и мужий его на роту; по Рускому закону кляшася оружьемь своимъ, и Перуномъ богомъ своимъ, и Волосомъ скотьимъ богомъ, и утвердиша миръ. И рече Олегъ: «ишийте пре паволочити Руси, а Словѣномъ кропиинныя», и бысть тако; и повѣсиша щиты своя въ вратѣхъ, показающе побѣду, и поиде отъ Царяграда. И въспяша Русь пре паволочитыѣ, а Словѣне кропиинныя, и раздра я вѣтръ; и ркоша Словенѣ: «имемъся своимъ толъстинамъ, не даны суть Словѣномъ пре кропииныя». И приде Олегъ къ Киеву, неся золото, и паволокы, и овощи, и вина, и всяко узорочье и прозваша Ольга вѣщий: бяху бо людие погани и невѣголось.

      В лѣто 6416.

      В лѣто 6417.

      В лѣто 6418.

      В лѣто 6419. Явися звѣзда велика на западѣ, копѣйнымъ образомъ.

      В лѣто 6420. Посла Олегъ мужи свои построити мира и положити ряды межи Грѣкы и Русью; и посла глаголя равко другаго свѣщания, бывшаго при тѣхъ же царихъ Лва и Александра.
      «Мы отъ рода Рускаго, Карлы, Инегелдъ, Фарлофь, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидульфостъ, Стемиръ, иже послани отъ Олга, великаго князя Рускаго, и отъ всѣхъ, иже суть подъ рукою его, евѣтълыхъ бояръ, к вамъ, Львови и Александру и Костянтину, великымъ о Бозѣ самодѣржьцемъ, царемь Грѣцкымъ, на удѣржание и на извѣщение отъ многыхъ лѣтъ межю Християны и Русью бывшюю любовь похотѣньемъ нашихъ князь и по повелѣнию, и отъ всѣхъ, иже суть подъ рукою его сущихъ Руси. Наша свѣтлость боле инѣхъ хотящихъ же о Бозѣ удѣржати и извѣстити такую любовь, бывшюю межю Християны и Русью, многажды право судихомъ, но точью простословесенъ, и писаниемь и клятвою твердою, клѣншеся оружьемь своимъ, такую любовь извѣстити и утвѣрдити по вѣрѣ и по закону нашему. Суть, яко понеже мы ся имали о Божии вѣрѣ и любви, главы таковыя: По пѣрвому слову да умиримся с вами, Грѣкы, да любимъ другъ друга отъ всея душа и изволѣнья, и не вдадимъ, елико наше изволение быти отъ сущихъ подъ рукою нашихъ князь свѣтлыхъ, никакому же съблазну или винѣ; но потщимся, елико по силѣ, на схранение прочихъ и вьсегда лѣтъ с вами, Грѣкы, исповѣданиемь и написаниемъ съ клятвою извѣщаемую любовь непревратну и непостыжну. Такоже и вы, Грѣци, да храните таку же любовъ къ княземъ же свѣтлымъ нашимъ Рускымъ и къ всѣмъ, иже суть подъ рукою свѣтлаго князя нашего, несъблазнену и непреложну всегда. и въ вся лѣта. А о головахъ, иже ся ключють проказа, урядимся сице: Да елико явѣ будеть показании явлеными, да имѣють вѣрное о тацѣхъ явлении; а ему же начнуть не яти вѣры, да не кленется часть та, Иже ищеть неятью вѣры; да егда клѣнется по вѣрѣ своей, будеть казнь, якоже явится съгрѣшение о семъ, Аще кто убиеть, Крестьянина Русинъ, или Христьянинъ Русина, да умреть, идеже а ще створить убийство. Аще ли убѣжить створивши убийство, аще есть имовить, да часть его, сир-ѣчь иже его будеть по закону, да возметь ближний убьенаго; а иже на убившаго, да имѣеть толцѣмь же прибудеть по закону; аще ли есть неимовитъ створивый убойство и убѣжавъ, да дѣржится тяжи, доньдеже обрящется, яко да умреть. Аще ли ударить мечемь или бьеть кацѣмъ любо съсудомъ, за то ударение или убьение да вдасть литръ 5 сребра по закону Рускому; аще ли будеть неимовить тако створивый, да вдасть елико можеть и да соиметь съ себе и ты самыя порты своя, в нихъже ходить, а опрочѣ да ротѣ ходить своею вѣрою, яко никакоже иному помощи ему, да пребываеть тяжа оттолѣ не взискаема о семь. Аще украдеть Русинъ что любо у Крѣстьянина, или пакы Христьянинъ у Русина, и ятъ будеть в томъ часѣ тать, егда татьбу сътворить, отъ погубившаго что любо, аще приготовится, татьбу творяй и убиень будетъ: да не възыщется смерть его ни отъ Христьянъ, ни от Руси, но паче убо да възметь свое, иже будеть погубилъ. И аще въдасть руцѣ украдый, да ятъ будеть тѣмь же, у негоже будеть украдено, и связанъ будеть, и отдасть то, еже смѣ створить, и створить трижды о семь. Аще ли кто, или Русинъ Хрѣстьяну, или Хрѣстьянъ Русину, мучения образомъ искусъ творити и насилье явѣ, или възметь что либо дружинне, да въспятить троичь. Аще вывѣржена лодья будеть вѣтромъ великомъ на землю чюжю, и обрящються тамо иже отъ насъ Руси, да аще кто идеть снабьдѣти лодью с рухломъ своимъ, и отсылати пакы на землю Крестьяньску, да проводимъ ю сквозѣ всяко страшно мѣсто, дондеже придеть в бестрашно мѣсто; аще и таковая лодья, и отъ буря, или боронения земнаго боронима, не можеть възборонитися въ своя си мѣста, спотружаемъся грѣбцем бо тоя лодья, мы Русь, и допровадимъ с куплею ихъ нездорову, та аще ключится близъ земли Грѣцькы; аще ли ключится такоже проказа лодья Рустѣй, да проводимъ ю въ Рускую земьлю, и да продають рухло тоя лодья, и аще что можеть предати отъ лодья, воволочимъ имъ, мы Русь, да егда ходимъ въ Грѣкы или съ куплею, или в солбу, къ цареви [в]ашему, да пустимъ я съ честью проданое рухло лодья ихъ; аще ли ключится кому отъ тоя лодья в ней убьену быти, или бьену быти отъ насъ Русі, или взяти что любо, да повиньни будуть то створшии прежде реченную епитѣмьею. Отъ тѣхъ аще полоняникъ обою страну дѣржимъ есть, или отъ Руси, или отъ Грѣкъ, проданъ въ ину страну; оже обрящеться или Русинъ или Грѣчинъ, да не купять и възвратять и скупленое лице въ свою страну, и възмуть цѣну его купящии, или мниться въ куплю на дань челядиная цѣна; такоже аще отъ рати ятъ будеть, да отъ тѣхъ Грѣкъ такоже да възвратится въ свою страну, и отдана будеть цѣна его, якоже речено есть, якоже есть купля. Егда же требуеть на войну ити, егда же потребу творите, и си хотять почестити царя вашего, да аще въ кое время елико ихъ придеть и хотять оставити у царя вашего, своею волею да будуть. О Руси о полонѣньи. Многажды отъ коея убо страны пришедшимъ в Русь и продаемомъ въ Кристьяны, и еще же и отъ Християнъ полонныхъ мьногажды отъ коея любо страны приходящимъ в Русь: се продаеми бывають по 20 золота и да придуть въ Грѣкы. О томъ аще украденъ будеть челядинъ Рускый, или въскочить, или по нужи проданъ будеть, и жаловати начнуть Русь, да покажеться таковое отъ челядина, да имуть и въ Русь; но и гостье погубіша челядинъ, и жалують, да ищють и, обрѣтаемое да имуть е; аще ли кто искушения сего не дасть створити, мѣстникъ да погубить правду свою. О работающихъ въ Грѣцѣхъ Руси у Христьяньского царя: Аще кто умреть, не урядивъ своего имѣнья, ци и своихъ не имать, да възвратить имѣнье къ малымъ ближикамъ в Русь; аще ли створить обрящение, таковый възметь уряженое его, кому будеть писалъ наслѣдити имѣнье, да наслѣдить е о[ть] взимающихъ куплю Руси отъ различныхъ ходящихъ въ Грѣкы и удолжающихъ. Аще злодѣй възвратится в Русь, да жалують Русь Христьяньскому царству, и ятъ будеть таковый и възвращенъ будеть не хотяй в Русь. Си же вся да творять Русь Грѣкамъ, идеже аще ключится таково. На утвержение же и неподвижение быти межи вами Христьяны и Русью, бывший миръ сътворихомъ Ивановомъ написаниемъ на двою харотью, царя вашего и своею рукою, предлежащимъ честнымъ крестомъ и святою единосущною Троицею, единаго истиньнаго Бога нашего, извѣсти и дасть нашимъ словомъ; мы же кляхомся къ царю вашему, иже отъ Бога суще яко Божие здание по закону, и по покону языка нашего, не переступати ни намъ ни иному отъ страны нашея отъ уставленыхъ глаголовъ мира и любве. И таково написание дахомъ царства вашего на утвѣржение обоему пребывати, таковому свѣщанию, на утвѣржение и извѣщение межи вами бывающаго мира, мѣсяца себтября въ 2, а в недѣлю 15, в лѣто создания миру 6420».
      Царь же Леонъ послы Рускыя почстивъ дарми, золотомъ, и паволоками, и фофудьями, и пристави къ нимъ мужи свои показати имъ церковьную красоту, и полаты златыя, и в нихъ сущая богатьства, злато много и паволокы и камѣнье драгое, и страсти Господни, вѣнѣць, и гвоздье, и хламиду багряную, и мощи святыхъ, учаще я к вѣрѣ своей и показающе имъ истинную вѣру; и тако отпусти я въ свою землю съ честью великою.
      Послании же Ольгомъ посли придоша къ Олгови и повѣдаша вся рѣчи обою царю, како створиша миръ, и урядъ положиша межю Грѣцькою землею и Рускою, и клятвы не переступати ни Грѣцемь ни Руси. И живяше Олегъ миръ имѣя къ всѣмъ странамъ, княжа въ Киевѣ. И приспѣ осень, и помяну Олегъ конь свой, иже бѣ поставилъ кормити, не всѣдати на нь. Бѣ бо преже въпрошалъ волъхвовъ кудесникъ: «отъ чего ми есть умьрети?» И рече ему одинъ кудесникъ: «княже! конь, егоже любиши и ѣздиши на немъ, отъ того ти умрети». Олегъ же приимь въумѣ, си рече: «николи же всяду на конь, ни вижю его боле того»; и повѣлѣ кормити и и не водити его к нему, и пребывъ нѣколко лѣтъ . не дѣя его, дондеже и на Грѣкы иде. И пришедшю ему къ Киеву, и пребысть 4 лѣта, на 5 лѣто помяну конь свой, отъ него же бяху рекъли волъстви умрети Ольгови, и призва старѣйшину конюхомъ, рекя: «где есть конь мой, его же бѣхъ поставилъ кормити и блюсти его?» Онъ же рече: «умерлъ есть». Олегъ же посмѣяся и укори кудесника, рекя: «то ть не право молвять волъсві, но все то лъжа есть; конь умерлъ, а я живъ». И повѣлѣ осѣдлати конь: «да ть вижю кости его». И приѣха на мѣсто, идеже бяху лежаще кости его голы и лобъ голъ; и слѣзъ с коня, посмѣяся рекя: «отъ сего ли лъба смерть мнѣ взяти?» и въступи ногою на лобъ; и выникнучи змѣя, и уклюну и в ногу, и с того разболѣвся умьре. И плакашася по немъ вси людие плачемъ великомъ, и несоша и, и погребоша и на горѣ, иже глаголеться Щековица; есть же могила его до сего дни, словеть могила Олгова. И бысть всѣхъ лѣтъ его княжения 33, Се же дивно есть, яко отъ волъхвования сбывается чародѣствомъ. Якоже бысть во царство Деменьтьяново, нѣкый волъхвъ, именемъ Аполоній Тіянинъ, знаемъ бяше, шествуя и творя всюду в городехъ и в селѣхъ бѣсовьская чудеса творя, отъ Рима бо пришедъ въ Узантию, умоленъ бысть отъ живущихъ ту створити сия, отгна множьство змий и скоропия изъ града, яко не вьрежатися человѣкомъ отъ нихъ; ярость коньскую обуздавъ, егда схожахуся боярѣ. Такоже и въ Антиохию пришедъ, и умоленъ бывъ отъ нихъ, [томимомъ бо Антиохомъ отъ скорпий и отъ комаровъ], створи скорпий мѣдянъ, и погребе и в земли, и малъ столпъ мраморянъ постави надъ нимъ, и повелѣ трость дѣржати человѣкомъ и ходити по городу, звати, тростемъ трясомомъ: «бес комара граду»; тако изъщезоша изъ града комари и скорпия. Испросиша же и пакы отъ лежащими на градѣ трусъ, въздохну, списа на дщицѣ сия: «увы тебе, оканьный городе, яко потрясешися много, одѣржимъ будеши огнемъ; ополчать же тя и при березѣ Сиорити»! О немь же и великий Анастасий Божия города рече: «Аполонию же доже и до нынѣ на нѣцѣхъ мѣстехъ сбываются створенаа, стоящая, окована отвращение четвероногъ, птица могущи вредити человѣкы, другыя же на въздѣржание струямъ рѣчнымъ нездѣржаньно текущимъ, но ина нѣкая на тлѣнье и вредъ человѣкомъ суща, на побѣжение стоять. И не точью бо за живота его така и таковая створиша бѣсовѣ его ради, но и по смерти его пребывающа у гроба его знаменья творяху во имя его, а на прелещение оканнымъ человѣкомъ, болма крадомымъ на таковая отъ дьявола» Кто убо что речеть о творящихъ волшевныхъ дѣлъ? яко то таковый горазнъ бысть волшебнымъ прелщениемъ, яко выну зазряше вѣдый Аполоний, яко неистовьстве на ся философьскую хитрость имуща подобашеть бо ему, рещи, якоже и азъ, словомъ точью твориті ихъже хотяше, а не свѣршениемъ творити повелѣваемая отъ него. Таже вся ослаблениемъ Божиимъ и творениемъ бѣсовьскымъ бываеть, таковыми вещьми искушатися нашея православныя вѣры, аще тверда есть [и] искрь пребывающи Господеви, ни не влекома врагомъ мечетныхъ ради чюдесъ и сотонинъ дѣлъ, творимомъ отъ рабъ и слугъ злобѣ. И еще именемъ Господнимъ пророчьствоваша нѣции, яко Валамъ, и Саулъ, и Каняфа, и бѣсъ пакы изгнаша, яко Июда и сынове Скевави. Убо и на недостойнии благодать [дѣй]ствуеть многажды, да етеры здѣтельствуеть. Ибо Валаамъ чюжь бѣ обоихъ, житья и вѣры; по обаче свѣдѣтельство[ва] в немъ благодать инѣхъ ради смотрения. И Фараонъ таковый бѣ, но и тому предбудущая показа. И Навходъносоръ законопреступный, но и сему пакы по мнозѣхъ сущихъ посредѣ же града откры; тѣмь являя, яко мнози прекостьни имуще умъ, предъ образомъ Христовымъ знаменають иною кознью на прелѣсть человѣкомъ не разумѣющимъ добраго, якоже бысть Симонъ волъхвъ, и Менердъ, [и] ини таковыхъ ради, поистинѣ, рече, не чюдесы прельщати.

      В лѣто 6421. Поча княжити Игорь по Ользѣ.
      В се же время поча царствовати Костянтинъ, сынъ Леонтовъ, зять Романовъ. И Деревлянѣ заратишася отъ Игоря по Олговѣ смѣрти.

      В лѣто 6422. Иде Игорь на Древляны, и побѣдивъ възложи на ня дань большю Ольговы.
      В то же лѣто приде Семеонъ Болгарьскый на Царьградъ, и створивъ миръ, иде въсвояси.

      В лѣто 6423. Приидоша Печенѣзи пѣрвое на Рускую землю и створивше миръ съ Игоремъ, идоша къ Дунаю.
      В си же времена приде Семеонъ плѣняя Фракию; Грѣци же послаша по Печенѣгы. Печенѣгомъ же пришедъшимъ и хотящимъ на Семеона, расваришася Грѣцкыя воеводы; видѣвъше Печенѣзи, яко сами на ся рать имуть, отъидоша въсвояси, а Болгаре съ Грѣкы съступишася, и посѣчени быша Грѣци. Семеонъ прия градъ Оньдьрѣянь, иже первое Орестовъ городъ нарицашеся, сына Агамемнонъ, иже пѣрвое въ трехъ рѣкахъ купався, недуга избы, ту сего града въ свое имя нарече. Послѣдѣ же Андрѣянъ кесарь обновивъ и въ свое имя нарече Андрѣянъ, мы же зовемъ Ондрѣянемъ градомъ.

      В лѣто 6424.

      В лѣто 6425.

      В лѣто 6426.

      В лѣто 6427.

      В лѣто 6428. Поставленъ Романъ царемъ въ Грѣцѣхъ. Игорь же воеваше на Печенѣгы.

      В лѣто 6429.

      В лѣто 6430.

      В лѣто 6431.

      В лѣто 6432.

      В лѣто 6433.

      В лѣто 6434.

      В лѣто 6435.

      В лѣто 6436.

      В лѣто 6437. Прииде Семеонъ на Царьградъ, и поплѣни Фракию и Македонью, и приде къ Царюграду в силѣ вѣлицѣ и в горъдости, и створи миръ с Романомъ царемъ, и възвратися въсвояси.

      В лѣто 6438.

      В лѣто 6439.

      В лѣто 6440.

      В лѣто 6441.

      В лѣто 6442, Пѣрвое придоша Угри на Царьградъ, и пленяху всю Фракию, Романъ же створи миръ со Угры.

      В лѣто 6443.

      В лѣто 6444.

      В лѣто 6445.

      В лѣто 6446.

      В лѣто 6447.

      В лѣто 6448.

      В лѣто 6449. Иде Игорь на Грѣкы; и яко послаша Болгаре вѣсть къ царю, яко идуть Русь на Царьградъ скѣдий 10 тысящь. Иже и поидоша и приплуша, и почата воевати Вифиньскыя страны, и плѣноваху по Понту до Ираклия и до Фофлагоньскы земля, и всю страну Никомидийскую пополониша, и Судъ всь пожьгоша. Ихъже емъше, овѣхъ растинаху, и другія же, сторожи поставьляюще, стрѣлами растрѣляху; и изъламляху, опакы руцѣ связавше, и гвозды желѣзны посредѣ головъ вбивахуть има Много же и святыхъ церквий огьневи предаша, и имѣнье не мало обою сторону взяша, [монастыря же и села все огневи предаша]. Потомь же пришедшемъ воемъ отъ въстока, Панфиръ деместникъ съ четырмидесятъ тысящь, Фока же патрикий съ Македоны, Феодоръ же стратилатъ съ Фракы, и с ними же и сановницы боярьстии обидоша Русь около. И свѣщаша Русь, и изидоша противу вооружившися на Грѣкы, и брани межю има бывши злѣ, одва одолѣша Грѣци. Русь же възвратишася къ дружинѣ своей к вечеру, и на ночь влѣзъше въ лодья отбѣгоша. Феофанъ же усрѣте я въ олядѣхъ съ огнемь, и нача пущати огнь трубами на лодья Рускыя, и бысть відѣти страшно чюдо: Русь же видяще пламень, вмѣтахуся въ воду морьскую, хотяще убрѣсти, ......... отяще и тако прочии възвратишася въсвояси. Тѣмь же пришедъшимъ в землю свою, повѣдаху кождо своимъ о бывшемъ и о лядьнѣмъ огни: «якоже молонья», рече, «иже на небесихъ, Грѣци имуть в себе, в сию пущающе жьжаху насъ; и сего ради не одолѣхомъ имъ». Игорь же пришедъ и нача съвокупити вои многы, и посла по Варягы за море, вабя и на Грѣкы, хотя поити на ня.

      В лѣто 6450. Семеонъ иде на Хорваты, и побѣженъ бысть Хорваты, и умре, оставивъ Петра, сына своего, княжить. В се же лѣто родися Святославъ у Игоря.

      В лѣто 6451. Пакы приидоша на Царьградъ, и миръ створивше с Романомъ, възвратишася въсвояси.

      В лѣто 6452. Игорь совокупи воя многы, Варягы, и Русь, и Поляны, и Словѣны, и Кривичи, и Печенѣгы ная, и тали в нихъ поемъ, поиде на Грѣкы в лодьяхъ и на конехъ, хотя мстити себе. Се слышавше Курсунци, послаша къ Роману, глаголюще: «се идуть Русь, покърыли суть море корабли». Такоже и Болгаре послаша вѣсть, глаголюще: «идуть Русь, и Печенѣгы наяли суть к собѣ». Се слышавъ царь, посла къ Игореви лутьшии бояры, моля и глаголя: «не ходи, но возьми дань, юже ималь Олегъ, и придамъ еще къ той дани» Такоже и Печенѣгомъ послаша паволокы и золото много. Игорь же дошедъ Дуная, съзва дружину и нача думати, и повѣда имъ рѣчь цареву. Ркоша же дружина Игорева: «да аще сице глаголеть царь, то что хощемъ боле того, не бившися имати злато, и серебро, и паволокы. Еда кто вѣсть, кто одолѣеть, мы ли, они ли? или с моремъ кто свѣтенъ? Се бо и не по земли ходимъ, но по глубинѣ морьстий, и обьча смерть всѣмъ». И послуша ихъ Игорь, и повелѣ Печенѣгомъ воевати Болгарьскую землю, а самъ взѣмъ у Грѣкъ злато и паволокы на вся воя, възвратися въспять, и приде къ Киеву въсвояси.

      В лѣто 6453. Присла Романъ и Костянтинъ и Стефанъ послы къ Игореви построити мира пѣрваго; Игорь же глаголавъ съ ним[и] о мирѣ. Посла Игорь мужи свои къ Роману, Романъ же събра бояры и сановникы. И приведоша Рускыя послы, и повелѣша глаголати и писати обоихъ рѣчи на харотью, равно другаго свѣщания, бывшаго при цари Романѣ, и Костянтині, Стефанѣ, христолюбивыхъ кладыкъ: «Мы отъ рода Рускаго послы и гостье, Иворъ, посолъ Игоревъ великаго князя Рускаго, и обьчни посли: Вуефастъ Святославль, сына Игорева, Искусеви Олгы княгыня, Слуды Игоревъ, нетий Игоревъ Улѣбъ Володиславль, Каницаръ Предславинъ, Шигобернъ, Съфандръ жены Улѣбовы, Прастенъ, Турдуви, Либиарь, Фастов[ъ], Гримъ, Сфирковъ, Прастѣнъ, Якунъ, нетий Игоревъ, Кары, Тудков, Каршевъ, Тудоровъ, Егриерлисковъ, Войстовъ, Иковъ, Истръ, Яминдовъ, Ятьвягъ, Гунаревъ, ІІТибьридъ, Алдань, Колъклековъ, Стеггиетоновъ, Сфирка, Алвадъ, Гудовъ, Фудри, Тулбовъ, Муторъ, Утинъ, купѣцъ Адунь, Адолбъ, Ангивладъ, Улѣбъ, Фрутанъ, Гомолъ, Куци, Емигъ, Турьбридъ, Фурьстѣнъ, Бруны, Роалъдъ, Гунастръ, Фрастѣнъ, Ингелдъ, Турбернъ, и другий Турбернъ, Улѣбь, Турбенъ, Моны, Руалдъ, Свѣнь, Стиръ, Алданъ, Тилий, Апубкарь, Свѣнь, Вузелѣвъ, Исинько, Биричь, послании отъ Игоря, великаго князя Рускаго, и отъ всея княжья, и отъ всѣхъ людий Руское земли. И отъ тѣхъ заповѣдано объновити ветхый миръ и отъ ненавидящаго добра, вьраждолюбца дьявола, разорити отъ многъ лѣтъ, утвѣрдити любовь межю Грѣкы и Русью. И великый нашь князь Игорь, и бояре его и людие вси Рустии послаша ны къ Роману и Стефану и Костянтину, великымъ царемъ Грѣцкымъ, створити любовь [съ] самими цари, и съ всѣмъ боярьствомъ, и съ всими людми Грѣцкими, на вся лѣта, дондеже солнце сияеть и всь миръ стоить. Иже помыслить отъ страны Рускыя раздрушити таковую любовь, и еліко ихъ священие прияли суть, да приимуть мѣсть отъ Бога Вседѣржителя, осужение и на погибель и в сий вѣкъ и в будущий; а елико ихъ не крещено есть, ди не имуть помощи отъ Бога, ни отъ Перуна, да не ущитятся щиты своими, и да посѣчени будуть мечи своими, и отъ стрѣлъ и отъ иного оружья своего, и да будуть раби и в сий вѣкъ, и будущий. Великий князь Рускый и боярѣ его да посилають на то въ Грѣкы къ великымъ царемъ Грѣцкымъ корабля, елико хотять, съ послы своими и гостьми, якоже имъ уставлено есть. Ношаху послы печати златы, а гостие серебряны. Нынѣ же увѣдалъ есть князь нашь посилати грамоту къ царству вашему: иже поеылаеми бывають отъ нихъ послы и гостье, да приносять грамоту, пишюще сице: яко послахъ корабль селико; и отъ тѣхъ да увѣмы и мы, оже с миромъ приходять. Аще ли безъ грамоты приидуть и предани будуть намъ, дѣржимъ и хранимъ, дондеже възвѣстимъ князю вашему. Аще ли руку не дадять и противятся, да убьени будуть, и да не изыщеться смерть ихъ отъ князя вашего. Аще ли убѣжавше приидуть въ Русь, и мы напишемъ къ князю вашему, и яко имъ любо, тако створять. И аще придуть Русь без купля, да не взимають мѣсячины. И да запретить князъ словомъ своимъ, и приходящи Руси сде, да не творять бещинья в селѣхъ, ни въ странѣ нашей. И приходящимъ имъ, да витають у святаго Мамы; да послеть царство ваше да испишеть имена ихъ, и тогда възмуть мѣсячьное свое і посли слѣбное свое, а гостье мѣсячное свое, пѣрвое отъ града Киева, и пакы ис Чернигова и ис Переяславля и прочии городи. И да входять в городъ одиными вороты съ царевомъ мужемъ безъ оружья 50 мужь, и да творять куплю якоже имъ надобѣ, и пакы да исходять; и мужь царьства вашего да хранить я, да аще кто отъ Руси или отъ Грѣкъ створить криво, да оправляетъ. Входя же Русь в тородъ, да не творять пакости и не имѣють власти купити паволокъ лише по пятидесятъ золотникъ; и отъ тѣхъ паволокъ аще кто купить, да показаеть цареву мужеви, и тъя запечатаеть и дасть имъ. И отходящи Руси отсюду взимають отъ насъ еже надоби брашно на путь, и еже надобѣ лодьямъ, якоже установлено есть пѣрвое, и да възвращаются съ спасениемъ въ свою сторону, и да не имуть волости зимовати у святаго Мамы. И аще ускочить челядинъ отъ Руси, понеже приидуть въ страну царства нашего, и отъ святаго Мамы, и аще будеть и обрящеться, да поимуть и; аще ли не обрящется, да на роту идуть наши крестьяная Русь, а не хрестьянин по закону своему: ти тогда взимають отъ насъ цѣну свою, якоже уставлено есть преже, 2 паволоцѣ за челядинъ. Аще ли кто отъ людий царства вашего, или отъ рода вашего, или отъ инѣхъ городъ ускочить челядинъ нашъ къ вамъ, и принесеть что, да взвратять е опять; и еже что принеслъ будеть цѣло все, да возметь отъ него золотника два имѣчнаго. Аще ли покусится кто взяти отъ Руси и отъ людий царства вашего, иже то створить, покажненъ будеть вельми; аще ли и взялъ будеть, да заплатить сугубо. Аще ли створить тоже Грѣчинъ Русину, да прииметь ту же казнь, якоже приялъ есть онъ. Аще ли ключится украсти Русину отъ Грѣкъ что, или Грѣчину отъ Руси, достойно есть да възвра[ти]ть е не точью едино, но и цѣну его; аще украденое обрящется продаемо, да вдасть цѣну его сугубу, и тъ покажненъ будеть по закону Грѣцкому, и по уставу Грѣцкому, и по закону Рускому. И елико християнъ отъ власті нашея пленена приведуть Русь, ту аще будеть уноша, или дѣвица добра, да въдадять золотникъ 10 и поимуть и; аще ли есть средовѣчъ, да вдасть золотникъ 8, и поиметь и; аще ли будеть старъ, или дѣтичь, да вдасть золотникъ 5. Аще ли обьрящутся Русь работающе у Грѣкъ, аще суть полоници, да искупають а Русь по 10 золотникъ; аще ли купилъ и будеть Грѣчинъ, подъ крестомъ, достоить ему да възметь цѣну, елико же далъ будеть на немъ. О Курсуньсций сторонѣ, колко же есть городъ на той часті, да не имудь власти князи Рускыи да воюеть на тѣхъ сторонахъ, а та страна не покоряется вамъ; и тогда аще просить вои отъ насъ князь Рускый, дамы ему елико ему будеть требѣ, и да воюеть. И о томъ, аще обрящють Русь кувару Грѣчьску вывержену на нѣкоемъ любо мѣстѣ, да не преобидять ея; аще ли отъ нея възметь кто что, или человѣка поработить, или убьеть, да будеть повиненъ закону Рускому и Грѣцкому. И аще обрящють Русь Корсуняны рыбы ловяща въ устьи Днѣпра, да не творять имъ зла никакого же. И да не имѣють Русь власти зимовати въ устьи Днепра, Бѣлобережа, ни у святаго Елеуфѣрья; но егда придеть осень, да идуть в домы своя в Русь. А о сихъ, иже то приходять Черьнии Болгаре, и воюють въ странѣ Корсуньстий, и велимъ князю Рускому да ихъ не пущаеть и пакостять сторонѣ его. Или аще ключится проказа нѣкака отъ Грѣкъ, сущихъ подъ властью царства нашего, да не имате власти казнити я, но повелѣньемь царства нашего, да прииметь, якоже будеть створилъ. И аще убьеть крестьянінъ Русина [или Русинъ Христіанина] да держимъ будеть створивши убійство отъ ближнихъ убьенаго, да убьють и. Аще ли ускочить створивы убо[й] и убѣжить, и аще будеть имовитъ, да возмуть имѣнье его ближнии убьенаго; аще ли есть неимовитъ створивый убийство и ускочить, да ищють его, дондеже обрящется; [аще ли обрящется] да убьенъ будетъ. Или аще ударить мечемъ, или копьемъ, или кацѣмъ инымъ съсудомъ Русинъ Грѣчина, или Грѣчинъ Русина, да того дѣля грѣха заплатить серебра литръ 5, по закону Рускому; аще ли есть неимовитъ, да како можеть въ толко же и проданъ будеть, яко да и порты, в нихъже ходить, и то с него сняти, а опрочи да на роту ходить по своей вѣрѣ, яко не имѣя ничтоже, ти тако пущенъ будеть. Аще ли хотѣти начнеть наше царьство отъ васъ вои на противящася намъ, да пишють к великому князю вашему, и пошлеть к намъ, елико хощемъ; и оттолѣ увѣдять иныя страны, каку любовь имѣю[ть] Грѣци с Русью. Мы же свѣщание все положимъ на двою харатью, и едина харотья есть у царства нашего, на нейже есть крестъ и имена наша написана, а на другой посли ваши и гостье ваши. А отходяче с посломъ царства нашего, да попроводять к великому князю Игореви Рускому и к людемъ его, и ти приимающе харотью, на роту идуть хранити истину, якоже мы свѣщахомъ и написахомъ на харотью сию, на нейже суть написана имена наша. Мы же, елико насъ крестилися есмы, кляхомся церковью святаго Ильи въ зборнѣй церкви, и предълежащи[мъ] честнымъ крестомъ, и харотьею сею, хранити же все, еже есть написано на ней, и не преступати отъ того ничтоже; а оже переступіть се отъ страны нашея, или князь, или инъ кто, или крещенъ, или некрѣщенъ, да не имать отъ Бога помощи, и да будуть рабі в сий вѣкъ и въ будущий, и да заколенъ будеть своимъ оружьемъ. А некрещении Русь да полатають щиты своя и мечи своя нагы, и обручи свои и прочая оружья, и да клѣнуться о всемъ, и яже суть написана на харотьи сей и хранити отъ Игоря и отъ всѣхъ бояръ и отъ всѣхъ людий и отъ страны Рускыя, въ прочая лѣта и всегда. Аще ли же кто отъ князь и отъ людий Рускыхъ, или крестьянъ, или некрещеный, переступить все еже написано на харотьи сей, и будеть достоинъ своимъ оружьемъ умрети, и да будеть проклятъ отъ Бога и отъ Перуна, и яко преступи свою клятъву. Да обаче будеть добрѣ, Игорь великый князь да хранить любовь вьсю правую да не раздрушится, дондеже солнце сияеть и всь миръ стоить, въ нынѣшняя вѣкы и в будущая».
      Послании же посли Игоремъ придоша къ Игореви съ послы Грѣцкими, и повѣдаша вся рѣчи царя Романа. Игорь же призва послы Грѣцкыя, рече: «молвите, что вы казалъ царь?» И ркоша посли цареви: «се посла ны царь, радъ есть миру, и хочеть миръ имѣти съ княземъ Рускымъ и любовь; и твои посли водили суть царя нашего ротѣ, и насъ послаша ротѣ водить тебе и мужь твоихъ». И обѣщася Игорь сице створить. И наутрѣя призва Игорь посли, и приде на холъмы, кде стояше Перунъ, и покладоша оружья своя, и щиты, и золото, и ходи Игорь ротѣ и мужи его, и елико поганыя Руси; а христьяную Русь водиша въ цервовь святаго Ильи, яже есть надъ ручьемъ, конѣць Пасыньцѣ бесѣды и Козаре: се бо бѣ сборная церкви, мнози бо бѣша Варязи христьяни. Игорь же утвѣрдивъ миръ съ Грѣкы, отпусти послы, одаривъ скорою и челядью и воскомъ, и отпусти я; посли же придоша къ цареви, и повѣдаша вся рѣчи Игоревы и любовь яже къ Грѣкомъ. Игорь же нача княжити въ Киевѣ, и миръ имѣя къ всѣмъ странамъ. И приспѣ осень, и нача мыслить на Деревляны, хотя примыслити большюю дань.

      В лѣто 6453. Ркоша дружина Игореви: «отроци Свѣнделжи изоодѣлѣся суть оружьемь и порты, а мы нази; и поиди, княже, с нами в дань, да и ты добудешь и мы». И послуша ихъ Игорь, иде в Дерева в дань, и примысляше къ пѣрвой дани, и насиляще имъ, и мужи его; и возмя дань, и поиде въ свой городъ. Идущю же ему въспять, размысли рече дружинѣ своей: «идите вы с данью домови, а язъ възвращюся и похожю еще». И пусти дружину свою домови, с маломъ же дружины възвратися, желая болшая имѣнья. Слышавше же Древляне, яко опять идеть, съдумавше Древляне съ княземъ своимъ Маломъ и ркоша: «аще ся въвадить волкъ въ овцѣ, то относить по единой все стадо, аще не убьютъ его; тако и сий, аще не убьемъ его, то вси ны погубить»; и послаша к нему глаголюще: «почто идеши опять? поималъ еси вьсю дань». И не послуша ихъ Игорь, и шедше из города Искоростѣня противу Древляне, и убиша Игоря и дружину его: бѣ бо ихъ мало. И погребенъ бысть Игорь; и есть могила его у Искоростиня города в Деревѣхъ и до сего дии. Ольга же бяше в Киевѣ съ сыномъ своимъ дѣтьскомъ Святославомъ, и кормилець бѣ его Асмудъ и воевода бѣ Свинделдъ, тоже отець Мьстишинъ. Ркоша же Деревлянѣ: «се князя Рускаго убихомъ; поимемъ княгиню его Олгу за князь свой Малъ, и Святослава, и створимъ ему якоже хощемъ». И послаша Деревляне лучьшии мужи свои, числомъ 20, в лодьи къ Ользѣ, и приста подъ Боричевомъ въ лодьи Бѣ бо тогда вода текущи возлѣ горы Кьевьскыя и на Подолѣ не сѣдяхуть людье, но на горѣ; городъ же бяше Киевъ, идеже есть нынѣ дворъ Гордятинъ и Никифоровъ, а дворъ кьняжь бяше в городѣ, идеже есть нынѣ дворъ Воротиславль и Чюдинь, а перевѣсище бѣ внѣ города, [и бѣ внѣ города] дворъ теремный и другый, идеже есть дворъ демесниковъ, за святою Богородицею надъ горою, бѣ бо ту теремъ каменъ. И повѣдаша Олзѣ, яко Деревляни придоша, и възва Ольга к собѣ и рече имъ: «добрѣ гостье приидоша». И ркоша Древляне: «придохомъ княгини». И рече имъ Ольга: «да глаголите, что ради приидосте сѣмо?» И ркоша Деревляни: «посла ны Деревьская земля, ркущи сице: мужа твоего убихомъ, бяшеть бо мужь твой яко волкъ въсхыщая и грабя, а наши князи добри суть, иже роспасли суть Деревьскую землю; да иди за нашь князь за Малъ»; бѣ бо ему имя Малъ, князю Деревьскому. Рече же имъ Олга: «люба ми есть рѣчь ваша, уже мнѣ своего князя не крѣсити; но хощю вы почтити на утьрѣя предъ людми своими, а нынѣ идите в лодью свою, и лязьте в лодьи величающеся; азь утро пошлю по вы, вы же речете: не ѣдемь ни на конехъ, ни пеши идемъ, но понесете ны в лодьи; и вьзънесутъ вы в лодьи». И отпусти я в людью. Ольга же повелѣ ископати яму велику и глубоку, на дворѣ теремьскомъ, внѣ города. И заутра Ольга, сѣдящи в теремѣ, посла по гости, и приидоша к нимъ глаголюще: «зоветь вы Ольга на честь велику». Они же ркоша: «не ѣдемъ ни на конехъ, ни на возѣхъ, ни пѣшь идемъ, но понесите ны в лодьи». Ркоша же Кияне: «намъ неволя; князь наш убитъ, а княгини наша хощеть за вашь князь», и понесоша я в лодьи. Они же сидяху в перегрѣбѣхъ и въ великихъ сустогахъ гордящеся; и принесоша я на дворъ къ Ользѣ, и несъше я и вринуша въ яму и съ лодьею. И приникши Олга, и рече имъ: «добьра ли вы честь»? Они же ркоша: «пуще ны Игоревы смѣрти». И повелѣ засыпати я живы, и посыпаша я. И пославши Олга к Деревляномъ, рече: «да аще мя право просите, то пришлите къ мнѣ мужи нарочиты, да въ велице чести пойду за вашь князь, еда не пустять мене людие Киевьсции». Се слышавше Древляне, изъбраша лучьшая мужи, иже дѣржатъ Деревьскую землю, и послаша по ню. Деревляномъ же прішедъшимъ, повелѣ Олга мовницю створити, ркущи сице: «измывшеся придета къ мнѣ». Они же пережьгоша мовницю, и влѣзоша Древляне, и начаша мытися; и запроша мовницю о нихъ, и повелѣ зажечи я отъ двѣрий, и ту изгорѣша вси. И посла къ Деревляномъ, ркущи сице: «се уже иду к вамъ, да пристройте меды мьногы у города, идеже убисте мужа моего, да поплачюся надъ гробомъ его, и створю трызну мужю моему». Они же слышавше, свезоша меды многы зѣло. Олга же поемши мало дружинѣ, и легько идущи, приде къ гробу его и плакася по мужи своемъ; и повелъ людемъ съсути могилу велику, и яко съспоша повелѣ трызну творити. По семъ сѣдоша Деревлянѣ пити, и повелѣ Олга отрокомъ своимъ служити передъ ними; и ркоша Деревляне къ Олзѣ: «кдѣ суть друзѣ наши, ихъже послахомъ по тя»? Она же рече: «идуть по мнѣ съ дружиною мужа моего». И яко упишася Древляне, повелѣ отрокомъ своимъ пити на ня, а сама отъиде прочь, и потомъ повелѣ отрокомъ сѣчи я. И исъсѣкоша ихъ 5000; а Ольга възвратися къ Киеву и пристрои воя на прокъ ихъ.

      Начало княженья Святославьля.

      В лѣто 6454. Ольга съ сыномъ Святославомъ събра вои многы и храбры, и иде на Деревьскую землю. И изыдоша Древляне противу; и снемъшемася обѣма полкома на купь, суну копьемъ Святославъ на Деревляны, и копье летѣ въсквози уши коневи, и ударі в ногы коневи: бѣ бо вѣльми дѣтескъ. И рече Свенгелдъ и Асмудъ: «князь уже почалъ; потягнемъ, дружино, по князи». И побѣдиша Деревьляны; Деревлянѣ же побѣгоша и затворишася в городѣхъ своихъ. Ольга же устрѣмися съ сыномъ своимъ на Искоростѣнь городъ, яко тѣ бяху убилѣ мужа ея, и ста около города съ сыномъ, а Деревляне затворишася в городѣ и боряху крѣпько из города, вѣдаху бо, яко сами убилѣ князя и на что ся предати. И стоя Ольга лѣто цѣло, и не можаше взяти города, и умысли сице: посла къ городу ркущи: «чего хощете досѣдѣти? а вси ваши городи передашася мнѣ, и ялися по дань, и дѣлаютъ нивы своя и землю свою, а вы хощете голодомъ измерети, не имучися по дань». Деревляне же рькоша: «ради быхомъ ся яли по дань, но хощеши мьщати мужа своего». Рече же имъ Ольга: «яко азъ уже мьстила есмь мужа своего, когда придоша къ Киеву, и второе, и третьее, еже когда творяхуть трызъну мужю моему; а уже не хощю отмщения творить, но хощю дань имати по малу, и смирившися с вами, пойду опять». Ркоша же Древляне: «что хощеши у насъ? ради даемъ и медомъ и скорою». Она же рече имъ: «нынѣ у васъ нѣту меду, ни скоры, но мала у васъ прошю: дайте ми отъ двора по три голуби и по три воробьи; азъ бо не хощю тяжькы дани възложити на васъ, якоже мужь мой, но сего у васъ прошю мала, изнемогли бо ся есте въ осадѣ; да вдайте ми се малое». Деревляне же ради быша, събраша же отъ двора по три голуби и по три воробьи, и послаша къ Ользѣ с поклономъ. Ольга же рече «се уже ся есте покорилѣ мнѣ и моему дѣтяти, а идете в городъ, а язъ заутра отступлю отъ города и пойду в городъ свой». Деревьляне же ради. быша, вънидоша в городъ, и повѣдаша людемъ; и обрадовашася людье в городѣ. Ольга же раздая воемъ комуждо по голуби, а дьругимъ по воробьеви, и повелѣ къемуждо голубеви и воробьеви привязати чѣрь, и обѣрьтываючи въ плткы малы, нитъкою повѣрьзаючи къ всѣмъ голубемъ и воробьемъ; и повелѣ Ольга, яко смѣрчеся, пустити голубі и воробии воемъ своимъ. Голуби же и воробьеве полетѣша въ гнѣзда своя, ови в голубникы своя, воробьеве же подъ острѣхы; и тако загарахуться голубници, и отъ нихъ клѣти и одрины, и не бѣ двора, идеже не горяше, и не бѣльзѣ гасити, вси бо дворѣ взгорѣшася. И побѣгоша людье из города, и повелѣ Олга воемъ своимъ имати я; и яко взя городъ и пожьже и, старѣйшины же города ижьже, и прочая люди овѣхъ изби, а другия работѣ преда мужемъ своимъ, а прокъ остави ихъ платити дань, и възложи на ня дань тяжьку, и двѣ часті идета Киеву, а третьяя Вышегороду къ Ользѣ; бѣ бо Вышегородъ Ольжинъ городъ. И иде Олга по Деревьской земли съ сыномъ своимъ и дружиною своею, уставляющи уставы и урокы; и суть становища ея и ловища ея. И приде в городъ свой Киевъ съ сыномъ своимъ Святославомъ, и пребывши лѣто едино.

      В лѣто 6455 иде Олга к Новугороду и устави по Мьстѣ погосты и дань, и по Лузѣ погосты и дань и оброкы; и ловища ея суть по всей земли, и знамения и мѣста и погосты, [и сани ея стоять въ Плесковѣ и до сего дне], и по Днѣпру перевѣсища и по Деснѣ, и есть село ея Ольжичи и до сего дни. Изрядивши, възвратися къ сыну своему в Киевъ и пребываше с нимъ въ любви.

      В лѣто 6456.

      В лѣто 6457.

      В лѣто 6458.

      В лѣто 6459.

      В лѣто 6460.

      В лѣто 6461.

      В лѣто 6462.

      В лѣто 6463. Иде Олга въ Грѣкы, и приде к Царюграду. И бѣ тогда Костянтинъ сынъ Леонтовъ, и видѣвъ ю добру сущю лицемъ и смыслену велми, и удивися царь разуму ея, бесѣдова к ней и рекъ ей: «подобна еси царствовати в городѣ семъ с нами». Она же разумѣвши, и рече къ царю: «азъ погана есмь, да аще меня хощеши крестити, то крѣсти мя самъ; аще ли, то не крешуся». И крести ю царь с патриархомъ. Просвѣщена же бывши радовашеся душею и тѣломъ; и поучи ю патриархъ о вѣрѣ, и рече ей: «благословена ты еси в Руськыхъ князехъ, яко възлюби свѣтъ, а тму остави; благословити тя имуть сынове Рустии и въ послѣдний родъ внукъ твоихъ». И заповѣда ей о церковнемъ уставѣ, и о молитвѣ и постѣ, и о милостыни, и о въздѣржании тѣла чиста; она же, поклонивши главу, стояше аки губа напаяема, внимающи ученью, и поклонившися патриарху, глаголаше: «молитвами твоими, владыко, да съхранена буду отъ сѣти неприязнены». Бѣ же имя ей наречено въ крещении Олена, якоже и древняя царица, мати велікого Костянтина. И благослови ю патриархъ, и отпусти ю. И по крещении призва ю царь и рече ей: «хощю тя поняти женѣ». Она же рече: «како мя хощеши поняти, а крѣстивъ мя самъ и нарекъ мя дщерь? а въ крестьянѣхъ того нѣсть закона, а ты самъ вѣси». И рече царь: «переклюка мя, Олга»; и вдасть ей дары многы, золото и серебро, паволокы, съсуды разноличныя, и отпусти ю, нарекъ ю дщерь себѣ. Она же хотячи домови, приде къ патриарху, благословения просящи на домъ, и рече ему: «людье мои погани и сынъ мой, да бы мя Богъ съблюлъ отъ вьсякого зла». И рече патриархъ: «чадо вѣрное! въ Христа крѣстилася еси и въ Христа облечеся, и Христосъ съхранить тя, якоже съхрани Еноха в пѣрвыя роды, потомъ Ноя в ковчезѣ, Аврама отъ Авимелеха, Лота отъ Содомлянъ, Моисея отъ Фараона, Давида отъ Саула, три отрокы отъ пещи, Данила отъ звѣрий, тако и тебе избавить отъ неприязни и сѣтий его». И благослови ю патриархъ, и иде с миромъ в землю свою, и приде къ Киеву. Се же бысть, яко и при Соломони, приде царица Ефиопьская, слышати хотящи мудрость Соломоню, многу мудрость видѣти и зънамения: тако и си блащная Олга искаше добрые мудрости Божия, но она человѣцьскыя, а си Божия. Ищющи бо премудрости обрящутъ. Премудрость на исходящихъ поеться, на путехъ же дѣрзновение водить, на краихъ же стѣнъ забралныхъ проповѣдается, въ вратѣхъ же градныхъ дѣрзающи глаголеть; елико бо лѣтъ незлобивии дѣржатся по пьравду. И си бо отъ възраста блаженая Олена искаше мудростью, что есть луче всего, въ свѣтѣ семъ, и налѣзе бисеръ многоцѣньный, еже есть Христосъ. Рече бо Соломонъ: желанье благовѣрныхъ наслажаеть душю; и приложиши сердце свое в разумъ, азъ бо любящая мя люблю, а ищющии мене обрящють мя. Ио Господь рече: приходящаго къ мнѣ не иждену вонъ. Си же Ольга приде къ Киеву, и якоже рькохомъ, и присла к ней царь Грецкый, глаголя: «яко много дарихъ тя; ты же глаголала ми, яко аще възращюся в Русь, многы дары послю ти, челядь и воскъ и скору, и воя многы в помощь». Отвѣщавши же Олга рече къ посломъ: «аще ты», рци, «такоже постоиши у мене в Почайнѣ, якоже азъ в Суду, то тогда ти вдамъ». И отпусти послы си рекши. Живяше же Олга съ сыном своимъ Святославомъ, и учашеть его мати креститися, и не брежаше того, ни въ уши внимаше; но аще кто хотяше волею креститися, не браняху, но ругахуся тому. Невѣрнымъ бо вѣра крестьянская уродьство есть; не смыслиша бо, ни разумѣша въ тмѣ ходящии, и не видѣша славы Господня, одебелѣша бо сердца ихъ, и ушима бо тяшько слышаша, очима видѣти. Рече бо Соломонъ: дѣлатель нечестивыхъ далече отъ разума; понеже звахъ вы, и не послушасте, и прострохъ словеса, и не разумѣсте, но отмѣтасте моя с[ъ]вѣты и моихъ же обличений не внимасте; възненавидѣша бо премудрость, а страха Господня не изволиша, ни хотяху моихъ внимати с[ъ]вѣтъ, подражаху же моя обличенія. Якоже Олга часто глаголаше: «азъ, сыну, Бога познахъ и радуюся; аще и ты познаеши Бога, то радоватися начнеши». Онъ же не внимаше того, глаголя: «како азъ хощю инъ законъ одинъ приняти? а дружина моя сему смѣятись начнуть». Она же рече ему: «аще ты крестишися, вси имуть тоже творить». Онъ же не послуша матери, и творяше норовы поганьскыя, не вѣдый, аще кто матери не слушаеть, в бѣду впадае; якоже рече: аще кто отца или матерь не слушаеть, смертью да умреть. Се же тому гнѣвашеся на матерь. Соломонъ бо рече: кажа злыя, пріемлеть себе досажение; обличая нечестивого, поречеть себѣ; обличения бо нечестивымъ мозолье имъ суть; не обличай злыхъ, да не възненавидять тебе. Но обаче любяше Олга сына своего Святослава, ркущи: «воля Божия да будеть, аще Богъ въсхощеть помиловати роду моего и земли Рускые, да възло[жи]ть имъ на сердце обратитися къ Богу, якоже и мнѣ Богъ дарова». И се рекши моляшеся за сына и за люди по вся дни и нощи, кормячи сына своего до мужьства его и до възъраста его.

      В лѣто 6464.

      В лѣто 6465.

      В лѣто 6466.

      В лѣто 6467.

      В лѣто 6468.

      В лѣто 6469.

      В лѣто 6470.

      В лѣто 6471.

      В лѣто 6472. Князю Святославу възрастьшю и възмужавшю, нача воя съвокупляти многы и храбры, бѣ бо и самъ хоробръ и легокъ, ходя акы пардусъ, воины многы творяше. Возъ бо по себѣ не возяше, ни котла, ни мясъ варя, но потонку изрѣзавъ конину, или звѣрину, или говядину, на угълехь испекъ, ядяше; ни шатра имяше, но подъкладъ постилаше, а сѣдло въ головахъ; такоже и прочии вои его вси бяху. И посылаше къ странамъ глаголя: «хочю на вы ити». И иде на Оку рѣку и на Волгу, и налѣзе [на] Вятичи, и рече имъ: «кому дань даете»? Они же ркоша: «Козаромъ по щелягу отъ рала даемъ».

      В лѣто 6473. Иде Святославъ на Козары. Слышавше же Козаре, изыдоша протіву съ княземъ своимъ каганомъ, и съ[с]тупишася бити; и бывши брани межи ими, одолѣ Святославъ Козаромъ и городъ ихъ Бѣлувежю взя. И Ясы побѣди и Касогы, и приде къ Киеву.

      В лѣто 6474. Побѣди Вятичь Святославъ, и дань на нихъ възложи.

      В лѣто 6475. Иде Святославъ на Дунай на Болъгары. И бившимъся, одолѣ Святославъ Болгаромъ, и взя городовъ 80 по Дунаю; и сѣде княжя ту въ Переяславци, емля дань на Грѣцѣхъ.

      В лѣто 6476. Придоша Печенизи пѣрвое на Рускую землю, а Святославъ бяше в Переяславци; и затворися Ольга съ внукы своими, Ярополкомъ и Олгомъ и Володимеромъ, в городѣ Киевѣ. И оступиша Печенизи городъ в силѣ тяжьцѣ, бещисленое множьство около города, и не бѣ лзѣ вылѣсти изъ града, ни вѣсти послаті; и изнемогаху людье гладомъ и водою. И събравшеся людье оноя страны Днѣпьра, въ лодьяхъ, и об[ъ] ону страну стояху, и не бѣ лзѣ внити в Киевъ ни единому же ихъ, ни изъ города къ онѣмъ. И въстужиша людье в городѣ и ркоша: «нѣсть ли кого, иже бы на ону страну моглъ дойти: аще не приступите утро подъ городъ, предатися имамъ Печенѣгомъ»? И рече одинъ отрокъ: «азъ могу преити». Горожани же ради бывше, ркоша отроку: «аще можеши како ити, иди». Онъ же изыде изъ града съ уздою, и хожаше сквозь Печенѣгы, глаголя: «не видѣ ли коня никтоже»? бѣ бо умѣя Печенѣскы, и мняхуть и своихъ. И яко приближися к рѣцѣ, свѣргъ порты съ себе, сунуся въ Днѣпръ и побрѣде; и видѣвше Печенѣзи, устрѣмишася на нь стрѣляюще его, и не могоша ему ничтоже створити. Они де видѣвше съ оноя страны, приѣхавше в лодьи противу ему, взяша и въ лодью и привезоша и къ дружинѣ; и рече имъ: «аще не подъступите заутра рано подъ городъ, предатися имуть людье Печенѣгомъ». Рече же имъ воевода ихъ, именемъ Притичь: «подъступимъ заутра в людьяхъ и попадъше княгиню и княжичи умьчимъ на сю страну и люди; аще ли сего не створимъ, погубити ны имать Святославъ». И яко бысть заутра, всѣдоша в лодья, противу свѣту въструбиша велми трубами, и людье въ градѣ кликоша. Печенизѣ же мнѣша князи пришедша, побѣгоша розно отъ града; изыде Олга съ внукы и съ люд ми к лодьямъ. И видѣвъ же князь Печенѣжьскый, възвратися единъ къ воеводѣ Притичю, и рече: «кто се приде»? И рече ему: «людье оноя страны». И рече князь Печенѣжьскый: «а ты князь ли еси»? Онъ же рече: «азъ есмъ мужь его, и пришелъ есмь въ сторожехъ, а по мнѣ идеть вои бещисленое множьство». Се же рече, грозя имъ. И рече князь Печенѣжьскый Притичу: «буди ми другъ». Онъ же рече: «тако буді». И подаста руку межю собою, и вдасть Печенѣжьскый князь Притичу конь, саблю, стрѣлы; онъ же дасть ему брони, щитъ, мечь. И отступиша Печенѣзѣ отъ города, и не бяше’лзѣ коня напоити, на Лыбеди Печенѣгы. И послаша Кияне къ Святославу, глаголюще: «ты, княже, чюжей земли иідешь и блюдешь, а своея ся лишивъ; малѣ бо насъ не възяша Печенѣзи, и матерь твою и дѣтий твоихъ. Аще не придеши, ни оборониши насъ, да пакы [насъ] възмуть, аще ти жаль отьчины своея, и матерь стары суща, и дѣти[й] своихъ». То слышавъ Святославъ, вборзѣ въсѣдъ на кони съ дружиною своею, и приде къ Киеву, и цѣлова матерь свою, и дѣти своя, съжалиси о бывшемъ отъ Печенѣгъ; и събра воя и прогна Печенѣгы в поле, и бысть мирно.

      В лѣто 6477. Рече Святославъ къ матери своей и къ бояромъ своимъ: «нелюбо ми есть в Киевѣ жити, хощю жити в Переяславци в Дунаи, яко то есть среда земли моей, яко ту вся благая сходяться: отъ Грѣкъ паволокы, золото, вино, и овощи разноличьнии, и ис Чеховъ, и изъ Угоръ серебро и комони, изъ Руси же скора и воскъ, и медъ и челядъ». И рече ему мати: «видиши ли мя болну сущю, камо хощеши отъ мене?» бѣ бо разболѣлася уже; рече же ему: «погребъ мя иди аможе хощеши». И ио трехъ днехъ умре Олга, и плакася по ней сынъ ея, и внуци ея, и людье вси плачемъ великимъ, и несъше погребоша ю на мѣстѣ. И бѣ заповѣдала Олга не творити трызны надъ собою, бѣ бо имущи прозвутера и тъ похорони, блажену Олгу. Си бысть предътекущия христьянской земли аки дѣньница предъ солнцемъ и аки заря предъ свѣтомъ, си бо сияше аки луна в нощи, тако си в невѣрныхъ человѣцѣхъ свѣтяшеся аки бисеръ въ калѣ; калнѣ бо бѣша грѣхомъ, не омовени святымъ крещениемъ. Си бо омыся святою купѣлью, съвлечеся грѣховныя одежда ветхаго человѣка Адама, и въ новый Адамъ облѣчеся, еже есть Христосъ. Мы же речемъ къ ней: радуйся, руское познаніе къ Богу; начатокъ примирению быхомъ. Си пѣрвое вниде въ царство небесное отъ Руси, сию бо хвалять Рустии сынове, акы началницю: ибо по смерти моляшеся къ Богу за Русь, праведнихъ бо душа не умирають; якоже рече С[о]ломонъ: похваляему правѣдному възвеселятся людье, бесмертье бо есть память его, яко отъ Бога познавается и отъ человѣкъ. Се бо вси человѣци прославляють, видяще лежащю в тѣлѣ за многа лѣта; рече бо Пророкъ: прославляюща мя прославлю. О сяковых бо Давидъ глаголаше: в память вѣчную будеть правѣдникъ, отъ слуха зла не убоится; готово сер[д]це его уповати на Господа, утвѣрдися сердце его и не подвижится. Соломонъ бо рече: «праведници въ вѣкы живуть, и отъ Господа мьзда имъ есть и строение отъ Вышняго; сего ради примуть царствие красотѣ и вѣнѣць доброты отъ рукы Господня, яко десницею защитить я и мышьцею покрыеть я. Защитилъ бо есть силою блаженую Олгу отъ противника и супостата дьявола.

      В лѣто 6478. Святославъ посади Ярополка в Кыевѣ, а Олга въ Деревѣхъ. В се же время придоша людие Новъгородьстии, просяще князя себѣ: «аще не пойдете к намъ, то налѣземъ князя себѣ». И рече к нимъ Святославъ: «абы кто к вамъ шелъ». И отъпрѣся Ярополкъ и Олгъ; и рече Добрыня: «просите Володимиря». Володимиръ бо бѣ отъ Малуши, милостьницѣ Ольжины; сестра же бѣ Добрыня, отецъ же има Малъко Любчанинъ, и бѣ Добрыня уй Володимиру. И рѣша Новгородци Святославу: «въдай ны Володимира». И пояша Новгородьци Володиміра себѣ, и иде Володимиръ съ Добрынею уемъ своимъ к Новугороду, а Святославъ къ Переяславцю.

      В лѣто 6479. Прииде Святославъ Переяславцю, изатворишася Болгаре в городѣ. И изълѣзоша Болгаре на сѣчу противу Святославу, и бысть сѣча велика, и одолѣваху Болгаре. И рече Святославъ воемъ своимъ: «уже намъ здѣ пасти; потягнемъ мужьскы, братье и дружино!» И к вечеру одолѣ Святославъ, и взя городъ копьемъ, рькя: «се городъ мой». И посла къ Грѣкомъ, глаголя: «хощю на вы ити, и взяти городъ вашь, яко и сий». И ркоша Грѣци: «мы недужи противу вамъ стати; но возми на насъ дань, и на дружину свою, и повѣжьте ны колько васъ, да вдамы по числу на головы». Се же ркоша Грѣци, лѣстяче подъ Русью: суть бо Грѣци мудри и до сего дни. И рече имъ Святославъ: «есть насъ 20 тысящь», и прирче 10 тысящь; бѣ бо Руси 10 тысящь толко. И пристроиша Грѣци 100 тысящь на Святослава, и не даша дани. И поиде Святославъ на Грѣкы, и изидоша противу Руси. Видѣвъ же Русь и убояшася зѣло множьства вои. И рече Святославъ: «уже намъ нѣкамо ся дѣти, и волею и неволею стати противу: да не посрамимъ земли Руские, но ляжемы костью ту, и мертвы[й] бо сорома не имаеть; аще ли побѣгнемъ, то срамъ намъ; и не имамъ убѣгнути, но станемъ крѣпко, азъ же предъ вами пойду. Аще моя глава ляжеть, тоже промыслите о себѣ». И ркоша вои: «идеже глава твоя ляжеть, ту и главы наша сложимъ». И исполчишася Русь, и Грѣци противу, и сразистася полка, и оступиша Грѣци Русь, и бысть сѣча велика, и одолѣ Святославъ, и Грѣци побѣгоша; и поиде Святославъ воюя къ городу, и другия городы разбивая, иже стоять пусты и до днешьнего дни. И съзва царь з полату бояры своя, и рече имъ: «что створимъ, не можемъ стати противу ему!». И ркоша ему бояре: «посли к нему дары, искусимъ и, любезнивъ ли есть злату или паволокамъ»? Послаша к нему злато, и паволокы, и мужа мудры, и рькоша ему: «глядай взора его, лица его, и смысла его». Онъ же вземъ дары, приде къ Святославу, и яко придоша Грѣци с поклономъ, рече: «въведете я сѣмо». И придоша и поклонишася ему, и положиша предъ нимъ злато и паволокы; и рече Святославъ, прочь зря: «похороните». Отроци же Святославли вземше похорониша. Посли же царевы възвратишася къ цареви, и съзва царь бояры, и ркоша же послании: «яко придохомъ к нему и въдахомъ дары, и не позрѣ на ня, и повелѣ схоронити». И рече единъ: «искуси и единою и еще, посли ему оружье». Они же послушаша его, и послаша ему мечь и ино оружие. [И принесоша ему мечь].
      Онъ же прииимъ, нача любити и хвалити и цѣловати царя. И придоша опять къ царю, и повѣдаша вся бывшая. И ркоша бояре: «лютъ сѣй мужь хощеть быти, яко имѣния небрежеть, а оружье емлеть; имися по дань». И посла царь, глаголя сіце: «не ходи къ городу, но възми дань, и еже хощеши»: за маломъ бо 6ѣ не щелъ Царяграда. И вдаша ему дань; имашетъ же и за убьеныя, глаголя: «яко родъ его възметь» Възя же и дары многы, и възвратися в Переяславѣць с похвалою великою. Видѣвъ же мало дружины своея, рече в себе: «егда како прелѣстивше изъбьють дружи ну мою и мене, бѣша бо мьнози погыбли на полку»; и рече: «пойду в Русь и приведу боле дружины». И посла послы къ цареви в Дерестѣръ, бь бо ту царь, река сице: «хощю имѣті миръ с тобою твердъ и любовь». Се же слышавъ царь, радъ бысть, и посла дары къ нему болша пѣрвыхъ. Святославъ же прия дары, и поча думати съ дружиною своею, рекя сице: «аще не створимъ мира съ царемъ, а увѣсть царь, яко мало насъ есть, и пришедше оступять ны в городѣ; а Руская земля далече есть, а Печенѣзи с нами ратии, а кто ны поможеть? Но створимъ миръ съ царемъ, се бо ны ся по дань ялъ, и то буди доволно намъ. Аще ли начнеть не управляти дани, то изнова изъ Руси, съвокупивше воя множайша первыхъ, и придемъ к Царюграду». И люба бысть рѣчь сі дружинѣ, и послаша лѣпьшии мужи къ цареви; и придоша в Дерьстеръ, и повѣдаша цареви. Царь же наутрѣя призва я, и рече царь: «да глаголють посли Русции». Они же ркоша: «тако глаголетъ князь нашь: хочю имѣти любовь съ царемъ Грѣцькымъ свѣршену прочая вся лѣта». Царь же радъ бывъ, повелѣ письцю писати на харотью вься рѣчи Святославли; и начаша глаголати посли вся рѣчи, и нача писець писати, глаголя сице: «Равно другаго свѣщания, бывшего при Святославѣ, велицѣмъ князи Рустѣмъ, и при Свѣнгельдѣ, писано при Феофилѣ сенкелѣ и ко Иоану, нарѣцаемому Цимьскому, царю Грѣцькому, в Дерьстрѣ, мѣсяця иулия, индикта 14. Азъ Святдславъ, князь Рускый, якоже кляхся, и утвѣржаю на свѣщании семъ роту свою. И хочю имѣти миръ и свѣршену любовь съ всякымъ и великымъ царемь Грѣцькимъ, и съ Васильемъ и съ Костянтиномъ, и съ богодухновенными цари, и съ всими людми вашими, иже суть подо мною Русь, бояре и прочии, до конца вѣка. Яко николиже помышляю на страну вашю, ни сбираю людий, ни языка иного приведу на страну вашю и елико есть подъ властью[ю] Грѣцькою, ни на власть Коръсуньскую, и елико есть городовъ ихѣ, ни на страну Болъгарьску. Да аще инъ кто помыслить на страну вашю, да азъ буду противенъ ему и бьюся с нимъ. Якоже и кляхся азъ к царемъ Грѣць.скымъ, и со мною бояре и Русь вся, да хранимъ правая свѣщания. Аще ли отъ тѣхъ самѣхъ и преждереченыхъ не хранимъ, азъ же и со мною и подо мною, да имѣемъ клятву отъ Бога, в неже вѣруемъ, в Перуна и въ Волоса, бога скотья, да будемъ золотѣ якоже золото се, и своимъ оружьемь да иссѣчени будемъ, да умремъ. Се же имѣете во истину, якоже створихъ нынѣ к вамъ, и написахъ на харотьи сей и своїми печатьми запечатахомъ».
      Створивъ же миръ Святославъ съ Грѣкы, и поиде в лодьяхъ къ порогомъ, и рече ему воевода отень и Свѣнгелдъ: «поиди, княже, около на конехъ, стоять бо Печенѣзи в порозѣхъ». И не послушаше его, и поиде въ лодьяхъ. Послаша же Переяславци къ Печенѣгомъ, глаголя: «идеть Святославъ в Русь, въземъ имѣнье много у Грѣкъ и полонъ бещисленъ, а с маломъ дружины». Слышавше же Печенѣзи се, заступиша порогы, и приде Святославъ къ порогомъ, и не бѣ лзѣ проити пороговъ; и ста зимовать въ Бѣлобережьи; не бѣ в нихъ брашна, и бысть гладь велікъ, яко по полугривнѣ голова коняча; и зимова Святославъ. Веснѣ же приспѣвъши, поиде Святославъ в порогы.

      В лѣто 6480. И приде Святославъ в порогы, и нападе на ня Куря, князь Печенѣжьскый, и убиша Святослава. И взяша голову его и во лбѣ его здѣлаша чащю, оковавше лобъ его золотомъ, и пьяху в немъ. Свѣнгельдъ же приде къ Киеву къ Ярополку. И бысть всехъ лѣть княжения Святославля лѣтъ 28.

      В лѣто 6481. И нача княжити Ярополкъ.

      В лѣто 6482.

      В лѣто 6483. Ловы дѣющю Свѣньгельдичю, именемъ Лотъ, и[с]шедъ бо изъ Киева гна по звѣри в лѣсѣ; узрѣ и Олегъ и рече: «кто се есть»? И ркоша ему: «Свѣнгелдичь», и заѣхавь уби и, бѣ бо ловы дѣя Олегъ. И о томъ бысть межи има ненависть Ярополку на Ольга, и молвяше всегда Ярополку Свѣнгелдъ: «поиди на брата своего и приимеши власть единъ его», хотя отмьстити сыну своему.

      В лѣто 6484.

      В лѣто 6485. Поиде Ярополкъ на Олга, брата своего, на Деревьскую землю, и изыде противу ему Олегъ, и ополчистася; и сразившимася полкома, и побѣди Ярополкъ Олга. И побѣгъшю же Олгови с вои своими в городъ, рѣкомый Вручий, и бяше мость чрезъ гроблю к воротомъ городнымъ и тѣснячіся другъ друга спехнуша Олга с моста въ дебрь, и падаху людье мнози с моста, и удавиша и кони и человѣци. И вшедъ Ярополкъ в городъ Олговъ, прия волость его и посла искати брата своего; и искавше его не обрѣтоша. И рече одинъ Древлянинъ: «азъ видѣхъ вчера, яко съпехънуша и с моста». И посла Ярополкъ искати [его] и волочиша трупье изъ гробли отъ утра и до полудня, и налѣзоша исподи Олга подъ трупьемъ, и внесъше, положиша на на коврѣ. И приди Ярополкъ надъ онь, и плакася, и рече Свеньгелду: «вижь, иже ты сего хотяше». И погребоша Ольга на мѣстѣ у города Вручего, и есть могила его [у] Въручего и до сего дни. И прія волость его Ярополкъ. И у Ярополка жена Грѣкини бѣ, и бяше была черницею, юже бѣ привелъ отець его Святославъ, и въда ю за Ярополка, красы дѣля лица ея. Слышавъ же се Володимиръ в Новѣгородѣ, яко Ярополкъ уби Олга, убоявся бѣжа за моря: а Ярополкъ посади посадникъ свой въ Новѣгородѣ, и бѣ володѣя единъ в Руси.

      В лѣто 6486.

      В лѣто 6487.

      В лѣто 6488. Приде Володимиръ с Варягы къ Новугороду, и рече посадникомъ Ярополъчимъ: «идете къ брату моему и речете ему: Володимиръ идеть на тя, пристраивайся противу бит[и]ся». И сѣде в Новѣгородѣ, и посла к Роговолоду, князю Полотьску, глаголя: «хощю пояти дщерь твою женѣ». Онъ же рече дъщери своей: «хощеши ли за Володимира»? Она же рече: «не хощю розути Володимира, но Ярополка хочю». Бѣ бо Рогъволодъ перешелъ изъ заморья, имяше волость свою Полотьскѣ, а Туръ Туровѣ, отъ негоже и Туровци прозвашася. И приидоша отроци Володимири, и повѣ[да]ша ему всю рѣчь Рогнѣдину, дщери Рогъволожѣ, князя Полотьского. Володимиръ же събра вои многы, Варягы и Словѣны, и Чюдь и Кривичи, и поиде на Рогъволода. В се же время хотяху весті Рогънѣдь за Ярополка: и приіде Володимиръ на Полотескъ, и уби Рогъволода и сына его два, а дщерь его Рогънѣдь поя женѣ, и поиде на Ярополъка. И приде Володимиръ къ Киеву съ вои многыми, и не може Ярополкъ стати противу Володимиру, и затворися Ярополкъ въ Киевѣ съ людьми своими и с воеводою Блудомъ; и стояще Володимиръ обрывся на Дорогожичі, межи Дорогожичемъ и Капичемъ, и есть ровъ и до сего дне. Володимиръ же посла къ Блуду, воеводѣ Ярополчю, с лѣстью глаголя: «поприяй ми; аще убью брата своего, имѣти тя начну въ отца мѣсто своего. и многу честь возмеши отъ мене; не я бо почалъ братью бити, но онъ; азъ же того убояхъся и придохъ на нь». И рече Блудъ къ посланнымъ Володимиро [вы] мъ: «ти въ приязнь азъ буду». О злая лѣсть человѣчьская! Якоже Давидъ глаголеть: ядый хлѣбь мой възвеличилъ есть на мя лесть. Сь убо лукавоваше на князя лѣстыо. А пакы: языки своими лыдаху; суди имъ, Боже, да отпадуть отъ мыслий своихъ по множьству нечестья изърини я, яко прогнѣваша тя, Господи. И пакы то же рече Давидъ: мужи крови льстиви не припловятъ дний своихъ. Се есть свѣтъ золъ, еже свѣщеваютъ на кровопролитье; то суть неистовии, иже приимъше отъ князя или отъ господина своего честь и дары, ти мыслять о главѣ князя своего на погубление, горьше суть таковыи бѣсовъ: якоже и Блудъ предасть князя своего, пріимъ отъ него чести многы, сь бо бысть повиненъ крови той. Се бо Блудъ затворивъся съ Ярополкомъ, слаше къ Володимиру часто, веля ему приступати къ городу бранью, самъ мысля убить Ярополка; гражаны же нѣлзѣ убити его. Блудъ же не възмогъ, како бы и погубити, замысли лѣстью, веля ему не изълазить на брань изъ града; и рече же Блудъ Ярополку: «Киянѣ слются къ Володимирю, глаголюще: приступай къ городу бранью, яко предамы ти Ярополка; побѣгни изъ града». И послуша его Ярополкъ, и бѣжа изъ града, и пришедъ затворися въ градѣ Родѣнѣ на устьи Ръси, а Володимиръ вниде в Киевъ и осѣдяху Ярополка в Роднѣ, и бѣ гладъ великъ в немъ; и есть притча и до сего дне: бѣда аки в Роднѣ. И рече Блудъ Ярополку: видиши ли, колко вои у брата твоего? намъ ихъ не перебороти; и твори мръ съ братомъ своимъ»; льстя подъ нимъ се рече. И рече Ярополкъ: «тако буди». И посла Блудъ къ Володимеру, глаголя: «яко събыся мысль твоя, яко приведу Ярополка к тебѣ, и пристрой убити и». Володимиръ же то слышавъ, въшедъ въ дворъ теремьный отень, о немъже преже сказахомъ, сѣде ту с вои и съ дружиною своею. И рече Блудъ Ярополку: «поиди къ брату своему и рьци ему: что ми ни вдаси, то язъ прииму».
      Поиде же Ярополкъ, и рече ему Варяжько: «не ходи, княже, убьють тя; побѣгни в Печенѣгы и приведеши воя»; и не послуша его. И приде Ярополкъ къ Володимиру, и яко полѣзе въ двѣри, подъяста и два Варяга мечема подъ пазусѣ; Блудъ же затвори двѣри и не дасть, по немъ виити своимъ. И тако убьенъ бысть Ярополкъ. Варяжько же видѣвъ, яко убьенъ бысть Ярополкъ, бѣжа съ двора в Печенѣгы и мьного воева с Печенѣгы на Володимира, и одва приваби и заходивъ к нему ротѣ. Володимиръ же залѣже жену братьню Грѣкиню, и бѣ не праздна, отъ нея же роди Святополка. Отъ грѣховнаго бо корене злый плодъ бываеть, понеже была бѣ мати его черницею, а второе, Володимиръ залеже ю не по браку; прелюбодѣйчищь бысть убо, тѣмьже и отець его не любяше, бѣ бо отъ двою отцю, отъ Ярополка и отъ Володимира. Посемъ рѣша Варязи Володимиру: «се градъ нашъ, и мы прияхомъ и, да хощемъ имати откупъ на нихъ по 2 гривнѣ отъ человѣка». И рече имъ Володимиръ: «пожьдете, да же вы куны сберуть, за мѣсяць». И жьдаша за мѣсяць, и не дасть имъ, и рѣша Варязи: «съльстилъ еси намъ, да покажи ны путь въ Грѣкы»; онъ же рече: «идете».
      Изъбра отъ нихъ мужа добры и смыслены и храбъры, и раздая имъ грады; прочии же идоша Царюграду. И посла предъ ними послы, глаголя сице цареві: «се идуть к тебѣ Варязи, не мози ихъ дѣржати в городѣ, или то створять ти въ градѣ, яко здѣ, но расточи я раздно, а семо не пущай ни единого». И нача княжити Володимиръ въ Киевѣ одинъ, и постави кумиры на холъму внѣ двора теремнаго: Перуна деревяна, а голова его серебряна, а усъ золотъ, и Хоръса, и Дажьбога, и Стрибога, и Сѣмарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричуще богы, и привожаху сыны своя, и жряху бѣсомъ, и осквѣрняху землю требами своимі, и осквѣрнися требами земля Руская и холмъ тъ. Но преблагый Богъ не хотяй смерти грѣшникомъ; на томъ холмѣ нынѣ церкы есть святаго Василья, якоже послѣдѣ скажемъ. Мы же на преднее възвратимся. Володимиръ же посади Добрыню уя своего в Новѣгородѣ; и пришедъ Добрыня Новугороду, постави Перуна кумиръ надъ рѣкою Волховомъ, и жряхуть ему людье Новгородьстии акы Богу. Бѣ же Володимиръ побѣженъ похотью женьскою, быша ему водимыя: Рогънѣдь, юже посади на Лыбеди, идеже есть нынѣ селце Передславино, отъ неяже роди 4 сыны: Изеслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, и 2 дщери; отъ Грѣкини Святополка; отъ Чехыни Вышеслава, а отъ другия Святослава [и Мьстислава]; отъ Болъгарыни Бориса и Глѣба; и наложьниць у него 300 въ Вышегородѣ, 300 в Бѣлѣгородѣ, а 200 на Берестовѣмъ в сельци, еже зовуть и нынѣ Берестовее. И бѣ несыть блуда, и приводи к себѣ мужьскыя жены и дѣвици растля я; бѣ бо женолюбець, яко и Соломонъ, бѣ бо [женъ] у Соломона, рече, 700, а наложниць 300. Мудръ же бѣ, а наконѣць погибе; сь же бѣ невѣгласъ наконѣць обрѣте спасение. Велий бо Господь, и велья крѣпость его, и разуму его нѣсть числа! зло бо есть женьская прелѣсть, якоже рече Соломонъ, покаявся о женахъ: не внимати злѣ женѣ; медъ бо каплеть отъ устъ ея, жены любодѣйца, во время наслажаетъ твой гортань, послѣдѣже горьчѣе желчи обрящеши; прилѣпляющаяся ей смертью въ адъ; на пути бо животъныя не находить, блудна бо теченья ея, и неблагоразумна. Се же рече Соломонъ о прелюбодѣицахъ; о добрыхъ же женахъ рече: дражьши есть каменья многоцѣньнаго; радуется о ней мужь ея, дѣеть бо мужеви своему благо все житье; обрѣтши волну и ленъ, створить благопотребная рукама своима; бысть яко корабль, куплю дѣюще, издалеча събираеть себѣ богатьство; и въстаеть из нощи, и даеть брашно дому и дѣло рабынямъ; видѣвши тяжание куповаше, отъ дѣлъ руку своею насадить тяжание; препоясавши крѣпько чресла своя, и утвѣрьди мышьци свои на дѣло, и вкуси, яко добро дѣлати, и не угасаеть свѣтилникъ ея всю нощь; руцѣ свои простираеть на полезная, локти же свои утвѣржаеть на веретено; руцѣ свои отвѣрзаеть убогимъ, плодъ же простре нищимъ; не печеться о дому своемъ мужь ея, егда кдѣ будеть; сугуба одѣнья створить мужю своему, очерьвлена и багъряна себѣ одѣнья; възоренъ бываеть въ вратѣхъ мужь ея, внегда аще сядеть на соньмищи съ старци и съ жители земля; опоны створи и оддасть в куплю; уста же своя отвѣрзе смыслено, и въ чинъ молвить языкомъ своимъ; въ крѣпость и в лѣпоту облечеся; милостыня ея въздвигоша, чада ея обогатѣша, и мужь ея похвали ю; жена бо разумлива благословена есть, боязнь же Господню да хвалить; да дите ей отъ плода устъну ея, да хвалять въ вратехъ мужа ея.

      В лѣто 6489. Иде Володимиръ к Ляхомъ и зая грады ихъ, Перемышль, Червенъ и ины городы, иже суть и до сего дне подъ Русью. Семъ же лѣтѣ и Вятичи побѣди, и възложи на ня дань отъ плуга, якоже отець его ималъ.

      В лѣто 6490. Заратишася Вятичи, и иде на ня Володимиръ, и побѣди я въторое.

      В лѣто 6491. Иде Володімиръ на Ятвягы, и взя землю ихъ. И приде къ Киеву, и творяше требу кумиромъ с людми своими; и ркоша старии и бояре: «мечемъ жребий на отрока и дѣвицю; на него же падеть, того зарѣжемы богомъ». И бяше Варягъ одинъ, бѣ дворъ его, идеже бѣ церкви святыя Богородица, юже създа Володимиръ; бѣ же Варягътъ пришелъ отъ Грѣкъ, и дѣржаше вѣру втайнѣ крестьяньскую; и бъ у него сынъ красенъ лицемъ и душею, и на сего паде жребій, по зависти дьяволи. Не тѣрпяше бо дьяволъ, власть имѣя надъ всими; сьй бяше ему акы тѣрнъ въ сердци, и тщашеся потребити оканный и наусти люди. И рѣша пришедъша послании к нему: «яко паде жребий на сынъ твой, изволиша бо и бози себѣ; да створимъ требу богомъ». И рече Варягъ: не суть бози, но древо; днесь есть, а утро изъгнило есть; не ядять бо, ни пьють, ни молвять, но суть дѣлани руками въ древѣ, сокирою и ножемъ; а Богъ единъ есть, емуже служать Грѣци и кланяются, иже створилъ небо и землю, и человѣка, и зъвѣзды, и солнце, и луну, и далъ есть жити на земли; а си бози что сдьлаша? сами дьлани суть; не дамъ сына своего бѣсомъ». Они же шедъше повѣдаша людемъ; они же вземъше оружье, поидоша на нь и разъяша дворъ около его; онъ же стояще на сѣнехъ съ сыномъ своимъ. Рѣша ему: «дай сына своего, дамы и богомъ». Онъ же рече: «аще суть бози, то единого себе послють бога, да поимуть сына моего; а вы чему перетеребуете имъ»? И кликнуша, и посѣкоша сѣни подъ ними, и тако побиша я, и не свѣсть никтоже, кде положиша я. Бяху, бо человѣци тогда невегласи [и] погани; и дьяволъ радовашеся сему, не вѣды, яко близъ погибель хотяше быти ему. Тако бо и пре[дъ]тъщашеся погубити родъ хьрестьянскый, но прогонимъ бяше крестомъ честнымъ во иныхъ странахъ. Здѣ же мняшеся оканьный, яко здѣ ми есть жілище; здѣ бо не суть учіли апостоли, ни пророци прорекъли. Не вѣдый Пророка глаголюща: и нареку не люди моя; о апостолѣхъ же рече: во всю землю изидоша вѣщания «хъ, и в конѣць вселеныя глаголи ихъ. Аще бо и тѣломъ апостоли суть здѣ не были, но учения ихъ яко трубы гласять по вселенной въ цѣрьквахъ. Ихъже ученьемъ побѣжаемъ противнаго врага, попирающе подъ нозѣ; якоже попраста и сия отьченика, и приимъша вѣнѣць небесный съ святыми мученикы и съ праведными.

      В лѣто 6492. Иде Володимиръ на Радимичи. И бѣ у него воевода Волчий Хвостъ, и посла предъ собою Володимиръ Волчия Хвоста; и срѣте Радимичи на рѣцѣ Пищанѣ [и] побѣди Волчий Хвостъ Радимичи; тѣмъ и Русь корятся Радимичемъ, глаголюще: Пѣщаньци Волъчья Хвоста бѣгають. Быша же Радимичи отъ рода Ляховъ, и пришедше ту ся вселиша, и платять дань в Руси, и повозъ везуть и до сего дне.

      В лѣто 6493. Иде Володимиръ на Болъгары съ Добрынею уемъ своимъ в лодьяхъ, а Торкы берегомъ приведе на конехъ, и тако побѣди Болгары. И рече Добърыня Володимиру: «съглядахъ колодникъ, и суть вси в сапозѣхъ; симъ дани намъ не платити, пойдевѣ искать лапотникъ». И сътвори миръ Володимиръ с Болгары, и ротѣ заходиша межи собою, и рѣша Болгаре: «толи не буди мира межи нами, оли же камень начнеть плавати, а хмель грязнути». И приде Владимиръ къ Киеву.

      В лѣто 6494. Приидоша Болгаре вѣры Бохъмичи, глаголюще: «яко ты князь еси мудръ и смысленъ, и не вѣси закона; да вѣруй въ законъ нашь и поклонися Бохъмиту». Рече Володимиръ: «кака есть вѣра ваша?» Они же рѣша: «вѣруемъ Богу; а Бохъмитъ ны учить, глаголя: обрѣзати уды тайныя, а свинины не ѣсти, а вина не пити, и по смерти съ женами похоть творити блудную; дасть Бохъмитъ комуждо по семидесятъ женъ красъныхъ, и избереть едину красну и всѣхъ красоту възложить на едину, и та будеть ему жена; здѣ же, рече, достоить блудъ творити всякыи; на семъ же свѣтѣ аще будеть кто убогъ, то и тамо; аще ли богатъ есть здѣ, то и тамо»; и ина многа лесть, еяже нелзѣ писати срама ради. Володимиръ же слушаше ихъ, бь бо самъ любяше жены и блужение многое, и послушаше сладъко; но се бѣ ему не любо, обрѣзание удовъ, и о яденьи свиныхъ мясъ, а о питьи отинюдь; рекъ: «Руси веселье питье, не можемъ без того быти». Посемъ же придоша Нѣмци отъ Рима, глаголюще: «яко придохомъ послани отъ папежа»; и ркоша ему: «реклъ ти папежь: земля твоя яко земля наша, а вѣра ваша не акы вѣра наша; вѣра бо наша свѣтъ есть, кланяемъся Богу, иже створи небо и землю, и звѣзды, и мѣсяць, и всяко дыхание, а бози ваши древо суть». Володимиръ же рече: «какая есть заповѣдь ваша?» Они же рѣша: «пощение по силѣ; аще кто пьеть или ѣсть, все въ славу Божию, рече учитель нашь апостолъ Павелъ». Рече же Володимиръ Нѣмцемъ: «идете опять, яко отци наши сего не прияли суть». Се слышавше Жидове Козарстии приидоша, ркуще: «слышахомъ, яко приходиша Болъгаре и Хрестьяни, учаще тя кождо ихъ вѣрѣ своей; Хрестьяни бо вѣрують, его же мы распяхомъ; а мы вѣруемъ едину Богу Аврамову, Исакову, Ияковлю». И рече Володимиръ: «что есть законъ вашь?» Они же рѣша: «обрѣзатися, и свинины не ясти, ни заячины, суботу хранити». Онъ же рече: «то кде есть земля ваша»? Они же рѣша: «въ Иерусалимѣ». Онъ же рече: «то тамо ли есть нынѣ?» Они же рѣша: «разгнѣвалъся Богъ на отци наши, и рас’точи ны по странамъ грѣхъ ради нашихъ, и предана бысть земля наша Хрестьяномъ». Володимиръ же рече: «то како вы инѣхъ учите, а сами отвѣржени Бога? Аще бы Богъ любилъ васъ, то не бысте расточени по чюжимъ землямъ; еда и намъ тоже мыслите зло пріяти»? Посемъ же прислаша Грѣци къ Володимиру философа, глаголюще сице: «слы шахомъ, яко приходили суть Болгаре, уча ще тя приняти вѣру свою, ихъже вѣра осквѣрняеть небо и землю, иже суть проклятѣ паче веѣхъ человъкъ, уподобльшеся Содому и Гомору, на няже пусти Богъ камѣнье горущее, и потопи я и погрязоша; яко и сихъ ожидаеть день погибели ихъ, егда придеть Богъ судити на землю и погубити вься творящая безаконье и сквѣрны дѣющая; си бо омывають оходы своя, поливавшеся водою, и въ ротъ вливають, и по брадѣ мажются, наричюще Бохмита; такоже и жены ихъ творять ту же сквѣриу и ино же пуще, отъ совокупления мужьска вкушають». Си слышавъ Володимиръ, плюну на землю, рекъ: «не чисто есть дъло». Рече же философь: «слышахомъ же и се, яко приходиша отъ Рима Нѣмци учить васъ к вѣрѣ своей, ихъже въра с нами мало же развращена, служать бо опрѣснокы, рекше оплатъкы, ихъже Богъ не преда, но повелѣ хлѣбомъ служити, и преда апостоломъ, приимъ хлѣбъ и рекъ: «се есть тѣло мое, ломимое за вы; такоже и чашю прии’мъ, рече: се есть кровь моя новаго завѣта. Си же того не творять, и суть не исправилѣ вѣры». Рече же Володимиръ: «придоша къ мнѣ Жидове, глаголюще, яко Нѣмьци и Грѣци вѣру[ю]ть, егоже мы распяхомъ». Философъ же рече: «воистину в того вѣруемъ, тѣхъ бо пророци прорекоша, яко Богу родитися, а другии распяту быти [и погребену быти] и третьи день въскреснути, и на небеса възити; они же ты пророкы избиваху, а другия претираху. Егда же събысться проречение ихъ, сниде на землю, и распятье приять, и въскресе, и на небеса възиде, а сихъ же ожидаше покаянья за 40 лѣтъ и за 6 лѣтъ, не покаяшася, и посла на ня Римляны, грады ихъ разъбиша, а самѣхъ расточиша по странамъ, и работають въ странахъ». Рече же Володимиръ: «что ради сниде Богъ на землю, и страсть таку приять?» Отвѣщавъ же рече философъ: «аще хощеши, княже, послушати [да скажу ти] изъ начала, что ради сниде Богъ на землю». Володимиръ же рече: «послушаю радъ». И нача философъ глаголати сице: «Въ начала испѣрва створі Богъ небо и землю въ 1 день. Въ вторый день створи твердь, иже есть посредѣ водъ; сего же дни раздѣлишася воды, полъ ихъ възиде на твѣрдь, а полъ ихъ подъ твердь. Въ 3 день сътвори море, рѣкы, источники и сѣмена. Въ 4 солнце, и луну и звѣзды, и украси Богъ небо. Видѣвъ же пѣрвый отъ ангелъ, старѣйшина чину ангельску, помысли в себе, рекъ: сниду на землю, и прииму землю, и поставлю престолъ свой на облацѣхъ сѣверьскыхъ, и буду подобенъ Богу. И ту абье сверже и съ небеси,. а по немъ спадоша, иже бѣша подъ нимъ чинъ десятый. Бѣ же имя противнику Сотанаилъ, в не же мѣсто постави старѣйшину Михаила. Сотана же, грѣшивъ помысла своего и отъпадъ славы пѣрвыя, наречеся противникъ Богу. Посемъ же въ 5 день створи Богъ киты, и гады, и рыбы, и птицы пернатыя, и звѣри, и скоты, и гады земныя. Въ 6 день створи же Богъ человѣка. Въ 7 день почти Богъ отъ дѣлъ своихъ, еже есть субота. И насади Богъ рай на въстоци въ Едемѣ, и въведе Богъ ту человѣка, егоже созда, и заповѣда ему отъ древа всякого ясти, отъ древа же единого не ясти, иже есть разумѣти злу и добру. И бѣ Адамъ в раи, и видяше Бога и славяше, егда ангели славяху Бога, и онъ с ними. И възложи Богъ на Адама сонъ, и успе Адамъ, и взятъ Богъ едино ребро у Адама, и створі ему жену, и приведе ю къ Адаму, и рече Адамъ: «се кость отъ кости моея, и плоть отъ плоти моея, си наречеться жена». И нарече Адамъ имена всѣмъ скотомъ, и птицамъ, и звѣремъ, и гадомъ; и самѣма ангелъ повѣда имени. И покори Богъ Адаму звѣри и скоты, и обладаше всими, и послушаху его. Видѣвъ же дьяволъ, яко почсти Богъ человѣка, позавидѣвъ ему, преобразися въ змию, и прииде къ Евзѣ, и рече ей: «почто не яста отъ древа, сущаго посредѣ рая»? И рече жена къ змии: «рече Богъ не имата ясти, оли да умрета смертью». И рече змия къ женѣ: «смертью не умрета; вѣдаше бо Богъ, яко въ нь же день яста отъ него, отвѣрзостася очи ваю, и будета яко Богъ, разумѣвающа добро и зло». И видѣ жена, яко добро древо въ ядь, и вземьши жена снѣсть, и въдасть мужю своему, и яста, и отвѣрзостася очи има, и разумѣста яко нага есть, и сшиста листвиемъ смоковьнымь препоясание. И рече Богъ: «проклята земля въ дѣлехъ твоихъ, в печали яси вся дни живота твоего». И рече Господь Богъ: «егда како прострета руку, и возмета отъ древа животнаго, и живета в вѣкъ». Изъгна Господь Богъ Адама из рая. И сѣде прямо раю, плачася и дѣлая землю, и порадовася Сатана о проклятьи земля: се на ны первое паденіе, горкый отвѣтъ, отъпаденія ангелъскаго житья. И роди Адамъ Каина и Авѣля; и бѣ Каинъ ратай, а Авѣль пастухъ. Принесе Каинъ отъ плодъ земныхъ къ Богу, и не прия Богъ даровъ его; а Авель принесе отъ агнѣць пѣрвѣнѣць, и прия Богъ дары Авѣлевы. Сотона же вълѣзе въ Каина, и пострѣкаше Каина на убийство Авелево; и рече Каинъ къ Авѣлю: «изидевѣ на поле». И яко изидоша, въста Каинъ и хотяше убити и, [и] не умѣяше убити; и рече ему Сотона: «возми камень и удари и». И уби Авѣля. И рече Богъ Каину: «кде есть братъ твой?» Онъ же рече: «егда азъ стражь есмь брату моему»? И рече Бог: «кровь брата твоего въпиетъ къ мнѣ, буди стоня и трясыся до живота своего». Адамъ же и Евга плачющася бяста, и дьяволъ радовашеся, рекъ: «сего же Богъ почсти, азъ створихъ ему отпасти отъ Бога, и се нынѣ плачь ему налѣзохъ». И плакастася по Авѣлѣ лѣтъ 30, и не съгни тѣло его, и не умѣста погрести его; и повелѣньемъ Божиимъ птенца два прилетѣста, единъ ею умре, и единъ же ископа яму, вложи умѣршаго, и погребе. Видѣвша же се Адамъ и Евга, ископаста ему яму, и вложиста Авѣля, и погребоста и с плачемъ. Бысть же Адамъ лѣтъ 230, роди Сифа и 2 дщери, и поя едину Каинъ, а другую Сифъ, и отъ того человѣци расплодишася по земли, и не познаша створшаго я, исполнишася блуда, и всякого скаредія, и убийства, и зависти, и живяху скотьскы человѣци. И бѣ Ной единъ правѣденъ въ родѣ семъ, и роди 3 сыны, Сима, Хама, Афета. И рече Богъ: «не имать пребывать духъ мой въ человѣцехъ», и рече: «да потреблю человѣка, егоже створихъ, отъ человѣка до скота». И рече Богъ Ноеви: «створи ковчегъ в долготу лакоть 300, а в широту 50, а въ выше 30 лакотъ», во Егуптѣ бо локтемъ саженъ зовуть. Дѣлаему же ковчегу за 100 лѣтъ, и повѣдаше Ной, яко быти потому, посмѣхахуся ему людье. И егда сдѣла ковчегъ, рече Господь Богъ Ноеві: «влѣзи ты, и жена твоя, и сынове твои, и снохы твоя, и въведи я к себѣ по двоему отъ всѣхъ гадъ». И въведе Ной, якоже заповѣда ему Богъ. И наведе Богъ потопъ на землю, и потопе всяка плоть, и ковчегъ плаваше на водѣ; егда же посяче вода, излѣзе Ной, и сынове его, и жена его; и отъ сихъ расплодися земля. И быша человѣци мнози и единогласни, рѣша другъ другу: «зиждемъ столпъ до небесе». И начаша здати, и бѣ старѣйшина имъ Невродъ, и рече Богъ: «умножишася человѣци, и помыслы ихъ суетни»; и съниде Богъ, и размЪси языкы на 70 и два языка Адамовъ же языкъ бысть неотъятъ у Авера; то бо едінъ не приложися къ безумью ихъ, рѣкъ сице: «аще бы человѣкомъ Богъ реклъ на небо столпъ дѣлати, то повелѣлъ бы самь Богъ словомъ, якоже створи небеса, и землю, и море, и вся видимая и невидимая». Того ради сего языкъ не премѣнися; отъ сего суть Еврѣи На 70 и единъ языкъ раздѣлишася, и разидошася по странамъ, кождо свой нравъ прияша, и по дьяволю научению ови рощениемъ и кладязямъ жряху, и рѣкамъ, и не познаша Бога. Отъ Адама же до потопа лѣтъ 2242, а отъ потопа до разъдѣленья языкъ лѣтъ 529. Посемъ же дьяволъ в болша прелщения въверже человѣкы, и начаша кумиры творить, ови древяныа и мѣдяныя, а друзии мороморяны, златы и сребряны; и кланяхуться имъ, и привожаху сыны своя и дыцери своя, и закалаху предъ ними, и бѣ вся земля осквѣрнена. И началникъ же бяше кумиротворению Серухъ, творяше бо кумиры въ имена мертвыхъ человѣкъ, бывшимъ овѣмъ царемъ, другымъ храбрымъ, и волъхвомъ, и женамъ прелюбодѣйцамъ. Се же Серухъ роди Фару, Фара же роди 3 сыны, Аврама, и Нахора, и Арана. Фара же творяше кумиры, навыкъ у отца своего. Аврамъ же пришедъ въ умъ, възрѣвъ на небо, и рече: «воистину то есть Богъ, иже створилъ небо и землю, а отець мой прельщаеть человѣкы». И рече Аврамъ: «искущю богъ отца своего»; и рече: «отче! прельщаеши человѣкы, творя кумиры древяны; то есть Богъ, иже створилъ небо и землю». И приимъ Аврамъ огнъ, зажьже идолы въ храмины. Видѣвъ же се Аранъ, братъ Аврамовъ, рѣвнуя по идолѣхъ, хотѣ умьчати идолъ, самъ згорѣ ту Аранъ, и умре предъ отцемъ; предѣ сѣмъ бо не умиралъ сынъ предъ отцемъ, но отець предъ сыномъ, и отъ-сего начаша умирати сынове предъ отцемъ. И възлюби Богъ Аврама, и рече Богъ Авраму: «изиди изъ дому отца твоего и поиди в землю, в ню же ти покажю, и створю тя въ языкъ великъ, и благословять тя колѣна земная». И створи Аврамъ, якоже заповѣда ему Богъ. И поя Аврамъ Лота, сыновца своего, и бѣ бо ему Лотъ шюринъ и сыновець, бѣ бо Аврамъ поялъ братьню дщерь Ароню Сарру, и приде в землю Хананѣйску къ дубу высоку, и рече Богъ къ Авраму: «сѣмени твоему дамъ землю сию». И поклонися Аврамъ Богу; Аврамъ же бяше лѣть 70, егда изиде отъ Хараона. Бѣ же Сарра неплоды, болящі неплотьскымъ; рече Сарра Авраму: «влѣзи убо къ рабѣ моей». И поемши Сарра Агарь, и вдасть и мужеви своему, и влѣзъ Аврамъ къ Агари, и зача Агарь и роди сына, и прозва [и] Аврамъ Измаиломъ, а Аврамъ же бѣ лѣтъ 86, егда родися Измаилъ. Посемъ же заченши Сарра, роди сына и нарече имя ему Исакъ; и повѣлѣ Богъ Авраму обрѣзати отроча, и обрѣза Аврамъ въ 8 день. И възълюби Богъ Аврама и племя его, и нарече я въ люди себѣ, и отлучи я отъ языкъ, нарекъ люди своя. Сему же Исаку възмогущю, Авраму же живущю лѣтъ 175, и умре и погребенъ бысть. Исаку же бывшю лѣтъ 60, роди два сына, Исава и Якова; Исавъ же бысть дукавъ, а Яковъ правдивъ. Сий же Яковъ работа у уя своего изъ дщери его изь меньшее 7 лѣтъ, и не дасть ему ея Лаванъ, уй его, рекъ: «старѣйшюю поими»; и вдасть ему Лию старѣйшюю, и изъ другое рекъ ему другую работай 7 лѣтъ. Онъ же работа другую 7 лѣтъ из Рахіли, и поя себѣ 2 сестреници, отъ нею же роди 8 сыновъ: Рувима, Семеона, Левгию, Июду, Исахара, и Заулона, Иосифа и Веньамина, от робу двою: Дана, Нефталима, Гада, Асира, и отъ сихъ расплодишася Жидове. Ияковъ же сниде въ Егупетъ, сы лѣтъ 130, с родомъ своимъ числомъ 65 душь; поживе же въ Егуптѣ лѣть 17 и успе, и поработиша племя его за 400 лѣтъ. По сихъ же лѣтѣхъ възмогоша людье Жидовьстии умножишася, и насиляхуть имъ Егуптяне работою. В си же Бремена родися Моисѣй в Жидехъ, и рѣша волъстви Егупетьстии царю, яко родилъся есть дьтищъ въ Жидохъ, иже хощеть погубити Егупетъ. Ту абье повелѣ царь ражающаяся дѣти жидовьскыя имѣтати в рѣку. Мати же Моисѣова убоявшися сего погубления, вземъши младенѣць, вложи въ крабьицю, и несъши постави в лузѣ. В се же время сниде дщи Фараонова Фермуфи купаться, и відѣ отроча плачющеся, и възя е и пощади е, и нарече имя ему Моисий, и въскорми е. И бысть отроча красно, и бысть 4-хъ лѣтъ, и приведе и дщи Фараоня къ отцю своему Фараону. Видѣвъ же Моисѣя Фараонъ, нача любити Фараонъ отроча; Моисій же хапаяся за шию цареву, срони вѣнець съ главы царевы, и попра и. Видѣвъ же волхвъ, рече цареви «о царю! погуби отроча се; аще ли не погубиши, имаеть погубити всь Егупетъ», и не послуша его царь, но паче повелѣ не погубити дѣтий жидовьскыхъ. Моисееви же вьзмогъшю, и бысть великъ в дому Фараони; и бысть царь инъ, възавидѣша ему бояре. Моисѣй же уби Егупьтянина, бѣжа изъ Егупта; и приде в землю Мадиамьску, и ходя по пустыни, научися отъ ангела Гавриила о бытьи всего мира, и о пѣрвѣмъ человѣци, и яже суть была по немъ, и по потопѣ, и о смѣшении языкъ, аще кто колико лѣтъ бяше былъ, и звѣзное хожение и число, земльную мѣру и всяку мудрость. Посемъ же явися ему Богъ, в купинѣ огньмь, и рече ему: «видѣхъ бѣду людий моихъ въ Егуптѣ, и низълѣзохъ изяти я отъ руку Егуретьску, изъвести я отъ земля тоя; ты же йди къ Фараону царю Егупетъску, и речеши ему: пусти Израиля, да три дни положать требу Господу Богу; аще не послушаеть тебе царь Егупетъскый, побью и всими чюдесы моими». И пришедъшю Моисѣови, и не послуша его Фараонъ, и пусти Богъ 10 казней на Фараона: І рѣкы въ кровь, 2 жабы, 3 мьшице, 4 песья мухы, 5 смерть на скотъ, 6 прыщьеве горьци, 7 градъ, 8 прузи, 9 тма три дни 10 моръ въ человѣцѣхъ. Сего ради 10 казний бысть на нихъ, яко 10 мѣсяць топиша дѣти жидовьскы. Егда же бысть моръ въ Егупте, и рече Фараонъ Моисѣови [и] брату его Аарону: «отьидета въскорѣ». Моисѣй же събравъ люди Жидовьскыя, поиде отъ земля Егупетъскыя, и ведяще я Господь путемъ по пустыни къ Чермьному морю, и предъидяше предъ ними нощью столпъ огньнъ, а во дни облаченъ. Слышавь же Фараонъ, яко бѣжать людье, погна по нихъ и притисну я къ морю. Видѣвъше же людье Жидовстиі, възопиша на Моисѣя, ркуще: «почто изве[де]ны на смерть»? И възопи Моисѣй къ Богу, и рече Господь: «что вопиеши къ мнѣ? удари жезломъ в море». И створи Моисѣй тако, и раступися вода на двое, и внидоша сынове Израилеви в море. Видѣвъ же Фараонъ, гна по нихъ; сынове же Израилеви проидоша по суху; яко излѣзоша на берегъ, и съступися море о Фараонѣ и о воихъ его. И възлюби Богъ Израиля, и идоша отъ моря три дни по пустыни, и придоша въ Мерру; и бѣ ту вода горка, и възропташа людье на Бога, и показа имъ [Господь] древо, и вложи е Моисѣй въ воду, и осладишася воды. Посемъ же пакы възропташа людье на Моисѣя и на Арона, ркущи: «луче ны бяше въ Егуптѣ, еже ядохомъ мяса, и тукъ, и хлѣбъ до сытости». И рече Господь Богъ Моисѣови: «слышахъ хулнаніе сыновъ Израилевыхъ»; и дасть има манну ясти. Посемъ же дасть имъ законъ на горѣ Синайстий. И Моисѣови въшедъшю на гору къ Богу, они же съльявше тельчью главу, поклонишася, аки Богу, ихъже Моисѣи исъсѣче 3000 числомъ. Посемъ же пакы възропташа на Моисѣя и на Арона, еже не бѣ воды, и рече Господь Моисеови: «удари жезломъ, в камень».
      Рекъ: «исъ сего камени егда не испустивѣ воды»? И разгнѣвася Господь на Моисѣя, яко не възвеличи Господа, и не вниде в землю обѣтованую сего ради, роптанья онѣхъ ради; но възведе и на гору Вамьску и показа ему землю обѣтованую, и умре Моисѣй ту на горѣ. И прия власть Ісусъ Навгинъ; сий приде въ землю обѣтованую, и изби Хананейско племя, и всели в нихъ мѣсто сыны Израилевы. Умерьшю же Ісусу, бысть судья въ него мѣсто Июда; инѣхъ судий бысть 14, при нихъже забывше Бога, изъведъшаго я изъ Егупта, начаша служити бѣсомъ. И разгнѣвася Богъ, предаяшеть я иноплеменьникомъ на расхыщение, и егда ся начнуть каяти, помиловашеть ихъ; и пакы укланяхуся на бѣсослужение. По сихъ же служаше Илий жрець, и посемъ Самуилъ пророкъ. Рѣша людье Самуилу: «постави намъ царя». И разъгнѣвася Богъ на Израиля, и постави надъ ними царя Саула. Таче Саулъ не изволи ходити въ завѣтѣ Господни, избра Господь Давида, постави и царя надъ Израилемъ, и угоди Давидъ Богу. Сему Давиду кляся Богъ, яко отъ племени его родитися Богу. И пѣрвое начаша пророчьствовати о воплощении Божии, рекъ: изъ щрева преже деньница родихъ тя. Се же пророчьствовавъ 40 лѣтъ, и умре. И по немъ царствова, пророчьствова сынъ его Соломонъ, иже възгради церковь Богови и нарече ю Святая Святыхъ; и бысть мудръ, но наконецъ поползеся; царствовавъ лѣтъ 40 и умре. По Соломонѣ же царьствовавъ сынъ Ровоамъ; при семъ раздѣлися царство на двое, Жидовьское въ Ерусалимѣ одино, а другое въ Сурии. Въ Самарѣи же царствова Еровамъ, холопъ Соломонь, иже створи двѣ кравѣ златѣ, и постави едину вь Вефили на холмѣ, а другую въ Енданѣ, и рекъ: «се бога твоя, Израилю»; и кланяхуся людье, а Бога забыша. Таче и въ Иерусалимѣ [начаша] забывати Бога [и] начаша кланятися Валу, рекъше ратьну богу, еже есть Ерѣй, и забыша Бога отець своихъ. И нача Богъ посылати к нимъ пророкы; пророцы же начаша обличати о безаконьи ихъ и о служеньи кумиръ, они же начаша пророкы избивати, обличаеми отъ нихъ. И разгнѣвася Богъ на Израиля велми, и рече: «отрину [я] отъ себе и призову ины люди, иже мене послушаютъ; и аще съгрѣшать, не помяну съгрѣшения ихъ». И нача посылати пророкы, глаголя: «прорѣчайте о отвѣржении жидовьствѣ и о призваньи странъ». Пѣрвое же начаша пророчьствовати Осий, глаголя: престану царство дому Израилева, и скрушю лукъ Израилевъ, и не приложю пакы помиловати дому Израилева, но отмѣтаю отвѣргуся ихъ, глаголеть Господь, и будуть блудяще въ языцехъ. Иеремѣя же рече: аще станеть Самуилъ и Моисѣй, не помилую ихъ. И паки той же Еремѣя рече: тако глаголеть Господь: се кляхся именемъ моимъ великымъ, аще будеть отселѣ кдѣ имя мое именуемо въ устѣхъ Июдѣйскыхъ. Иезекѣль же рече: тако глаголеть Господь Аданаи: расъсѣю вы вся останки твоя въ вся вѣтры, зане святая моя осквѣрнависте вьсими негодован[м]и твоими; азъ же тя отрину и не имамъ тя помиловати пакы. Малахия же рече: тако глаголеть Господь: уже нѣсть ми хотѣнья въ васъ, понеже отъ въстока и до запада имя мое прославися въ языцѣхъ, и на всякомъ мѣстѣ приносится кадило имени моего и жертва чиста, зане велье имя мое во языцѣхъ; сего ради дамъ васъ на поносъ и на пришествие въ вся языки. Исая великый рече: тако глаголеть Господь: простру руку свою на тя, истьлю тя и расѣю тя, и не приведу тя. И пакы и тъ же рече: възненавидѣхъ праздникы ваша и начатки мѣсяць вашихъ [и суботъ вашихъ] не приемлю. Амосъ же пророкъ рече: слышите слово Господне: азъ приемлю на вы плачь; домъ Израилевъ падеся и не приложи въстати. Малахия же рече: тако глаголеть Господь: послю на вы клятву и проклѣну благословение ваше, и разорю, и не будеть въ васъ. И много пророчьствоваша о отвѣржении ихъ. Симъ же пророкомъ повелѣ Богъ пророчьствовати о призваньи инѣхъ странъ в нихъ мѣсто. Нача звати Исая, тако глаголя: яко законъ отъ мене изидеть, и судъ мой свѣтъ странамъ; приближается скоро правда моя, изидеть, и на мышцю мою страны уповаютъ.
      Иеремѣя же рече: тако глаголеть Господь: и положю дому Июдову завѣтъ новъ, дая законы в разумѣнья ихъ, и на сердца ихъ напишю, и буду имъ въ Богъ, и ти будуть мьнѣ въ люди. Исая же рече: ветхая мимо идоша, а новая възвѣщаю, и прежъ възвѣщения явлено бысть вамъ; пойте Господеви пѣснь нову; работающимъ ми призоветь имя ново, еже благословится имя [по] всей земли; домъ мой домъ молитвѣ прозовется по всѣмъ языкомъ. Той же Исая глаголеть: открыеть Господь мышьцю свою святую предъ всѣмі языкы, узрять вси конци земля спасение Бога нашего. Давидъ же: хвалите Господа вси языци, похвалите его вьси людье. Тако Богу възлюбившю новыя люди, рекъ имъ, сънити к нимъ самъ, и явитися человѣекомъ плотью, и пострадати за Адамово преступление. И начаша пророчьствовати о воплощении Божии; и пѣрвое Давидъ, глаголя: рече Господь Господеви моему: сяди одесную мене, дондеже положю врагы твоя подъ ножье ногама твоима. И пакы: рече Господь къ мнѣ: сынъ мой еси ты, азъ днесь родихъ тя. Исая же рече: не солъ, ни вѣстникъ, но самъ Господь пришедъ спасеть ны. И пакы: яко дѣтищь родися намъ, емуже бысть начало на рамѣ его, и прозовется имя его Велика Свѣта Ангелъ, и велика власть его и миру его нѣсть конца. И пакы: се въ утробѣ Дѣвая зачать, и родить сынъ, и прозовуть имя ему Еммануилъ. Михѣя же рече: ты Виолеоме, доме Ефрантовъ, еда не моглъ еси быти в тысящахъ Июдовахъ? ис тебе бо ми изидетъ старѣйшина быти князь ихъ въ Израили, исходъ его отъ дний вѣка; сего ради дасться до времени ражающая, родить и прочии отъ братья его обратятся на сыны Израилевы. Иеремия же рече: се Богъ нашъ, и не въмѣнится инъ к нему: изъобрѣте вьсякъ путь художьства, яко дасть Иякову отроку своему; по сихъ же на земли явися и съ человѣкы поживе. И пакы: человѣкъ есть; и кто увѣсть, яко Богъ есть? яко человѣкъ же умираеть. Захарья же рече: не послушаша сына моего, и не услышю ихъ, глаголеть Господь. Иосѣй рече: тако глаголеть Господь: плоть моя отъ нихъ. Проркоша же и о страсти его ркуще; якоже рече Исая: о лютѣ души ихъ, понеже свѣтъ золъ свѣщаша, ркуще, свяжемъ праведника. И пакы той же рече: тако глаголеть Господь: азъ не супротивлюся, ни противлюся, ни глаголю противу; плещи мои дахъ на раны, и ланитѣ мои на заушение, и лица своего не отвратихъ отъ стыдѣнья. Еремия же рече: приидите, въложимъ древо въ хлѣбъ его, изътребимъ отъ земля животъ его. Моисѣй же рече о распятьи его: узрите жизнь вашю висящю предъ очима вашима. И Давидъ рече: въскую шаташася языци. Исая же рече: яко овьча на заколенье веденъ бысть. Ездра же рече: благословенъ Богъ, распростеръ руцѣ свои, и спаслъ Иерусалима. И о въскресении же его рькоша. Давидъ: въстани, Боже, суди земли, яко ты наслѣдиши въ всѣхъ странахъ. И пакы: да въскреснеть Богъ, и разидутся врази его. И пакы: въскресни, Господи Боже мой, да възнесеться рука твоя. Исая же рече: сходящии въ страну и сѣнь смертьную, свѣть восияеть на вы. Захарья же рече: и ты въ крови завѣта твоего испустилъ еси ужикы своя отъ рова, не имущи воды. И ино много пророчьствова о немъ же, и сбытся все». Рече же Володимиръ: «то въ кое время събыться се, и было ли се есть? егда ли топѣрво хощеть быти се?» И философь же отвѣщавъ рече ему: «яко уже преже сьбысться все, егда Богъ въплотися. Якоже преже ркохъ, ЖидоМъ пророкы избивающимъ, царемъ ихъ законы преступающимъ, предасть я на расхыщение, въ пленъ и ведени быша въ Асурию, грѣхъ ради ихъ, и работаша тамо лѣтъ 70; и по семъ възвратишася на землю свою не бъ у нихъ царя, но архиерѣи обладаху ими до Ирода иноплеменьника, иже облада ими. В сего же власть, в лѣто 5000 и 500, посланъ бысть Гаврилъ въ Назарефъ къ дѣвици Марии отъ колѣна Давидова, рещи ей: Радуйся, обрадованная, Господь с тобою. И отъ слова сего зачатъ Слово Божие во утробѣ, и породи Сына, и нарече имя ему Ісусъ. И се волъстві приидоша отъ въстока, глаголюще: кдѣ есть рожийся царь Жи[до]вескъ? видѣхомъ звѣзду его на въстоци, приидохомъ поклонится ему. Слышавъ же се Иродъ царь, смятеся и всь Иерусалимъ с нимъ; и призвавъ книжникы и старци людьскыя, въпрошаше: кде Христосъ ражается? Они же рѣша ему: въ Вифлеомѣ Июдѣйстѣмь. Иродъ же се слышавъ, посла, рекъ: избѣйте младенца, сущая во Вефлиомѣ, до дву лѣту. О.ни же шедше, избиша младениць 14000. Марья же убоявшися, скры отроча; Иосифъ же съ Мариею, поимъ отроча, и бѣжа въ Егупетъ и бысть ту до умертвия Иродова. Въ Егуптѣ же явися ангелъ Иосифу, глаголя: въстани, поими отроча и матерь его, и иди в землю Израилеву. Пришедъшю же ему, вселися въ Назарефъ. И възрастъшю же ему и бывшю ему лѣтъ 30, нача чюдеса творити и проповѣдати царство небесное, изъбра 12, и яже ученикы себѣ нарече. И нача чюдеса творити велика, мертвыя въскрешати, прокаженыя очищати, хромыя ходити, слѣпымъ прозрѣнье творити, и ина многа чюдеса велика, якоже бѣша пророци прорекли о немъ, глаголюще: тъ недугы наша ицѣли, и болезни подъя. И крестися въ Иерданѣ отъ Ивана, показая новымъ людемъ обновление. Крестившю же ся ему, и се отвѣрзошася небеса, и Духъ сходящь зракомъ голубиномъ на нь, и гласъ глаголя: се есть Сынъ мой възлюбленый, о немъ же благоизволихъ. И посылаше ученикы своя проповѣдати царство небесное, и покаяние въ оставленье грѣховъ, и хотя исполнити пророчьство, и нача проповѣдати, яко подобаеть сыну человѣчьскому пострадати, и распяту быти, и въ третий день въскреснути. И учащю ему въ церкви, архиереи исполнишася зависти, и книжници искаху убити и, и емъше, и ведоша и къ игѣмону Пилату. Пилатъ же испытавъ, яко безъ вины предаша и, хотѣ пустити и; они же рѣша ему: аще того пустиши, не имаеши быти другъ кесареви, Пилатъ же повелѣ, да и распнутъ. Они же поемъше Ісуса, ведоша и на мѣсто Краньево, и ту и распяша; и бысть тма по всей земли отъ шестаго часа до 9-го, и при 9-мь часѣ испусти духъ Ісусъ, и церковная запона раздрася на двое, и мертвии въстаяху мьнози, имъже повелѣ въ раи быти. И снемъше же и съ креста, положиша и въ гробѣ и печатьми запечаташа гробъ, людье же Жидовьстии и стражи приставиша, ркуще: еда украдуть и нощью ученици его. Онъ же въ 3 день въскресе и явися ученикомъ; и въскресъ изъ мертвыхъ, рекъ имъ: идете въ вся языкы, и научите вся языкы, крестяще во имя Отца и Сына и Святаго Духа. И пребысть съ ними 40 дний, являяся имъ по въскресении. И егда исполнися 40 [дній], повелѣ имъ ити на гору Елеоньскую, и ту явися имъ, и благословивъ я, рече имъ: сядете въ градѣ Иерусалимѣ, дондеже послю обѣтование Отца моего. И егда възношашеся на небо, ученикы поклонишася ему, и възъратишася въ Иерусалимъ, и бяху выну въ церкви. И егда скончася дний 50, сниде Духъ Святый на Апостолы; и приимъше обѣтование Святого Духа, разидошася по вьселенѣй, учаще и крестяще водою».
      Рече же Володимиръ къ философу: «что ради отъ жены родися, и на дьревѣ распятъся, и водою крестися?» Философъ же рече ему: «Сего ради, понеже испѣрва родъ человѣчьскый женою съгрѣши, дьяволъ прельсти Евгою Адама и отпаде рая, такоже и Богъ отмѣстье створи дьяволу: женою пѣрвѣе побѣженье бысть дьяволу, женою бо пѣрьвѣе испаденіе бысть Адаму изъ раа, отъ жены же пакы въплътися Богъ и повелѣ в рай ити вѣрнымъ. А еже на древе распяту быти, сего ради, яко отъ древа вкушь, и испаде породы; Богъ же на древѣ страсть пріать, да древомъ діяволь побѣженъ будеть, и отъ древа праведнаго пріимуть праведніи. А еже водою обновленіе; понеже преумножившимся грѣхомъ в человѣцехъ, и наведе Богъ потопъ на землю, и потопи человѣкы водою. Сего ради рече Богъ: понеже погубихъ водою человѣкы грѣха ради ихъ, нынѣ же пакы водою очищу грѣхы человѣкомъ, обновле’ніемъ водою. Ибо Жидовьскый родъ въ мори очистишася отъ Египетскаго злаго нрава, понеже вода изначала бысть пръвое; рече бо: и Духъ Божій ношашеся връху воды; иже бо и нынѣ крестятся водою и духомъ. Преображеніе бысть пръвое водою, якоже Гедеонъ прообрази. Егда же пріиде к нему ангелъ, веляше ему ити на Мадіама; и искушаше и рече къ Богу, положивь руно на гумнѣ, рекь: и аще будеть по всей земли роса, а на рунѣ суша; и бысть тако. Се же прообрази, яко иностраны бѣша преже суша, а Жидове руно, а на Жидѣхъ суша. И пророци же проповѣдаша, яко водою обновленіе будеть. Апостоломъ же учащимъ по вселенней вѣровати Богу, ихъже ученіе и мы Греци пріахомъ; и вся вселенная вѣруетъ ученію ихъ. Нарекль же есть Богъ единъ день, в онже хощетъ судити, пришедый, живымъ и мертвымъ, и въздати комуждо по дѣломъ ихъ: праведному царство небесное, и красоту неизречекную, веселіе без конца, и не умирати в вѣкы, а грѣшникомъ мука огненна, и червъ неусыпаемый, и Муцѣ не будеть конца. Сице же будуть мученіа, иже не вѣруютъ Господу нашему Ісусу Христу, мучими будутъ въ огни, иже ся не креститъ».
      И се рекь, показа ему запону, на нейже бѣ написано судище Господне; показываше же ему одесную праведныа въ веселіи предъидущу в рай, а ошуюю грѣшныа идущихъ въ муку. Вълодимеръ же въздохнувь рече: «добро симъ одесную, горе же симъ ошуюю». Онъ же рече: «аще хощеши одесную стати, то крестися». Вълодимеръ же положи на сердци своемъ, рекъ: «пожду еще мало», хотя испытати о всѣхъ вѣрахъ. Вълодимеръ же сему дары многы въдавь, отпусти съ честію великою.

      В лѣто 6495. Съзва Вълодімерь бояры своя и старци градскыа, и рече имъ: «се приходиша къ мнѣ Болгаре, рекуще: пріими законъ нашь; посемъ же пріидоша Нѣмци, и тые хваляху законъ свой; по сихъ приходиша Жидове. Сихъ же послѣди приходиша и Греци, хуляще всѣ законы, свой же хваляще, а много глаголаша сказующе отъ начала миру; суть же хитро сказующе, яко и другый свѣтъ повѣдають быти, и чюдно слышати ихъ ... [...] ... зсмыслены числомъ 10, и рѣша имъ: «идете первое в Болгары, испытайте вѣру ихъ и службу». Они же идоша, и пришедше видиша сквѣрная дѣла ихъ и кланяние вь ропати; и придоша в землю свою. И рече имъ Володимерь: «идите пакы въ Нѣмцѣ и сглядайте такоже, и оттуду идете въ Грекы». Они же придоша въ Нѣмцѣ, и сглядавше церковь и службу ихъ, и придоша к Царюграду, и внидоша къ царю; царь же испыта, коея ради вины придоша, они же исповѣдаша ему вся бывшая. Си слышавъ царь, и радъ бысть, и честь велику створи имъ въ тъ день. Наутрѣя же посла къ патреарху, глаголя сице: «придоша Русь, пытающе вѣры нашея; да пристрой церковь и клиросъ, и самъ причинися въ святительскія ризы, да видятъ славу Бога нашего». И си слышавъ патреархъ, и повелѣ созвати клиросъ всь, и по обычаю створи празникъ, и кадила вьжгоша, и пѣния ликы составиша. И иде и царь с ними во церковь, и поставиша я на пространьнѣ мѣстѣ, показующе красоту церковьную, и пѣнья и службу архиерѣйскыи, предстоянья дьяконъ, сказающе имъ служение Бога своего; они же въ изумѣньи бывше, и удивившеся, похвалиша службу ихъ. И призвавша я царя Василей и Костянтинъ и реста имъ: «идите в землю вашу», и отпусти и с дары великы и с честью. Они же придоша въ землю свою, и созва князь бояры своя и старца. Рече Володимеръ: «се придоша послании нами мужи, да слышимъ отъ нихъ бывшее»; и рече имъ: «скажите предъ дружиною». Они же рѣша: «яко ходихомъ первое в Болгары и смотрихомъ, како ся кланяють въ храминѣ, рекше в ропатѣ, стояще безъ пояса; и поклонився, сядеть и глядить сѣмо и овамо, акы бѣшенъ, и нѣсть веселия у нихъ, но печаль и смрадъ великъ, и нѣсть добръ законъ ихъ. И придохомъ въ Нѣмцѣ, и видихомъ службу творяща, а красоты не видихомъ никоеяже. И придохомъ же въ Грѣкы, и ведоша ны идѣже служать Богу своему, и не свѣмы, на небеси ли есмь былѣ, или на землѣ: нѣсть бо на земли такого вида, или красоты такоя, недоумѣемь бо сказати; токмо то вѣмы, яко отъинудь Богъ съ человѣкы пребываеть, и есть служба ихъ паче всихъ странъ. Мы убо не можемь забыти красоты тоя; всякъ бо человѣкъ, аще преже вкусить сладка, послѣди же не можеть, горести прияти, тако и мы не имамъ сде жити». Отвѣщавъша же боярѣ и рѣша: «аще лихъ бы законъ Грѣчкый, то не бы баба твоя Олга прияла крещения, яже бѣ мудрѣйши всихъ человѣкъ». Отвѣщавъ же Володимеръ рече: «то кде крещение приимемь»? Они же рѣша: «кдѣ ти любо». И минувшу лѣту.

      В лѣто 6496, иде Володимеръ с вои на Корсунь, градъ Грѣчкый, и затворишася Корсуняни въ градѣ. И ста Володимѣръ объ онъ полъ града в лимени, въдалѣ града стрѣлища единого, и боряхуся крѣпко горожанѣ с ними, Володимеръ обьстоя градъ. И изнемогаху людие въ градѣ, и рече Володимеръ к гражаномъ: «аще ся не вдасте, имамъ стояти за 3 лѣтъ». Володимеръ же изряди воя своя, и поведѣ присну сыпати к граду. Симъ же спущимъ, Корсуняне подкопавше стѣну градьскую, крадяху сыпленую персть, и ношаху к соби в градъ, сыплюще посредѣ града; вои же присыпаху боле, и Володимеръ стояше. И се мужь, именемъ Анастасъ, Корсунянинъ, стрѣли, написавъ на стрѣлѣ: «кладязи, яже суть за тобою отъ вьстока, изъ того вода идеть по трубѣ; копавше преймете воду». Володимеръ же се слышавъ, възрѣвъ на небо и рече: «аще ся сбудеть се, имамъ креститися». И ту абье повелѣ копати прекы трубамъ, и переяша воду; и людье изнемогаху жажею водною, и предашася. И вниде Володимеръ въ градъ и дружина его, и посла Володимиръ къ цареви Василию и Костянтину, глаголя сице: «се градъ ваю славный взяхъ; слышю же се, яко сестру имаете двою, да аще ею не вдасте за мя, то створю граду вашему, якоже и сему створихъ». И се слышавша царя, быста печална, посласта вѣсть, сице глаголюще: «не дост[оит]ь крестьянамъ за поганыя посягати и даяти; аще ли ся крестиши, приимеши се, и получиши царство небесное, и с нами единовѣрникъ будеши; аще ли сего не хощеши створити, не можевѣ дати сестры своей за тя». И се слышавъ Володимѣръ, и рече посланымъ отъ царю: «глаголете царема тако: яко азъ крещюся; яко испытахъ преже сихъ дний законъ вашь, и есть ми любъ, и вѣра ваша и служение, иже ми исповѣдаша послании нами мужи». И се слышавша царя, и ради быста, и умолиста сестру свою именемъ Анну, и посласта къ Володимеру, глаголющи: «крестися, тогда послевѣ сестру свою к тобѣ». И рече Володимиръ: «да пришедше [съ] сестрою вашею, крестять мя». И послушаста царя, и посласта сестру свою, и сановникы нѣкыя, и прозвутеры; она же не хотяше ити, яко въ поганыя, и рече имъ: «луче бы ми сдѣ умрети». И речеста ей брата: «егда како обратить Богъ Рускую землю въ покаяние, и Грѣчкую землю избавиши отъ лютыя рати; видиши ли, колико зло створиша Русь Грѣкомъ? нынѣ же, аще не идеши, тоже имуть творити намъ»; и одва принудиста. Она же всѣдши в кубару, цѣловавши ужикы своа с плачемь, поиде чресъ море; яко приде къ Корсуню, излѣзоша Корсуняни съ поклономъ, и введоша ю въ градъ, и посадиша ю в полатѣ. По Божью же строенью, въ се время разболѣлся Володимиръ очима, и не видяше ничтоже, и тужаше велми, и не домышляше, что сотворити; и посла къ нему цариця, рекуще: «аще хощеши болезни сея избыти, то вьскорѣ крестися; аще ли ни, то не имаеши избыти сего». И си слышавъ Володимеръ, [рече]: «аще се истина будеть, по истѣнѣ великъ Богъ крестьянескъ». И повелѣ крестити ся. И епископъ же Корсуньскый с попы царицины, огласивъ и, и крести Володимѣра, и яко возложи руку на нь, абье прозрѣ. Видивъ же се Володимеръ напрасное исцѣление, и прослави Бога, рекъ: «топервое увидѣхъ Бога истиньнаго». Си же увидивше дружина его, мнози крестишася. Крести же ся въ церкви святое Софьи, и есть церкви та стояще в Корсуни градѣ, на мѣстѣ посредѣ града, идеже торгъ дѣють Корсунянѣ; полата Володимѣря воскрай церкви стоить и до сего дни, и царицина полата за олътаремь. По крещении же приведе царицю на обручение. Се же не свѣдуще право, глаголють, яко крестился есть в Кыевѣ; инии же рѣша: въ Василевѣ, друзии же рѣша, инако сказающе. И крещену же Володимеру въ Корсуни, предаша ему вѣру крестьяньскую, рекуще сице: «да не прельстять тебе нѣции отъ еретикъ, но вѣруй, сице глаголя: «Вѣрую въ единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и землѣ, и до конца вѣру сию. И пакьи вѣрую въ единого Бога Отца нерожена, и въ единого Сына рожена, и въ единъ Святый Духъ исходящъ. Три собьства свершена, мьсльна, раздѣляема числомъ и собьствомъ, и не божествомъ раздѣлна, и совокупляеться нераздѣлна. Отець бо Богъ Отець, присно сый пребываеть въ отечьствѣ, нероженъ, безначаленъ, начало [и] вина всимъ единемь рожениемь сы Сыну и Духови; отъ негоже ражаеться Сынъ преже всіхъ вѣкъ, исходить же Духъ Святый и безъвременьна и безъ лѣта; вкупѣ Отець, вкупѣ Сынъ, вкупѣ Духъ Святый есть. Сынъ подобосущенъ и безначаленъ Отцю, рожениемь точию равнествуя Отцю и Духу. Духъ есть пресвятый, Отцю и Сыну подобосущенъ и присносущенъ. Отцю бо отечьство, Сыну же сыновьство, Святому Духу исхожение. Ни Отець бо въ Сынъ или Духъ преступаетъ, ни Сынъ въ Отца и Духа, ни Духъ въ Сынъ или Отець, недвижна бо свойствья. Не трие бози, [но] единъ Богъ, понеже едино божество въ трехъ лицихъ. Хотѣньемъ же Отца же и Духа свою пасти тварь, отечьскыхъ ядръ, иже не отступи, сшедъ и въ дѣвичьское ложе пресвятое, акы Божье сѣмя вшедъ, и плоть сьдушьвну, и словесну же и умну, не преже бывшю приимъ, изийде Богъ воплощенъ, родивыся неизрѣченьнѣ, и дѣвство матери схрани нетлѣньно. Не смятение, ни размѣшение и ни измѣнения пострадавъ, но пребывъ, еже бѣ, приемы рабий зракъ истиною, а не мечтаниемъ, всячьскы, развѣ грѣха, намъ подобенъ бывъ.
      Волею родися, волею взалка, волею вжада, волею трудися, волею устрашися, волею умре истиною, а не мечтаниемъ; вся свѣршена, не оклеветанный страсти человѣчества. Распятъ же ся, смерти вкуси безъгрѣшный, и въскресъ въ своей плоти, и не вѣдѣвши истлѣния, на небеса взыиде и седе одесную Отца, и придеть же пакы съ славою судити живымъ и мертвымъ; якоже взийде сь своею плотью, тако и снидеть. Къ симъ едино крещение исповѣдаю водою и Духомъ, приступаю къ пречистымъ тайнамъ, вѣрую въ истину тѣло и кровь, и приемлю церковьная предания, и кланяюся честнымъ иконамъ, кланяюся древу честному и кресту и всякому кресту, и святымъ мощемь и святымъ сьсудомъ».
      «Вѣру[й] же Семи Сборъ святыхъ отець: иже есть первый в Никии 300 и 18, иже проклята Арья, и проповѣдаша вѣру непорочну и праву; вторый же Сборъ в Костянтинѣградѣ святыхъ отець 100 и 50, иже прокляша Македонья духоборца, и проповѣдаша Троицю единосущную; 3-й же Сборъ въ Ефесѣ святыхъ [отець] 100 на Несторья, егоже прокленше, проповѣдаша святую Богородицю; 4-й Сборъ в Халкидонѣ святыхъ отець 600 и 30 на Евтуха и Диоскора, еюже прокленше святии отци,. изъгласивше свершена Бога и свѣршена человѣка Господа нашего Ісуса Христа; 5-й Сборъ въ Царѣградѣ святыхъ отець 100 и 60 и 5 на Ерегенова предания, и на Евагрия, ихже прокляша святии отци; 6-й Сборъ въ Царѣградѣ святыхъ отець 100 и 70 на Сергиа и Кура, ихже прокляша святии отци; 7-й Сборъ въ Никеи святыхъ отець 300 и 50, прокляша, иже не покланяються иконамъ. Не приимай же отъ Латынѣ учения, ихже учение развращено: влѣзъше бо вь церковь, не покланяються иконамъ, но стоя поклониться, и поклонився напишеть кресть на земли и цѣлуеть, и вьстанеть простъ ногами на немъ; да легъ цѣлуеть, а вьставъ попираеть. Сего бо апостоли не предаша; предали суть апостоли крестъ поставленъ цѣловати, иконы предаша. Лука бо еуангелистъ первое написанъ, посла вь миръ, якоже глаголеть Василѣй; яко на первый образъ икона приходить. Пакы же землю глаголеть матерью. Да аще имъ есть земля мати, то отець имъ есть небо, искони створи Богъ небо и такоже землю; тако глаголеть: Отче нашь, иже еси на небеси. Аще ли по сихъ разуму земля есть мати, почто плюете на матерь свою, да семо ю лобызаете, а семо ю сквѣрните? Сего же Римлянѣ не творяху, но исправляху на всихъ Сборѣхъ, сходяще отъ Рима и отъ всихъ престолъ. На первомъ сборѣ, иже на Арья, иже в Никеи, отъ Рима преже Селивестръ посла епископы и прозвутеры; а отъ Александрия Афана[сі]я, отъ Царяграда Митрофанъ посла епископы отъ себѣ; и тако исправяху вѣру. На вторемъ же Сборѣ отъ Рима Дамасъ, а отъ Александрѣа Тимофѣй, отъ Антиохия Мелетий, Курилъ Ерусалимскый, Григорѣй Богословець. На третьемъ же Сборѣ Келестинъ Римьский, Курилъ Александрийский. На 4 же Сборѣ Леонтий Римьскый, Анаталѣй Царяграда, Увеналий Ерусалимскый. На пятомъ Сборѣ Римьский Вилигий, Евьтухий Царяграда, Аполинарий Александрийскый, Домнинь Антиохийскый. На шестомъ Сборѣ отъ Рима Агафонь, Георгий Царяграда, Феофанъ Антиохийскый, отъ Александрия Петръ мнихъ. На 7-мь Сборѣ Андрианъ отъ Рима, Тарасий Царяграда, Политьянь Александрѣйскый, Феодоръ Антиохийскый, Илья Ерусалимскый. Сии вси съ своими епископы и сходящеся и правяху вѣру. По семемъ же сборѣ Петръ Гугнивый сь иними шедъ в Римъ и престолъ въсхитивъ, развративъ вѣру, отвѣрзъся престола Ерусалимьскаго, и Александрѣскаго, и Царяграда, и Антиохийскаго. И возмутиша Италию всю, сѣюще учение свое раздно; тѣмъже держать не в одино съглашение вѣру, но раздно: овии бо поповѣ одиною женою оженився служать, и друзии до семи женъ поимающе служать. Ина же многа раздно держать, ихъже блюдися учения: пращають же грѣхы на дару, еже есть злѣе всего. Богъ да хранить, княже, отъ сего.
      Володимеръ же поимъ царицю и Настаса, и попы Корсуньскыя, мощи святаго Климента и Фива, ученика его, и поима сьсуды церковныя, иконы на благословенье себѣ. Постави же церковь святаго Іоанна Предтечю въ Корсунѣ на горѣ, иже ссыпаще средѣ града, крадущи приспу, и яже и церкви стоить и до сего дни. Взяша же идя мѣдянѣ 2 капищи, и 4 конѣ мѣдяны, иже и нынѣ стоять за святою Богородицею; яко иже не вѣдуще мнятся мраморяны суща. Вдасть же за вѣно Корсунь Грѣкомъ царицѣ дѣля, а самъ прииде Кыеву. И яко приде, повелѣ кумиры испроврещи, овыи сѣщи, а другыя огньви предати; Перуна же повелѣ привязати кь коневи хвосту и влещи с горы по Боричеву на ручай, и 12 мужа пристави бити жезлиемь. Се же не яко древу чюющу, но на поругание бѣсу, иже прильщаше симъ образомъ человѣкы, да возмѣстье приметь отъ человѣкъ. Велий еси, Господи, чюдная дѣла твоя! вчера чьстимь отъ человѣкъ, а днесь поругаемь. И влѣкому же ему по Ручаеви къ Днѣпру, плакахуся его невѣрнии людье, еще бо не бяху прияли крещения; и привлекше и, вринуша и въ Днѣпръ. И пристави Володимеръ рекъ: «аще кде пристанеть вы, то отрѣвайте его отъ берега, доньдеже порогы пройдеть; тогда охабитеся его». Они же повѣленое створиша. Яко пустиша и пройде сквозѣ порогы, извѣрже и вѣтръ на рѣнь, иже и до сего дни словетъ Перуня рѣнь. Посемъ же Володимиръ посла послы своя по всему граду, глаголя: «аще не обрящеться кто заутра на рѣцѣ, богать ли, убогъ, или нищь, или работенъ, противникъ мнѣ да будеть». И се слышавше людье, съ радостью идяху, радующеся, и глаголаху: «аще бы се не добро было, не бы сего князь и бояри прияли».
      Наутрѣя же изииде Володимѣръ съ попы царицины и Корсуньскыми на Днѣпръ, и снидеся бещисла людии: и влѣзоша въ воду, и стояху ови до шеѣ, а друзии до персий, младѣи же отъ берега, друзии же младенци держаще, свѣршении же бродяху, поповѣ же стояще молитвы творяху. И бяше видити радость велика на небеси и на земля, толико душъ спасаемыхъ; а дьяволъ стеняше, глаголя: увы мнѣ, яко отсюду прогонимь есмь! здѣ бо мнѣхъ жилище имѣти, яко сдѣ не суть учения апостольская, ни суть вѣдуще Бога, но веселяхуся о службѣ ихъ, еже служаху мнѣ; иже се побѣжаемь есмь отъ невѣгласа сего, а не отъ апостолъ и мученикъ, и ни имамъ уже царствовать во странахъ сихъ. Крестившимъ же ся людемъ, идоша когождо в домы своя. Володимѣръ же радъ бывъ, яко позна Бога самъ и людие его, и возрѣвъ на небо и рче: «Боже великый, створивый небо и землю! призри на новыя люди своя, вдай же имъ, Гослоди, увѣдити тебе, истеньнаго Бога, якоже увидиша страны крестьяньскыя; и утверди у нихъ вѣру правую и несъвратну; мнѣ помози, Господи, на супротивнаго врага, да надѣюся на тя и на твою державу, побѣжаю козни его». И се рекъ, повелѣ рубити церькви и поставляти по мѣстомъ, идеже стояше кумиры; и постави церковь святаго Василья на холмѣ, идѣже стояша кумири Перунъ и прочии, идеже требы творяху князь и людье; и на[ча] ставити по градомъ церкви и попы, и людие на крещение приводити по всемъ град[омъ] и селомъ. И пославъ, нача поимати у нарочитой чади дѣти и даяти на учение книжное а матери же чадъ своихъ плакахуся по нихъ, и еще бо ся бяху не утвѣрдилѣ вѣрою, но акы по мерьтвѣцѣ плакахуся. Симь же раздаянымъ на учение книжное, и сбысться пророчьство на Руской землѣ, глаголющее: вь оны дни услышать глусии словеса книжная, яснъ будеть языкъ гугнивыхъ. Си бо не бѣша прѣди слышали словеса книжная, но по Божью строенью, и по милости своей помилова Богъ, якоже рче Пророкъ: помилую, егоже хощю. Помилова бо ны пакы банею бытия и обновлениемь Духа, и по изволению Божию, а не по нашимъ дѣломъ. Благословенъ Господь Ісусъ Христосъ, иже вьзлюби новыя люди, Рускую землю, и просвѣти ю крещениемь святымь. Тѣмже и мы припадаемь к нему, глаголюще: Господи Ісусе Христе! что ти воздамы о всихъ. яже ты въздасть намъ, грѣшнымъ сущимъ? недоумѣемь противу даромъ твоимъ въздати, велий бо еси, чюдна дѣла твоя, и величью твоему нѣсть конца, и роды и родъ въсхвалимъ дѣла твоя, рекуще съ Давидомъ: придете, възрадуемься Господеви, и воскликнемь Богу и Спасу нашему, варимъ лице его исповѣданиемь; исповѣдающеся ему, яко благъ, яко въ вѣкы милость его, яко избавилъ еси отъ врагъ нашихъ, рекше отъ идолъслужитель. И пакы рчемъ съ Давидомъ: воспойте Господеви пѣснь нову, воспойте Господеви вся земля, въспойте Господеви, благословите имя его, благовѣстите день отъ дни спасение его, възвѣстите вь языцѣхъ славу его, и во всѣхъ людехъ чюдеса его; яко велий Господь хваленъ зѣло, и величью его нѣсть конца. Колика ти радость! не единъ, ни два спасаеться. Рече бо Господь: яко радость бываеть на небеси о единѣмъ грѣшницѣ кающемся; се же не единъ, ни два, но бещисленое множьство къ Богу приступаша, святымь крещениемь просвѣщени. Якоже пророкъ рече: въскроплю на вы воду чисту, очиститеся отъ идолъ вашихъ и грѣхъ вашихъ. И пакы другый пророкъ рче: кто яко Богъ отъемля грѣхы и преступая неправду? яко хотяй милостивь есть; тъ обратить и ущедрить ны, погрузи грѣхы наша въ глубинѣ. Ибо Павелъ глаголеть: братья! елико насъ креститься въ Христа Ісуса, и въ смерть его крестихомся, погребохомся убо съ нимъ крещениемъ вь смерть; да якоже въста Христосъ отъ мертвыхъ съ славою Отчею, такоже и мы въ обновлении житья пойдемь. И пакы: ветхая мимоидоша, и се быша нова; нынѣ приближися намъ спасение, нощь успе, а день приближися, имъже привѣдение обрѣтохомъ вѣрою князя нашего Володимера въ благость сию, имъже восхвалимся и стоимъ; нынѣ же свободивъшеся отъ грѣха, поработившеся Господеви, имате плодъ вашь вь священие.
      Тѣмъже долъжни есми рабътати Господеви, радующеся ему; рече бо Давидъ: работайте Господеви съ страхомъ, и радуйтеся ему с трепетомъ. Мы же вопиемь къ Владыцѣ Богу нашему, глаголюще: благословенъ Господь, иже не дасть насъ в ловитьву зубомъ имъ; сѣть скрущися, и мы избавлени быхомъ отъ прелести дьяволя. И погыбе память его съ шюмомъ, и Господь вь вѣкы пребываеть, хвалимъ отъ Рускихъ сыновъ, поеиь въ Троици; а демони проклинаемы отъ благовѣрныхъ мужь и отъ говѣйньныхъ женъ, иже прияли суть крещение покаяние въ отпущение грѣховъ, нови людье крестьянстии, избрани Богомъ. Володимиръ же просвѣщенъ самъ, и сынови его, и земля его. Бѣ бо у него сыновь 12: Вышеславъ, Изяславъ, Святополкъ, и Ярославъ, Всеволодъ, Святославъ, Мьстиславъ, Борисъ и Глѣбъ, Станиславъ, Позвиздъ, Судиславъ. И посади Вышеслава въ Новѣгородѣ, а Изяслава въ Полотьсцѣ, а Святополка въ Туровѣ, Ярослава въ Ростовѣ; и умершю же старѣйшому Вышеславу въ Новѣгородѣ, и посади Ярослава въ Новѣгородѣ, а Бориса въ Ростовѣ, а Глѣба въ Муромѣ, Святослава въ Деревехъ, Всеволода въ Володимерѣ, Мьстислава въ Тмутороканѣ. И рече Володимеръ: «се не добро есть мало городовъ около Кыева». И нача ставити городи по Деснѣ, и по Устрьи, по Трубешеви, и по Сулѣ, и по Стугнѣ; и нача нарубати мужи лутши отъ Словенъ, и отъ Кривичъ, и отъ Чюдий, и отъ Вятичь, и отъ еихъ насели и грады; бѣ бо рать отъ Печенѣгъ, и бѣ воюяся с ними и одоляя имъ.

      В лѣто 6497.

      В лѣто 6498.

      В лѣто 6499. Посѣмъ же Володимиру живущю в законѣ крестьяньстѣмъ, и помысли создати каменую церковь святыя Богородица, и пославъ приведе мастеры отъ Грькъ. Заченшю здати, яко сконча зижа, украси ю иконами, и поручивъ ю Настасу Корсунянину, и попы Корсуньския пристави служити въ ней, вда ту все, еже бѣ взялъ въ Корсуни, иконы, и ссуды церковныя, и кресты.

      В лѣто 6500. Володимеръ заложи градъ Бѣлъ и наруби въ нъ отъ инѣхъ градъ, и много людий сведе в онь; и бѣ бо любя городъ ось.

      В лѣто 6501. Иде Володимиръ на Хорваты. Пришедшю же ему съ войны Хорватьской, и се Печенезѣ придоша по оной сторонѣ отъ Сулы; Володимеръ же [поиде] противу имъ, и усрѣтѣ я на Трубеши над броду, кдѣ нынѣ Переяславль. И ста Володимеръ на сей странѣ, а Печенѣзѣ на оной, и не смѣяху си на ону сторону, и они на сю сторону. И приѣха князь Печенѣскый к рѣцѣ, и возва Володимира, и рече ему: «пусти ты свой мужь, а я свой, да ся борета; да аще твой мужь ударитъ моимъ, да не воюемься за три лѣта, и разийдошася раздно; аще ли нашь мужь ударить вашимь, да воюемь за три лѣта». Володимеръ же пришедъ в товары, посла по товаромъ бирича, глаголя: «нѣтуть ли такаго мужа, иже бы ся ялъ с Печенѣжяниномъ братися»? и не обрѣтеся никдѣже. И заутра приѣхаша Печенѣзѣ, а свой мужь приведоша, а нашихъ не бысть. И поча тужити Володимѣръ, посылая по всимъ воемъ своимъ, и приде единъ мужь старъ к нему, и рече ему: «княже, есть у мене единъ сынъ дома менший, а сь четырма есмь вышелъ, а онъ дома: отъ дѣтьства си своего нѣсть кто имъ ударилъ: единою бо ми сварящю, оному же мнущю кожу, и разгнѣвася на мя, преторже черевии руками». Князь же се слышавъ и радъ бысть, и посла по нь борзо, и приведоша и ко князю, и князъ повѣда ему вся; сьи же рече: «княже! не вѣмь, могу ли с него, да искусите мя: нѣтуть ли вола велика и силна»? И налѣзоша волъ силенъ, и повелѣ раздражати вола, и возложи [на] нь желѣзо горяче, и пустиша вола, и побѣже волъ мимо нь, и похвати вола рукою за бокъ, и выня кожю с мясы, елико ему рука я; и рече ему Володимеръ: «можесь ся с нимь бороти». И назавтрѣе придоша Печенѣзѣ, и почаша звати: «нѣсть ли мужа? се нашь доспѣлъ». Володимѣръ же повелѣ той ночи облѣщися въ оружье; и выпустиша Печенѣзѣ мужь свой, и бѣ превеликъ зѣло, и страшенъ; и выступи мужь Володимѣрь, и възрѣвъ Печенѣжинъ и посмѣяся, бѣ бо средний тѣломъ. И размѣривше межи обѣима полкома, и пустиша я къ собѣ, и ястася крѣпко, и удави Печенѣжинина в руку до смерти, и удари имь о землю; и вьскликоша Русь, а печенѣзѣ побѣгоша, а Русь погнаша по нихъ, сѣкуще ѣ, и прогнаша ихъ.
      Володимѣръ же радъ бывъ, и заложи городъ на броду томъ и нарче и Переяславль, зане перея славу отрокъ. Володимиръ же великымь мужемь створи его и отца его. Володимиръ же възвратися вь Киевь с побѣдою и славою великою.

      В лѣто 6502.

      В лѣто 6503.

      В лѣто 6504. Володимиръ же видивъ церковь свѣршену, и вшедъ в ню помолися Богу, глаголя: «Господи Боже! призри с небеси и вижь, посѣти винограда своего, и свѣрши, яже насади десница твоя, люди сия новыя, имъже обратилъ еси сердца в разумъ, познати тебе истиньнаго Бога; и призри на церковь сию, юже создахъ недостойный рабъ твой, во имя рожьшая ти матери и Приснодѣвыя Марья Богородица; и аще помолиться кто въ церкви сей, то услыши молитву его, и отпусти вся грѣхы его, молитвы ради пречистыя Богородица». И помолившюся ему, и рекъ сице: «се даю церкви сей святѣй Богородицѣ отъ имѣния своего и отъ моихъ градъ десятую часть». И положи написавъ клятьву вь церкви сей, рекь: «аще сего посудить кто, да будеть проклятъ». И вдасть десятину Анастасу Корсунянину, и створи же празникъ великъ в той день бояромъ и старцемъ градьскымъ, и убогимъ имѣние много. По сихъ же придоша Печенѣзѣ к Василеву, и Володимѣръ с малою дружиною изыйде противу имъ, и съступившимся имъ, не могъ Володимѣръ стѣрь пѣти противу, подбѣгь ста подъ мостомъ, и одва укрыся отъ противныхъ; и тогда обѣщася Володимѣръ поставити церковь вь Василевѣ святое Преображение, бѣ бо празникъ Преображению Господню въ день, егда си бысть сѣча. Избывъ же Володимѣръ сего, постави церковь, и творяше празникъ, варя 300 переваръ меду, и зваше бояры своя, и посадникы, и старѣйшины по всимъ градомъ, и люди многы, и раздаваше 300 гривенъ убогымъ. И празнова князь Володимеръ ту дний 8, и възвращашеться Кыеву на Успение святыя Богородица, и ту пакы празникъ свѣтель творяше, съзываше бещисленое множьство народа. Видяще же люди крестьяны суща, радовашеся душею и тѣломъ, и тако по вся лѣта творяше. Бѣ бо любя книжная словеса, слыша бо единою еуангелие чтомо: блажении милостивии, яко тѣи помиловании будуть; и пакы: продайте имѣния ваша и дайте нищимъ; и пакы: не искрывайте собѣ сокровища на земли, идеже тля тлить и татье подъкоповають, но скрывайте собѣ скровище на небеси, идеже ни тля тлить, ни татье крадуть; и Давида глаголюща: благъ мужь милуя и дая; Соломона слыша глаголюща: дая нищимъ, Богу взаемь даеть. Си слышавъ, повелѣ нищю всяку и убогу приходити на дворъ на княжь и взимати всяку потребу, питье и яденье, и отъ скотьниць купами. Устроя же се, рекъ: «яко немощни и болнии не могуть доити двора моего», повеле устроити кола, и вьскладываше хлѣбы, мяса, рыбы, и овощь разноличный, и медъ въ бочкахъ, а вь другыхъ квасы возити по градомъ, въпрашающе: «кдѣ болни и нищии, не могы ходити»? и тѣмь раздаваху на потребу. И се же творя людемь своимь по вся недѣля, устави по вся дни на дворѣ вь гридници пиръ творити и приходити бояромь, и грыдьмъ, и соцькимъ, и десятникомъ, и нарочитымъ мужемь, и при князѣ и безъ князя; и бываше на обѣдѣ томь множьство рих мясъ, и отъ скота, и отъ звѣрины, и бяше же изобилью всего. Егда же подопьяхуться и начаху роптати на князя, глаголюще: «зло есть нашимъ головамъ! да намъ ясти древяными лжицами, а не серебряными». И се слышавъ Володимиръ, повелѣ исковати лжици сребряны ясти дружинѣ, рекъ сице: «яко сребромъ и златомъ не имамъ налѣсти дружины, а дружиною налѣзу сребро и злато, яко дѣдъ мой и отець мой доискася дружиною злата и сребра». Бѣ бо любяше Володимиръ дружину, и с ними дума о строеньи землинемь, и о уставѣ земленемь, и о ратѣхъ; и 6ѣ живя с князи околными его миромъ, с Болеславомъ Лядьскымъ, и съ Стефаномъ Угорьскымъ, и съ Ондроникомъ Чьшьскимъ, и бѣ миръ межи има и любы. И живяще Володимиръ въ страсѣ Божии.
      И умножишася разбоевѣ, и рече епископъ Володимиру: «се умножишася разбойници; почто не казниши»? Онъ же рече: «боюся грѣха». Они же рѣша ему: «ты поставленъ еси отъ Бога на казнь злымъ, а на милование добрымъ; достоять ти казнити разбойника, нъ съ испытаниемь». Володимеръ же отвѣргъ виры, и нача казнити разбойникы, и рѣша епископы и старци: «рать многа; а еже вира, то на конихъ и на оружьи буди». И рече Володимиръ: «да тако буди». И живяше Володимиръ по строенью дѣдню и отню.

      В лѣто 6505. Володимиру шедшю к Новугороду по вѣрхние воѣ на Печенѣгы, бѣ бо рать велика беспересту[па]. В то же время увѣдаша Печенѣзѣ, яко князя нѣту, придоша и сташа около Бѣлограда. И не дадяхуть вылести из града, бѣ бо голодъ великъ вь градѣ, и не лзѣ Володимиру помочи, и не бѣ лзѣ поити ему, и еще бо ся бахуть не собрали к нему вои, Печенѣгъ же бѣ множьство много. И удолжишася остояче вь градѣ люди, и бѣ гладъ великъ, и створиша вѣче вь градѣ, и рѣша: «се хочемь помрети отъ глада, и отъ князя помочи нѣтъ; да луче ли ны умрети? вдадимся Печенѣгомъ, да кого ли оживять, кого ли умертвять; уже помираемь отъ глада». И тако свѣтъ створиша, и бѣ же одинъ старѣцъ не былъ в вѣчи томь, вьпрошаше: «что ради створиша вѣче людье»? и повѣдаша ему, яко утро хотять ся людье передати Печенѣгомъ.
      Се же слышавь, посла по старѣйшины градьскыя и рче имъ: «слышахъ, яко хощете передатися Печенѣгомъ». Они же рѣша: «не стѣрпять людье голода». И рче имъ: «послушайте мене, не передадитеся за три дни, и азъ что вы велю, и сотворите». И они же ради и обѣщашася послушати, и рче имъ: «сберете по горсти овса, или пшеницѣ, или отробъ»; они же шедше ради снискаху. И повелѣ же имъ створити цѣжь, в немъже варять кисель, и повелѣ копати кладезь, и вьставити тамо кадь, и налья цѣжа кадь, и повелѣ копати другий кладезь, и вьставити тамо другую кадь. Повелѣ имъ искати меду, они же шедше взяша лукно меду, бѣ бо погребено вь княжи медуши; и повелѣ росытити воду велми, и вьльяти вь кадь и вь друзѣмь кладязѣ тако. Наутрѣя же посла по Печенѣгы; горожани же рекоша, шедше Печенѣгомъ: «поимете къ собѣ тали наша, а васъ до 10 мужь идете вь градъ, и видите, что ся дѣеть въ градѣ нашемь». Печенѣзи же ради бывше, мняще, яко хотять ся передати, а сами избраша лучшии мужи вь градѣ, и послаша я вь градъ, да розъглядають, что ся дѣеть вь градѣ у нихъ. И придоша вь градъ, и рекоша людие: «почто губите себе? коли можете перестояти насъ? аще стоите 10 лѣтъ, что можете створити намъ? имѣемь бо кормьлю отъ земля; аще ли не вѣруете, да видите своими очима». И приведоша я кь кладязю, идѣже цѣжь и почерпоша вѣдромъ льяху в ладкы, и взряху пред ними, яко вариша пред ними кисель; и поемьша и приведоша кь другому кладязю, и почерпоша сыты, и почаша ясти первое сами, потомъ же и Печенѣзѣ. И удивишася, рекоша: «не имуть сему вѣры наши князи, аще не ядять сами». И людье нальяша корчагу цѣжа и сыты отъ кладязя, и вдаша Печенѣгомъ; они же пришедше повѣдаша вся бывшая. И вариша кисель и яша князи Печенѣжьстии, и подивишася и поемше талия своя, а онѣхъ пустивше, и вьсташа отъ града и вь своя идоша.

      Въ лѣто 6506.

      Въ лѣто 6507.

      Въ лѣто 6508. Преставися Малъфридъ.
      Въ се же лѣто преставився и Рогънѣдь, мати Ярославля.

      Въ лѣто 6509. Преставився Изяславъ, отець Брячьславль, сынъ Володимѣръ.

      Въ лѣто 6510.

      Въ лѣто 6511. Преставися Всеславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимѣръ.

      Въ лѣто 6512.

      Въ лѣто 6513.

      Въ лѣто 6514.

      Въ лѣто 6515. Принесени святии вь святую Богородицю.

      В лѣто 6516.

      Въ лѣто 6517.

      Въ лѣто 6518.

      Въ лѣто 6519. Преставися царици Володимеряа Анна.

      Въ лѣто 6520.

      Въ лѣто 6521.

      Въ лѣто 6522. Ярославу сущу въ Новѣгородѣ, и урокомъ дающю 2000 гривенъ отъ года до года Кыеву, а тысячю Новѣгородѣ гривенъ раздаваху: и тако даху вси посадницѣ Новыородстии, а Ярославъ поча сего не даяти Кыеву отцю своему. И рче Володимиръ: «теребите путь и мосты мостите», хотяще бо ити на Ярослава, на сына своего, но разболѣся.

      В лѣто 6523. Хотящю ити Володимѣру на Ярослава, Ярославъ же посла за море, и приведе Варягы, бояся отца своего; но Богъ не дасть дьяволу радости. Володимеру же разболѣвшюся, в се же время бяше у него Борисъ; а Печенѣгомъ идущимъ на Русь и посла противу имъ Бориса, а самъ боляше велми, в ней же болести и скончася мѣсяца юля въ 15 день. Умре же Володимиръ, князь великый, на Берестовъмь, и потаиша и, бѣ бо Святополкъ в Кыевѣ. И нощью же межи клѣтми проимавъше помостъ, и ковьрѣ опрятавши, и ужи свѣсиша и на землю, и възложивъша и на сани, и везоша, и поставиша вь святѣ[й] Богородиці в церкви, юже бѣ самъ создалъ. Се же увидѣвше людье, и снидошася бещисла и плакашася по немь, бояре акы заступника земли ихъ, убозии акы заступника и кормителя; и вложиша и вь гробѣ мраморяни, спрятавше тѣло его с плачемь великимъ, блаженаго князя. Се есть новы Костянтинъ великаго Рима, иже крестивъся самъ и люди своа: и тако сий створи подобьно ему. Аще бо бѣ преже в поганьствѣ и на сквѣрную похоть желая, но послѣди прилѣжа к покаянью, якоже вѣщаще Апостолъ: идеже умножися грѣхъ, ту изобильствуеть благодать. Аще бо прѣже в невѣжьствѣ етера быша сгрѣшения, послѣди же расыпашася покаяньемь и милостынями. Якоже глаголеть: в чемъ тя застану, в томъ ти и сужю, якоже Пророкъ глаголеть: живъ азъ Адана Господь, якоже не хощю смерти грѣшника, [но] якоже обратитися ему отъ пути своего и живу быти; обращениемь обратися отъ пути своего злаго. Мнози бо праведнии творяще и по правдѣ живуще, и кь смерти совращаються правого пути и погыбають; а друзии развращено пребывають, и кь смерти вьспомянуться, и покаяньемь добрымъ очистять грѣхи. Якоже Пророкъ глаголеть: праведный не возможе спастися въ день грѣха его. Егда рекуть правѣдному: живъ будеши, сьи же уповаеть правдою своею, ти сотворить безаконье, вся правда его не въспомянеться в неправдѣ его, юже створи, и в ней умреть. И егда рекуть нечестивому: смертию умреши, ти обратиться отъ пути своего, и створить судъ и правду, и заимъ судъ лъжю отдаеть, и вьсхищение възвратить, вси грѣси его, яже сгрѣшилъ есть, не помянеться, яко судъ и правду створилъ есть, и живъ будеть в нихъ; комужьдо васъ сужю по пути его, доме Израилевъ! Сый же умеръ во исповѣдании добрьмь, покааньемъ расыпа грѣхы своя, милостынями, иже есть паче всего добрѣй. Милости бо хощю а не жертвѣ. Милостыня бо есть всего луче и вышьше, възводящи до самаго небеси предъ Богъ. Якоже ангелъ Корнильеви рече: молитвы твоя и милостыня твоя взийдоша в память предъ Богомъ. Дивно есть се, колико добра створи Руской земли, крестивь ю. Мы же, крестьяни суще, не вьздаемь почестья противу оного възданью. Аще бы онъ не крестилъ насъ, то и нынѣ быхомъ былѣ въ прельсти дьяволѣ, якоже и прародители наши погибнуша. Да аще быхомъ и мы потщание и молбы приносити к Богу за нь, въ день преставления его, видя бы Богъ тщание наше къ нему, прославилъ бы и: намъ бо достоить Бога молити за нь, понеже тѣмь Бога познахомъ. Нъ дай ти Господь по сердцю твоему, и вся прошения твоя исполни, егоже желаше царства небеснаго; даждь ти Господь вѣнѣць с правѣдными, в пищи райстий весельи ликъствованье сь Аврамомъ и с прочими патрѣархы; якоже Соломонъ рче: умершю правѣдному, не погибнеть упованье. Сь бо в память держать Рустии людье, поминающе святое крещение, и прославляюще Бога вь молитвахъ и вь пъснѣхъ и въ псалмихъ, поюще Господеви новии людье, просвѣщени Духомъ Святымь, чающе надежда великаго Бога Спаса нашего Ісуса Христа, вьздати комуждо противу трудомъ неизреченьную радость, юже буди улучити всимъ крестьяномъ. Святополкъ же сѣде в Киевѣ по отци своемь, и созва Кыяны, и нача имѣние имь даяти; а они приимаху, и не бѣ сердце ихъ с нимъ, яко братья ихъ быша с Борисомъ. Борису же возвратившюся с войны, не обрѣтшю Печенѣгъ, вѣсть приде ему: «яко отець ти умерлъ». И плакася по отци велми, любимь бо бѣ отцемь паче всихъ; и ста на Алтѣ пришедъ. Ръша ему дружина отня: «се дружина у тебе отня и вои: поиди, сяди в Кыевѣ на столѣ отнѣ». Онъ же рче: «не буди то мнѣ възняти рукы на брата на старѣйшаго; аще отець ми умре, то сей ми будеть вь отца мѣсто». И се слышавше вои, и разиидошася отъ него, Борисъ же стояше съ отрокы своими. Святополкь же исполнися, Каиновъ смыслъ приимъ, посылая к Борису, глаголя: «яко с тобою хощю любовь имѣти, и к отню ти придамъ», льстя под нимъ, како бы погубити. Святополкъ же приде нощью к Вышегороду, и отай призва Путщю и Вышегородьскыя боярьцѣ, и рче имъ: «прияете ли мнѣ всимъ сердцемь?» И рче Путьша: «можетъ головы своѣ съ Вышегородци положити». Онъ же рче имъ: «не повѣдите никомуже, шедше убийте брата моего Бориса». Они же вьскорѣ обѣщашася ему створити се. О сяковыхъ бо Соломонъ рче: скоры суть бес правды прольяти кровь; сбирають собѣ злая, ти бо обѣщаються крови; сихъ путье суть скончевающе безаконие, нечестиемь бо свою душю емлють. Послании же придоша [на Алту] нощью, и подъступиша ближе, и слышаша блаженаго Бориса поюща заутренюю; повѣдаша бо ему: «яко хотять тя погубити». И вьставъ нача пѣти, глаголя: Господи! что ся умножишася стужающии ми? вьстають на мя мнози. Пакы: яко стрѣлы твоя уньзоша во мнѣ, яко азъ на раны готовъ и болѣзни моя предо мною есть. И пакы глаголаше: Господи! услыши молитву мою, и не вниди в судъ с рабомъ твоимь, яко не оправдится предъ тобою всякъ живы, яко погна врагъ дущю мою. И кончавь ексапсалмы, и видивь, яко послании суть погубить его, и нача пѣти псалътырь, глаголя: яко [обидоша мя] унци тучни, и сборъ злобныхъ осѣде мя. Господи Боже мой, на тя уповахъ, и спаси мя и отъ всихъ гонящихъ избави мя. Посемъ же нача канунъ пѣти; тако вь заутрьню помолися, зря на икону, глаголя на образъ Владычень: «Господи Ісусе Хриете, иже симь образомъ явися на земли спасения ради нашего, изволивый своею волею пригвоздити руци свои на крестѣ, и приемь страсть грѣхъ ради нашихъ, тако и мене сподоби прияти страсть; се же не отъ противныхъ приимаю, но отъ брата своего, и не створи ему, Господи, в семь грѣха». И помолившюся ему, и вьзлеже на одрѣ своемь. И се нападоша на нь, акы звѣрье дивии около шатра, и насунуша и копьи, и прободоша Бориса, и слугу его, падша на немь, прободоша с нимь; бѣ бо сьи любимъ Борисомъ. Бяше бо отрокъ съ родомъ Угринъ, именемъ Георгий, егоже любляше повелику Борисъ, бѣ бо възложи на нь гривьну злату, в нейже престояше ему; избиша же отрокы многы Борисовы. Георгиеви же не могуще сняти вборзѣ гривны сь шѣи, и усѣкънуша главу его, и тако сняша гривну ту, а главу отвѣргъше прочь; тѣмже не обрѣтоша послѣже тѣла его вь трупьи. Бориса же убивше оканьнии, увѣрѣвше и в шатеръ, и вьзложиша и на кола, повезоша и, еще дышющу ему. И увидивьше се оканьный Святополкъ, и яко еще ему дышющу, и посла два Варяга приконьчевати его. Онѣма же пришедшима и видившима, яко еще ему живу сущю, и единъ ею извлекъ мечь и проньзе ю кь сердцю». И тако скончася блаженый Борисъ, приимь вѣнѣць отъ Христа Бога с правѣдными, причтеся сь пророкы и съ апостолы, и с лики мученикы въдворяяся, Авраму на лонѣ почивая, видя неизречьньную радость, вьспѣвая съ ангелы и веселяся с ликы святыхъ. И положиша тѣло его, принесоша и отай. Вышегороду, вь церкви святаго Василия. Оканьнии же убийци придоша кь Святополку, аки хвалу имуще, безаконьници. Суть же имена симъ законопреступникомъ: Путьша, Талець, Еловичь, Ляшько; отець же ихъ Сотона. Сици бо слугы бѣси бывають; бѣси бо на зло посылаеми бывають, а ангели на благое. Ангелъ бо человѣку зла не створяеть, но благое мислить ему всегда, пакы же крестьяномъ помогають, и заступають отъ супротивнаго врага; а бѣси на злое всегда ловять, завидяще ему, понеже видять человѣка Богомъ почьщена, и завидяще ему, и на зло слеми скори суть. Рче бо: кто идеть прелестить Ахава? И рче бѣсъ: се азъ иду. Золъ человѣкъ тщиться на злое, не хужь есть бѣса; бѣси бо бояться Бога, а золъ человѣкъ ни Бога ся боить, ни человѣкъ стыдиться; бѣси бо креста Господня бояться, а золъ человѣкъ ни креста боиться. Тѣмъже и Давидъ глаголаше: аще воистину убо право глаголете, право судите, сынове человѣчьстии; ибо вь сердци дѣлаете безаконие на земли, неправду рукы ваша сплѣтають; учюжени быша грѣшници отъ ложеснъ, заблудиша отъ чрева, глаголюща лжю; ярость ихъ по образу змиину.
      Святополкъ же оканьный помысли в себѣ, рекъ: уже убихъ Бориса; а еще како бы убити Глѣба?» И приимъ смысль Каиновъ, с лестью посла кь Глѣбу, глаголя сице: «пойти вборьзѣ, отець тя зоветь, не здоровить бо велми». Глѣбъ же всѣдъ на конь, поиде с маломъ дружины, бѣ бо послушливъ отцю. И пришедшю ему на Волгу, на полѣ потъчеся конь вь рвѣ, и наломи ему ногу мало, и приде ко Смоленьску, и поиде отъ Смоленьска, яко зрѣима, и ста на Смядинѣ в корабли. Въ се время пришла бѣ вѣсть отъ Передьславы кь Ярославу о отни смерти, и посла Ярославъ кь Глѣбу, глаголя: «не ходи; отець ти умерлъ, а брать ти убитъ отъ Святополка». И се слышавъ Глѣбъ, вьспи велми сь слезами, и плачася по отци, паче же и по братѣ, и нача молитися со слезами, глаголя: «увы мнѣ, Господи! луче бы мнѣ умрети с братомь, нежели жити вь свѣтѣ семь прелестнемъ; аще бо быхъ видѣлъ, брате, лице твое ангелское, умерлъ быхъ с тобою. Нынѣ же, что ради остахъ азъ единъ? кде суть словеса твоя, яже глаголаше ко мнѣ, брате мой любимый? нынѣ уже не услышю тихаго твоего наказания. Да аще еси получилъ деръзновение у Бога, молися о мнѣ, да и азъ быхъ ту же приялъ смерть; луче бы ми с тобою умрети, нежели вь свѣтѣ семь прельстнемъ жити». И сице ему молящюся сь слезами, и внезапу придоша послании отъ Святополка на погубленье Глѣба, и ту абье послании яша корабль Глѣбовъ, и обнажиша оружья. И отроци Глѣбовы уныша. Оканьный же Горясѣръ повелѣ вборзѣ зарѣзати Глѣба; поваръ же Глѣбовъ, именемь Торчинъ, выньзь ножь зарѣза Глѣба. Аки ягня непорочно на жерътву Богови, вь воню благоухания, жерьтва словесная, и прія вѣнѣць, вшедъ въ небесныя обители, и узрѣ желаемаго брата своего, и радовашеся с нимь неизреченьною радостью, юже улучиста братолюбьемь своимь. Се коль добро и коль красно, еже жити братома вкупѣ! А оканни же възвратишася вьспять, якоже рче Давидъ: възвратишася грѣшници въ адъ. И пакы: оружье изьвлѣкоша грѣшници, и напрягоша лукы своя истрѣляти нища и убога, заклати правыя сердцемь; и оружье ихъ вниде вь сердца ихъ, и луци ихъ скрушаться; яко грѣшници погибнуть, изъщезающе яко дымъ погибьнуть. Онѣмъ же пришедшимъ, повѣдающимъ Святополку: «яко створихомъ повелѣное тобою». Онъ же се слыша, и вьзвеселися сердце его болма, и не вѣды Давида глаголюща: что ся хвалиши о злобѣ, сильнѣ? и безаконье умысли языкъ твой, яко бритва изострена створилъ есть лесть; вьзлюбилъ еси злобу паче благостыня, неправду неже глаголати правду; возлюбилъ еси вся глаголы потопныя, языкъ льстивъ; сего ради Богъ раздрушить тя до конца, и вьстерьгнеть тя отъ села твоего, и корень твой отъ земля живущихъ; якоже и Соломонъ рече: азъ вашей погибели посмѣюся, порадую же ся внегда грядеть на вы пагуба; тѣмъже снѣдять своего пути плоды, и своея нечести насытяться Глѣбу же убьену и повѣржену бывшю на брезѣ межю двѣи ма кладома, посемъ же вьземше и везоша и, и положиша брата своего Бориса у церкви святаго Василья. Совокуплен тѣлома, паче же и душама, у Владыкы всихъ Царя пребывающа, в радости бесконѣчнѣй, и вь свѣтѣ неизреченьнемь, подающа ицѣления дары Руськой землѣ, инѣмь приходящимъ правою вѣрою даета ицѣление: хромымъ ходити, слѣпымъ прозрѣние, болящимъ цѣлбы, окованымъ раздрѣшение, печалнымъ утѣху, напастьнымъ избавление; и еста заступника Руськой земли, и свѣтѣлника сияюща выну и молящися выну ко Владыци о своихъ людехъ. Тѣмже и мы долъжни есме хвалити достойно страстотерпца Христова, молящеся прилѣжно к нима, рекуще: радуйтася, страстотерпца Христова, заступьника Руськой земли, еже ицѣление подаета приходящимъ к вамъ вѣрою и любовью. Радуйтася, небесьная жителя, вь плоти ангела быста, единомыслено служителя, вьрьста единообразна, святымь единодушьна; тѣмъ стражющимь всимъ исцѣление подаета. Радуйтеся, Борисе и Глѣбе богомудрая, яко потока точита отъ кладязя водъ живоносныя; исцѣления истѣкають вѣрнымъ людемъ на ицѣление. Радуйтася, луча свѣтозарная, и явистася яко свѣтилѣ озаряюща всю землю Рускую, всегда тму отгоняща, являющася вѣрою неуклоньною. Радуйтася, недрѣманьная ока, стяжавша душа на свѣршение, Божиихъ святыхъ заповѣдий приимша вь сердци своемь, блаженая. Радуйтася, брата вкупѣ, в мѣстѣхъ златозарныхъ, в селѣхъ небесныхъ, и вь славѣ неувядающей, еяже по достоянию сподобистася. Радуйтеся, Божьими свѣтлостьми явѣ облистаеми, всего мира обьходита, бѣсы отгоняюща, недугъ ицѣляюща, свѣтелъника предобрая и заступника теплая, суща сь Богомъ, блажеными лучами ражьждизаеми выну, добля страстьника, душа просвѣщающа вѣрнымъ людемь: вьзвысила бо есть ваю свѣтоносная небеса любы, тѣмь красныхъ всихъ наслѣодоваста вь небеснемь житьи, славу, и райскую пищю, свѣтъ разумный, и красная радости. Радуйтася, яко напаяющиа сердца, горести и болезнемь отгоняща, страсти злыя ицѣляюща, каплями кровными святыми очервивьша багряницю, преславная; ту же красно носяща, съ Христомь царствуете всегда, молящеся за новыя люди христьянскыя и сродьникы своя, земля Руская благословися ваю кровью; и мощьми положениемь въ церкви, духомъ божественѣ просвѣщаете, в нейже с мученикы яко мученика за люди своя молита. Радуеться церквы, свѣтозарное солнце стажавши, вьсходъ всегда просвѣщаеть вь страданьи, вь славу ваю, мученикомъ. Радуйтася, свѣтлѣи звѣздѣ, заутра вьсходящи. Ново христолюбивая заступника наша страстотерпца! покорита поганыя подъ нозѣ княземь нашимъ, молящася ко Владыцѣ и Богу нашему и мирьно пребывати вь совокупьлении и вь зравьи, избавляюща отъ усобныя рати и отъ пронырства дьявола. Сподобита же и насъ, поющихъ и почитающихъ ваю честное торжество, вь вся вѣкы до скончания.
      Святополкъ же оканьный злый уби Святослава, пославь кь горѣ Угорьской, бѣжащу ему вь Угры; и нача помышляти: «яко избыо всю братью свою, и приму власть Рускую единъ». Помысли высокоумьемь своимь, а не вѣды, яко даеть [Богъ] власть, емуже хощеть; поставляеть царя и князя Вышьний, [емуже хощеть] дасть. Аще бо кая земля управиться предъ Богомъ, поставляеть царя и князя правѣдна, любяща судъ и правду, и властемъ устраяеть судью правяща судъ. Аще бо князи правдиви бывають на земли, то много отъдаються согрѣшения; аще ли зли и лукави бывають, то болшее зло наводить Богъ на землю ту, понеже глава есть земли то; тако бо Исая рече: согрѣшиша отъ главы и до ногу, [еже] есть отъ царя и до простыхъ людий. Лютѣ бо граду тому, в немже князь унъ, любя вино пити со гусльми и сь младыми свѣтникы. Сяковыя Богъ даеть за грѣхы, а старыя мудрыя отъемлеть, якоже Исая глаголеть: отъиметь Господь отъ Ерусалима крѣпость и крѣпкаго исполина, и человѣка храбра, и судью, и пророка, и смирена старца, и дивна свѣтника, и мудра хытрѣца, разумьна послушника; и поставьлю уношю князя имъ, и ругателя имъ обладающа ими.
      Святополкъ же оканьны нача княжити в Кыевѣ. И созвавъ люди, нача даяти овѣмь корьзна, а другимъ кунами, и раздая множьство. Ярославу же не вѣдущю отни смерти, Варязи бяху мнози у Ярослава, и насилье творяху. Новгородьцемь. И вьставше на нь Новгородьци, избиша Варягы вь дворѣхъ Пронихъ, и разгнѣвася Ярославъ, и шедъ на Рокъмъ, и сѣдѣ вь дворѣ; и пославъ к Новьгородьцемь, и рече: «уже мнѣ сихъ не кресити». И позва къ собѣ нарочитая мужа, иже бяху исьсѣкли Варяги; и облъсти ихъ и исѣче [1000]. В ту же нощь приде ему вѣсть ис Кыева отъ сестры его Передьславы: «отець ти умерлъ, а Святополкъ сѣдить в Киевѣ, пославъ уби Бориса и Глѣба, а ты блюдися сего повелику». И се слышавъ Ярославъ, печаленъ бысть по отци, и по брату, и о дружинѣ; заутра же собравъ избытокъ Новгородцевь, и рече Ярославъ: «о любимая дружино, юже избихъ вчера, а нынѣ быша надобѣ». И утре слезъ, и рече имъ на вѣчѣ: «отець мой умерлъ, а Святополкъ сѣдить в Кыевѣ, избивая братью свою». И рѣша Новгородьцѣ: «аще, княже, братья наша исѣченѣ суть, можемъ по тобѣ бороти». И собра Ярославъ Варягъ тысящю, а прочихъ вой 40 тысящь, и поиде на Святополка, нарекъ Бога, рекъ: «не азъ почахъ избивать братью, но онъ; да будеть Богъ отместьникъ крови братьи моея, зане без вины пролья кровь Борисову и Глѣбову праведною: еда и мнѣ си же створить? но суди ми, Господи, по правдѣ, да скончаеться злоба грѣшнаго». И поиде на Святополка; слышавъ же се Святополкъ идуща Ярослава, и пристрои бещисла вои, Руси и Печенѣгъ, и изиде противу Любчю, обонъ полъ Днѣпра, и Ярославъ об сюду.

      В лѣто 6524. Приде Ярославъ на Святополка, и сташа противу оба полъ Днѣпра, и не смѣяху ни си на они наити, и ни тѣи на сихъ, и стояла за 3 мѣсяцѣ противу собѣ. И воевода нача Святополчь, яздя вьзлѣ бѣрег, укаряти Новгородци, глаголя: «что приидосте с хромьцемь симь, а вы плотници суще? а приставимъ вы хоромъ рубить нашихъ».
      Се слышавше Новгородця, и рѣша Ярославу: «яко заутра перевеземься на нихъ; аще кто не пойдеть с нами, то сами потнемъ». Бѣ бо уже вь замрозъ; и стояша Святополкъ межи двѣима озерома вьсю нощь упивься с дружиною своею; Ярославъ же заутра исполчивъ дружину, противу свѣту перевезеся. И высѣдше на брегъ, отринуша лодью отъ берега, и поидоша противу собѣ, и сьвькупившеся на мѣстѣ; и бысть сѣча зла, не бѣ лзѣ озеромъ помогати Печенѣгомъ, и притиснуша Святополчь вои кь озеру, и вьступиша на ледъ, и одолѣвати нача Ярославъ; видивъ же Святополкъ побѣже. И одолѣ Ярославъ, Святополкъ же бѣжа в Ляхы. Ярославъ же сѣде въ Кыевѣ на столѣ отни; бѣ же тогда Ярославъ лѣтъ 28.

      В лѣто 6525. Ярославъ ввоиде в Кыевъ, и погорѣша церкви.

      В лѣто 6526. Поиде Болеславъ сь Святополкомъ на Ярослава с Ляхы; Ярославъ же множество совокупи Руси, Варягы, Словены, поиде противу Болеславу и Святополку, и приде Велыню, и сташа оба полъ рѣкы Буга. И бѣ у Ярослава корьмилець и воевода Будый; и нача Буды укаряти Болеслава, глаголя: «да что ти пропоремь трескою чрево твое толъстое». Бѣ бо великъ и тяжекъ Болеславъ, яко ни на кони не моги сѣдѣти, но бяше смысленъ; и рече Болеславъ: «аще вы сего укора не жаль, азъ единъ погибну». И вьсѣдъ на конь, вьбреде в рѣку, а по немъ вои его. Ярославъ же не утягну исполчитися, и побѣди Болеславъ Ярослава; Ярославъ же убѣжавь с четырми человѣкы к Новугороду, Болеславъ же вниде в Кыевъ сь Святополкомъ. И рече Болеславъ: «разведете дружину мою по городомъ на кормъ», и бысть тако. Ярославу же прибѣгшу къ Новугороду, и хотяше бѣжати за море, и посадникъ Костянтинъ, сынъ Добрынъ, с Новгородци расѣкоша лодья Ярославлѣ, рекуще: «можемься еще битись по тобѣ с Болеславомъ и сь Святополкомъ». И начаша скотъ брати отъ мужа по четыре куны, а отъ старостѣ по 10 гривенъ, а отъ бояръ по осмидесять гривенъ; приведоша Варягы, и вьдаша имъ скотъ, и совькупи Ярославъ воя многи. Болеславъ же бѣ вь Кыевѣ сѣдя, безумный же Святополкъ рече: «елико же Ляховъ по городомъ, избивайте я». Избиша Ляхы. Болеславъ же бѣжа ис Кыева, воизма имѣние и бояры Ярославлѣ и сестрѣ его, и Настаса пристави десятиньнаго кь имѣни, бѣ бо ся ему вьвѣрилъ лѣстью, и людий множьство веде съ [со]бою, и грады Червѣньскыя зая собѣ; и приде вь свою землю. Святополкъ же нача княжити в Кыевѣ, и поиде Ярославъ на Святополка, и побѣди Ярославъ Святополка, и бѣжа Святополкъ вь Печенѣгы.

      В лѣто 6527. Приде Святополкъ с Печенѣгы в силѣ тяжьцѣ, и Ярославъ собра множьство вои, и взииде противу ему на Алъто. Ярославъ же ста на мѣстѣ, идеже убиша Бориса, и вьздѣвъ руцѣ на небо, и рече: «кровь брата моего вопиеть къ тобѣ, Владыко, мьсти отъ крови правѣднаго сего, якоже мьстилъ еси оть крови Авелевы, положивъ на Каинѣ стенанье и трясение; тако положи на семь». И помолився рекъ: брата мои! аще есте отсюду тѣломъ отошла, то молитвою своею помозита ми на противнаго сего убийцю гордаго». И се ему рекшю, и поидоша противу собѣ, и покрыша поле Лядьское обои отъ множьства вой. Бѣ же пятокъ тогда; всходящю солнцю, и совокупишася обои, и бысть сѣча зла, аки же не была в Руси, и за рукы емлюще сѣчахуся; и соступишася трижды, яко по удольемь кровь течаще; и къ вечеру одолѣ Ярославъ, а Святополкъ бѣжа. Бѣжащю же ему, и нападе на нь бѣсъ, и раслабѣша кости его, и не можаше сѣдѣти на кони, и ношахуть и вь носилахъ; и принесоша и кь Берестью, бѣгающе с нимь, онъ же глаголаше: «побѣгнете со мною, женуть по насъ». Отроци же его посылаху противу: «егда кто поженеть по немь?» и не бѣ никогоже вьслѣдъ женущаго с нимь; онъ же в немощи лежа, и вьсхапився глаголаше: «о, се женуть, оно женуть, побѣгнете»! И не можаше стерпѣти на единомъ мѣстѣ, и пробѣже Лядьскую землю, гонимъ гнѣвомъ Божиимъ, и пробѣже пусты ню межи Чяхы и Ляхы, и ту испроверже животъ свой злѣ. Егоже и по правдѣ, яко неправѣдна, суду пришедшу, по отшествии сего свѣта прияша муку сего оканьнаго Святополка: показываше явѣ посланая пагубная рана, вь смерть немилостивно вьгна, и по смерти вѣчно мучнмъ есть и связанъ. Есть же могила его в пустыни той и до сихъ дний, исходить же отъ ней смрадъ золъ. Се же Богъ показа на показание княземь Рускымъ, да аще сице же створять, се слышавше, ту же казнь приимуть; но больши сея, понеже се вѣдуще бывшее, створыти какое же зло братоубийство. 7 бо мьстий прия Каинъ, убивъ Авѣля, Ламехъ 70; понеже бо Каинъ не вѣды мьщьния прияти отъ Бога, а Ламехъ вѣды казнь, бывшюю на прародителю его, створи убийство Рече бо Ламехъ своима женама; мужа убихъ вь вредъ мнѣ, и упошю вь язву мнѣ; тѣмже, рече, 70 мьстий на мнѣ, понеже, рече, вѣдая створихъ. Се Ламехъ уби 2 брата Енохова, и поя собѣ женѣ его; сьи же; Святополкъ новы Ламехъ, иже ся родилъ отъ прелюбодѣанья, иже изби братью свою, сыны Гедеоновы, тако и сь бысть. Ярославъ же пришедъ сѣде в Кыевѣ, утеръ пота с дружиною своею, показавъ побѣду и трудъ великъ.

      Въ лѣто 6528. Родися у Ярослава сынъ, и нарече имя ему Володимиръ.

      В лѣто 6529. Приде Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимеръ, на Новъгородъ, и зая Новъгородъ, поимъ множество Новгородець имѣние ихъ, поиде Полотьску опять; и пришедшю ему к Судмири рѣцѣ, Ярославъ и выиде ис Кыева 7 день постиже и ту, и побѣди Ярославъ Брячислава и Новьгородцѣ, и вороти и ту к Новугороду, а Брячиславъ бѣжа къ Полотьску.

      Въ лѣто 6530. Приде Ярославъ кь Берестью. Вь си же Бремена Мьстиславу сущю въ Тмуторокани, и поиде на Касогы. Слышавъ же се князь Касожький Редедя, изыиде противу ему, и ставшима обѣима полкома противу собѣ, и рече Редедя кь Мьстиславу: «что ради губивѣ дружину межи собою, но снидевѣся бороться; да аще одолѣешь ты, и возьмеши имѣние мое, и жену мою, и землю мою; аще ли азъ одолѣю, то возму твое все». И рече Мьстиславъ: «тако буди». И сьѣхаста, и рече Редедя кь Мьстиславу: «не оружьемь ся бьевѣ, но борьбою». И ястася бороти крѣпко, и на долзѣ борющимся има, и нача изнемогати Мьстиславъ, бѣ бо великъ Редедя; и рече Мьстиславъ: «о пресвятая Богородице! помози ми; аще бо одолѣю сему, сьзижю церковь вь имя твое». И се рекъ, удари имъ о землю, и вынемь ножь, удари и вь гортань ложемъ, и ту бысть зарѣзанъ Редедя; и вьшедъ в землю его, и взя все имѣние его, и жену его, и дѣти его, и дань възложи на Касогы. И пришедьшю к Тьмутороканю, и заложи церковь святыя Богородица, и созда ю, яже стоить и до сего дни вь Тмутороканѣ.

      В лѣто 6531. Поиде Мьстиславъ на Ярослава, с Козары и сь Касогы.

      В лѣто 6532. Ярославу сущю въ Новѣгородѣ, приде Мьстиславъ ис Тьмуторокана Кыеву; и не прияша его Кыянѣ; онъ же сѣдь на столѣ Черниговѣ, Ярославу сущу въ Новѣгородѣ тогда.
      В се же лѣто вьсташа вьлъсви в Суждалцихъ, избиваху старую чадь, по дьяволю наученью и бѣсованию, глаголюще, яко си держать гобино. И мятежь великъ и голодъ въ всей странѣ той [бысть]; идоша по Волзѣ вси людье вь Болъгары, и прив[е]зоша жито, и тако ожиша. Слышавъ же Ярославъ вълъхвы ты, и приде къ Суждалю; изьима волъхвы, расточи, а другия показни, рекъ сице: «Богъ наводить по грѣхомъ на кою землю гладомъ, или моромъ, или ведромъ, или иною казнью, а человѣкь нѣ вѣсть ничтоже». И вьзвративъся Ярославъ, и поиде к Новугороду, и посла Ярославъ за море по Варяги, и приде Акунъ с Варягы, и бѣ Акунъ слѣпъ, и луда у него златомъ истыкана.
      И приде ко Ярославу; и Ярославъ сь Акуномъ поиде на Мьстислава, Мьстиславъ же слышавъ изииде противу имя кь Листьвну. Мьстиславъ же с вечера исполчи дружину, и постави. Сѣверъ вь чело противу Варягомъ; а самъ ста с дружиною своею по крилома. И бывъши нощи, бысть тма, и громове и молънья и дождь. И рече Мьстиславъ дружинѣ своей: «поидемь на нѣ». И поиде Мьстиславъ и Ярославъ противу, и съступишася въ чело Варязѣ сь Сѣверомъ, и трудишася Варязи сѣкуще Сѣверъ, и по семь наступи Мьстиславъ с дружиною своею, и нача сѣчи Варягы, и бысть сѣча силна; яко посвѣтяше мъльнъя, и блисташася оружья, и бѣ гроза велика, и сѣча силна и страшна. Видѣвъ же Ярославъ, яко побѣжаемъ есть, и побѣже сь Якуномъ, княземъ Варяжькимъ, и Акунъ ту отбѣже луды златое; а Ярославъ же приде к Новугороду, и Якунъ иде за море. Мьстиславъ же, о свѣтъ заутра, и видѣ лежачи исѣчены отъ своихъ Сѣвѣръ и Варягы Ярославли, и рече: «кто сему не радъ? се лежить Сѣверянинъ, а се Варягъ, а своя дружина цѣла». И посла Мьстиславъ по Ярославѣ глаголя: «сѣди ты на столѣ своемь Кыевѣ, понеже ты еси старѣши братъ, а мнѣ буди сторона»; и не смѣяше Ярославъ в Кыевъ ити, донележе смиристася. И сѣдяше [Мьстиславъ въ Черниговѣ, а] Ярославъ в Новѣгородѣ, и бяху сѣдяще в Кыевѣ мужи Ярославлѣ.
      В томъ же лѣтѣ родися у Ярослава другый сынъ, и нарече имя ему Изяславъ.

      В лѣто 6533.

      В лѣто 6534. Ярославъ сьвокупи воя многы, и приде Кыеву, и створи миръ с оратомъ своимъ Мьстиславомъ у Городьца. И раздѣлиста и по Днѣпръ Рускую землю: Ярославъ прия су страну, а Мьстиславъ ону; и начаста жити мирно и въ братолюбьи, и преста усобица и мятежъ, и бысть тишина велика в земли Руской.

      В лѣто 6535. Родися третий сынъ Ярославу, и нарече имя ему Святославъ.

      В лѣто 6536.

      В лѣто 6537. Мирно лѣто.

      В лѣто 6538 Ярославъ взя Белзъ И родися Ярославу четвертый сынъ, и нарече имя ему Всеволодъ. Сего лѣта иде Ярославъ на Чюдь и побѣди я, и постави городъ Юрьевъ.
      В се же время умершю Болеславу великому в Ляхѣхъ, и бысть мятежь великъ в Лядьской земли; и вьставше людье избиша епископы, и попы, и бояры своя, и бысть мятежь въ нихъ.

      В лѣто 6539. Ярославъ и Мьстиславъ собраста воя многы, и идоста на Ляхы и заяста грады Червенъскыя опять, и повоеваста Лядьскую землю, и многы Ляхы приведоста, и раздѣлиста я; и посади Ярославъ своя по Рси, и суть и до сего дни.

      В лѣто 6540. Ярославъ поча ставити городы по Рсі.

      В лѣто 6541. Мьстиславичь Еустафий умре.

      В лѣто 6542. Мьcтиславъ изыиде на ловы, и разболѣся и умре; и положиша и въ церкви святаго Спаса, юже создалъ самъ; бѣ бо вьздано ея при немъ вьзвыше яко и на конѣ стоячи рукою досячи. Бѣ же Мьстиславъ дебелъ тѣломъ, чермьномъ лицемъ великома очима, храбръ на рати, и милостивъ, и любяше дружину повелику, а имѣния не щадяше, ни питья, ни ядения не браняше. Посемь же прия власть его Ярославъ, и бысть единовластець Руской земли. Иде Ярославъ к Новугороду, посади сына своего Володимира в Новѣгородѣ, епископа постави Жидяту; и в то время родися Ярославу сынъ и нарекоша имя ему Вячеславъ. И Ярославу же сущу в Новѣгородѣ, и приде ему вѣсть, яко Печенѣзѣ обьемъ стоять Кыевъ. Ярославъ же собравъ воя многы, Варягы и Словены, и прииде Кыеву и вьниде вь градъ свой. И бѣ же Печенѣгъ бещисла. Ярославъ же выступи из града, исполчи дружину и постави Варягы посредѣ, а на правѣй странѣ Кыяны, а на лѣвемъ крилѣ Новгородцѣ. И сташа предъ городомъ, а Печенѣзѣ приступати начаша, и соступишася на мѣстѣ, идѣже есть нынѣ святая Софья, митрополья Руская; бѣ бо тогда поле внѣ града. И бѣ сѣча зла, и одна одолѣвъ к вечеру Ярославь. И побѣгоша Печенѣзѣ раздно, и не вѣдахуся камо бѣжаче, и овии бѣгающе тоняху в Ситомли, инѣи же во инѣхъ рѣкахъ, и тако погибоша, а прокъ ихъ пробѣгоша и до сего дни.
      В то же лѣто всади Ярославъ Судислава вь порубь, брата своего, Плесковѣ; оклеветаны к нему.

      Въ лѣто 6545. Заложи Ярославъ городъ великый Кыевъ, у негоже града врата суть златая, заложи же церковь святыя Софья, премудрость Божию, митрополью, и посемь церьковь на Златыхъ вратѣхъ камену святыя Богородица Благовѣщение; сий же премудрый князь Ярославъ того дѣля створи Благовѣщение на вратѣхъ, дать всегда радость граду тому святымь Благовѣщениемь Господнимь и молитвою святыя Богородица и архангела Гаврила; посемь святаго Георгия манастырь, и святыя Орины. И при семь нача вѣра крестьянская плодитися в Руси и раширятися, и чернорисци поча множитися, и манастыреве почаху быти. И бѣ Ярославъ любя церковныя уставы, и попы любяше повелику, излиха же бѣ любаче черноризьци, и книгамъ прилежа, почитая часто в день и вь нощи; и собра писцѣ многы, и прѣкладаше отъ Грѣкь на Словеньскый языкъ и писмя, и списаша многы книги, и сниська, имиже поучаються вѣрнии людье, и наслажаються учения божественаго гласа. Якоже бо нѣкто землю разореть, другый же насѣеть, инии же пожинають и ядять пищу бескудну, да и се; отець бо сего Володимиръ землю разора и умягчи, рекше крещениемъ просвѣтивъ; сий же Ярославъ, сынъ Володимерь, насѣя книжными словесы сердца вѣрныхъ людий, а мы пожинаемь, учение приемлюще книжное. Велика бо полза бываеть человѣку отъ учения книжнаго; и книгами бо кажеми и учими, есми пути покаянию, и мудрость бо обрѣтаемь и вздержание отъ словесъ книжныхъ; се бо суть рекы напаяющи вселеную всю, се суть исходяща мудрости; книгамъ бо есть неищетная глубина, сими бо есми в печали утѣшаемы есмы, си суть узда вьздеръжанию. Мудрость бо велика есть, яко бо и Соломонъ хваляше ю глаголаше: азъ премудрость вселихъ; свѣтъ, и разумъ и смыслъ; азъ призвахъ етрахъ Господень; мой свѣтъ, моя мудрость, мое утвѣржение; мною цари царствують и силнии пишють правду, мною вельможи величаються, мучители удержать землю; азъ любящая люблю, ищющимъ мене обрящють. Аще поищеши вь книшахъ мудрости и прилежно, то обрящеши великую ползу души своей; иже и часто кто чтеть книгы, то бесѣдуеть с Богомъ или святыми мужьями; почитая пророчьскыя бесѣды, еуангельская учения и апостольская, и житья святыхъ отець, и вьсприемлеть душа ползу велику. Ярославъ же сь, якоже рекохомъ, любимъ бѣ книгамъ, и многы списавь положи вь церкви святой Софьи, юже созда самъ, и украси ю иконами многоцѣньными, и златомъ, и сребромъ, и сосуды церковьными, въ нейже обычныя пѣсни Богу вьздають в годы обычныя. И ины церкви ставяше по градомъ и по мѣстомъ, поставляя попы и дая имѣния своего урокъ, и вели имъ учити людий и приходити часто кь церквамъ; попови бо часто достоить учити людий, понеже тому есть поручено Богомъ; и умножишася прозвутери, и людье хрестьяньстѣи. И радовашеся Ярославъ видя многи церкви и люди христіаны зѣло; а врагъ сѣтоваше, побѣжаемь новыми людьми, крестьяными.

      Въ лѣто 6546. Иде Ярославъ на Ятвягы.

      Въ лѣто 6547. Священа бысть церкви святыя Богородица, юже созда Володимеръ, отець Ярославль, митрополитомъ Феопеньтомъ.

      В лѣто 6548. Ярославъ иде на Литву.

      В лѣто 6549. Иде Ярославъ на Мазовшаны вь лодьяхъ.

      В лѣто 6550. Иде Володимиръ, сынъ Ярославль, на Ямь, побѣдивъ я; и помроша кони у Володимерь вой, и яко еще дышющимь конемь, сдираху хъзы с нихъ: толикъ бѣ моръ в конѣхъ.

      В лѣто 6551. Посла Ярославъ Володимира, сына своего, на Грѣкы, и да ему воя многы, а воеводьство поручи Вышатѣ, отцю Яневу. И поиде Володимирь на Царьградъ в лодьяхъ, и придоша в Дунай, и отъ Дуная поидоша кь Царюграду; и бысть буря велика, и разби кораблѣ Руси, и княжь корабль разби вѣтръ, и взяша князя в корабли Ивань Творимирича, воеводы Ярославля; прочии вои Володимѣрѣ вивержении быша [на] брегъ, числомъ 6000, и хотяче поити в Русь, и не иде с ними никтоже отъ дружины княжа И рече Вышата: «азъ пойду с ними», и высѣде ис корабля к нимъ, рекъ: «аще живъ буду, то с ними; аще либо погибну, [то] с дружиною». И поидоша хотяче в Русь. И бысть вѣсть Грѣкомъ, яко избило море Русь, и пославъ царь, именемь Мономахъ, по Руси олядіи 14; Володимеръ же видивъ, яко идуть по нихъ, вьспятився изби олядии Грѣчьския, и возвратися в Русь, сьсѣдавшися в кораблѣ своѣ. Вышату же яша сь изверженьши на брегъ, и приведоша я Царюграду, и слѣпиша Руси много; по 3-хъ же лѣтѣхъ миру бывшю, и пущенъ бысть Вышата вь Русь къ Ярославу. В сии же вемена вьдасть Ярославъ сестру свою за Казимира, и вьдасть Казимиръ за вѣно людий 8 сотъ, еже бѣ полонилъ Болеславъ, побѣдивъ Ярослава.

      В лѣто 6552. Выгребена быста 2 князя, Ярополкъ и Олегъ, сына Святославля, и крестиша кости ею положи я вь церкви святыя Богородица, в Володимѣри.
      Того же лѣта умре Брячьславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимиръ, отецъ Всеславль, и Всеславъ, сынъ его, сѣде на столѣ его; егоже роди мати отъ волъхвования, матери бо родивши ему, и бысть ему язва на главѣ его, рекоша же волъсви матери его: «се язьвено на главѣ его, навяжи на нь, да носить е до живота своего», еже носилъ Всеславъ и до смертного дни на собѣ; сего ради немилостивъ есть на кровопролитье.

      В лѣто 6553. Заложи Володимиръ святую Софью в Новѣгородѣ.

      В лѣто 6554. В се лѣто бысть тишина велика.

      В лѣто 6555. Ярославъ иде на Мазовшаны, и побѣди я, и князя ихъ уби Моислава, и покори я Казимеру.

      В лѣто 6556.

      В лѣто 6557.

      В лѣто 6558. Преставися жена Ярославля княгини, февраля въ 10.

      В лѣто 6559. Постави Ярославъ Лариона митрополитомъ Руси святѣй Софьи, собравъ епископы. И се да скажемъ, чего ради прозвася Печерскый манастырь: боголюбивому князю Ярославу любяще Берестовое, и церковь сущую святыхъ апостолъ, и попы многы набдящю, и в нихже бѣ прозвутерь, именемъ Ларионъ, мужь благъ, и книженъ и постникъ; и хожаше с Берестового на Дьнѣпръ на холмъ, кде нынѣ ветхый манастырь Печерьскый, и ту молитвы творяше; бѣ бо лѣсъ ту великъ. Иськопа ту печеръку малу, 2 саженю, и приходя с Берестового, отпеваше часы и моляшеся ту Богу втайнѣ. Посемъ же возложи Богъ князю въ сердце, постави его митрополитомъ святѣй Софьи; а си печерка тако оста. И не по мнозѣхъ днѣхъ бѣ нѣкий человѣкъ, именемь мирьскимь отъ града Любча; и вьзложи сему Богъ вь страну ити, онъ же устремися вь Святую Гору ити, и видѣ манастыря сущая ту, и вьзлюби чернецьскый образъ, и приде вь единъ манастырь отъ сущихъ ту манастыревъ, и моли игумена того, дабы на нь възложилъ образъ мнискый. И онъ же послушавъ его, постриже его, и нарче имя ему Аньтоний, и наказавъ его и научивъ его чернѣцкому образу, и рече ему: «да иди опять вь Русь, и буди благословение отъ Святыя Горы, и мнози отъ тебѣ чернорисци будуть»; и благослови его, отпусти, рекъ ему: «иди сь миромъ». Антоний же приде кь Кыеву, и мышляше кдѣ жити, и походи по манастыремь, и не возлюби, Богу не хотящу, и поча ходити по дебремь и по горамъ, ища, кде бы ему Богъ показалъ, и приде на холмъ, идеже бѣ Ларионъ печеру ископалъ, и вьзлюби мьстьце се, и вселися в онь, и нача молитися Богу, со слезами глаголя: «Господи! утверди мя в мѣстьцѣ семь, и да будеть на мѣстьци семь благословение Святыя Горы и моего игумена, иже мя постриглъ». И поча жити ту, моля Бога, яды хлѣбъ сухий, и того чересъ день, и воды в мѣру вкушая, и копая печеру, и не дадя собѣ покоя ни день ни нощь, вь трудѣхъ пребывая, вь бьдѣни и вь молитвахъ. Посемъ же уведавше добрѣи человѣцѣ, и приходяху к нему, приносяще ему на потребу; и прослу же и великий Антоний, и приходяще к нему просяху отъ него благословения. Посемъ же преставлешюся великому кьнязю Ярославу, и прия власть его сынъ Изяславъ, и сѣде Кыевѣ, Антоний же прославленъ бысть в Руской земли. Изяславъ же увѣдавъ житие его, и приде с дружиною своею, прося у него благословения и молитвъ. И увѣданъ бысть всими великий Антоний и честимъ, и начаша приходити к нему братья, и нача приимати и постригати я; и собрашася братья к нему яко числомъ 12. Иськопаша печеру велику, и церковь, и келья, яже суть и до сего дни в печерѣ подъ ветхымъ манастыремь. Совокуплени же братьи, рече имъ Антоний: «се Богъ васъ съвокупи, братье, отъ благословения есте Святыя Горы, иже постриже мене игуменъ Святыя Горы, а я васъ постригалъ, да буди на васъ благословение первое отъ Бога, а второе отъ Святыя Горы» И се рекъ имъ, рече имъ: «живете особѣ, поставлю вы игумена, а самъ хощю вь ину гору сѣсти одинъ, якоже и преже бяхъ обыклъ, уединивься». И постави имъ игумена, именемъ Варламъ, а самъ иде в гору, ископа печеру, яже есть подъ новымъ манастыремь, в нейже и сконча животъ свой, живъ вь добродѣтели, и не выходя ис печеры лѣтъ 40 николиже никаможе, в ней же лежать мощи его и до сего дни. Братья же [и] игуменъ живяху в печерѣ, и умножившимся братьи и не могущимъ имъ вмѣститися в печеру, и помыслиша поставити внѣ печеры манастырь; и приде игуменъ и братья ко Аньтонию, и рекоша ему: «отче! умножилося братьи, а не можемся вмѣститися в печерѣ: да бы Богъ повелѣлъ и твоя молитва, да быхомъ поставилѣ церквицю малу внѣ печеры». И повелѣ имъ Аньтонии. Они же поклонишася ему, и поставиша церьквицю малу надъ печерою во имя святыя Богородица Успение И нача Богъ умножити черноризѣць, молитвами святыя Богородица, и свѣтъ створиша братья съ игуменомъ поставити манастырь, и рѣша братья кь игумену къ Антонию «отче! братья умножаеться, а хотѣлѣ быхомъ поставити манастырь». Антоний же радъ бывъ, рче: «благословенъ Богъ о всемь, и молитва святыя Богородица и сущихъ отець иже въ Святѣй- Горѣ да будеть с вами». И се рекъ, посла единого отъ братій къ Изяславу князю, река тако: «княже мой! се Богъ умножаеть братью, а мѣсце мало; да бы ны вдалъ гору ту, яже есть надъ печерою». Изяславъ же се слышавъ радъ бывъ, и мужи свои посла, и дасть имъ гору ту. Игуменъ же и братья заложи церковь велику, и манастырь оградиша столпъемь, и кѣлья постави многы, и церковь свѣршиша и украсиша ю иконами. И оттолѣ начаша звати манастырь Печерскый; имже бѣша жили черньцы преже в печерѣ, и отъ того прозвася Печерскый манастырь; есть же Печерьскы манастырь отъ благословения Святыя Горы пошелъ. Манастыреви же свершену, игуменьство же держащю Варламу, Изяславъ же постави манастырь святаго Дмитрѣя, и выведе Варлама на игуменьство кь святому Дмитрею, хотя створити вышни сего манастыря, надѣяся бога[т]ствѣ. Мнозии бо манастыри отъ царь и отъ бояръ и отъ богатства поставлени, но не суть таци, кации же суть поставле’ни слезами, и пощениемь, и молитвою, и бдѣниемъ: Антоний бо не имѣ злата, ни сребра, но пощениемъ и слезами, якоже глаголахъ.
      Варламу же шедшю святому Дмитрѣю, и свѣтъ створше братья, идоша кь старцю Аньтонию, и рекоша: «постави намъ игумена». Онъ же рче имъ: «кого хощете?» Они же рѣша ему: «кого хощеть Богъ и ты». И рече: «кто болий есть в васъ, акь есть Федосий, послушливъ, и кротокъ, и смиреный; да сьи будеть игуменъ ваадъ». Братья же ради бывше, и поклонишася старцю, и поставиша Федосья игуменомъ братьи, сущей числомъ 20. Федосьеви же приимшю манастырь, и поча имѣти воздержание велико, пощение и молитвы сь слезами, и совокупляти нача многы черьнорисци, и совокупи братьи числомъ 100. И нача иськати правила чернечьскаго, и обрѣтеся тогда Михаилъ, чернѣць манастыря Студискаго, иже бѣ пришелъ изъ Грѣкь с митрополитомъ Георгиемъ, и нача у него искати устава черьнець Студийскыхъ и обрѣть у него, и списа, и устави въ манастыри своемъ, како пѣти пѣния манастырьская, и поклонъ како держати, и чтения почитати, и стояние въ церкви, и весь рядъ церковьный, на тряпезѣ сѣдание, и что ясти въ кыя дни, все съ въставлениемъ. Федосий все то приобрѣтъ, и предасть манастырю своему. Отъ негоже манастыря прияша вси манастырѣ уставъ по всемъ манастыремь; тѣмже почтенъ есть манастырь Печерьскый старѣй всихъ и честью боле всихъ. Федосьеви же живущю в манастырѣ, и правящю добродътельное житье и чернѣцьское правило, и приимающе всякого приходящего к нему, к немуже и азъ придохъ, худый и недостойны рабъ, приять мя лѣтъ ми сущю 17 отъ рожения моего. Се же написахъ и положихъ, и в кое лѣто почалъ быти манастырь, что ради зовется Печерьскый манастырь; а о Федосьевѣ житьи паки скажемь.

      В лѣто 6560. Преставися Володимѣрь, сынъ Ярославль, старѣйший в Новѣгородѣ, и положенъ бысть вь святѣй Софьи, юже бѣ самъ создалъ.

      В лѣто 6561. У Всеволода родися синъ Володимиръ отъ царицѣ Грѣчькое.

      В лѣто 6562. Преставися князь Руский Ярославь. И еще живу сущю ему, наряди сыны своя, рекы имъ: «се азъ отхожю свѣта сего, а вы, сыновѣ мои, имѣйте межи собою любовь, понеже вы есте братья единого отца и единой матерь; да аще будете в любви межи собою, и Богъ будеть в васъ, и покорить вы противныя под вы, и будете мирно живуще; аще ли будете ненавистьно живуще, вь распряхъ которающеся, то и сами погибнете, и землю отець своихъ и дѣдъ погубите, иже налѣзоша трудомъ великомъ; но послушайте братъ брата, пребывайте мирно; се же поручаю в себе мѣсто столъ свой старѣйшому сынови своему, брату вашему Изяславу, Кыевъ, сего послушайте, якоже послушасте мене, да ть вы будеть вь мене мѣсто; а Святославу Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Вячеславу Смолнескь». И тако раздѣли городы, заповѣдавъ имъ не преступати предѣла братня, ни сгонити; рекь Изяславу: «аще кто хощеть обидити своего брата, но ты помогай егоже обидять»; и тако наряди сыны своя пребывати в любви. Самому же болну сущю и пришедшю ему к Вышегороду, разболѣся велми, Изяславу тогда в Туровѣ князящю, а Святославу вь Володимирѣ, а Всеволодъ тогда у отца, 6ѣ бо любимъ отцемъ паче всея братья, егоже имяше у себе. Ярославу же приспѣ конѣць житья, и предасть душю свою мѣсяца февраля въ 20, в суботу в недѣли поста вь святаго Федора день. Всеволодъ же спрята тѣло отца своего, вьзложивъ на сани и повезоша Кыеву, поповѣ по обычаю пѣсни пѣвше, и плакашеся по немь людье; и принесъше положиша и в рацѣ мороморянѣ, вь церкви святѣй Софья, и плакася по немь Всеволодъ и людье вси. Жить же всѣхъ лѣтъ Ярославѣ 70 и 6.

      Начало княжения Изяславля вь Киевѣ.

      В лѣто 6563. Пришедъ Изяславъ сѣде в Кыевѣ, а Святославъ в Черниговѣ, Всеволодъ же в Переяславлѣ, Игорь в Володимерѣ, Вячеславъ вь Смоленьсцѣ.
      В то же лѣто иде Всеволодъ на Торкы зимѣ къ Воіню, и побѣди Торкы.
      Того же лѣта приходи Блушь с Половци, и створи Всеволодъ миръ с ними, и возвратишася [Половци] вьсвояси.

      В лѣто 6564.

      В лѣто 6565. Преставися Вячеславъ; сынъ Ярославль, Смоленьский, и посадиша Игоря вь Смольньсцѣ, изъ Володимеря выведше.

      В лѣто 6566. Побѣди Изяславъ Голядь.

      В лѣто 6567 Изяславъ и Святославъ и Всеволодъ высадиша стрыя своего ис поруба, сѣдѣвша 20 и 4 лѣтъ, и водивше и ко кресту и бысть черньцемь.

      В лѣто 6568. Преставився Игорь, сынъ Ярославъ.
      Того же лѣта Изяславъ, и Святославъ, и Всеволодъ, и Все славъ, совокупивше воя бещислены, и поидоша на конихъ и в лодьяхъ, бещисленое множьство, на Торкы. И се слышавше Торци, убоявьшеся, пробѣгоша и до сего дни, и помроша бѣгающе, Божиимъ гнѣвомъ гоними, овии отъ зимы, друзии же гладомъ, инии же моромъ [и] судомъ Божиимъ; и такъ Богъ избави крестьяны отъ поганыхъ.

      В лѣто 6569. Придоша Половци первое на Руськую землю воевати, Всеволодъ же изыиде противу имъ, мѣсяца февраля вь 2 день; и бившимъся имъ, побѣдиша Всеволода, и воевавше отъидоша. Се бысть первое зло на Руськую землю отъ поганыхъ безбожныхъ врагъ; бысть же князь ихъ Сокалъ.

      В лѣто 6570.

      В лѣто 6571. Преставися Судиславъ, братъ Ярославль, и погребоша и во церкви святаго Георгия.
      Того же лѣта в Новѣгородѣ иде Волхово вьспять дний 5; се же знамение не [на] добро бысть: на 4-е лѣто погорѣ весь городъ.

      В лѣто 6572. Бѣжа Ростиславъ къ Тмутороканю, сынъ Володимиръ, внукъ Ярославль, и с нимъ бѣжа Порей и Вышата, сынъ Остромирь воеводы Новгородьского; и пришедъ выгна Глѣба изъ Тмуторокана, а самъ сѣде в него мѣсто.

      В лѣто 6573. Иде Святославъ на Ростислава кь Тмутороканю, Ростиславъ же отступи прочь из града, не убоявься его, но не хотя противу стрыеви своему оружья взяти. Святославъ же пришедъ къ Тмутороканю, посади сына своего пакы Глѣба, и вьзвратися вьсвояси; пришедъ пакы опять Ростиславъ, и выгна Глѣба, и приде Глѣбъ къ отцю своему; Ростиславъ же пришедъ сѣде въ Тмутороканѣ.
      В то же лѣто Всеславъ сѣде рать почалъ.
      В та же времена бысть знамение на западѣ: звезда превелика, лучѣ имуще аки кровавѣ, всходящи с вечера по заходѣ солънечнемь, и бысть за 7 дний; се же проявляющи не на добро. Посемъ же быша усобицѣ многы и нашестви поганыхъ на Руськую землю, си бо звѣзда акы кровава, проявъляющи крови пролитье. В та же времена бысть дѣтище вьвержено вь Сѣтомле; сего же дѣтища выволокоша рыболовѣ в неводѣ, егоже позоровахомъ и до вечера, и пакы вывѣргоша и вь воду, бяше бо на лицѣ его сице срамнии удове, а иного нѣльзѣ казати срама ради. Пред симже временемь солнце прѣменися, не бысть свѣтло, но акы мѣсяць бысть; егоже невегласии глаголють снѣдаему сущю. Се же бывають сия знамения не на добро, мы бо по сему розумѣхомъ. Якоже древле, при Антиосѣ, вь Ерусалимѣ, ключися внезапу по всему граду за 40 дний являтися на въздусѣ на конихъ рищищимъ, вь оружьи, златыя одежа имущи, и полкы обо[амо] являющемъ, и оружью движащюся; се же являше нахожение Антиохово, нашествие рати на Ерусалимъ. Посемъ же при Неронѣ царѣ в томъ же Ерусалимѣ въсия звѣзда, вь образъ копийный надъ городомъ; се же проявляше нахожение рати отъ Римлянъ И пакы сице бысть при Устиянѣ царѣ, звѣзда вьсия на западѣ, испущающи луча, юже прозываху блисталницю, и бысть сияющи за 20 дний, посемъ же бысть звѣздамъ течение с вечера до утрия, яко мнѣти всимъ, яко падають звѣзды, и пакы солнце без лучь сияше; се же проявляше крамолы, недузи, человѣкомъ умертвие бяше. Паки же при Маврикии цари бысть се: жена дѣтище роди безъ очью, безъ руку, вь чресла бѣ ему рыбьий хвостъ прирослъ, и песъ родися шестоногъ. Въ Африкии же 2 дѣтища родистася, единъ о 4 ногахъ, а другий о двою главу Посемъ же бысть при Костянтинѣ иконоборци, сына Леонова, течение звѣздьное бысть на не0есѣхъ, оттергаху бо ся на землю, и яко видящимъ мнѣти кончину; тогда же вьздухъ вьзлияся повелику. В Сурии же бысть трусъ велий, землѣ расѣдшися три поприщь, изииде дивно изъ земли мьска, человѣцскымъ гласомъ глаголющи, проповъдающи наитье языка, еже и бысть: наидоша бо Срацини на Палестиньскую землю. Знаменья бо вь небеси, или вь звѣздахъ, или вь солнци, или птицами, или етеромъ чимъ, не благо бываеть; но знамения сица на зло бывають, или проявление рати, или гладу, или на смерть проявьляеть.

      В лѣто 6574. Ростиславу сѣдящу вь Тмуторокани, и емлющи дань у Касогъ и в ыныхъ странахъ. Сего же убоявъ же ся Грѣци, послаша с лестью Котпана; оному же пришедшю къ Ростиславу и увѣрившюся ему, и чьтяше и Ростиславъ. Единою же пьющу Ростиславу с дружиною своею, рече Котопанъ: «княже! хощю на тя пити»; оному же рекшу: «пий». Онъ же испивъ половину чаши, а половину вдасть князю пити; дотиснувься палцемъ в чашю бѣ бо имѣя подъ ногьтемь растворение смертьное, и дасть князю урекъ смерть до осми дний. Оному же испившю, Котопанъ же пришедъ Кьрсуню повѣда, яко в сий день умреть Ростиславъ, якоже и бысть; сего же Котопана побиша камениемь людье Корсуньстии. Бѣ же Ростиславъ мужь добръ на рать, вьзрастомъ же лѣпъ и красенъ лицемь, милостивъ убогимъ; умре же мѣсяца февраля въ третий день, и тако положенъ бысть вь церкви святыя Богородица.

      В лѣто 6575. Заратися Всеславъ, сынъ Брячьславль Полотьский, и зая Новъгородъ; Ярославличи же трие, Изяславъ, Святославъ, Всеволодъ, совокупивше воя, идоша на Всеслава зимѣ сущи велицѣ. И придоша къ Мѣньску, и Мѣнянѣ затворишася вь градѣ; си же братья взяша Мѣнескъ, исьсѣкоша мужи, а жены и дѣти взяша на щиты, и поидоша кь Немизѣ; и Всеславъ поиде противу. И совокупившеся обои на Немизѣ, мѣсяца марта вь 3 день, и бяше снѣгъ великъ, и поидоша противу собѣ; и бысть сѣча зла, падоша мнозѣ, и одолѣ Изяславъ, Святоставъ, Всеволодъ, а Всеславъ бѣжа. Посемъ же, мѣсяца іюня вь 10 день, Изяславъ, Святославъ и Всеволодъ целовавше крестъ честный кь Всеславу, рекше: «приди к нама, а не створимъ ти зла»; онъ же надѣяся цѣловании креста, переѣха в лодьи чресѣ Днѣпръ. Изяславу же в шатеръ предъидущю, и тако яша Всеслава на Рши, у Смоленьска, преступивше крестъ. Изяславъ же приведе Всеслава Кыеву, и вьсадиша и в порубъ съ двѣимя сынънома.

      В лѣто 6576. Придоша иноплеменьници на Рускую землю, Половци мнозѣ, Изяславъ же, и Святославъ и Всеволодъ изиидоша противу имъ на Льто; и бывши нощи, поидоша противу собѣ, грѣхъ ради нашихъ попусти Богъ на ны поганыя, и побѣдиша Половци. Наводить Богъ по гнѣву своему иноплеменьники на землю, и тако скрушенымъ имъ вьспомянуться к Богу; усобная же рать бываеть отъ сважения дьяволя. Богъ бо не хощеть зла вь человѣцѣхъ, но блага; а дьяволъ радуеться злому убийству кровопролитью, вьздвигая свары, зависти, братоненавидѣния, клеветы. Земли же согрѣшивши которѣй любо, то казнить Богъ смертью, или гладомъ, наведениемь поганых, или вредомъ, или гусѣницею, или инѣми казньми, аще ли покаавшеся будемъ в немже ны Богъ велить быти.
      Глаголеть бо намъ Пророкомъ: обратитеся ко мнѣ всимъ сердцемъ вашимъ, постомъ и плачемь. Да аще сице творимъ, всихъ грѣхъ прощени будемь, но мы на злое взвращаемься, аки свинья в калѣ гръховьнемь присно валяющеся и тако пребываемь. Тѣмже и Пророкомъ намъ глаголеть разумъхъ, рече, яко жестокъ еси, и шия желъзна выя твоя, того ради удержахъ отъ васъ дождь, предълъ единъ одождихъ, а другаго не одождихъ, исьше, и поразихъ вы зноемь и различными казньми; то и тако не обратитеся ко мнѣ. Сего ради винограды ваша, и смоквие вае нивы и добравы ваша истьрохъ, глаголеть Господь а злобъ вашихъ не могохъ истерти, послахъ на вы различныя болѣзни и смерти тяжькы, и на скотѣ ихъ казнъ свою послахъ то и тако не обратистеся ко мнъ, но рѣсте, мужаимъся. Доколѣ не насы тистеся злобъ вашихъ? Вы бо уклонистеся отъ пути моего глаго леть Господъ, съблазнисте многы сего ради свидитель скоро на противныя на прелюбодѣйца; и на кленущаяся именемъ моимъ во лжю и на лищающая мьзды наимника и насиль ствующе сиротѣ и вдовици, и на укланяющая судъ криво. Почто не въздръжастеся вь грѣсѣхъ вашихъ, но уклонисте законы моя и не схранисте ихъ? И обратитеся ко мнѣ, и обращюся кь вамъ, глаголеть Господь, и азъ отвергу вамъ хляби небесныя, и възвра щю отъ васъ гнѣвъ свой, дондеже все обилуеть вамъ, и не могуть изнемощи виногради ваши и нивы Но вы отяжасте на мя словеса ваша, глаголюще суетнъ работая Богу тѣмже усты чтуть мя а сердце ваше далече отстоитіь отъ мене, глаголеть Господъ Того ради ихже просимъ и не улучимъ будуть бо, рече, егда призоветь мя и азъ не послушаю васъ, взищете мене злии, и не обрящете; не вьсхотѣша бо ходи[ти] по путемь моимъ, да того ради затворяеться небо, ово ли злѣ отвѣрзаеться, градъ в дождя мѣсто пущая, ово ли сланою плоды узнабляя и земьлю зноемъ томя нашихъ ради грѣхъ Аще ли ся покаемъ о злобахъ своихъ, то аки чадомъ своимъ подасть намъ вся прошения, и одождить намъ Дождь ранъ и позденъ, и наполняться гумна ваша пшеници, и прольються точила виньная и маслиньная, и вьздамъ вамъ за лѣта, яже пояша прузи и хрустове, и гусиница; сила моя великая, юже послахъ на вы, глаголеть Господъ Вседержитель. И си слышаще вьстягнемся отъ зла на добро, вьзищете суда, избавите обидимаго; на покаяние придемь, не вьздающе зла на зло, и ни клеветы за клевету, но любовию прилѣпимся Господѣ Бозѣ нашемъ, постомъ и рыданиемь, слезами омывающе вся прегрѣшения, не словомъ, нарѣчающеся крестьани, а поганьски живуще. Се бо не поганьски [ли] живемь, аще вьсрящемь вѣрующе? Аще бо кто усрящеть чернорисца, то вьзвращаеться, или единець, или свинью; то не поганьскии ли есть се? Се бо по дьяволю научению кобъ сию держать, друзии же к чіханию вѣруеть, же бываеть на здравье головѣ. Но сими дьяволъ льстить, и другыми нравы всякыми льстьми, превабляеть ны отъ Бога, трубами, скомрахы, и гусльми, и русальями. Видимъ бо игрища утолочена, и людий множьство на нихъ, яко упихати начнуть другъ друга, позоры дѣюще отъ бѣса замышленаго дѣла; а церкви стоять, егда же бываеть годъ молитвы, мало ихъ обрѣтаеться вь церкви. Да сего ради казни приемлемь отъ Бога всякыя, нахожение ратныхъ, по Божью повелению приемлемь казнь грѣхъ ради нашихъ.
      И мы же на предлежащее возвратимся.
      Изяславу же со Всеволодомъ Кыеву пришедшю, а Святославу Чернигову, и людье Кыевьстии прибѣгоша Кыеву, и створивше вѣче на торговищи, и рѣша пославшеся ко князю: «се Половци росулися по земли; да вдай, княже, оружья и кони, и еще бьемься с ними». Изяславъ же сего не послуша. И начаша людье говорити на воеводу на Коснячь, и идоша с вѣча на гору, и придоша на дворъ Коснячьковъ, и не обрѣтоша его, у двора сташа Брячьславля и рѣша: «поидемь, высадимь дружину ис погреба». И раздѣлишася на двое: и половина ихъ иде кь погребу, а половина иде по мосту; сии же идоша на княжь дворъ. Изяславу сѣдящу на сенѣхъ с дружиною своею, и начаша прѣтися сь княземь. Стояще долѣ, а кьнязю изо оконца зрящю, и дружинѣ стоящи у князя, рече Тукы, Чюдиновъ братъ, Изяславу: «видиши, княже, людье вьзвыли; посли, ать блюдуть Всеслава». И се ему глаголющю, и другая половина людий приде отъ погреба, створивше погребъ, и рѣша дружина князю: «се зло есть; посли ко Всеславу, ать призвавше ко оконьцю, и проньзнути и мечемь»; и не послуша сего князь. Людье же кликнуша и идоша к порубу Всеславлю; Изяславъ же се видивъ, со Всеволодомь поб.ѣгоста с двора, людье же высѣкоша Всеслава ис поруба, въ 15 день сентября, и поставиша и средѣ двора княжа, и дворъ княжь разъграбиша, бещисленое множьство злата и сребра, и кунами и скорою. Изяславъ же бѣжа в Ляхы. Посемъ же Половцемъ воюющимъ по земли Рустѣй, а Святославу же сущю в Черниговѣ, а Половцемь вою[ю]щимъ около Чернигова, Святославъ же собравъ дружину, и нѣколико ихъ изыиде на ня ко Сновьску. Но узрѣша Половци идуща въя, и пристрояшася противу; и видивъ Святославъ множьство ихъ, и рече дружинѣ своей: «потягнемъ, уже намъ нельзѣ камо ся дѣти», и удариша вь конѣ; и одолѣ Святославъ вь трѣхъ тысящахъ, а Половѣць 12 тысящь, и тако изби я, и друзии потопоша вь Снъви, а князя ихъ руками яша, вь 1 день ноября, и вызвратися с побѣдою вь градъ свой Черниговъ Святославъ. Всеславъ же сѣде в Кыевѣ. Се же Богъ яви крестьную силу, понеже Изяславъ цѣловавъ крестъ, и я и; тѣмже наведе Богъ поганыя, сего же явѣ избави крестъ честьный; вь день бо Вьздвижения Всеславъ и въздохнувъ рече: «о кресте честный! понеже к тобѣ вѣровахъ, избави мя отъ рова сего». Богъ же показа силу крестьную на показание земли Рустѣй, да не преступають честнаго креста, цѣловавше его; аще ли кто преступить, то и сдѣ приимуть казнь, и на преидущемь вѣцѣ казнь вѣчную. Понеже велика есть сила крестьная: крестомъ бо побѣжени бывають силы бѣсовьскыя, крестомъ бо Господь княземъ пособить в бранехъ, крестомъ огражени вѣрнии человѣци побѣжають супостаты противныя, крестомъ бо вьскорѣ избавляеть отъ напасти, призывающимъ его с вѣрою. Ничтоже ся бѣси бояться, токмо креста; аще бо бываеть отъ бѣсовъ мѣчтание, знаменавъше лице крестомь прогоними бывають. Всеславъ сѣде вь Кыевѣ мѣсяць 7.

      В лѣто 6577. Поиде Изяславъ с Болеславомъ на Вьсеслава, Всеславъ же поиде противу; и приде къ Бѣлугороду Всеславъ, бывшю нощи, утаися Кыанъ бѣжа из Бѣлагорода кь Полотьску. Заутра же видивше людье бѣжавша князя, и вьзвратишася Кыеву и створиша вѣче, послдшася кь Святославу и кь Всеволоду, глаголюще: «мы же зло створили есмы, князя своего прогнавше, а се ведеть на ны землю Лядьскую; а поиде вь градъ отца своего; аще ли не хощета, то намъ неволя; зажегши городъ свой, и ступити вь Грѣцискую землю». И Рече имъ Святославъ: «вѣ послевѣ кь брату своему, да аще поидеть на вы с Ляхы погубить васъ, то вѣ противу ему ратью не дадивѣ погубити града отца своего; аще ли хощемъ с миромъ, то в малѣ придеть дружині»; и утѣшиста Кыяны. Святославъ же и Всеволодъ посласта кь Изяславу, глаголюще: «Всеславь ти бѣжалъ, а не води Ляховъ Кыеву, противнаго ти нѣтуть; аще ли хощеши гнѣвомъ ити и погубити градъ, то вѣси, яко намъ жаль отня стола». То слышавъ Изяславъ, остави Ляхы, иде с Болеславомъ, мало Ляховъ поемь; посла же предъ собою сына своего Мьстислава Кыеву. И пришедъ Мьстиславъ исьсѣче Кыаны, иже бяху высѣкли Всеслава, числомъ 70 чади, а другыя исьслѣпиша, другыя без вины погубивъ, не испытавъ. Изяславу же идущю кь граду, и изиидоша людье противу с поклономъ, и прияша князь свои Кыяне; и сѣде Изяславъ на столѣ своемь, мѣсяца мая вь 2 день, и распуща Ляхы на покормъ; и изьбиваху Ляхы отай; возвратися Болеславъ въ землю свою. Изяславъ же изгна торгь на гору, и прогна Всеслава ис Полотьска, и посади сына своего Мьстислава вь Полотьскѣ, иже вьскорѣ умре ту; и посади в него мѣсто брата его Святополка, а Всеславу же бѣжавшю.

      В лѣто 6578. Родися у Всеволода сынъ, и нарѣкоша именемь Ростиславъ.
      Того же лѣта заложена бысть церквы святаго Михаила, в манастырѣ Вьсеволожи на Выдобычи.

      В лѣто 6579 Воеваша Половци у Растовца [и] у Неятина.
      Того же лѣта выгна Всеславъ Святополка ис Полотьска.
      Того же лѣта побѣди Ярополкъ Всеслава у Голотичьска.
      В та же времена приде волъхвь, прильщенъ бѣсомъ; пришедъ бо Кыеву, глаголаше: «явили ми ся есть 5 богъ, глаголюще сице: повѣдай людемь, яко на пять лѣть Днѣпру потещи вьспять, а землямь переступати на ина мѣста, яко стати Грѣчкой земли на Руской земли, а Руской на Грѣчкой, и прочимъ землямъ измѣнитися»; егоже невегласни послушахуть, а вѣрнии насмѣхахуся, глаголюще ему. «бѣсъ тобою играеть на пагубу тобѣ». Еже и бысть ему. вь едину бо нощь бысть без вѣсти. Бѣсы бо потокше и, на зло вьводятъ и, посемъ же насмѣхающися, вринуша и в пропасть смертьную, научивше и глаголати; яко се скажемь бѣсовьское наущение и дѣйство. Бывши бо единою скудости вь Ростовьстѣй области, и вьстаста два волъхва отъ Ярославьля, глаголюща: «яко вѣ свѣмы кто обилье держить»; и поидоста по Волзѣ; и кдѣ придучи в погость, ту же начаста лучьшия жены, глаголюща, яко си жито держать, а сии медъ, а сии рыбы, а сии скору. И привожаху к нима сестры своя, и матери, и жены своя; она же вь мьчтѣ прорѣзавше за плечемь, вынимаста любо жито, любо рыбы, или вѣверицю, и убиваша многы жены, имѣния ихъ имаша собѣ. И приидоста на Бѣлоозеро; и бѣ о нею людий иаѣхъ 300.
      В то же время приключися прити отъ Святослава дань емлющю Яневи, сыну Вышатину; и повѣдаша ему Бѣлоозерьци, яко два кудесника избила многы жены по Волъзѣ и по Шькснѣ, и пришла есть сѣмо. Янь же испытавъ, чья еста смерда, и увѣдѣвъ, яко своего ему князя, пославь же къ нимъ иже около ею суть, и рече имъ: «выдайте волъхва та сѣмо, яко смерда еста моего князя»; они же сего не послушаша. Янь же поиде самъ безъ оружья, и рѣша ему отроки его: «не ходи безъ оружья, осоромять тя»; онъ же повелѣ взяти оружье отрокомъ, и бяста 12 отрока с нимъ, и поиде к нимь кь лѣсу. Они же сташа сплчившеся противу. Яневи же идущю с топорцемь, выступиша отъ нихъ трие мужии, придоша кь Яневи, рекуще ему: «видя идеши на смерть, не ходи»; оному же повелѣ бити я, кь прочимъ же поиде. Они же сунушася на ня, единъ грѣши Яня топоромъ, Янь же оборотя топоромъ и удари тыльемь, и повелѣ отрокомъ сѣщи я; они же бѣжаша в лѣсъ; убиша же ту попа Янева. Янь же вшедъ в городъ к Бѣлоозерчемь, и рече имъ: «аще не имете волъхву сею, и не иду отъ васъ за лѣто». Бѣлоозерьци же шедше и яша и, и приведоша я к нему, и рече има: «что ради погубисте толико человѣкъ?» Онима же рекшима: «яко си держать гобину, да аще истрѣбивѣ избьевѣ всихъ, и будеть обилье; аще ли хощеши, то предъ тобою выемлевѣ жито, или рыбу, или ино». Янъ же рече: «по истинѣ лжете: створилъ бо есть Богъ человѣка отъ земля, и съставленъ костьми и жилами отъ крови, и нѣсть в немъ ничтоже, токмо Богъ единъ вѣсть». Она же рекоста: вѣ. два вѣдаевѣ, како есть створенъ человѣкъ». Онъ же рече: «како?» Она же рекоста: «мывся Богъ в мовьници и вьспотився, отерься вѣхтемь, и свѣрже с небеси на землю; и распрѣся Сотона сь Богомъ, кому в немь створити человѣка? и створи дьяволъ человѣка, а Богъ душю в онь вложи; тѣмже аще умреть человѣкь, в землю идеть, а душа кь Богу». Рече же има Янь: «по истинѣ прельстилъ есть васъ дьяволъ; которому Богу вѣруета?» Она же рекоста: «Антихръсту». Онъ же рече има: «то гдѣ есть?» Она же рекоста: «сѣдить вь безднѣ». И рече има Янь: «то кий есть Богъ, сѣдя вь безднѣ? то есть бѣсъ, а Богъ есть сѣдя на небесѣхъ и на престолъ, славимъ отъ ангелъ, иже предъстоять ему со страхомъ, не могуще на нь зрѣти; а сий бо отъ ангелъ свѣрженъ бысть, егоже вы глаголете Антихръста, за величание его и свѣрженъ бысть с небеси, и есть в безднѣ, якоже вы глаголета, ждя, егда придеть с небесѣ, и сего емь Антихръста, свяжеть узами и посадить во огни вѣчнемь со слугами его, и иже к нему вѣруеть, а вама же зде мука прияти отъ мене, а по смерти тамо». Онѣма же рекшима «нама бози повѣдають: не можеши нама створити ничтоже» Онъ же рече има: «лжють вама бози ваши». Она же ре’коста. «нама предстати предъ Святославомъ, а ты намъ не можеши створити ничтоже» Янь же повелѣ бити я, и поторъгати брадѣ ею. Сима же битыма и брадѣ поторганѣ проскѣпомъ, рече има Янь: «что вамъ бозѣ молвять?» Онѣма же рекьшима: «стати намъ предъ Святославомъ». И повелѣ Янь вложити има рубля въ уста, и привязати ко упругамъ, и пустити я предъ собою в лодьяхъ, а самъ по нихъ иде. И сташа на устьи Шекьсны, и рече има Янь: «што вамъ молвять бози ваши?» Она же рекоста сице: «намъ бози молвять, не быти нама живымъ отъ тебе». И рече има Янь: «то вамъ право молвять бозѣ ваши». Она же рекоста. «аще насъ пустиши, много ти добра будеть; аще насъ погубиши. многу печаль приимеши и зло». Онъ же рече има: «аще васъ отпущю, то зло ми будеть отъ Бога; аще ли васъ погублю, то мьзда ми будеть отъ Бога». И рече Янь к подвозникомь: «ци кому васъ родинъ убьенъ отъ сею?» Они же рѣша: «мнѣ мати, а другому сестра, иному родичь». Онъ же рече имъ: «мьстите своихъ». Они же поимше я, избиша и и повѣсиша я на дрѣвѣ: отмѣстье приимша отъ Бога по правдѣ. Яневи же идущю домовь, вь другую нощъ медвѣдь влѣзъ, угрызъ я и снѣде кудеснику; и тако погибнуста научениемь дьяволимъ, инѣмь вѣдуща и гадающа, а своея пагубы не вѣдуща. Аще быста вѣдала, то не бы пришла на мѣсто се, идѣже ятома быти, аще ли ята быста, то почто глаголаста: «яко не умрети нама» а оному мыслящю убити я? Но се есть бѣсовьское учеше; бѣси бо не вѣдають мысли человѣческыя, но влагають помыслъ вь человѣка, а тайны не вѣдуща, Богъ же единъ вѣсть помышления человѣцьска, бѣси бо не вѣдають ничегоже: суть бо немощни и худи взоромъ. Яко се скажемь о взорѣ ихъ и о омраченьи ихъ. В си бо времена и в сѣ лѣта, приключися нѣкоему Новгородцю прити в Чюдь и приде кудесьнику, хотя волъхования отъ него; онъ же, по обычаю своему, нача призывати бѣсы вь храмину свою. Новгородцю же сѣдящю на порозѣ тоя храмины вь сторонѣ, кудесникъ лежаще оцѣпъ, и шибе имъ бѣсъ; кудесникъ же вьставъ, рече Новгородцю: «бозн наши не смѣють внити, нѣчто имаши на собѣ, егоже бояться». Онъ же помяну кресть на собѣ, и отъшедъ повѣси кромѣ храмины тоя; онъ же нача изнова призывати бѣсы, бѣси же мечтавше имъ, повѣдаша, что ради пришелъ есть; посемъ же нача присити его: «что ради бояться его, егоже носимъ на собѣ крестъ?» Онъ же рече: «то есть знамение небесного Бога, егоже наши бози бояться». Онъ же рече: «бози наши живуть вь безднахъ; суть же образомъ черни, крилати, хвостъ имущи, вьсходять же и подъ небо, слушающе вашихъ богъ; ваши бози на небесѣ суть; аще кто умреть отъ вашихъ людий, то возносимъ есть на небо; аще ли отъ нашихъ умираеть, то носимъ есть к нашимъ богомъ вь бездну». Якоже грѣшници вь адѣ суть, ждуще мукы вѣчныя, а правѣдници вь небеснемь царствии вь жилищи вьдворяються съ ангелы. Сица ти есть бѣсовьская сила, и лѣпота, и немощь; тѣмьже и прельщають человѣкы, велящи имъ глаголати видѣнья, являющеся имъ несвершеною вѣрою, являющеся вь снѣ, инѣмь вь мѣчтѣ, и тако волъхвують научениемъ дьяволимъ. Паче же женами бѣсовьская волъхвования бывають; исконѣ бо бѣсъ жену прельсти, жена же мужа; таковый родъ много волъхвуеть жены чародѣйствомь, и отравою, инѣмы бѣсовськими козньми. Но и мужи прельщени бывають отъ бѣсовъ невѣрнии; яко и се вь первый родъ при апостолѣхъ бо бысть Симонъ волъхвъ, иже вълъшествомъ творяше, повелѣ псомь человѣчскы глаголати, и самъ премѣняшеться, ово старъ, ово молодъ, ово ли иного пременяше въ иного образъ, в мечтаньи сице творяшеть И Анній и Амврий волъшвеньемь чюдеса творяшеть противу Моисѣеви но въскорѣ не возмогоста. но и Кунонъ творяшеть мьчтаниемь бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити и ина мѣчтания творяше, бѣсомъ льстимь, на пагубу собѣ и инѣмъ Сице бысть волъхвъ вьсталъ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ глаголашеть бо людемь и творяшеть бо ся аки Богомъ, и многы прельсті, мало не весь городъ глаголаше бо, «яко все ведаю» хуля вѣру крестьяньскую глаголашеть бо «яко прейду по Волъ хову предъ всими». И бысть мятежь в городѣ, и вси яша ему вѣру и хотя побѣдити епископа, епископъ же вземь крестъ и оболкъся в ризы, ста рекъ: иже хощеть вѣру яти волъхву, да за нь идеть, аще ли вѣруеть кто кресту, да идеть [к нему]». И раздѣлишася на двое князь бо Глѣбъ и дружина его сташа у епископа, а людье вси идоша за волъхва и бысть мятежь великъ вельми: Глѣбъ же возма топоръ подъ скутъ и приде к волъхву и рече ему: «то веси ли, что утрѣ хощеть быти что ли до вечера?» Онъ же рече: «все вѣдаю». И рече Глѣбъ: «то вѣси ли, что [ти] хощеть днесь быти?» Онъ же рече: «чюдеса велика створю». Глѣбъ же выня топоръ, и ростя и и паде мертвъ, и людие разийдошася, онъ же погибе тѣломъ и душею, предавься дьяволу.

      В лѣто 6580. Принесоша святая страстотерпца Бориса и Глѣба. Совокупившеся Ярославличи, Изяславъ, Святъславъ и Всеволодъ, митрополитъ же бѣ тогда Георгий, епископъ Петръ Переяславьскый, Михаилъ Юрьевьскый, Федосий же игуменъ Печерьскый, Софроний же святаго Михаила игуменъ, Герьманъ святаго Спаса игуменъ и Никола игуменъ Переяславьский, и прочии игуменъ, и вси створивше праздникъ свѣтелъ, и пре ложиша я в новую церковь, юже сдѣла Изяславъ, яже стоить и нынѣ Вземше бо первое Бориса в деревяний ракѣ, Изяславъ, и Святославъ, и Всеволодъ, вземше на плещи своя и понесоша, и предъидущимъ черноризьцемь, свѣща держаще в рукахъ, и по нихъ дьякони с кандилы, и посемь прозвутери, и по нихъ епископи с митрополитомъ, и по нихъ раку несуще, идяхуть. И принесьше и в новую церковь, отверзоша раку, исполнися церкви благоухания вонѣ благы; видивше се, прославиша Бога. И митрополита ужасъ обииде, бяше бо нетвердо вѣруя к нима; и падъ ниць, прося прощения. И цѣловавше мощи его, вложиша и В раку камену. Посемъ же вземше Глѣба в рацѣ камени, и вьставиша и на сани, и емше за вужа везоша и; яко быша вь двѣрехъ, сташа рака, не поидущи. И повелѣша народу звати: «Господи помилуй», и повезоша, и положиша я мѣсяца мая вь 20. И отпѣвще литургию, обѣдаша братья си вся на купь, когождо с бояры своими, и с любовью великою. Бѣ бо тогда держа Вышегородъ Чюдинъ, а церковь Лазорь. И посемь разиидошася вьсвояси.

      В лѣто 6581. Въздвиже дьяволъ котору вь братьи сей Ярославличихъ. И бывши распре межи ими, быста сь себе Святославъ со Всеволодомъ на Изяслава; и изииде Изяславъ ись Кыева, Святославъ же и Всеволодъ внидоста в Кыевъ, мѣсяца марта вь 22, и сѣдоста на столѣ на Берестовомъ, преступивша заповѣдь отню. Святославъ же бѣ начало выгнанию братню, желая болшая власти; Всеволода бо прельсти, и глаголя: «яко Изяславъ вьстаеть сь Всеславомъ, мысля на наю; да аще его не варивѣ, имать насъ прогнати»; и тако взострі Всеволода на Изяслава. Изяславъ же иде в Ляхы со имѣниемь и сь женою, уповая богатьствомъ многымь, глаголя: «яко симь налѣзу воя;» еже взяша у него Ляхове, показаша ему путь отъ себе. А Святославъ сѣде в Кыевѣ, прогнавъ брата своего, преступивъ заповѣдь отьню, паче же и Божию. Великъ бо есть грѣхъ преступати заповѣдь отца своего: ибо исперва преступиша сынови Хамовѣ на землю Сифову, по 400 лѣтъ отмыцение прияша отъ Бога; отъ племени бо Сифова суть Еврѣи, иже избіша Хананейско племя, вьсприяша свой жребий и свою землю. И пакы преступи заповѣдь Исавъ отца своего, и прия убийство; не доброе есть преступати предѣла чюжаго.
      Того же лѣта основана бысть церковь Печерьская Святославомъ княземь, сыномъ Ярославлимь, игуменомъ Федосьемь, епископомъ Михаиломъ, митрополиту Георгиеви тогда сущю вь Грѣцѣхъ, а Святославу в Кыевѣ сѣдящю.

      В лѣто 6582. Федоси[й] игуменъ Печерьскый преставися. Скажемь бо о усьпеніи его мало. Федосий бо обычай имяше, приходящю бо постьному времени, в недѣлю Масленую вечеръ бо, по обычаю, целовавъ братью и поучивъ ихъ, како проводити постьное время вь молитвахъ нощьныхъ и дневныхъ, и блюстися отъ помыслъ скверныхъ, и отъ бѣсовьскаго насѣянья. «Бѣси бо, рече, всѣвають черноризьцемъ похотѣния лукава, вжагающа ему помыслы, тѣмьже врежаеми бывають имъ молитвы; да приходящая таковыя мысли вьзбраняти и знамениемъ крестнымь, глаголюще сице: Господи Ісусе Христе Боже нашь, помилуй насъ, аминъ; и к симь вьздержание имѣти отъ многаго брашна; вь ѣденьи бо мьнозѣ и вь питьи безмернѣ вьзрастають помысли лукавии, помысломъ же вьзьрастьшимь стваряеться грѣхъ. Тѣмже, рече, «противитися бѣсовьскому дѣйству и пронырьству ихъ, и блюстися отъ лѣности и отъ многаго сна, и бодру быти на пѣние церковьное, и на предания отецьская, и на почитания книжная; паче же имѣти во устѣхъ псаломъ Давидовъ подобаеть черноризьцемь; симь прогонити бѣсовьское уныние; паче же всего имѣти любовь в себе к мѣншимь и кь старѣйшимъ покорение и послушание, кь старѣйшимь же и кь мѣншимь любовь и наказание, образъ бывати собою вьздержаниемь и бдѣньемь, и хожениемь, смирениемь; и тако наказывати и мѣньшая, утѣшивати я, и тако проводити постъ». Глаголашеть бо сице: «яко Богъ далъ ест,ь намъ сию 40 дний на очищение души; се бо есть десятина отъ лѣта даема Богу: дний бо есть отъ года до года 300 и 60 и 5 дний, и отъ сихъ дний десятый день вьздаяти Богу десятину, еже есть постъ си четырѣдесядный, в ня же дни очистившеся душа, празнуеть свѣтло Вьскремение Господне, веселящеся о Бозѣ. Постъное бо время очищаеть убо умъ человѣку, Пощение бо исперва проображено бысть: Адаму не вкусити отъ древа единого; пости бо ся Моисѣй дний 40, сподобь бо ся прияти законъ на горѣ Синайстѣй, н вѣдѣвь славу Божию; постомъ Самуила мати роди; постивьшеся Ниневгитянѣ гнѣва Божия избыша, постнвся Данилъ видѣнья сподобися великаго постився Илья акы на небо взятъ бысть, и в пищю породную, постившеся трие отроцн угасиша силу огненую; постився Господь дний 40, намъ показа постное время; постомъ апостоли искорениша бѣсовьское учение; постомъ явишася отци наши акы свѣтила в мирѣ, и сияють и по смерти, показавше труды великыя и вьздьрьжания, яко се и великий Антоний, и Евьфимий, и Сава и прочии отци, ихъже и мы поревнуемь, братье». Сице поучивъ братью и цѣловавъ вся по имени, и тако изиидяше из манастыря, возмя малъ коврижекъ; и вшедъ в пещеру и затворяше двери пещеры, и засыпаше пьрьстью, и не глаголаше никомуже; аще ли будяше нужное орудье, то оконцемь мало бѣсѣдоваше, в суботу или в недѣлю; а по иныи дни пребываше в постѣ и вь молитвѣ, и вьздержашеся крѣпко. И прихожаше в манастырь в пятокъ наканунѣ Лазоревъ; в сий бо день кончаеться пость 40, начинаеться отъ перваго понедѣлника наставшии Федоровѣ недѣлѣ, кончаеть же ся в пятокъ Лазоревъ; а страстная недѣля уставлена есть поститися страсти ради Господня. Федосьеви же пришедшю по обычаю, цѣлова братью и празнова сь ними недѣлю Цвѣтную, и дошедъ великаго дни Въськрешения Господня, по обычаю празновавъ свѣтло, впаде в болезнь. И разболѣвшюся ему дний 5, посемь бывшу вечеру, и повелѣ изьнести ся на дворъ, братья же вземше и на санехъ, и поставиша и прямо церкви; онъ же повелѣ братью собрати всю, братья же удариша в било, и собравшеся вси. Онъ же рече имъ: «братье моя, и отци мои, и чада моя! се азъ отхожю отъ васъ, якоже яви ми Господь в постьное время, в пещерѣ ми сущю, изыити отъ свѣта сего; вы же кого хощете игуменомъ поставити себѣ, да и азъ благословение подалъ быхъ ему?» Они же рекоша ему: «ты еси отець намъ всѣмъ, да егоже изволиши самъ, то намъ будеть отець игуменъ, и послушаемь его, яко и тобе». Отець же нашь Федосий рече: «шедше кромѣ мене наречете, егоже хощете, кромѣ двою брату, Николы, Игната; вь прочихъ кого хощете, отъ старѣйшихъ даже и до меншихъ». Они же послушавъше его, отступивше мало кь церкви, сдумавьше и послаша два брата, глаголюще сице: «егоже изволить Богъ и твоя честная молитва, егоже тобѣ любо, того нарци». Федосий же рече имъ: «да аще отъ мене хощете игумена прияти, то азъ створю вамъ, но не по своему изволению, но по Божию строенью»; и нарече имъ Якова прозвутера. Братьи же не любо бысть, глаголюще: «яко не здѣ есть постригълъся»; бѣ бо Ияковъ пришелъ сь Летьца с братомъ своимъ Павломъ. И начаша братья просити Стефа[на] деместьвяника, суща тогда ученика Федосьева, глаголюще: «яко сесь есть вьздраслъ подъ рукою твоею, и о тебѣ послужилъ есть; сего нынѣ вдай». Рече же имъ Федосий: «се азъ, по Божию повелению, нареклъ бѣхъ вамъ Якова; се же вы своею волею створити хощете». И послушавъ ихъ, и предасть имъ Стефана, да будеть имъ игуменъ; и благослови Стефана, и речи ему: «чадо! се предаю ти манастырь, блюди с опасеньемь его, якоже устроихъ и вь службахъ, то держи; преданья манастырьская и устава не измѣняй, но твори вся по закону, по чину манастырьскому». И посемь вземше и братья, и несоша и в кѣлью и положиша и на одрѣ. И шестому дни наставило, и болну сущю велми, приде к нему Святославъ сь сыномъ своимъ Глѣбомъ; и сѣдящима има у него, рече ему Федосий: «се отхожю свѣта сего, и се предаю ти манастырь на сблюдение, егда будеть что смятение в немь; се поручаю Стефану игуменьство, не давай его въ обиду». И князь цѣловавъ его, и обѣщася пещися манастыремь, и отъиде отъ него. Семому же дни пришедшю, изнемогающю Федосьеви, и призва Стефана и братью, и нача имъ глаголати сице: «аще по моемь отшествии свѣта сего, аще буду Богу угодилъ, и приялъ мя будеть Богъ, то по моемь отшествии манастырь сь начнеть строити и прибивати в немя: то вѣжьте, яко приялъ мя есть Богъ; аще ли по моемь животѣ оскудевати начнеть манастырь, а черноризьци потребами манастырьскыми, то вѣдуще будете, яко не угодилъ буду Богу» И се ему глаголющю, плакахуся братья, глаголюще: «отче! моли за ны Господа; вѣмы бо, яко Богъ труда твоего не презрѣ». И прѣсѣдѣша братья у него ту нощь всю; и наставшю дни осмому, вь вторую суботу по пасцѣ, вь 2 часъ дни, и предасть душю в руцѣ Божии, мѣсяца мая вь 3 день, индикта вь 11 лѣто; и плакашася по немь братья. Бѣ же Федосий заповѣдалъ братьи положити ся в пещерѣ, идѣже показа труды многы, и рекъ сице: «в нощи похраните тѣло мое», якоже и створиша. Вечеру бо приспѣвшю, вся братья вземше тѣло его, и положиша и в пещерѣ, проводивьше сь пѣсми, и сь свѣщами, честьно, на хвалу Господу нашему Ісусу Христу. Стефану же предержащю манастыръ, и блаженное стадо, яже бѣ совокупилъ Федосий, таки черноризьци аки свѣтила в Руськой земли сияху: ово бо бяху постьници, овии же на бдѣние, овии же на кланяние коленьное, овии же на пощение чересъ день и чересъ два дни, овии же ядяху хлѣбъ с водою, инии же зелье варено, а друзии в любви пребывающе, мѣншии покоряющеся старѣйшимъ, не смѣюще пред ними глаголати, но все с покорениемь и с послушаниемь великомъ; и такоже и старѣйшии имяху любовь к меншимъ, наказаху и, утѣшающе, аки чада вьзлюбленая. Аще который братъ впадеть в кое любо согрѣшение, и утѣшаху и, и епитемью единого брата раздѣляху 3-е, или 4 за великую любовь: такова бо бяше любовь в братьи той, и вьдержание велико. Аще братъ етеръ вънъ идяше изъ манастыря, и вся братья имяху о томъ печаль велику, и посылають по нь, приводяху брата къ манастырю; и шедше вси покланяхуся игумену, и умолять игумена, и приимаху в манастырь брата с радостію. Таци бо бѣша любовници и вьздѣрьжници, отъ нихъ же намѣню нѣколико мужь чюдныхъ. Первый Дѣмьянъ прозвутерь: бяше постьникъ и въздерьжьникъ, яко развѣе хлѣба и воды ясти ему до смерті своей. Аще бо коли кто принесяше дѣтищь боленъ, кацимъ любо недугомѣ одерьжимъ, приношаху в манастырь, или свѣршенъ человѣкъ, кацимъ любо недугомъ [одръжимъ], прихожаше в манастырь къ блаженому Федосьеви: и повелѣваше сему Демьяну молитву творити надъ болящимъ, и абье створяше молитву и масломъ святымъ помазаже, и абье исцѣлѣваху приходящии к нему. Единою же ему разболѣвшюся, конѣць прияти лежащю ему в болести, и приде к нему ангелъ вь образѣ Федосьевѣ, даруя ему царство небесное за труды его; посемь же приде Федосий з братьею, и сѣдоша у него, оному же изнемогающю, вьзрѣвъ на игумена и рече: «не забывай, игумене еже ми еси ночесь обѣщалъ»; и разумѣ Федосий великий, яко видѣние видѣ, и рече ему: «брате Дѣмьяне! еже ти есмь обѣщаль, то ти буди». Онь же смѣживъ очи, и предасть духъ в руцѣ Божии; игуменъ же и братья похороІІпша тѣло его. Такоже и другый братъ, именемъ Еремѣй, иже помняше крещсние зсмли Руськой. Сему даръ данъ отъ Бога: проповѣдаше [и] провидѣ будущая, и аще кого видяше в помышлении, обличаше втайнѣ и наказаше блюстися отъ дьявола; аще который братъ мысляше изыити из манастыря, узряше и, пришедъ к нему, и обличаше мысль его и утѣшаше брата; и аще кому речаше, любо добро, любо зло, сбывашеться старцево слово. Бѣ же и другий братъ, именемъ Матфѣй: той бѣ прозорливъ. Единою ему стоящю вь церькви на мѣстѣ своемь, и вьзведе очи свои, и позрѣ во братьи, иже стоять поюще по обѣима сторонама, и видѣ обьходяще бѣса, вь образѣ Ляха, в лудѣ, носяща вь приполѣ цвѣтокъ, еже глаголеться лѣпокъ. И обьходя подлѣ братью, взимая из лона цвѣтокъ, и вѣржаше на кого любо: аще прилпяше кьму цвѣтокъ поющихъ отъ братья, и тъ мало стоявъ и раслабевъ умомъ, вину створивъ каку любо, исходяще изь церкви и шедъ в кѣлью, и спаше, и не възвратяшеся вь церковь до отпѣтья; аще ли верже на другаго, и не прилпяше к нему цвѣтокъ, стояше бо крѣпко вь пѣньи, дондеже отпояху утренюю, и тогда идяше в кѣлью свою; и се видя старѣць, повѣда братьи своей. И пакы же сий старѣць виде се: по обычаю бо сему старцю отстоявшю утренюю, братьи отпѣвши заутренюю предъ зорями, идоша по кѣльямъ своимь, сий же старѣць исхожаше ись церкви. Идущю же ему единою, и сѣде почивая подъ биломъ, бѣ бо кѣлья его подале церкви, и види се, акы толпа поиде отъ врать; и вьзведе очи свои, видѣ единаго сидяща на свиньи, а другыя текущи около его. И рече имь старѣць: «камо идете?» и рече бѣсъ сѣдя на свиньи: «по Михаля по Толбоковича». Старѣць знаменася крестнымъ знаменьемь, и приде в кѣлью; и бысть свѣтъ, и разумѣ старѣць, и рече кѣлѣйнику: «иди, вьспроси, есть ли Михаль в кельи?» и рѣша ему: «яко вьскочилъ есть чресъ столпъе по заутрѣни». И повѣда, старѣць видѣние се игумену и всей братьи. При семь бо старьци Федосий преставилъся, и бысть Стефанъ игуменъ, и по Стефани Никонъ, и сему старцю и еще сущю. Единою ему стоящю на заутрении, възведе очи свои, хотя видити игумена Никона: и видѣ осла стояща на игумени мѣстѣ, и разумѣ, яко не вьсталъ есть игуменъ. Такоже ина многа видѣния провидѣше старѣць сьй, почи въ старости добрѣ в манастырѣ семь. Яко се бысть другый черноризець, именемь Исакий: яко еще сущю в мирьскомъ житьи, богату сущю ему, бѣ бо купець родомъ Торопчанинъ, и помысли быти мнихомъ, и раздая имѣние свое трѣбующимъ и по манастыремь, иде кь великому Антонию в пещеру, моляшеся ему, дабы створилъ черноризьцемь; и приятъ и Антоний, и возложи на нь порты чернѣцькиѣ, и нарече имя ему Исакий, бѣ бо имя ему мирьское Чернь. Сий же Исакий вьсприя житье крепко: облѣчеся въ власяницю, и повелѣ купити собѣ козелъ, и одерти мѣшькомь козелъ и возьвлече и на власяницю, и осъше около его кожа сыра; и затворися в пещерѣ, вь единой улици, вь кѣльицѣ малѣ, яко 4 лакотъ, и ту моляше Бога беспрестани день и нощь со слезами; 6ѣ же ядение его проскура одина, и таже чресъ день, и воды в мѣру пьяше. Приношаше же ему великий Антоний, и подаваше оконьцемь ему, яко ся вмѣстяше рука: и тако приимаше пищю. И того створи лѣтъ 7: на свѣтъ не вылазя, ни на ребрехъ лежа, но сѣдя мало приимаше сна. И единою, по обычаю, наставшю вечерю, и поча кланятися, поя псалмы, оли до полунощи; и яко струдяшеться, сѣдяше же на сѣдалѣ своемь. И единою же ему сѣдящю, по обычаю, и свѣщю угасившю, и внезапу свѣтъ восия, яко солнце вь пещерѣ, яко зракомъ внимая человѣку; и поидоста двѣ уноши к нему прекрасьна, и блистася лице има яко и солнце, и глаголаста к нему: «Исакье! вѣ есвѣ ангела, а се идеть к тобѣ Христосъ съ ангелы». И вьставъ Исакий видѣ толпу, и лица ихъ паче солнца, и еднъ посредѣ ихъ, и сьяху отъ лица его паче всихъ; и глаголаста ему: «Исакье! то ти Христосъ; падъ поклонися ему». Онь же не разумѣ бѣсовьскаго дѣйства, ни памяти перекреститися; выступя поклонися, акы Христу, бѣсовьскому дѣйству. Бѣси же кликнуша и рекоша: «нашь еси уже, Исакье»; и вьведоша и в кѣльицю, и посадиша и, и начаша садитися около его, [и бысть] полна келья [и] улица Печерьская. И рече единъ отъ бѣсовъ, глаголемый Христосъ: «возмите сопѣли, и бубны, и гусли, и ударяйте ать ны Исакье сьпляшеть». И удариша в сопѣли, и вь гусли, и вь бубни, и начаша имъ играти; и утомивше и, оставиша иле жива сущи, и отъидоша, поругавшеся ему. Заутра же бывши свѣту, и пріспѣвшю вкушению хлѣба, и приде Антоний кь [о]концю по обычаю, и глагола: «благослови, отче Исакье!» и не бысть гласа, ни послушания; и многажды глаголя Аньтоний, и не бысть отвѣта; и глагола Антоний: «се уже яко преставилъся есть». И посла в манастырь по Федосья и по братью. И откопаше, гдѣ бѣ загражено устье, и пришедше и взяша и, мняще и мертваго, и вынесыие положиша и предъ пещерою; и узрѣша яко живъ есть, и рече игуменъ Федосий: «яко се имать отъ бѣсовьскаго дѣйства»; и положиша и на одрѣ; и служаще около его Антоний.
      В то же время приключися Изяславу прити из Ляховъ, и нача гнѣватися Изяславъ на Антония изо Всеслава; и приславъ Святославъ, нощью поя Антония к Чернигову. Антоний же пришедъ кь Чернигову, и вьзлюби Болъдину гору, и ископавъ пещеру, и ту вселися; и есть манастырь святоѣ Богородицѣ, на Болдинахъ горахъ, и до сихъ дний. Федосий же увида, яко Антоний шелъ къ Чернигову, и шедъ с братьею вьзя Исакья, и принесе кь собѣ в кѣлыо и служаше около его; бѣ бо раслабленъ тѣломъ и умомъ, яко немощи ему обратитися на другую страну, ни вьстати, и ни сѣдити, но лежа на едвдой странѣ, и подъ ся поливаше многажды, и червье кыняхуся под;ъ бедру ему с мочения. Федосий же самъ своима рукама омываше и сьтряпашеть и; за 2 лѣтъ створи се около его. Се же бысть чюдно и дивно: яко за двѣ лѣтъ лежа сий, ни хлѣба вкуси ни воды, ни отъ какаго брашна, ни отъ овоща, ни языкомъ проглагола, но нѣмъ и глухъ лежа за 2 лѣтъ. Феодосий моляшеть Бога за нь, и молитву творяшеть над ним нощь и день, дондеже на 3-ее лѣто проглаголавъ, и слыша, и на ногы нача вьставати акы младенѣць, и нача ходити. И не брежаше кь церкви ити, но нужею привлечахуть его кь церкви и тако помалу научиша и; и посемь научися и на тряпезницю ходити, и посажеше и кром* братья, и положаху пред нимь хлѣбъ, и не взимаше его, олны вложити будяше в руцѣ ему. Федосий же рече: «положите хлѣбъ пред нимь и не вкладайте в руцѣ ему, ать самъ ясть», и небреже за недѣлю ясти, и помалу оглядавься кушавше хлѣба; и тако научися ѣсті; и тако избави и Феодосий отъ козни дьявола и отъ прелѣсти. Исакий же вьсприя дерьзновение и вьздержание жестоко. Федосью же преставившюся, и Стефану в него мѣсто бывшю, Исакий же рече: «се уже прельстилъ мя еси, дьяволе, сѣдяща на единомъ мѣстѣ а уже не имамъ затворитися в пещерѣ, но имамъ тя побѣдити ходя в манастырѣ». И облечеся в власяницю, и на власяницю свиту вотоляну, и нача уродьство творити; и помагати нача поваромъ и варити на братью. И на заутренюю ходя преже всихъ, и стояще крѣпко и недвижно. Егда же приспѣяше зима и мрази лютии, и сьтояше вь прабошняхъ вь черевьихъ и вь протоптаныхъ, яко примѣрьзняше нози его кь камени, и не двигняше ногами, дондеже отпояху заутренюю. И по завьтрении идяше в поварницю, и приготоваше огнь, и воду, и дрова, и приходяху прочии повари отъ братья. Единъ же поваръ такоже 6ѣ именемь Исакий, и рече посмихаяся Исакьи: «оно сѣдить вранъ черьный, иди, ими его», онъ же поклонився ему до земли, и шедъ я врана и принесе ему предо всими повары, и ужасошася, и повѣдаша игумену и братви, и начаша и братья чтити. Онъ же, не хотя славы человѣческыя, и нача уродьствовати, и пакостити нача ово игумену, ово братьи, ово мирьскымь человѣкомъ, друзии же дары ему даяху; и поча по миру ходити, такоже уродомъ ся творя. И вселися в пещеру, в нейже преже былъ, уже бо бѣ Аньтоний преставилъся; и совокупи собѣ уныхъ, и вьскладаше порты чернѣцькыя, да ово отъ игумена Никона раны приимаше, ово ли отъ родитель дѣтьскыхъ, сесь же то все терпяше, и подъимаше раны и наготу, и студень, день и нощь Вь едину бо нощь вьжегъ пещь во истопцѣ пещеры: и яко разгорѣся пещь, бѣ бо утла, и нача пылати пламень утлизнами, оному же нѣчимь заложити, и вьступле на пламень ногама босыма, дондеже изгорѣ пещь, и слезе. Ина много повѣдаху о немь, а другому и самовидци быхомъ. И тако взя побѣду на бѣсовьскыя силы, яко и мухъ ни во что же имяше устрашения ихъ, и мечтания ихъ, глаголашеть бо к нимъ: «аще бо мя бѣсте первое прельстилѣ, понеже не вѣдахъ козний вашихъ и лукавьства; нынѣ же имамъ Господа Ісуса Христа Бога нашего и молитву отца нашего Федосья, надѣюся на Христа, имамъ побѣдити васъ» И многажды бѣси пакости дѣаху, и глаголаху ему «и нашь еси, поклонилъся еси нашему старійшини и намъ», онъ же глагола имъ: «вашь старѣйшина есть Антихрьсть, а вы бѣси есте», и перекрѣстися, и тако ищезняху. Овогда же ли пакы в нощи прихожаху к нему, и страхъ ему творяще ово вь мечтѣ, яко се многъ народъ с мотыками и с лыскари, глаголюще: «раскопаемы, пещеру сию и сего зде загребемь»; инии же глаголаху «бѣжи, Исакье, хотять тя загрести», онъ же глаголаше к нимъ: аще бысте человецѣ былѣ, то вь день бысте ходили, а вы есте тма, во тмѣ ходите», и знаменася крестнымь знамениемь, они же ищезняху. А другойчи страшахуть и во образѣ медвѣжьи, овогда же лютомь звѣремь, овогда же воломь, ово ли змия ползаху к нему, ово ли жабы, и мыши и всякъ гадъ.
      И не возмогоша ему ничьтоже створити, и рекоша ему: «Исакий! побѣдилъ ны еси». Онъ же рече: «якоже и вы первѣе мене побѣдили есте, вь образѣ Ісусъ Христовѣ и вь ангельскомъ, недостойнѣ суще того видѣния; то первое являстеся вь образѣ звѣриномъ и скотьемь, змиями, и гадомь, аци же и сами бысте, сквѣрни, зли вь видѣньи»; и абье погыбоша бѣси отъ него, и оттолѣ не бысть ему накости отъ бѣсовъ. Якоже самъ повѣдаше: «яко се бысть ми за три лѣта брань си». И потомь нача крѣплѣе жити и вьздержание имѣти, пощенье и бдѣние; и тако живущю ему, сконча житье свое. И разболѣся в пещерѣ, и несоша и болна в манастырь, и до осмаго дни скончася о Господѣ; игуменъ же Иванъ и братья спрятавше тѣло его, и погребоша и. Таци же бѣша чернорисци Федосьева манастыря, иже сияють и по смерти яко свѣтила, и молять Бога за здѣ сущюю братью, и за приносящия в манастырь, и за мирьскую братью, вь немже и нынѣ добродѣтельно житье живуть, и обьще вкупѣ, вь пѣньихъ и вь молитвахъ и в послушаньихъ, на славу Богу всемогущому, и Федосьевами молитвами сблюдаеми, ему же слава вь вѣкы, аминъ.

      В лѣто 6583. Почата бысть церкви Печерьская надъ основаньемь Стефаномъ игуменомъ: изъ основанья бо Федосий поча, а на основаньи Стефанъ поча; и кончана бысть на третье лѣто, мѣсяца іюля въ 1 день.
      В се же лѣто придоша послы из Немець къ Святославу; Святославъ же величашеся, показа имъ богатьство свое; они же видивьше бещисленое множество злата, и сребра, и паволокъ, рѣша: «се ни во что же есть, се бо лежить мертво; сегосуть смѣтье лучьше, мужи бо доищуть и болша сего». Сице ся похвали Езекий, царь Іюдѣйский, к посломъ царя Асурийска, егоже вся взята быша у Вавилоня; тако и по сего смерти все имѣнье расъсыпашася разднь.

      В лѣто 6584. Ходи Володимеръ, сынъ Всеволожь и Олегъ Святъславль Ляхомь в помочь на Чехы.
      В се же лѣто преставися Святославъ, сынъ Ярославль, мѣсяца декабря въ 27, отъ рѣзанья желве, и положенъ бысть у Спаса; и сѣде по немь Усеволодъ на столѣ, мѣсяца генваря въ 1 день.
      В се же лѣто родися у Володимера сынъ Мьстиславъ, внукъ Всеволожь.

      В лѣто 6585. Поиде Изяславъ с Ляхы, Всеволодъ же поиде противу ему. И бывшу Всеволоду, сѣде Борисъ в Черниговѣ мѣсяца мая 4 день, бысть княженья его дний 8, и бѣжа Тмутороканю к Романовѣ. Всеволодъ же взыиде противу брату Изяславу на Волынь, и створи миръ, и пришедъ Изяславъ сѣде в Киевѣ, мѣсяца іюля 15 день; Олегъ же, Святославль сынъ, бѣ во Всеволода в Чернѣговѣ.

      В лѣто 6586. Бѣжа Олегъ, сынъ Святославль, Тмутороканю отъ Всеволода, мѣсяца априля въ 10 день.
      В се же лѣто убьенъ бысть Глѣбъ, Святославль сынъ, в Заволочьи. Бѣ же Глѣбъ милостивъ на вбогия и страньнолюбивъ, тщанье имѣя къ церквамъ, теплъ на вѣру и кротокъ, взоромъ красенъ; его же тѣло положено бысть в Черниговѣ за Спасомь, мѣсяца іюля 23 день. Сѣдящу в него мѣсто Святополку в Новѣгородѣ, сыну Изяславлю, Ярополку сѣдящу у Смоленьска, приведе Олегъ и Борисъ поганыя на Рускую землю, и поидоста на Всеволода с Половцѣ. Всеволодъ же изоиде противу има на Съжици, и побидиша Половцѣ Русь, и мнози убьени быша ту: убьенъ бысть ту Иванъ Жирославичь и Тукы, Чюдинь братъ, Порѣй, и ини мнози, мѣсяца августа 25 день. Олегъ же і Борисъ придоста Чернигову, мьняще одолѣвше, а земли Руской много зла створившимъ, прольяше кровь хрестьянску, еяже кровь взыщеть Богъ отъ руку ея, отвѣтъ дати за погиблыя душа хрестьяньскѣ. Всеволодъ же приде къ брату своему Изяславу Кыеву, и цѣловавшеся сѣдоста; Всеволодъ же исповѣда ему все бывшее. И рече ему Изяславъ: «брате! не тужи; видиши бо, колко ся мнѣ сключи зла? первое бо, не выгнаша ли мене и имѣнье мое разграбиша? и паки кую вину створилъ есмь, не изгнаста ли вы мене брата своя? и не блудилъ ли по чюжимъ землямъ, имѣнья лишенъ быхъ? не створи зла ничтоже; і нынѣ, братъ, не туживѣ; аще будеть нама причастье в Руской землѣ, то обѣма, аще лишена будевѣ, то обѣма, язъ сложу главу свою за тя». И се рекъ, утѣшѣ Всеволода, и повелѣ збирати воя отъ мала до велика; и поиде Изяславъ сь Ярополкомъ, сыномъ своимъ, и Всеволодъ с Володимеромъ, сыномъ своимъ. И поидоша к Чернигову, и Черниговцѣ затворишася у градѣ; Олегъ же и Борисъ бяшета в Черниговѣ. Чернѣговьцемь же не отворящимся, приступиша ко граду; Володимеръ же приступи къ вратомъ въсточнымъ, отъ стръженей отъя врата, і взяша градъ околний, і пожгоша огнемъ, людемъ выбѣгшимъ во днешний городъ. Изяславъ же и Всеволодъ слышаста, яко иде Олегъ и Борисъ противу, Изяславъ же и Всеволодъ урянився, поидоста отъ града противу Олговѣ. И рече Олегъ к Борисовѣ: «не ходивѣ противу, не можевѣ стати противу четыремь княземь; но пошливѣ с молбою къ строема своіма». И рече ему Борисъ: «ты зри готова, язъ имъ противенъ всимъ»; и похвалився велми, не вѣды, яко Богъ гордымъ противится, смѣренымъ же благодать даеть, и да не похвалится силны силою своею. И поидоста протіву, и бывшимъ имъ на мѣсьтѣ на Нежатини нивѣ, и совокупившимъся обоимъ, бысть сѣча зла: и пѣрвое убиша Бориса, сына Вячьславля, похвалившася велми; Изяславу стоящю в пѣшьсцѣхъ, унезапу приѣхавъ одинъ, удари копьемь за плеча; и тако убьенъ бысть Изяславъ, сынъ Ярославль. Предолженѣ же бывшѣ сѣчѣ, побѣже Олегъ в малѣ дружині, едва втече, и бѣжа Тмютороканю. Убьенъ бысть князь Изяславъ мѣсяца октября въ 3 день, вземше же тѣло его, привезоша в лодьи и поставиша противу Городцю; и изидоша противу ему всь городъ Киевъ, и възложиша на санѣ повезоша и с пѣсньми попове и черноризици, и понесоша въ градъ, и не бѣ лзѣ слышати пѣнья въ плачѣ велицѣ и воплѣ: плакася по немь весь городъ Киевъ. Ярополкъ же идяще по немь, плачася съ дружиною своею: «отче, отче мой! что еси бес печали пожіль на свѣтѣ семь, многи напасти приемь отъ людѣй и отъ братья своея? се же погибе не отъ брата, но за брата своего положи главу свою». И прянесъше положиша тѣло его въ церквѣ святыя Богородица, уложиша и в раку камяну и моромряну. Бѣ же Изяславъ мужь взоромъ красенъ, тѣломъ великь, незлобивъ нравомъ, кривды ненавидя, любя правду; клюкъ же в немь не бѣ, ни льсти, но простъ умомъ, не воздая зла за зло. Колко ему створиша Киянѣ! самого выгнаша, а домъ его разграбиша, и не възда противу тому зла; аще ли кто дѣеть: «Киянѣ исѣклъ, которѣи же высадили Всеслава ис поруба», то сь того не створѣ, ни сынъ его. Паки же брата своя выгнаста и, и ходи по чужей землѣ, блудя; и сѣдящю ему паки на своемь столѣ, Всеволоду пришедшю побѣжену к нему, не рече ему: «колко подъяхъ отъ ваю зла за зло?» но утѣши и рекъ ему: «елма же ты, брате мой, показа ко мнѣ любовь, уведе мя на столъ мой, нарекъ мя старѣйши себе, се язъ не помяну злобы первоѣ; ты мнѣ еси братъ, а я тобѣ, и положю главу свою за тя», еже и бысть; не рече бо ему: «колко зло створиста мнѣ, и се нынѣ тобѣ ся приключи», не рече, «сего кромѣ мене», но на ся перея печаль братню, показа любовь велику, свершая апостола, глаголюща: утѣшайте печальныя. По истинѣ, аще что створилъ есть на свѣтѣ семь етеро согрѣшенье, отдасться ему, зане положи главу свою за брата своего, ни желая болшая части, ни имѣнѣя хотя болшаго, но за братню обиду. О сяковыхъ бо и Господъ рече: да кто положить душю свою за други своя [сей велій наречеся въ царствіи небеснемь] Соломонъ же рече: братье, в бѣдахъ пособиви бывайте, любовь бо есть выше всего. Якоже Іоаннъ глаголеть: Богъ [любы есть], и пребывая у любви, у Бози пребываеть, и Богъ в немь пребываеть; о семь свершаеться любы, да достоянье имамъ в день судный, да якоже онъ есть, и мы есмы в мирѣ семь; боязни нѣсть в любви, но свершена любы вонъ измѣщеть боязнь, яко боязнь мученье имать, боя же ся нѣсть свершенъ у любви; аще кто речеть: Бога люблю, а брата своего ненавидя, ложь есть; не любяй брата своего, егоже видить, Бога, егоже не видить, како можеть любити? сию заповѣдь имать отъ него, да любяй Бога, любить і брата своего. У любви бо все свершаеться: любви бо ради грѣси расыпаються, любви бо ради и Господъ сниде на землю и распятся за ны грѣшныя, и вземь грѣхи наша, пригвоздѣ на крестѣ, давъ намъ крестъ свой на помочь и на прогнанье бѣсомъ; любви ради и мученици прольяша кровь свою; люби еже ради и сий князь пролья кровь свою за брата своего, свершая заповѣдь Господню.

      Начало княженья Всеволожа в Киеві.

      Всеволодъ же сѣде Киевѣ на столѣ отца своего и брата своего, переемь всю власть Рускую; и посади сына своего Володимера в Черниговѣ, а Ярополка Володимерѣ, придавъ ему Туровъ.

      В лѣто 6587. Приде Романь с Половцѣ к Воиню, Всеволодъ же ставъ у Переяславля и створи миръ с Половцѣ; и възвратися Романъ въспять, і бывшу ему, убиша и Половцѣ Романъ, мѣсяца августа 1 день; и суть кости его и до сего лѣта тамо лежаче, сына Святославля, і внука Ярославля; а Олга емше Козарѣ поточиша [за] море Царюгороду. Всеволодъ же посади посадника Ратибора Тмутороканю.

      В лѣто 6588. Заратишася Торці Переяславлестии на Русь, Всезолодъ же посла на нѣ сына своего Володимера, Володимеръ же шедъ побивъ Тороки.

      В лѣто 6589. Бѣжа Игоревичь Давыдъ с Володаремъ Ростиславичемъ, мѣсяца мая въ 18 день; и придоста Тмутороканю, і яста Ратибора, и сѣдоста Тмутороканю.

      В лѣто 6590. Осѣнь умре Половѣцкий князь.

      В лѣто 6591. Приде Олегъ изъ Грекъ Тмутороканю, и я Давыда и Володаря Ростиславичь, и сѣде Тмуторокани; и исѣче Козары, иже бѣша свѣтници на убьенье брата его и на самого, а Давыда и Володаря пусти.

      В лѣто 6592. Приходи Ярополкъ ко Всеволоду на Великъ день.
      В се же время вбѣгоста Ростиславича два отъ Ярополка; [и пришедше прогнаста Ярополка] и посла Всеволодъ сына своего Володимера, и выгна Ростиславича, и посади Ярополка Володимерѣ.
      В се же лѣто Давыдъ зая Грѣкы во Олешьи, и зая в нихъ все имѣнье; Всеволодъ же пославъ приведе и, и вдасть ему Дорогобужь.

      В лѣто 6593. Ярополку хотящю ити на Всеволода, послушавшю ему злыхъ свѣтникъ; се увѣдавъ Всеволодъ, посла противу ему сына своего Володимера, а Ярополкъ же оставивъ матерь свою и дружину свою в Лучьскѣ, а самъ бѣжа в Ляхи. Володимеру же прішедшу к Лучску, дашася Лучанѣ; Володимеру же посадившю Давыда въ Володимерѣ, у Ярополка мѣсто, а матерь Ярополчю, и жену его, и дружину его приведе Киеву, имѣнье его вземь.

      В лѣто 6594. Всеволодъ заложи церковь святаго Андрѣя, при Иванѣ преподобномь митрополитѣ; створи у церкви тоя манастырь, в немже пострижеся дщи его дѣвою, именемь Янька, [она же Янка] совокупивши черноризици многи, пребываше с ними по манастырьскому чину.

      В лѣто 6595. Приде Ярополкъ из Ляховъ, и створи миръ с Володимеромъ, и иде Володимеръ опять Чернѣгову; а Ярополкъ сѣде Володимерѣ. I пересѣдивъ мало днѣй, иде Звенигороду; и не дошедшу ему города, прободенъ бысть отъ проклятаго Нерядьца, отъ дьяволя наученья и отъ злыхъ человѣкъ. Князю же Ярополку лежащу на санкахъ, а онъ с коня саблею прободе я, мѣсяца ноября въ 22; тогда въздвигнувся Ярополкъ, выторгну исъ себе саблю, и рече великимъ гласомъ: «охъ, то тъ мя вороже погуби»! И бѣжа Нерядець проклятый до Перемышля к Рюрикови, а Ярополка взяша отроци на конь передъ ся, Радко, і Воикина и инии отроци, несоша к Володимерю, а оттуду Киеву.
      И изниде противу ему благовѣрный князь Всеволодъ со сынома своима, Володимеремъ и Ростиславомъ, и вси боярѣ, і блаженый митрополитъ Иванъ, и чернорисци, прозвутерѣ, і вси Кияне великъ плачь створиша над нимъ, со псалъмы и пѣснми проводнша и до манастыря святаго Дмитрия, съпрятавше тѣло его, съ честью положиша і в рацѣ у церкви святаго апостола Петра, юже бѣ самъ началъ здати, мѣсяця декабря въ 5 день. Многы бѣды приемь, без вины изгонимъ отъ братья своея, обидимъ, и разграбленъ, наконець и смерть горку прия: но вѣчнѣй жизни и покою сподобися. Такъ бо бяше блаженый князь Ярополкъ кротокъ, смиренъ, братолюбивъ и нищелюбець, десятину дая отъ всихъ скотъ своихъ святѣй Богородиця, и отъ жита на вся лѣта, и моляше Бога всегда, глаголя: «Господи Боже мой, Ісусе Христе приими молитву мою, и дай же ми смерть таку, якоже вдалъ еси брату моему Борису и Глѣбови, отъ чюжюю руку, да омыю грѣхи вся своею кровью, избуду суетнаго свѣта и сити вражии» егоже прошенья не лиши его благий Богъ, усприя благая она, ихже ни око не види, ни вхо слыша, ни на сердце человѣку не взиде, яже уготова Богъ любящимъ его.
      В се же лѣто ходи Всеволодъ къ Перемышлю.

      В лъто 6596. Священа бысть церкви святаго Михаила манастыря Всеволожа, митрополитомь Иоанномь и епископомь Лукою, Исаемь, игуменьство тогда держащу того манастыря Лазореви.
      Томъ же лѣтѣ иде Святополкъ из Новагорода Турову на княженье.
      У се же лѣтѣ умре Никонъ, Печерьский игуменъ.
      В се же лѣто взяша Болгаре Муромъ.

      В лѣто 6597. Священа бысть церкви Печерьская святыя Богородица манастыря Федосьева, Иваномъ митрополитомъ, и Лукою Бѣлогородскимъ епископомь, и епискупомъ Ростовьскимъ Исаиемь, и Иваномъ Черниговьскымь епискупомъ, и Антоньемь Гурьговьскимь игуменомь, при благовѣрномь князи Всеволодѣ державному Руския земля, и чадома его, Володимера и Ростислава, воеводьство держащю Киевьской тясяши Яневи, игуменьство держащу Ивану.
      В се же лѣто преставися Іоанъ митрополитъ. Бысть же Іоанъ, си мужь хитръ книгамъ и ученью, милостивъ убогимъ и вдовицамъ, ласкавъ же всякому, к богату и къ убогу, смиренъ же умомъ и кротокъ, и молчаливъ, рѣчистъ же, книгами святыми утѣшая печальныя, и сяковаго не бысть така преже в Руси, ни по нѣмь не будеть такий. В се же лѣто иде Янъка въ Греки, дщѣ Всеволожа, нарѣченая прѣже.

      В лѣто 6598. Приведе Янка митрополита и оскопьчину, егоже видивше людье вси рекоша: «се мертвець пришелъ», отъ года бо до года пребывъ, умре; бѣ же се мужь не книженъ и умомъ простъ и просторѣкъ.
      В се же лѣто священа бысть церкви святаго Михаила Переяславлеския, Ефрѣмомъ тоя церкви митрополитомъ, иже ю есть создалъ велику сущю, и пристрою в нѣй велику створи, и украсивь ю всякою красотою, церковьными съсуды. Сий бо Ефрѣмъ в си лѣта много зданье въздвиже въ церкви святаго Михаила, заложи же церковь на воротехъ святаго Федора и святаго Андрѣя, у церкве у воротъ, и городъ каменъ и строенна баня камяна, сего же не бысть в Руси; и въкраси городъ Переяславьскый зданьи церковними и прочими зданьи.

      В лѣто 6599. Игуменъ и черноризци свѣтъ створше, рѣша: «не добро есть лежати отцю нашему Федосьеви кромѣ манастыря церкви своея, понеже тъ есть основалъ церковь и черноризци совокупилъ», и свѣтъ створше повелѣша устроити мѣсто, идеже положити мощи его. И приспѣвшу празднику Успѣнья Богородицѣ треми деньми, и повелѣ игуменъ рушити, гдѣ лежать мощѣ отца нашего Федосья, егоже повелѣнью быхъ азъ грѣшный первое самовидець; се же и скажю, не слухомъ бо слышавъ, по самъ о собѣ началникъ. Пришедшю бо игумену ко мнѣ и рекшю мнѣ: «поидевѣ в пещеру к Федосьеви», азъ .же пришедъ съ игуменомъ, не вѣдущю никому же, разъглядавша, куда копати, и назнаменавша мѣсто кдѣ копати, кромѣ устья. Рече же ко мнѣ игуменъ; «не мози повѣдати никому же отъ братьи, да не увѣсть никтоже; но поими, его же хощеши, да ти поможеть». Азъ же пристроихъ семь дни рогалия, имже копати. И въ вторникъ, вечоръ в суморокъ, пояхъ съ собою 2 брата, не вѣдущю никому же, приидохъ в пещеру и отпѣхъ псалмы, почахъ копати; и вътрудився вдахъ другому брату, и копахомъ до полуночья; и трудихомся, не могуще ся докопати, начахъ тужити, еда како на страну копаемъ. Азъ же вземь рукалью, начахъ рамяно копати, другу моему опочивающю предъ пещерою, я рече ми: «удариша в било» и азъ тотъ часъ протяхъ на мощи Федосьевы, і оному глаголющю ко мнѣ «удариша в било»; мнѣ же рекшю: «прокопахъ уже», Егда же прокопахъ, объдержашетъ мя ужасть, начахъ звати Господи помилуй! Въ тъ же часъ сѣдяста два брата в манастыри, егда игуменъ утаився, нѣ с кимъ принесеть его отай, зряста к пещерѣ; и егда удариша в било, видиста три столпы аки дугы зарни, и стоявше и приидоша надъ верхъ церкве, идЪже положенъ бысть Федосий. В се же время видѣ Стефанъ, іже бысть в него мѣсто ігуменъ, в се же время бысть епископъ, видивъ въ своемъ манасътыри чресъ поле зарю велику надъ пещерою; мнѣвъ яко несуть Федосья, бѣ бо ему извѣщено переже днемь единѣмь, и съжаливси, яко без него приносять и, и всѣдъ на конь вборзѣ поѣха, поемъ съ собою Климянта, егоже постави игумена по собѣ, идяста в собѣ, видяста зарю велику; и яко приидоста близъ, видѣста свѣщи многы надъ пещерою, и приидоста к пещерѣ, и не видиста ничтоже, і приидоста дну в пещеру, намъ сѣдящимъ у мощѣй его Егда бо прокопахъ, послахъ ко игумену: «прииди да и возмсмъ», игуменъ же приде съ двѣма братома; и прокопахъ велми, влѣзохъ, и видихомъ мощѣ его лежащѣ, но съставѣ не распалися быша, і власи главнии притяскли бяху; възлозъше на варанитью, вынесоша предъ пещеру. На другий же день совокупишася епископи, Ефримъ Переяславьскый, Стефанъ Володимерьскый, Иванъ Черниговьскый, Муринъ Гургеньскый, ігумени вси отъ всихъ манастыревъ с чернорисци приидоша, і людье благовѣрнии, взяша мощи Федосьевы съ свѣщами и съ темьяны, и принесоша і положиша и у своей ему церквѣ, у притворѣ на деснѣй странѣ, мѣсяца августа въ 14, у четвергъ, в часъ 1 дне, индикта 14 лѣта; і празноваша свѣтло въ тъ день. Се же повѣмь мало нѣчто, еже ся збысть прорѣченье Федосьево: игуменьство бо Федосьеви держащю у животѣ своемь и правящю стадо, порученое ему Богомъ, черноризци, не токмо же си едини, но и мирьскими печалися душами, како быша спаслися, паче же о сынехъ своихъ душевныхъ, утѣшая и наказая приходящая к кему, другойчи в домы ихъ приходя і благословленье имъ подавая. Единою бо ему пришедшю в домъ Яновъ къ Яновѣ и к женѣ его Марьи, Федосий бо бѣ любя я, занеже живяста по заповндѣ Господнѣ и в любви живяста; единою же ему пришедшю к нима, и учашеть я о милостынѣ ко убогимъ и о царьствѣ небеснѣмь, еже пріяти праведникомь, а грѣшьнымъ муку, і о смертнемь часѣ. И се ему глаголющю і о положсньи тѣла у гробѣ има, и рече има Яневая: «кто вѣсть, гдѣ мя положать?» рече же ей Федосий: «по истинѣ идежа азъ лягу, ту и ты положена будеши». Се же събысться. Игумену бо преставшюся преже 18 лѣтъ, се сбысться: в се бо лѣто преставися Яновая, іменемъ Марья, мѣсяца августа въ 16 день, и пришедъше чернорисци, пѣвше обычная пѣсни, и принесше и положиша ю у церквѣ свытыя Богородица, противу гробу Федосьеву, на лѣвой сторонѣ, Федосий бо положенъ бысть 14 день, а си въ 16 день. Се сбысться прорѣченье блаженаго отца нашего Федосья, добраго пастуха, іже пасяше словесныя овца нелицемѣрно, с кротостыо и с расмотрениемь, блюда ихъ, и бдя за не, и моляся за порученое ему стадо, і за люди хрьстьянския, і за землю Рускую, іже по отшествии его моляся за люди вѣрныя і за своя ученики, иже взирающе на раку твою, поминають ученье твое і въздержанье твое, і прославляють Бога. Азъ грѣшный твой рабъ и ученикъ недоумѣю, чимъ похва лити тя, добраго твоего житья і въздержанья. Но се реку мало нѣчто: радуйся, отче нашь и наставниче Федосий, мирьскыя плища отринувъ, молчанье възлюбивъ, Богу послужилъ еси у мнишьскомъ житьи, всяко собѣ принесѣнье принеслъ еси божественое, посѣщеньемь преузвысився, плотьскыхъ сластий възненавидивъ, і мирьскую красоту і желанье вѣка сего отринувъ, услѣдуя стопамъ, высокомысленымъ Отцемь ревнуя, молчаньемъ взвышаяся, смиреньемь украшаяся. Радуйся, укрѣплеся надежею, і вѣчныхъ благъ приемъ, умертвивъ плотьскую похоть, источникъ безаконью и мятежь, преподобне, і бѣсовскихъ кознѣй избѣгъ и отъ ситі его, с праведными, отче, почилъ еси, усприемъ противу трудомъ своимъ измѣздье, Отцемь наслѣдникъ бывъ, послѣдовавъ ученыо ихъ і праву ихъ, въздержанью ихъ, і правило ихъ правя. Паче же ревноваше великому Федосью житьемь и нравомь и въздержаньемь, ревнуя и послѣдьствуя обычаю его, и прѣходя отъ дѣла в дѣло уншее, обычныя молбы Богу уздая, і воню, благоуханья прінося кадѣло молитвеное, темьянъ благоуханьный; побѣдивъ мирьскую похоть и миродерьжца князя вѣка сего, супротивника поправъ дьявола і его козни, побѣдьникъ явися, противнымъ его стрѣламъ и гордымъ помысломъ ставъ супротивно, укрипився оружьемь крестьнымъ и вѣрою непобедимою, і Божьею помощью. І помолися за мя, честный отче, ізбавлену быти отъ сити неприязненъ, і отъ противнаго врага съблюди мя твоiми молитвам.
      В се же лѣто бысть знаменье въ солнци: погибе, мало ся его оста, акы мѣсяць бысть, в часъ 2 дне, мѣсяца мая въ 21.
      В се же лѣто бысть Всеволоду ловы дѣюща звѣриныя за Вышегородомъ, заметавшимъ тенета і людемь кликнувшимъ, спаде привеликъ змѣй с небесѣ; і ужасошася вси людье.
      В се же время земля стукну, мнозѣ слышаша.
      В се же лѣто волъхвъ явися у Ростовѣ і погибе.

      В лѣто 6600. Предивно бысть чюдо у Полотьскѣ: у мечьтѣ и в нощи бывши тутенъ, стонаше полунощи, яко человѣци рыщуть бѣси по улици; аще кто вылѣзяше ис хоромины, хотя видѣти, і абье уязвенъ бяше невидимо отъ бѣсовъ, и с того умираху, и не смѣяху излазити іс хоромъ; посѣмь же начаша во дне являтися на конѣхъ, і не бѣ ихъ видити самѣхъ, но кони ихъ видити копыта; и тако уязьвляху люди Полотьскыя і его область, Тѣмъ и человѣци глаголяху: яко навье быоть Полочаны; се же знаменье поча быти отъ Дрьюцька.
      В си же времена бысть знаменье у небесѣ: яко кругъ бысть посредѣ неба привеликъ.
      У се же лѣто ведро бяше, яко ізгаряше земьля, і мнози борове ізгоряхуся самѣ і болота; многа знаменья бываху по землѣ, и рать велика бяше отъ Половець отвсюду, і взяша 3 городы, Посѣченъ, Прилукъ, і многа села повоеваша.
      В се же лѣто воеваша Половцѣ Ляхи, с Васильемь Ростиславичемь.
      У се же лѣто умре Рюрикъ, сынъ Ростиславль.
      У си же времена мнози человѣци умираху различными недуги, якоже глаголаху продающимъ хрестъ, отъ Филипова дни до мясопущь 7 тысящь; се же бысть за грѣхы нашѣ, яко умножишася грѣси паши неправди; се же наведе на ны Богъ, веля намъ имити покоянье і въстагнутися отъ грѣха і зависти, отъ прочихъ злыхъ дѣлъ неприязненыхъ.

      В лѣто 6601, индикта 1 лѣто. Преставися князь Всеволодъ, сынъ Ярославль, внукъ Володимеръ, мѣсяца априля 13 день, а погребенъ бысть 14 день; недѣли сущи тогда страстьнѣй і дни сущу тогда четвергу великому, в онъже положенъ бысть у гробѣ у велицѣй церкви святыя Софья. Сий благовѣрный князь Всеволодъ бѣ измлада любя правду, и набдя убогия, і воздая честь епископомь и прозвутеромъ, излиха же любляше чернорисцѣ, и подаваше требованье имъ; бѣ же и самъ уздержася отъ пьяньства и похотѣ, тѣмь любимъ бѣ отцемь своимъ, яко глаголати отцю его к нему: «сыну мой! благо тебѣ, яко слышу о тобѣ кротость, і радуюся, яко ты покоиши старость мою; аще аще ти Богъ подасть прияти власть стола моего, по братьи своей, с правдою, а с не насильемь, то егда Богъ отведеть тя отъ житья твоего, то ту ляжеши, идеже азъ, у гроба моего, понеже люблю тя паче братья твоея». Се же сбысться отца его, еже глаголалъ бѣ: сему же приемьшю послѣ же всея братья столъ отца своего, і по смерти брата своего, сѣде Киевѣ княжа, и быша ему печалѣ болшѣ, паче неже сѣдящю ему у Переяславлѣ; сѣдшю бо ему Киевѣ, печаль бысть ему о сыновницихъ своихъ, яко начаша ему стужати, хотяще власті, і овъ сея, овъ же другоѣ; се же смиривая ихъ, раздаваше волостѣ имъ; у сихъ же печали въсташа и недузи ему, і приспѣваше к нему старость; і нача любиті смыслъ уныхъ, и свѣтъ творяше с ними; си же начаша і заводити и негодовати дружины своея первыя, і людемь не хотѣти княжѣе правдѣ, і начаша тивунѣ его грабити, людии продаяти, сему невѣдущю у болѣзнѣхь своихъ. И разболѣвшюся ему велмі, посла [по] сына своего Володимера Чернѣгову. И пришедшу Володимеру, видивъ отца больна суща, плакася велми; и присѣдящю Володимеру і Ростиславу, сыну меншому его, и пришедшу же часу, прѣставіся тихо і кротко, и приложися к отцемь своимъ, княживъ лѣтъ у Киевѣ 15; а в Переяславлѣ лѣто, а Черниговѣ лѣто. Володимеръ же плакався с Ростиславомъ, братомъ своімъ, спрятаста тѣло его; собрашася епископи, игумени с чернорисці, и попове, и бояре, и простии людье, вземше тѣло его со обычними пѣсми и положиша у святой Софьи, якоже рекохомъ преже. Володимеръ же нача размышляти, река: «аще язъ сяду на столѣ отца своего, то имамъ рать со Святополкомъ узяти, яко то есть столъ отца моего переже былъ». И тако размысливъ, посла по Святополка Турову, а самъ иде Чернѣгову, а Ростнславь Переяславлю. И минувши Велику дни, и прішедше празднѣй недѣли, день антипасхы, мѣсяца апріля 24.

      Начала Святополча Кіевѣ княженья.

      Приде Святополкъ Киеву; изидоша противу ему Кияне с поклономъ, і прияша с радостью, і сѣде на столѣ отца своего и стрыя своего.
      В се же время поидоша Половцѣ на Рускую землю; слышавше, яко умерлъ есть Всеволодъ, послаша послы къ Святополку о мирѣ. Святополкъ же не здума с болшею дружиною отнею и стрыя своего, но свѣтъ створи с пришедшими с нимь, ізоімавъ послы всажа въ погребъ; слышавше же се Половцѣ, почаша воевати; и прнидоша Половцѣ мнози, і оступиша Торъчьский градъ. Святополкъ же слышавъ Половцѣ, посла прося мира, і пустиша по землѣ воююще. Святополкъ же нача сбирати воѣ, хотя на нѣ. І рѣша ему мужи смысленѣи: «не кушайся противу имъ, яко мало имаши вои». Онъ же рече имъ: «имѣю отрокъ своихъ 8 сотъ, иже могуть противу имъ стати». Начаша же друзии несмысленѣи молвити: «поіди, княже»; смысленыи же глаголаху: «аще бы пристроилъ 8 тысящь, не лихо ти есть, наша земля оскудила есть отъ ратий и продажь; но пошлися къ брату своему Володимеру, дабы ти помоглъ». Святополкъ же послуша ихъ, і посла к Володимеру, дабы помоглъ ему; Володимеръ же собра вои свои, и посла по Ростислава, брата своего, до Переяславля, веля ему помогати Святополку. Володимеру же пришедшю Киеву, и совокупися у святаго Михаила, и взяста межи собою распрѣ и которы; и уладившася, цѣловаста крестъ межи собою. А Половцемъ воюющимъ по землѣ, и рѣша ему мужѣ смысленѣи: «почто вы распрю имата межи собою? а погании губять землю Рускую; послѣдѣ ся смирита, а нынѣ поидита противу имъ, любо с миромъ, любо ратью». Володимеръ же хотяше мира, Святополкъ же хотя ратью; и поиде Святополкъ, и Володимеръ, и Ростиславь къ Трѣполю. И приидоша ко Стугнѣ. Святополкъ же, и Володимеръ, и Ростиславъ съзваша дружину свою на свѣтъ хотяче поступити чересъ рѣку; и начаша думати. И глаголаше Володимеръ; «яко сдѣ стояще чересъ рѣку, угрозѣ сей, створимъ миръ с ними»; и присташа свѣту сему смысленѣи мужи, Янь и прочіи. Кияне же не восхотѣша свѣта сего, но рекоша: «хощемъ ся бити; поступимъ на ону сторону рѣкѣ»; излюбиша свѣт[ъ] ось, и преидоша Стугну рѣку; бѣ бо тогда наводнилася велми. Святополкъ же, и Володимеръ, и Ростиславъ исполчившеся, поидоша; на десной сторонѣ Святополкъ, а на шюеѣ Володимеръ, а посередѣ Ростиславъ; і минувше Треполь, проидоша валъ. И се Половцѣ идяху противу, и стрѣлци противу пред ними; нашимъ же ставшимъ межи валома, і поставиша стяги своя, и изидоша стрилци из валу; и Половци пришедше к валови, поставиша стяги своя, налягоша первое на Святополка, и възломиша полкъ его, Святополкъ же стояше крѣпко, и побѣгоша людье, не терпяще ратныхъ противленья; і послѣже побѣже Святополкъ. И налегоша на Володимера, і бысть брань люта; и побѣже и Володимеръ с Ростиславомъ и вои его. И прибѣгоша к рѣцѣ Стугнѣ, и въ бродъ Володимеръ с Ростиславомъ, и нача утапати Ростиславъ передъ очима Володимеровыма; и хотѣ подхватити брата своего, и мало не втону самъ; и тако утопе Ростиславъ, сынъ Всеволожь. Володимеръ же пребредъ рѣку с маломь дружины, мнози же падоша отъ полка его, и боярѣ его туто падоша; і пришедъ на ону сторону Днѣпра, плакася по братѣ своемъ и по дружини своей; иде Чернѣгову печаленъ велми. Святополкъ же убѣже въ Треполь и затворися ту, і бѣ до вечора, и в ту нощь приде Кыеву. Половци же видивше се, пустиша по землѣ воююче, а друзии узъвратишася к Торочьскому. Си же ся злоба соключи въ день святаго Възнесенья Господа нашего Ісуса Христа, мѣсяца маия 26. Ростислава же искавше обрѣтоша и в рѣцѣ; и вземше и принесоша и Кыеву, і плакася по немь мати его, і всі людье плакаша по немь повелику, уности его ради; и собрашася епископы и поповѣ і чернорисцѣ, и пѣсни обычныя пѣвше, и положиша [и] въ церкви святоѣ Софьѣ, у отца своего.
      Половцемь же осѣдяще Торочьский, противящемъ же ся Торокомъ и крѣпко борющимъ ізъ города, убиваху многы отъ противныхъ, Половци же начаша налѣгати, отоймати воду, ізнемогати начаша у городѣ людье жажою водною [и] гладомъ. I прислаша Торци къ Святополку, глаголюще: «аще не пришлеши брашна, предатися имамы» Святополкъ же пославъ, и не бѣ лзѣ украстися в городъ, множества [ради] ратныхъ. И стояше около города недѣлъ 9, и раздилишася на двое: едини сташа у града, рать борющю, а друзии поидоша Кыеву, и пустиша на воронь межи Кыевъ и Вышегородъ. Святополкъ же выиде на Желяню, и поидоша обои противу собѣ, и ступишася, и укрѣпися брань, побѣгоша наши предъ иноплеменнѣкы, и падаху язвенѣи, предъ врагы нашими, и мнози погибоша и быша мертви, паче неже во Треполя. Святополкъ же приде Кыеву самъ третѣй, а Половцѣ узъвратишаяся к Торочкому; і быша же си злая мѣсяца июля 23. Наутрея же, въ 24, у святою мученику Бориса и Глѣба, бысть плачь великъ у городѣ, грѣхъ ради нашихъ великихъ, за умноженье безаконий нашихъ. Се на ны Богъ пусти поганыя, не милуя ихъ, но иасъ казня, да быхомъ ся востягнули отъ злыхь дѣлъ; симь казнить ны нахоженьемь поганыхъ, се бо есть бо батъгъ Божий, да нѣколи смірившеся успомянемся отъ злаго пути. Сего ради во праздникы Богъ намъ наводить сѣтованье: якоже ся створи в се лѣто первое зло на Вознесенье, у Треполя, 2 у на празникъ Бориса и Глѣба, иже есть праздникъ новой Рускый. Сего ради Пророкъ глаголаше: и прѣложю праздникы ваша у плачь и пѣсни ваша в рыданье Створи бо ся плачь великъ у землѣ нашей, и опустѣша села наша и городѣ наши, і быхомъ бѣгающе и предъ враги нашими. Якоже и Пророкъ глаголаше: падете предъ враги вашими, и поженуть вы ненавидящеи васъ, и побѣгнете никомуже не женющю по васъ: і скрушу руганье гордтліья вашего, и будеть во тщету крѣпость ваша, и биеть вы приходяй мѣчь, и будсть земля ваша пуста, дворѣ ваши пустѣ будуть, яко вы злі есте и лукавѣ, и азъ поиду к вамъ яростью лукавою, глаголеть Господь Богъ святый Израилевъ. Ибо лукавии сынове Измаилове пожигаху села і гумьна, і мьноги церкви запалиша огнемь, да не чюдиться никтоже о сѣмь: идеже множество грѣховъ, ту всякого видѣнья показанье. Сего ради вселеньная продасться, сего ради гнѣвъ простреся, сего ради земля мучена бысть: ови ведутся полоненѣ, а друзии посѣкаеми бывають, друзии на месть даеми бывають, і горкую приемлюще смерть, друзии трепещуть зряще убиваемыхъ, другии гладомъ умориваеми и водною жажею; едино прѣщенье, едина казнь, многовѣщныя имуще раны, и различныя печали и страшныя мукы, ови вязани и пятами пьхаеми, і на морозѣ держими і вкаряеми; и се пристраннѣ и страшнѣи, яко на хрѣстьяньсцѣ родѣ страхъ н колибанье и бѣда упространися. Право и достойно, тако да накажемся, і тако собѣ вѣру имемъ, кажеми есмы: подобаше бо намъ в руцѣ преданымъ быти языку страньну и безаконьну и лукавнейшю, паче всея земля. Рцѣмь велегласно: праведенъ еси, Господи, и праведнѣ суди твои. Рцѣмь по оному разбойнику: мы достойная яже сдѣяхомъ и прияхомъ. Рцѣмь съ Иевомъ; якоже Господеви любо, тако и бысть; буді имя Господне благословено у вѣкы. Да нахоженіемъ поганыхъ мучими, владыку познаемъ, егоже мы прогнѣвахомъ: прославлени бывше [не прославихомъ, почтени бывше] не почтохомъ, освятивьшеся, не разумѣхомъ, куплени бывше, не поработахомъ, породившеся, не яко отца постыдихомся. Согрѣшихомъ і казнимы есмы, якоже согрѣшихомъ, тако и стражемъ: і градѣ вси опустѣша, і переидѣмъ поля, ідѣже пасома быша стада конѣ, овцѣ і волове; се все тще нынѣ видимъ, нивы порожьше стоять звѣремъ жилища быша. Но обаче надѣемься на милость Божью: казнѣть бо ны добрѣ благый Владыка, и [не] по безаконью нашему створи намъ і [не] по грѣхомъ нашимъ въздалъ есть намъ; тако подобаеть благому Владыцѣ казати ны по множеству грѣховъ. Тако Господь створи намъ: падшая уставить, Адамле преступленье прости, баню нетлѣнья дарова, свою кровь за ны излья. Якоже ны відѣ неправо прѣбывающа, нанесе намъ сущюю рать и скорбь, да хотяще и не хотяще и всяко в будущий вѣкъ обрящемь милость і лготу отъ мукы, не мьстить бо Господь двойчѣ о томь. О неизреченьному человѣколюбью! якоже видити ны неволею к собѣ обрящающася: тмами любовь яже к намъ! понеже хотяще уклонитися отъ заповидѣ его, се уже не хотяще терпимъ с нужею, и понеже неволею, се уже волею. Кдѣ бо бѣ тогда умиленье в насъ? нынѣ же вся полна суть слезъ. Кдѣ бѣ в насъ уздыханье? нынѣ же плачь по всимъ улицамъ умножися, ізбьеныхъ ради, иже избиша безаконнѣи. Половцѣ воеваша много и възвратишася к Торъческому, изнемогоша людье въ градѣ отъ глада, и предашася ратнымъ; Половцѣ же, приемьше градъ, запалиша огнемь, и люди разділиша и ведоша я у вежѣ к сердоболямъ своимъ и сродникомъ своимъ. Мучими зимою, и оцѣпляемЪ у алъчбѣ и в жажѣ, і в бѣдѣ побледѣвше лицн, и почернивше телесы; незнаемою страною языкомъ іспаленомъ, нази ходяще и босѣ, ногы имуще избодены терньемь. Съ слезами отвѣщеваху другъ другу, глаголюще: «азъ бѣхъ сего города», а другии: «азъ сего села»; і тако съвъспрошахуся со слезами, родъ свой повѣдающе, очи възводяще на небеса к Вышнему, вѣдущему тайная. Да никто же дерзнеть рещи: яко ненавидіми Богомь есмы! Кого бо Богъ тако любить, якоже насъ узлюбилъ есть? кого бо тако почтилъ есть, якоже насъ прославилъ есть і възнеслъ есть? никого же. Імъже паче ярость свою уздвиже на ны, якоже паче всихъ [почтени бывше, горѣе всѣхъ съдѣяхомъ грѣхы, якоже паче всѣхъ] просвѣщени бывше, і Владычию волю вѣдуще і презрѣвше, въ лѣпоту паче инѣхъ казнимы есмы. Се бо азъ грѣшный многа и часто Бога прогнѣвахъ, і часто согрѣшая бываю по вся дни.
      В се же лѣто преставися Ростиславъ, сынъ Мьстиславль, внукъ Изяславль, мѣсяца октября въ I; а погребенъ бысть мѣсяца ноября въ 16, въ церкви святыя Богородица Десятиньныя.

      В лѣто 6602. Створи миръ с Половцѣ Святополкъ, і поя жену, дщерь Тугортоканю, князя Половецьскаго.
      Того же лѣта Олегъ приде с Половцѣ іс Тмутороканя, и прииде к Чернигову, Володимерь же затворися в городѣ, Олегъ же прииде ко граду и пожьже около града, і манастыри пожьже; Володимеръ же створи миръ со Олгомъ, и иде из города на столъ отень до Переяславля, а Олегъ вниде в городъ отца своего. Половьцѣ же начаша воевати около Чернигова, Ольговѣ не возбраняющю, 6ѣ бо самъ повелѣлъ имъ воевати. Се уже третье наведе Олегъ поганыя на Рускую землю; его же грѣха дабы и Богъ простилъ, понеже много хрестьянъ ізъгублено бысть, а другее полонено бысть и расточено по землямъ.
      В се же лѣто приідоша прузи на землю Рускую, мѣсяца августа въ 16, і поядоша всяку траву и многа жита; і не бѣ сего слышано во днехъ первыхъ в землѣ Руской, якоже видиста очи наши за грѣхи наша.
      В се же лѣто преставися епископъ Володимерьскѣй Стефанъ, мѣсяца априля въ 27, въ 6 часъ нощи, бывшу преже ігумену Печерьскаго манастыря.

      В лѣто 6603. Идоша Половцѣ на Грѣкы съ Девьгеневичемь, і воеваша на Грекы; а царь я Девьгеневича і ослѣпѣ.
      В се же лѣто приидоша Половцѣ, Ітларь, Китанъ, к Володимеру на миръ; і приде Итларь у городъ Переяславль, а Китанъ ста межи валома с вои, и вда Володимерь сына своего Святослава Китанови у таль, а Итларъ бысть въ градѣ с лучшею дружиною.
      В се же время пришелъ Славятя іс Киева отъ Святополка к Володимеру, на нѣкое орудье; и начаша думати дружина Ратиборова чадь съ княземь Володимеромъ о погубленѣ Итларевы чади. Володимеру же не хотящю сего створити, глаголющю ему: «како могу се азъ створити, ротѣ с ними ходивъ?» Отвѣщавше же дружина, рекоша Володимеру: «княже, нѣсть ти в томъ грѣха; привелъ ти ѣ Богъ в руцѣ твои, чему онѣ к тобѣ всегда ротѣ ходяще, губять землю Рускую и кровь хрестьяньску проливають беспрестани». И послуша ихъ Володимерь; в ту нощь посла Володимерь Славяту с нѣколкимъ дружиною и с Торыкы, межи вала; выкрадше первое Святослава, и потомъ убиша Китана и дружину его всю избиша. Вечеру сущю тогда суботному, а Итлареви в ту ноідь лежащю на синици у Ратибора і не вѣдушу ему, что ся надъ Китаномъ створи в ту ношъ; наутрѣя же в недѣлю, в завьтренѣ сущи години, пристрои же Ратиборъ отроки в оружьи, и ізъбу престави имъ затопити. І присла Володімеръ отрока своего Бандюка по Итлареву чадь, і рече Бяидукъ ко Итлареви: «зоветь вы князь Володимеръ, реклъ тако: обувшеся в теплѣ истъбѣ і завътрокавше в Ратибора, приидѣте же ко мнѣ» И рече Итларь: «тако буди». И яко влѣзоша во истьбу, и запроша я; и вои злѣзъше на изьдбу, и прокопаша истьбу, и тако Ельбѣхъ Ратиборечь вземъ лукъ свой и наложивъ стрѣлу, вдари Итларя подъ сердце, и дружину его всю прострѣляша; и тако злѣ испроверже животъ свой Итларь со дружиною своею, в недѣлю сыропустную, въ 1 часъ дни. Святополкъ же и Володимерь посласта ко Олгови, веляча ему ити съ собою на Половьцѣ; Олегъ же обѣщася ити съ нима, и пошедъ, не иде с нима в путь единъ. Святополкъ же и Володимеръ идоста на вежѣ, [и взяста вежи] и полониша скоты, и кони, и вельблюды, и челядь, и приведоста в землю свою; и начаста гнѣватися на Олга, яко не шедшю ему на поганыя с нима И посла Святополкъ и Володимерѣ ко Олгови, глаголюща сице: «се ты не шелъ еси с нами на поганыѣ, иже погубиша землю Русьскую; а се у тебе есть Ітларевичь, любо [его] убий, любо дай нама, то есть ворогъ мама и Русьской землѣ» Олегъ же сего не послуша и бысть межи ими ненависть.
      В се же лѣто приидоша Половцѣ ко Гурьгову, и стояша около его лѣто все, мало не възяша его, Святополкъ же умири я; Половцѣ же приидоша за Рось, Гюргевци же выбѣгоша и приидоша къ Кыеву. Святополкъ же повелѣ рубити городъ на Вытечевьскомъ холъмѣ, имя свое нарекъ Святополчь градъ, и повелѣ епискому Мюриму со Гурговцѣ сѣстѣ ту, и Засаковцемъ, и прочимъ о[тъ] нихъ; а Гюргевъ зажгоша Половцѣ тощь.
      Сего же лѣта исходяча, иде Давыдъ Святославичь из Новагорода къ Смоленьску; Новгородцѣ же идоша Ростову по Мьстислава Володимерича, и поемъше и приведоша и Новугороду, а Давыдови рекоша: «не ходи к намъ». Пошедъ Давыдъ, узворотися и сѣде у Смоленьскѣ опять, а Мьстислазъ сѣде у Новѣгородѣ.
      В се же время прииде Изяславъ, сынъ Володимерь, іс Курьска к Мурому; и прияша и Муромьцѣ, и я посадника Олгова.
      В се же лѣто приидоша прузѣ, мѣсяца августа 28, и покрыша землю, и бѣ видѣти страшно, идяху к полуношнымъ страиахъ, ядуще траву или проса.

      В лѣто 6604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «поиди Кыеву, ать рядъ учинимъ о Руской земьлѣ предъ епископы, игумены и предъ мужи отець нашихъ, и передъ горожаны, дабы оборонили землю Русьскую отъ поганых». Олегъ же усприемъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «нѣсть лѣпо судити [мене] епископомъ и черньцемъ, или смердомъ»; и не восхотѣ ити къ братома своима, послушавъ злыхъ свѣтникъ. Святополкъ же и Володимеръ рекоста к нему: «да се ты ни на поганыя идеши с нама, ни на думу, тоть и ты зло мыслиши на наю и помотати хощеши поганымъ; а Богъ промежи нама будеть». Святополкъ же и Володимеръ идоста на Олга къ Чернигову; і выбѣже Олегъ іс Чернѣгова, мѣсяца маия въ 3 день, в суботу. Святополкъ же и Володимеръ гнаста по нѣмь, Олегъ же вбѣже въ Стародубъ и затзорися ту; Святополкъ же и Володимеръ оступиста [и] у городѣ, и бьяхуся из города крѣпко, а си приступаху къ граду, и уязвенѣ бываху мнозѣ отъ обоиихъ; и бысть межи ими брань люта, и стояша около града дни 30 и 3, и изнемагаху люди в городѣ. И выиде Олегъ из города, хотя мира, и вдаста ему миръ, рекуще сице: «нди къ брату своему Давыдови, и приидита къ Кыеву на столъ отець нашихъ и дѣдъ нашихъ, яко то есть старѣй в землѣ нашѣй Кыевъ, и ту достоить намъ снятися и порядъ положити». Олегъ же обѣіцася створити, и на семь цѣловаша хрестъ.
      В се же время прииде Бонякъ с Половьцѣ къ Кыеву, у недѣлю, отъ вечера, и повоеваша околъ Кыева, и пожьже на Берестовомъ дворъ княжь.
      В се же веремя воева Куря с Половцѣ Переяславля, и Устье пожьже, мѣсяца маия 24. Олегъ же выде исо Стародуба вонъ и прииде къ Смоленьску, и не прияша его Смолняне, и иде к Рязаню; а Святополкъ и Володимеръ идоста усвояси.
      Того же мѣсяца приде Тугорканъ, тесть Святополчь, къ Переяславлю, мѣсяца маия въ 31, и ста около города, а Переяславцѣ затворишася в городѣ. Святополкъ же и Володимеръ поидоста на нь, по сѣй сторонѣ Днѣпра, и приидоста к Зарубу, и туто перебродистася, и не почютиша ихъ Половцѣ, Богу схраншю ихъ, исполчившася поидоста к городу; гражанѣ узрѣвше, ради быша, и изидоша к нима, а Половин стояху на оной сторонѣ Трубѣжа; исполчивъвшеся. Святополкъ же и Володимеръ убредша у Трубѣшь к Половцемъ, и нача Володимеръ хотѣти порядити дружины, они же не послушаша, но удариша в конѣ къ противнымъ; и се видивше Половци, устремишася на бѣгъ, и наши погнаша у слѣдъ ратныхъ, сѣкуще противныя. Сдѣявъ тѣ день Господь спасенье велико, мѣсяца иуля въ 19 день побѣжени быша иноплеменьницѣ, и князь ихъ Тугортъканъ убьенъ бысть, и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша; наутрея же налѣзоша Тугоркана мертва, и взя и Святополкъ [акы] цьстя своего и аки врага, и привезъше Киеву и погребоша и на Берестовомѣ на могылѣ, межи путемъ грядущимъ на Берестовое; а другымъ идушимъ в монастырь. Въ 20 того же мѣсяца, въ день пятокъ, въ часъ 1 дне, прииде второе Бонякъ безбожный, шолудивый, отай, хыщникъ, Кыеву внезапу, и мало в городъ не вогнаша Половци, и зажгоша по пѣску около города, и увратишася на монастырѣ, і пожгоша манастырь Стефанечь, деревнѣ, и Германечь. І приидоша на манастырь Печерьскый, намъ сущимъ по кѣльямъ почивающимъ по заутрени, и кликоша около макастыря, и поставиша 2 стяга предъ вороты манастырьскыми, намъ же бѣжащимъ за домъ монастыря, а другымъ убѣгшимъ на полатѣ; безбожніи же сынове Измаилеви высѣкоша врата манастырю и устремишася по кѣльямъ, высѣкающе двери, изношаху еже аще обрѣтаху у кѣльи; и посемь всжгоша домъ святыя Владычицѣ Богородицѣ, и приидоша къ церкви, и зажгоша дверѣ яже ко угу устроенниѣ, и въ вторыя, иже к сѣверу; і влѣзъше у притворъ у гроба Федосьева, и вземьше иконы, зажигашу двери и укаряху Бога и законъ нашь. Богъ же терпяше, и еще бо не скончалися бяху грѣси ихъ и безаконье ихъ; тѣмже и глаголаху: «гдѣ есть Богъ ихъ? да поможеть имъ и избавить я отъ насъ», и ина словеса хулная глаголаху на святыя иконы, насмихающеся, не вѣдуще, яко Богъ казнить рабы своя напастьми и ратьми, да явиться яко злато искушено у горьнилѣ: хрестьяномъ бо многими скорбьми і печальми [подобает] внити въ царство небесное, а симъ поганымъ ругателемъ на семь свѣтѣ пріемшімъ веселье и пространество, а на ономъ свѣтѣ приимуть муку съ дьяволомъ и огнь вѣчный. Тогда же зажгоша и дворъ красный, егоже поставилъ благовѣрный князь Всеволодъ на хол му, иже есть иадъ Выдобычь: то все оканиѣи Половцѣ запалиша огнемъ. Тѣмьже и мы, послѣдѣствуюіде Пророку, глаголемъ: Боже мой! положи я, яко коло, аки огнь предъ лицемь вѣтру, иже попалить дубравы, тако поженеши я бурею твоею, исполниши и лица ихъ досаженья; се бо оскверниша и пожгоша святый домъ твой, манастырь Матере твоея, и трупье рабъ твоихъ; убиша бо отъ братья нашея нѣколько оружьемь безбожьнии сынове Измаилеви, пущенни на казнь хрестьяномъ. Аще ли бо си суть отъ пустыня Етривьския, межи въстокомъ и сѣверомъ; ищьло жь есть ихъ колѣнъ 4: Торкмене, и Печенѣзи, Торци, Половьцѣ. Мефедий же свидительствуеть о нихъ, яко 8 колѣнъ пробѣглѣ суть, егда исѣче я Гедеонъ, осмь ихъ бѣжа в пустыню, а 4 исѣче. Друзии же глаголють: сыны Амоновы. Нѣсть тако: сынове бо Моавли Хвалисе, а сынове Амонові Болгаре, а Срацини отъ Измаила и творяться Сарини, и прозвана имя собѣ Саракине, рекше: Сарини есмы, Тѣмьже Хвалисе и Болгаре суть отъ дщерью Лотову, иже зачаста отъ отца своего, тѣмже нечисто есть племя ихъ; а Измаило роди 12 сына, отъ нихъ же суть Торъкмени, Печенѣзи, и Торци, и Половци, иже исходять отъ пустынѣ; и по сихъ 8 колѣнъ къ кончинѣ вѣка наидуть, заклепани в горѣ Олександромъ Макидоньскомь, нечистыя человѣкы.

      Поученье

      Азъ худый дѣдомъ своимъ Ярославомъ, благословленымъ, славнымъ, наречный въ крещении Василий, русьскымь именемь Володимиръ, отцемь възлюбленымь и матерью своею Мьномахы [во благочестии наказанъ, чаадомъ моимъ преспеяти въ добродѣтеляхъ желая, се пишу поученье вамъ взлюбленнии] и хрестьяных людий дѣля, колико бо сблюдъ по милости своей и по отни молитвѣ от всѣх бѣдъ! Сѣдя на санех, помыслих в души своей и похвалих бога, иже мя сихъ дневъ грѣшнаго допровади. Да дѣти мои, или инъ кто, слышавъ сю грамотицю, не посмѣйтеся, но ему же люба дѣтий моихъ, а приметь е в сердце свое, и не лѣнитися начнеть такоже и тружатися.
      Первое, бога дѣля и душа своея, страх имѣйте божий в сердци своемь и милостыню творя неоскудну, то бо есть начатокъ всякому добру. Аще ли кому не люба грамотиця си, а не поохритаються, но тако се рекуть: на далечи пуги, да на санех сѣдя, безлѣпицю [е]си молвилъ.
      Усрѣтоша бо мя слы от братья моея на Волзѣ, рѣша: «Потъснися к нам, да выженемъ Ростиславича и волость ихъ отъимем; еже ли не поидеши с нами, то мы собѣ будем, а ты собѣ». И рѣхъ: «Аще вы ся и гнѣваете, не могу вы я ити, ни креста переступити». И отрядивъ я, вземъ Псалтырю, в печали разгнухъ я, и то ми ся выня: «Вскую печалуеши, душе? Вскую смущаеши мя?» и прочая. И потомь собрах словца си любая, и складохъ по ряду, и написах: Аще вы послѣдняя не люба, а передняя приимайте.
      «Вскую печална еси, душе моя? Вскую смущаеши мя? Уповаи на бога, яко исповѣмся ему». «Не ревнуй лукавнующимъ, ни завиди творящимъ безаконье, зане лукавнующии потребятся, терпящии же господа,— ти обладають землею. И еще мало,— и не будеть грѣшника; взыщеть мѣста своего, и не обрящеть. Кротции же наслѣдять землю, насладяться на множьствѣ мира. Назираеть грѣшный праведнаго, и поскрегчеть на нь зубы своими; господь же посмѣется ему и прозрить, яко придеть день его. Оружья извлекоша грѣшьници, напряже лукъ свой истрѣляти нища и убога, заплати правыя сердцемь. Оружье ихъ внидеть в сердця ихъ, и луци ихъ скрушатся. Луче есть праведнику малое, паче богатства грѣшных многа. Яко мышца грѣшных скрушится, утвержаеть же праведныя господь. Яко се грѣшници погыбнуть; праведныя же милуя и даеть. Яко благословящии его наслѣдять землю, кленущии же его потребятся. От господа стопы человѣку исправятся. Егда ся падеть, и не разбьеться, яко господь подъемлеть руку его. Унъ бѣх, и сстарѣхся, и не видѣхъ. праведника оставлена, ни сѣмени его просяща хлѣба. Весь день милуеть и в заимъ даеть праведный, и племя его благословлено будеть. Уклонися от зла, створи добро, взищи мира и пожени, и живи в вѣкы вѣка».
      «Внегда стати человѣкомъ, убо живы пожерли ны быша; внегда прогнѣватися ярости его на ны, убо вода бы ны потопила».
      «Помилуй мя, боже, яко попра мя человѣкъ, весь день боряся, стужи ми. Попраша мя врази мои, яко мнози борющиися со мною с выше». «Возвеселится праведник, и егда видить месть; руцѣ свои умыеть в крови грѣшника. И рече убо человѣкъ: аще есть плодъ праведника, и есть убо Богъ судяй земли». «Измий мя от врагъ моихъ, боже, и от встающих на мя отъими мя. Избави мя от творящих безаконье, и от мужа крови спаси мя; яко се уловиша душю мою».
      «И яко гнѣвъ въ ярости его, и животь в воли его; вечеръ водворится плачь, а заутра радость». «Яко лучьши милость твоя, паче живота моего, и устнѣ мои похвалита тя. Тако благословлю тя в животѣ моемь, и о имени твоемь въздѣю руцѣ мои». «Покры мя от соньма лукавого и от множьства дѣлающих неправду». «Възвеселитеся вси праведнии сердцемь. Благословлю господа на всяко время, воину хвала его», и прочая.
      Якоже бо Василий учаше, собрав ту уноша, душа чисты, нескверньни, тѣлеси худу, кротку бесѣду и в мѣру слово господне: «Яди [и] питью бесъ плища велика быти, при старых молчати, премудрыхъ слушати, старѣйшимъ покарятися, с точными и меншиими любовь имѣти; без луки бесѣдующе, а много разумѣти; не сверѣповати словомь, ни хулити бесѣдою, не обило смѣятися, срамлятися старѣйших, к женам нелѣпымъ не бесѣдовати, долу очи имѣти, а душю горѣ, пребѣгати; не стрѣкати учить легкых власти, ни в кую же имѣти, еже от всѣх честь. Аще ли кто васъ можеть инѣмь услѣти, от бога мьзды да чаеть и вѣчных благъ насладится». «О Владычице Богородице! Отъими от убогаго сердца моего гордость и буесть, да не възношюся суетою мира сего»; в пустошнѣмь семь житьи.
      Научися, вѣрный человѣче, быти благочестию дѣлатель, научися, по евангельскому словеси, «очима управленье, языку удержанье, уму смѣренье, тѣлу порабощенье, гнѣву погубленье, помыслъ чистъ имѣти, понужаяся на добрая дѣла, господа ради; лишаемъ — не мьсти, ненавидимъ — люби, гонимъ — терпи, хулимъ — моли, умертви грѣхъ». «Избавите обидима, судите сиротѣ, оправдайте вдовицю. Придѣте, да сожжемъся, глаголеть господь. Аще будуть грѣси ваши яко оброщени, яко снѣгъ обѣлю я», и прочее.
      «Восияеть весна постная и цвѣтъ покаянья, очистимъ собе, братья, от всякоя крови плотьскыя и душевныя. Свѣтодавцю вопьюще рцѣмъ: Слава тобѣ, человѣколюбче!».
      Поистинѣ, дѣти моя, разумѣйте, како ти есть человѣколюбець богъ мклостивъ и премилостивъ. Мы человѣци, грѣшни суще и смертни, то оже ны зло створить, то хощемъ и пожрети и кровь его прольяти вскорѣ; а господь нашь, владѣя и животомъ и смертью, согрѣшенья наша выше главы нашея терпить, и пакы и до живота нашего. Яко отець, чадо свое любя, бья, и пакы привлачить е к собѣ, такоже и господь нашь показал ны есть на врагы побѣду, 3-ми дѣлы добрыми избыти его и побѣдити его: покаяньемъ, слезами и милостынею. Да то вы, дѣти мои, не тяжька заповѣдь Божья, оже тѣми дѣлы 3-ми избыти грѣховъ своихъ и царствия не лишитися.
      А Бога дѣля не лѣнитеся, молю вы ся, не забывайте 3-х дѣлъ тѣхъ: не бо суть тяжка; ни одиночьство, ни чернечьство, ни голодъ, яко инии добрии терпять, но малым дѣломъ улучити милость божью.
      «Что есть человѣкъ, яко помниши и?». «Велий еси, Господи, и чюдна дѣла твоя, никакже разумъ человѣческъ не можетв исповѣдати чюдес твоихъ; и пакы речемъ: велий еси, Господи, и чюдна дѣла твоя, и благословено и хвално имя твое в вѣкы по всей земли». Иже кто не похвалить, ни прославляеть силы твоея и твоих великыхъ чюдесѣ и добротъ, устроеныхъ на семь свѣтѣ: како небо устроено, како ли солнце, како ли луна, како ли звѣзды, и тма и свѣт, и земля на водах положена, Господи, твоимъ промыслом! Звѣрье розноличнии, и птица и рыбы украшено твоимъ промыслом, Господи! И сему чюду дивуемъся, како от персти создавъ человѣка, како образи розноличнии въ человѣчьскыхъ лицих, аще и весь миръ совокупить, не вси въ один образ, но кый же своимъ лиць образомъ, по божии мудрости. И сему ся подивуемы, како птица небесныя изъ ирья идуть, и первѣе, [въ] наши руцѣ, и не ставятся на одиной земли, но и сильныя и худыя идуть по всѣмъ землямъ, Божиимь повелъньемь, да наполнятся лѣси и поля. Все же то далъ Богъ на угодье человѣкомъ, на снѣдь, на веселье. Велика, Господи, милость твоя на нас, яже та угодья створилъ еси человѣка дѣля грѣшна. И ты же птицѣ небесныя умудрены тобою, Господи; егда повелиши, то вспоють, и человѣкы веселять тобе; и егда же не повелиши имъ, языкъ же имѣюще онемѣють. «А благословенъ еси, Господи, и хваленъ зѣло!» всяка чюдеса и ты доброты створивъ и здѣлавъ, «Да иже не хвалить тебе, Господи, и не вѣруеть всѣм сердцемь и всею душею во имя Отца и Сына и Святаго Духа, да будеть проклятъ».
      Си словца прочитаюче, дѣти моя, божествная, похвалите Бога, давшего нам милость свою: а се от худаго моего безумья наказанье. Послушайте мене: еще не всего приімете, то половину.
      Аще вы богъ умякчить сердце, и слезы своя испустите о грѣсѣх своих, рекуще: якоже блудницю и разбойника и мытаря помиловалъ еси, тако и нас грѣшных помилуй! И в церкви то дѣйте и ложася. Не грѣшите ни ідину же ночь, аще можете, поклонитися до земли; а ли вы ся начнеть не мочи, а трижды. А того не забывайте, не лѣнитеся, тѣмъ бо ночнымъ поклономъ и пѣньемъ человѣкъ побѣжаеть дьявола, и что въ день согрѣшить, а тѣмь человѣкъ избываеть. Аще и на кони ѣздяче не будеть ни с кым орудья, аще инѣх молитвъ не умѣете молвити, а «Господи помилуй» зовѣте бес престани, втайнѣ: та бо есть молитва всѣх лѣпши, нежели мыслити безлѣпицю ѣздя.
      Всего же паче убогых не забывайте, но елико могуще по силѣ кормите, и придайте сиротѣ, и вдовицю справдите сами, а не вдавайте силным погубити человѣка. Ни права, ни крива не убивайте, ни повелѣвайте убити его. Аще будеть повиненъ смерти, а душа не погубляйте никакоя же хрестьяны. Рѣчь молвяче, и лихо и добро, не кленитеся богомь, ни хреститеся, нѣту бо ти нужа никоеяже. Аще ли вы будете крестъ цѣлозати к братьи или г кому, а ли управивъше сердце свое, на немже можете устояти, тоже цѣлуйте, и цѣловавше блюдѣте, да не, приступки, погубите душѣ своеѣ. Епископы, и попы и игумены... с любовью взимайте от них благословленье, и не устраняйтеся от нихъ, и по силѣ любите и набдите, да приимете отъ них молитву от бога. Паче всего гордости не имѣйте в сердци и въ умѣ, но рцѣм: смертни есмы, днесь живи, а заутра в гробъ; се все, что ны еси вдалъ, не наше, но твое, поручилъ ны еси на мало дний. И в земли не хороните, то ны есть великъ грехъ. Старыя чти яко отца, а молодыя яко братью. В дому своемь не лѣнитеся, но все видите; не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмѣются приходящии к вамъ ни дому вашему, ни обѣду вашему. На войну вышедъ, не лѣнитеся, не зрите на воеводы; ни питью, ни ѣденью не лагодите, ни спанью; и сторожѣ сами наряживайте, и ночь, отвсюду нарядивше около вои тоже лязите, а рано встанѣте; а оружья не снимайте с себе вборзѣ, не розглядавше лѣнощами, внезапу бо человѣкъ погыбаеть. Лжѣ блюдися и пьяньства и блуда, в томъ бо душа погыбаеть и тѣло. Куда же ходяще путемъ по своимъ землямъ, не дайте пакости дѣяти отрокомъ, ни своимъ, ни чюжимъ, ни в селѣхъ, ни в житѣхъ, да не кляти вас начнуть. Куда же поидете, идеже станете, напойте, накормите унеина; и боле же чтите гость, откуду же к вамъ придеть, или простъ, или добръ, или солъ, аще не можете даромъ, брашномъ и питьемь: ти бо мимоходячи прославять человѣка по всѣм землямъ, любо добрымъ, любо злымъ. Болнаго присѣтите; надъ мертвеця идѣте, яко вси мертвени есмы. И человѣка не минѣте, не привѣчавше, добро слово ему дадите. Жену свою любите, но не дайте имъ надъ собою власти. Се же вы конець всему: страхъ божий имѣйте выше всего.
      Аще забивайте всего, а часто прочитайте: и мне будеть бе сорома, и вамъ будеть добро.
      Его же умѣючи, того не забывайте доброго, а его же не умѣючи, а тому ся учите, якоже бо отець мой, дома сѣдя, изумѣяше 5 языкъ, в томъ бо честь есть от инѣхъ земль. Лѣность бо всему мати: еже умѣеть, то забудеть, а егоже не умѣеть, а тому ся не учить. Добрѣ же творяще, не мозите ся лѣнити ни на что же доброе, первое к церкви: да не застанеть васъ солнце на постели; тако бо отець мой дѣяшеть блаженый и вси добрии мужи свершении. Заутренюю отдавше богови хвалу, и потомъ солнцю въсхсдящю, и узрѣвше солнце, и прославити Бога с радостью и рече: «Просвѣти очи мои, Христе Боже, иже далъ ми еси свѣтъ твой красный! И еще: Господи, приложи ми лѣто къ лѣту, да прокъ, грѣховъ своих покаявъся, оправдивъ животъ», тако похвалю Бога! И сѣдше думати с дружиною, или люди оправливати, или на ловъ ѣхати, или поѣздити, или лечи спати: спанье есть от Бога присужено полудне. О тъ чина бо почиваеть и звѣрь, и птици и человѣци.
      А се вы повѣдаю, дѣти моя, трудъ свой, оже ся есмь тружалъ, пути дѣя и ловы с 13 лѣтъ. Первое к Ростову идохъ, сквозѣ Вятичѣ, посла мя отець, а самъ иде Курьску; и пакы 2-е к Смолиньску со Ставкомь с Скордятичемъ, той пакы и отъиде к Берестию со Изяславомь, а мене посла Смолиньску, то и-Смолиньска идохъ Володимерю. Тое же зимы той посласта Берестию брата на головні, иде бяху ляхове пожгли, той ту блюдъ городъ тихъ. Та идохъ Переяславлю отцю, а по Велицѣ дни ис Переяславля та Володимерю — на Сутейску мира творить с ляхы. Оттуда пакы на лѣто Володимерю опять.
      Та посла мя Святославъ в Ляхы; ходивъ за Глоговы до Чешьскаго лѣса, ходивъ в земли ихъ 4 мѣсяци. И в то же лѣто и дѣтя ся роди старѣйшее новгородьское. Та оттуда Турову, а на весну та Переяславлю, таже Турову.
      И Святославъ умре, и язъ пакы Смолиньску, а и-Смолиньска той же зимѣ та к Новугороду; на весну Глѣбови в помочь. А на лѣто со отцемь подъ Полтескъ, а на другую зиму с Святополкомъ подъ Полтескъ,— ожьгьше Полтескъ; онъ иде Новугороду, а я с половци на Одрьскъ, воюя, та Чернигову. И пакы, и-Смолиньска къ отцю придох Чернигову. И Олегъ приде, из Володимеря выведенъ, и возвахъ и к собѣ на обѣдъ со отцемь в Черниговѣ, на Краснѣмь дворѣ, и вдахъ отцю 300 гривен золота. И пакы и-Смолиньска же пришедъ, и проидох сквозѣ половечьскыи вои, бьяся, до Переяславля, и отца налѣзохъ с полку пришедше. Той пакы ходихомъ, том же лѣтѣ, со отцемь и со Изяславомь битъся Чернигову с Борисомъ, и побѣдихомъ Бориса и Олга. И пакы идохом Переяславлю, и стахомъ во Обровѣ.
      И Всеславъ Смолнескъ ожьже, и азъ всѣдъ с черниговци о двою коню, и не застахом въ Смолиньскѣ. Тѣмже путем по Всеславѣ пожегъ землю и повоевавъ до Лукамля и до Логожьска, та на Дрьютьскъ воюя, та Чернигову.
      А на ту зиму повоеваша половци Стародубъ весь, и азъ шедъ с черниговци и с половци, на Деснѣ изьимахом князи Асадука и Саука, и дружину ихъ избиша. И на заутреѣ за Новымъ Городом разгнахомъ силны вои Белкатгина, а се мечи и полонъ весь отяхом.
      А въ вятичи ходихом по двѣ зимѣ на Ходоту и на сына его, и ко Корьдну, ходихъ 1-ю зиму. И пакы по Изяславичихъ за Микулинъ, и не постигохомъ ихъ. И на ту весну къ Ярополку совкуплятъся на Броды.
      Томже лѣтѣ гонихом по Половьцихъ за Хоролъ, иже Горошинъ взяша.
      И на ту осень идохомъ с черниговци и с Половци, с Читѣевичи, к Мѣньску: изъѣхахом городъ, и не оставихомъ у него ни челядина, ни скотины.
      На ту зиму идохомъ къ Ярополку совокуплятися на Броды, и любовь велику створихомъ.
      И на весну посади мя отець в Переяславли передъ братьею, и ходихомъ за Супой. И ѣдучи к Прилуку городу, и срѣтоша ны внезапу половечьскыѣ князи, 8 тысячь, и хотѣхом с ними ради битися, но оружье бяхомъ услали напередъ на повозѣхъ, и внидохом в городъ; только Семцю яша одиного живого, ти смердъ нѣколико, а наши онѣхъ боле избиша и изьимаша, и не смѣша ни коня пояти в руцѣ, и бѣжаша на Сулу тое ночи. И заутра, на Госпожинъ день, идохомъ к Бѣлѣ Вежи, и Богъ ны поможе и святая Богородица: избихом 900 Половець, и два князя яша, Багубарсова брата, Асиня и Сакзя, а два мужа толко утекоста.
      И потомь на Святославль гонихом по Половцих, и потомь на Торческый городъ, и потомь на Гюргевъ по половцих. И пакы на той же сторонѣ у Красна половци побѣдихом; и потомь с Ростиславомъ же у Варина вежѣ взяхом. И потомь ходивъ Володимерю, паки Ярополка посадих, и Ярополкъ умре.
      И пакы по отни смерти и при Святополцѣ, на Стугнѣ бившеся съ половци до вечера, бихом — у Халѣпа, и потомь миръ створихом с Тугорканомъ и со инѣми князи половечьскими; и у Глѣбовы чади пояхом дружину свою всю.
      И потомь Олегъ на мя приде с Половчьскою землею к Чернигову, и бишася дружина моя и нимь 8 дний о малу греблю, и не вдадуче виити имъ въ острогъ; съжаливъси хрестьяных душь и селъ горящих и манастырь, и рѣхъ: «Не хвалитися поганым!». И вдахъ брату отца его мѣсто, а самъ идох на отця своего мѣсто Переяславлю. И выидохом на святаго Бориса день ис Чернигова, и ѣхахом сквозѣ полкы половьчскиѣ, не въ 100 дружинѣ, и с дѣтми и с женами. И облизахутся на нас акы волци стояще, и от перевоза и з горѣ, богъ и святый Борисъ не да имъ мене в користь,— неврежени доидохом Переяславлю.
      И сѣдѣхъ в Переяславли 3 лѣта и 3 зимы, и с дружиною своею, и многы бѣды прияхом от рати и от голода. И идохом на вои ихъ за Римовъ, и богъ ны поможе — избихом я, а другия поимахом.
      И пакы Итлареву чадь избиша, и вежи ихъ взяхом, шедше за Голтавомь.
      И Стародубу идохом на Олга, зане я бяше приложилъ к половцем. И на богъ идохом, с Святополком на Боняка за Рось.
      И Смолиньску идохом, с Давыдомь смирившеся. Паки, идохом другое с Вороницѣ.
      Тогда же и торци придоша ко мнѣ, и с половець Читѣевичи, идохом противу имъ на Сулу.
      И потомь паки идохом к Ростову на зиму, и по 3 зимы ходихом Смолинску. И-Смолиньска идох Ростову.
      И пакы, с Святополком гонихом по Боняцѣ» но ли оли убиша, и не постигохом ихъ. И потомь по Боняцѣ же гонихом за Рось, и не постигохом его.
      И на зиму Смолинску идохъ, и-Смоленска по Велицѣ дни выидох; и Гюргева мати умре.
      Переяславлю пришедъ на лѣто, собрах братью.
      И Бонякъ приде со всѣми половци къ Кснятиню, идохом за не ис Переяславля за Сулу, и богъ ны поможе, и полъкы ихъ побѣдихом, к ннязи изьмахом лѣпшии, и по Рожествѣ створихом миръ съ Аепою, и поимъ у него дчерь, идохом Смоленьску. И потомь идох Ростову.
      Пришед из Ростова, паки идох на половци на Урубу с Святополком, и богъ ны поможе.
      И потомь паки на Боняка к Лубьну, и богъ ны поможе.
      И потомь ходихом к Воиню с Святополком; и потомь пакы на Донъ идохом с Святополком и с Давыдомъ, и богъ ны поможе.
      И к Выреви бяху пришли Аепа и Бонякъ, хотѣша взяти и, ко Ромну идох со Олгомь и з дѣтми на нь, и они очутивше бѣжаша.
      И потомь к Мѣньску ходихом на Глѣба, оже ны бяше люди заялъ, и богъ ны поможе, и створихом свое мышленое.
      И потомь ходихом къ Володимерю на Ярославця, не терпляче злобъ его.
      А И-Щернигова до Кыева нестишьды ѣздих ко отцю, днемъ есмъ переѣздилъ до вечерни. А всѣх путий 80 и 3 великих, а прока не испомню менших. И мировъ есмъ створилъ с половечьскыми князи безъ одиного 20, и при отци и кромѣ отца, а дая скота много и многы порты своѣ.
      И пустилъ есмъ половечскых князь лѣпших изъ оковъ толико: Шаруканя 2 брата, Багубарсовы 3, Осеня братьѣ 4, а всѣх лѣпшихъ князий инѣхъ 100. А самы князи богъ живы в руцѣ дава: Коксусь с сыномь, Акланъ, Бурчевичь, Таревьскый князь Азгулуй, инѣхъ кметий молодых 15, то тѣхъ живы ведь, исѣкъ, вметахь в ту рѣчку въ Салню. По чередам избьено не съ 200 в то время лѣпших.
      А се тружахъся лозы дѣя: понеже сѣдох в Черниговѣ, а и-Щернигова вышед, и до сего лѣта по сту уганивал и имь даром всею силою кромѣ иного лова, кромѣ Турова, иже со отцемь ловилъ есмъ всякъ звѣрь.
      А се в Черниговѣ дѣялъ есмъ: конь диких своима руками связалъ есмь въ пушах 10 и 20 живых конь, а кромѣ того же по ровни ѣздя ималъ есмъ своима рукама тѣ же кони дикиѣ. Тура мя 2 метала на розѣх и с конемъ, оленя мя одинъ болъ, а 2 лоси, одинъ ногами топталъ, а другой рогома болъ, вепрь ми на бедрѣ мечь оттялъ, медвѣдь ми у колѣна подъклада укусилъ, лютый звѣрь скочилъ ко мнѣ на бедры и конь со мною поверже. И богъ неврежена мя съблюде. И с коня много падах, голову си розбих дважды, и руцѣ и нозѣ свои вередих, въ уности своей вередих, не блюда живота своего, ни щадя головы своея.
      Еже было творити отроку моему, то сам есмь створилъ, дѣла на войнѣ и на ловѣхъ, ночь и день, на зною и на зимѣ, не дая собѣ упокоя. На посадники не зря, ни на биричи, сам творилъ, что было надобѣ, весь нарядъ, и в дому своемь то, я творйлъ есмь. И в ловчих ловчий нарядъ сам есмь держалъ, и в конюсѣх, и о соколѣхъ и о ястребѣх.
      Тоже и худаго смерда и убогыѣ вдовицѣ не далъ есмъ силным обидѣти, и церковнаго наряда и службы сам есмъ призиралъ.
      Да не зазрите ми, дѣти мои, ни инъ кто, прочетъ, не хвалю бо ся ни дерзости своея, но хвалю бога и прославьляю милость его, иже мя грѣшнаго и худаго селико лѣт сблюд от тѣхъ часъ смертныхъ, и не лѣнива мя былъ створилъ, худаго, на вся дѣла человѣчьская потребна. Да сю грамотицю прочитаючи, потъснѣтеся на вся дѣла добрая, славяще бога с святыми его. Смерти бо ся, дѣти, не боячи ни рати, ни от звѣри, но мужьское дѣло творите, како вы богъ подасть. Оже бо язъ от рати, и от звѣри и от воды, от коня спадаяся, то никто же вас не можеть вредитися и убити, понеже не будет от бога повелѣнр. А иже от бога будеть смерть, то ни отець, ни мати, ни братья не могуть отьяти, но аче добро есть блюсти, божие блюденье лѣплѣѣ есть человѣчьскаго.
      О многострастный и печалны азъ! Много борешися сердцемь, и одолѣвши, душе, сердцю моему, зане, тлѣньнѣ сущи, помышляю, како стати пред страшным судьею, каянья и смѣренья не приимшим межю собою.
      Молвить бо иже: «Бога люблю, а брата своего не люблю, ложь есть». И пакы: «Аще не отпустите прегрѣшений брату, ни вам отпустить отець вашь небесный». Пророкъ глаголеть: «Не ревнуй лукавнующим, ни завиди творящимъ безаконье». «Что есть добро и красно, но еже жити братья вкупѣ! Но все дьяволе наученье! то бо были рати при умных дѣдѣх наших, при добрых и при блаженыхъ отцихъ наших. Дьяволъ бо не хочет добра роду человѣчскому, сваживаеть кы. Да се ти написах, зане принуди мя сынъ мой, его же еси хрстилъ, иже то сѣдить близь тобе, прислалх ко мнѣ мужь свой и грамоту, река: «Ладимъся и смѣримся, а братцю моему судъ пришелъ. А вѣ ему не будевѣ местника, но възложивѣ на бога, а стануть си пред богомъ; а Русьскы земли не погубим. И азъ видѣх смѣренье сына своего, схалихси, и бога устрашихся, рекох: онъ въ уности своей и в безумьи сице смѣряеться — на бога укладаеть; азъ человѣкъ грѣшенъ есмь паче всѣх человѣкъ.
      Послушах сына своего, написах ти грамоту: аще ю. приимеши с добромь, ли с поруганьемь, свое же узрю на твоемь писаньи. Сими бо словесы варих тя переди, его же почаяхъ от тебе, смѣреньем и покаяньем, хотя от бога ветхыхъ своихъ грѣховъ оставления. Господь бо нашь не человѣкъ есть, но богъ всей вселенѣ, иже хощеть, в мегновеньи ока вся створити хощеть, то сам претерпѣ хуленье, и оплеванье, и ударенье, и на смерть вдася, животом владѣя и смертью. А мы что есмы, человѣци грѣшни и лиси? — днесь живи, а утро мертви, днесь в славѣ и въ чти, а заутра в гробѣ и бес памяти, ини собранье наше раздѣлять.
      Зри, брать, отца наю: что взяста, или чим има порты? но токмо оже еста створила души своей. Но да сими словесы, пославше бяше переди, брат, ко мнѣ варити мене. Егда же убиша дѣтя мое и твое пред тобою, и бяше тебѣ, узрѣвше кровь его и тѣло пред тобою, и бяше тебѣ, узрѣвше кровь его и тѣло увянувшю, яко цвѣту нову процветшю, яко же агньцю заколену, и рещи бяше, стояще над ним, вникнущи въ помыслы души своей: «Увы мнѣ! что створих? И пождавъ его безумья, свѣта сего мечетнаго кривости ради налѣзох грѣх собѣ, отцю и матери слезы».
      И рещи бяше Давыдскы: «Азъ знаю, грѣх мой предо мною есть воину». Не крове дѣля пролитья,— помазаникъ божий Давыдъ, прелюбодѣянье створивъ посыпа главу свою и плакася горко; во тъ час, отда ему согрѣшенья его богъ. А к богу бяше покаятися, а ко мнѣ, бяше грамоту утѣшеную, а сноху мою послати ко мне, зане нѣсть в ней ни зла, ни добра, да бых обуимъ оплакалъ мужа ея и оны сватбы ею, въ пѣсний мѣсто: не видѣхъ бо ею первѣе радости, ни вѣнчанья ею, за грѣхы своя! А бога дѣля пусту ю ко мнѣ вборзѣ с первым сломь, да с нею кончавъ слезы, посажю на мѣстѣ, и сядеть акы горлица на сусѣ древѣ желѣючи, а язъ утѣшюся о бозѣ.
      Тѣм бо путем шли дѣди и отци наши: судъ от бога ему пришелъ, а не от тебе. Аще бы тогда свою волю створилъ, и Муромъ налѣзлъ, а Ростова бы не заималъ, а послалъ ко мнѣ, отсюда ся быхом уладили. Но сам разумѣй, мнѣ ли бы послати к тебѣ достойно, ци ли тобѣ ко мнѣ? Да же еси велѣлъ дѣтяти: «Слися къ отцю», десятью я есмъ послалъ.
      Дивно ли, оже мужь умерлъ в полку ти? Лѣпше суть измерли и роди наши. Да не выискывати было чюжего,— ни мене в соромъ, ни в печаль ввести. Научиша бо и паропци, да быша собѣ налѣзли, но оному налѣзоша зло. Да еже нечнеши каятися богу, и мнѣ добро сердце створити, пославъ солъ свой, или пископа, и грамоту напиши с правдою, той волость възмешь с добромъ, и наю сердце обратиши к собѣ, и лѣпше будемъ яко и преже; нѣсмъ ти ворожбить, ни местьникъ. Не хотѣхъ бо крови твоея видѣти у Стародуба: но не дай ми богъ крови от руку твоею видѣти, ни от повелѣнья твоего, ни котораго же брата. Аще ли лжю, а богъ мя вѣдаеть и крест честный. Оли то буду грѣх створилъ, оже на тя шедъ к Чернигову, поганых дѣля, а того ся каю; да то языком братьи пожаловахъ, и пакы е повѣдах, зане человѣкъ есмъ.
      Аще ти добро, да с тѣмь... али ти лихо е, да то ти сѣдить сынъ твой хрестьный с малым братомъ своимъ, хлѣбъ ѣдучи дѣдень, а ты сѣдиши в своемъ — и о се ся ради; али хочеши тою убити, а то ти еста, понеже не хочю я лиха, но добра хочю братьи и Русьскѣй земли. А его же то и хощеши насильем, тако вѣ даяла и у Стародуба и милосердуюча по тебѣ, очину твою. Али богъ послух тому, с братом твоимъ рядилися есвѣ, а не поможеть радятися бес тебе. И не створила есвѣ лиха ничтоже, ни рекла есвѣ: сли к брату, дондеже уладимся. Оже ли кто вас не хочеть добра, ни мира хрестьяном, а не буди ему от бога мира узрѣти на оном свѣтѣ души его!
      Не по нужи ти молвлю, ни бѣда ми которая по бозѣ, сам услышишь; нодуша ми своя лутши всего свѣта сего.
      На страшнѣй при бе — суперник обличаюся, и прочее.
      «Премудрости наставниче и смыслу давче, несмысленым казателю и нищим заступниче! Утверди в разумѣ мое сердце, владыко! Ты дажь ми слово, отче, се бо устнама моима не възбрани въпити ти: милостиве, помилуй падшаго!». «Упованье мое богъ, прибѣжище мое Христосъ, покровъ мой святый духъ». Надеже и покрове мой, не презри мене, благая! Тебе бо имуще, помощницю в печали и в болѣзни и от злых всѣх, и тебе славлю, препѣтая! И разумѣйте и видите, яко азъ есмь богъ, испытаяй сердця и свѣдый мысли, обличаяй дѣла, опаляяй грѣхы, судяй сиротѣ, и убогу и нищю». «Всклонися, душе моя, и дѣла своя помысли, яже здѣя, пред очи свои принеси, и капля испусти слезъ своих, и повѣжь явѣ дѣянья и вся мысли Христу, и очистися». Андрѣа честный, отче треблаженый, пастуше Критьскый! Не престай моляся за ны чтущая тя, да избудем вси гнѣва, и печали, и тля, и грѣха и бѣд же, чтуще память твою вѣрно. Град свой схрани, дѣвице, мати чистая, иже о тебѣ вѣрно царствуеть, да тобою крѣпиться и тобѣ ся надѣеть, побѣжать вся брани, испромѣтает противныя и творить послушанье. «О препѣтая мати, рожьшия всѣх святыхъ пресвятаго слова! Приимши нынешнее послушанье, от всякия напасти заступи и грядущия мукы к тебѣ вопьющих. Молим ти ся, раби твои, и прекланяем си колѣни сердця нашего: приклони ухо твое, чистая, и спаси ны в скорбех погружающаяся присно, и сблюди от всякого плѣненья вражья твой град, богородице! Пощади, боже, наслѣдья твоего, прегрѣшенья наша вся презри, нынѣ нас имѣя молящих тя, на земли рожьшюю тя бе — сѣмене, земную милость, изволивъ обратитися, Христе, в человѣчьство». Пощади мя, спасе, рожься и схрань рожьшюю тя нетлѣнну по рожествѣ, и егда сядеши судити дѣла моя, яко безгрѣшенъ и милостивъ, яко богъ и человѣколюбець. Дѣво пречистая, неискусна браку, богообрадованая, вѣрным направленье! Спаси мя погыбшаго, к Сыну си вопьющи: Помилуй мя, господи, помилуй; егда хощеши судити, не осуди мя въ огнь, ни обличи мене яростью си; молит тя дѣва чистая, рожшая ти, Христе, и множство ангелъ и мученикъ зборъ.
      О Христѣ Исусѣ господѣ нашемъ, ему же подобаеть честь и слава, отцю и сыну и святому духу, всегда и нынѣ, присно, вѣкъ.

      [Продолжение летописи по Ипатьевскому списку]

      Се ще хощю сказати, яже слышахъ преже сихъ 4 лѣтъ, яже сказа ми Гурята Роговичь Новгородець, глаголя сице: яко послахъ отрока своего в Печеру, люди, иже суть дань дающе Новугороду; і пришедшю отроку моему к нимъ, и оттудѣ иде въ Угру. Угра же суть людье языкъ нѣмъ, и съсѣдятся съ Самоѣдью на полунощныхъ сторонахъ. Угра же рекоша отроку моему: «дивно находимъ мы чюдо ново, егоже нѣсмы слыхали преже сихъ лѣтъ; се же нынѣ третьее лѣто поча быти: суть горы заидуче в луку моря, имьже высота акы до небеси, и в горахъ тыхъ кличь великъ и говоръ, и сѣкуть гору, хотяще просѣчися; и есть в горѣ той просѣчено оконце мало, и туда молвять, не разумѣти языку ихъ, но кажють желѣзо и помавають рукою, просяще желѣза; и аще кто дасть имъ желѣзо, или ножь, или сокиру, и они дають скорою противу. Есть же путь до горъ тыхъ проходимъ пропастьми, снѣгомъ и лѣсомъ; тѣмь не доходимъ ихъ всегда; есть же и подаль на полунощьи». Мнѣ же рекшю къ Гурятѣ: «се суть людье заклѣнленѣ Олексанъдромъ Макидоньскомъ царемъ». Якоже сказа о нихъ Мефедий Патарийскъ, глаголя: Олександръ, царь Макидоньский, възыде на въсточныя страны до моря, нарѣцаемое Солнце мѣсто, и відѣ человѣкы нечистыя, отъ племени Афетова; ихъ же нечистоту видѣвъ: ядяху скверну всяку, комары, мухы, коткы, змѣя, мертвеца не погребати, но ядяху и женьскиѣ изъврагы и скоты вся нечистыя. То видѣвъ Олександръ убояся, еда како умножаться осквернять землю, [загна ихъ] на полунощныя страны у горы высокыя; и Богу повелѣвшю, соступишася о нихъ горы полунощьныя, токмо не ступишася о нихъ горы 12 локътю; и створиша врата мѣденая, и помазаша суньклитомь, и аще хотять взяти, и не возмогуть, ни огнемъ могуть ижьжещи; вѣшь бо суньклитова сица есть: ни огнь можетъ ижьжещи его, ни желѣзо его пріиметь; у послѣдняя же дни по сихъ осми колѣнъ, иже изидуть отъ пустыня Етривьския, изидуть си скверныи языци, яже суть в горахъ полунощныхъ, по повелѣнью Божью. Но мы на прежерѣченое уворотимься, якоже бѣхомъ глаголали первѣе.
      Ольговѣ обѣщавшюся ити къ брату своему Давыдови Смоленьску, и приити с братомъ своимъ Киеву, и обрядъ положити, и не восхотѣ сего Олегъ сътворити; онъ пришедъ къ Смоленьску и поемъ воя, и поиде Мурому, у Муромѣ тогда сущю Изяславу; [бысть же вѣсть Изяславу], яко Олегъ идеть к Мурому, посла Изяславъ по вои Ростову, і Суждалю, и по Бѣлозерцѣ, и собра вои много. И посла Олегъ послы своя къ Изяславу, глаголи: «иди у волость отца своего Ростову, а то есть волость отца моего; да хочю ту сѣдя порядъ положити съ отцемь твоимъ, се бо мя выгналъ из города отца моего; или ты ми здѣ не хощеши хлѣба своего же вдати?» И не послуша Изяславъ словесъ сихъ, надѣяся на множество вой. Олегъ же надѣяся на правду свою, яко правъ бѣ в сѣмъ, и поиде к городу с вои; Изяславъ же исполчися передъ городомъ на полѣ. Олегъ же поиде противу ему полкомь, и сняшася обоѣ, и бысть брань люта: и убиша Ізяслава, сына Всеволожа, [Володимеря внука] мѣсяца септября въ 6 день; прочии же вои побѣгоша, ови чресъ лѣсъ, друзии же в городъ, [Олегъ же вниде въ градъ] и прияша и горожане; Изяслава же вземьше, и положиша в манастыри святаго Спаса, и оттуда перенесоша и Новугороду, и положиша [и] у святоѣ Софьи, на лѣвой сторонѣ. Олегъ же по приятьи града, изоима Ростовцѣ, и Бѣлозерци, и Суждальцѣ, искова, и устремися на Суждаль: и пришедъ Суждалю, и Суждальци дашася ему: Олегъ же омиривъ городъ, овы изоима, другыя расточи, имѣнье ихъ взя. И прииде к Ростову: и Ростовци вдашася ему. И перея всю землю Муромьскую и Ростовьскую и посажа посадники по городомъ, и дани поча брати. И посла к нему Мьстиславъ посолъ свой из Новагорода, глаголя: «иди опять Мурому, а в чюжей волостѣ не сѣди; и азъ пошлю молиться съ дружиною своею къ отцю моему, и смирю тя с нимь; аще и брата моего убилъ еси то есть не дивно, в ратехъ бо цари и мужи погыбають». Олегъ же не восхотѣ сего послушати, но паче мышляше и Новъгородьци прияти; и посла Олегъ брата своего Ярослава, въ сторожѣ, а самъ стояше на поли у Ростова. Мьстиславъ же сдумавъ с Новгородьци, и послаша передъ собою сторожѣ Добрыну Рагуиловича; Добрыня же первое изоима данникы. Увѣда же Ярославъ се, яко изоима даньници, стояшеть бо тогда Ярославъ на Медвѣдици у сторожи, бѣжа тоѣ нощи, и прибѣже ко Олгови и повѣда ему, яко идеть Мьстиславъ. Прииде же вѣсть к Олгови, яко сторожеве его изоиманѣ, поиде к Ростову, Мьстиславъ же поиде на Волгу, повѣдаша ему, яко Олегъ узвратилъся есть к Ростову, а Мьстиславъ поиде по немь. Олегъ же прииде к Суждалю, и слышавъ, яко идеть по немъ Мьстиславъ, Олегъ же повелѣ зажещи городъ Суждаль, токмо остася дворъ манастырескъ Печерьскаго манастыря и церкви, яже тамо есть святаго Дмитрея, юже бѣ далъ Ефрѣмъ і съ селы. Олегъ же побѣже к Мурому, а Мьстиславъ поиде к Суждалю, и сѣдя ту посылаше к Ольгови, мира прося, глаголя: «яко мни[й] азъ есмь тебе, шлися ко отцю моему, а дружину вороти, юже еси заялъ; а язъ тебе во всемъ послушаю». Олегъ же посла к нему, хотя мира лестью; Мьстиславъ же емь вѣры льсти, и распусти дружину по селомъ; и наста Федорова недѣля І поста, и приспѣ Федорова субота, Мьстиславу сѣдящю на обѣдѣ, и прииде ему вѣсть, яко Олегъ на Клязьмѣ, близь бо бѣ пришелъ без вѣсти; Мьстиславъ бо емъ ему вѣру, не постави сторожовъ; но Богъ вѣсть избавити человѣкы благочестивыя своя ото льсти. Олегъ же установися на Клязьмѣ, мня, яко убояся его Мьстиславъ и побѣгнеть; къ Мьстиславу собрася дружина въ тъ день и въ другий, Новгородцѣ, и Ростовцѣ, і Бѣлозерьци, Мьстиславъ же ста предъ городомъ, исполъчивъ дружину; не поступи ни Олегъ къ Мьстиславу, ни Мьстиславъ на Олга, и стояста противу ербѣ дний 4. И прииде Мьстиславу вѣсть, яко «послалъ ти отець Вячьслава брата с Половьци»; и прииде Вячьславъ у четвертокъ по Федоровой недѣлѣ поста. А в пятокъ завътра поиде Олегъ, исполчився, к городу, а Мьстиславъ поиде противу ему с Новгородци. И въда Мьстиславъ стягъ Володимерь Половчину, именемь Куману, удавъ ему пѣшьцѣ, поставивъ и на правомъ крилѣ, и напя стягъ Володимерь; и узри Олегъ стягъ Володимерь, и убояся, и ужась нападе на нь и на вои его; и поидоша к боези противу собѣ, и поиде Олегъ противу [Мьстиславу, а Ярославъ поиде противу] Вячьславу. Мьстиславъ же перешедъ пежарь с Новгородцѣ, и ступишася на Колачьцѣ, и бысть брань крѣпка, и нача одоляти Мьстиславъ; и видивъ Олегъ, яко поиде стягъ Володимерь, и нача заходити в тылъ его, и убояся побѣже Олегъ, и одолѣ Мьстиславъ. Олегъ же прибѣжа Мурому, и затвори Ярослава Муромѣ, и самъ иде к Рязаню; Мьстиславъ же прииде Мурому, и створи миръ с Муромьци, поя люди своя Ростовцѣ же и Суждальци, и поиде к Рязаню по Ользѣ. Олегъ же выбѣже из Рязаня, а Мьстиславъ створи миръ с Рязаньци; и поя люди своя, яже бѣ заточилъ Олегъ. И посла ко Олгови, глаголя: «не бѣгай никаможе, но послися ко братьи своей с молбою, не лишать тебе Русьской земл.и; а изъ послю къ отцю молит[и]ся о тобѣ». Олегъ же обѣщася тако створити. Мьстиславъ же узворотися въспять къ Суждалю, и оттуда приде Новугороду в городъ свой, молитвами преподобнаго епископа Никиты. Се же бысть исходящю лъту 6604, индикта 4, наполы.

      В лѣто 6605. Приидоша Святополкъ, и Володимеръ, и Давыдъ Игоревичь, и Василко Ростиславичь, і Давыдъ Святославичь, и брать его Олегъ, и сняшася Любци на строенье мира, и глаголаше к собѣ, рекуще: «почто губимъ Рускую землю, сами на ся котору имуще? а Половци землю нашю несуть роздно, и ради суть, оже межи нами рать до нынѣ; отселѣ имѣмься по едино сердце и съблюдѣмь Рускую землю, кождо держить очьчину свою: Святополку Киевъ Изяславль, Володимеръ Всеволожь, Давыдъ и Олегъ, Ярославъ Святославли; имьже раздаялъ Всеволодъ городы, Давыдози Володимеръ, Ростиславичема Перемышль Володареви, Теребовлъ и Василкови». И на томъ цѣловаша хрестъ; «да аще отселѣ кто на кого вьстанеть, то на того будемь вси и честьный крестъ»; и рекоша вси: «да будеть на нь хрестъ честный и вся земля Руская», и цѣловавшеся и поидоша усвояси. И прииде Святополкъ Кыеву съ Давыдомъ, и радѣ быша людье вси; токмо дьяволъ печаленъ бяше о любви сѣй, и влѣзѣ сотона у сердьце нѣкоторымъ мужемъ и начаша глаголати къ Давыдови Игоревичю, рекуще сице: «яко Володимеръ сложилъся есть с Василкомъ на Святополка и на тя». Давыдъ же имъ вѣры лживымъ словесемъ, нача молвити на Василка, глаголя сице: «кто есть убилъ брата твоего Ярополка? а нынѣ мыслить на тя и на мя, и сложилъся есть с Володимеромъ; да промышляй си о своей головѣ». Святополкъ же смятеся умомъ, реки: «и еда се право будеть, или лжа», не видѣ; і рече Святополкъ Давыдови: «да еще право молвиши, да Богъ ти будь послухъ, аще ли завистью молвиши, да Богъ будеть за тѣмъ». Святополкъ же съжалиси по братѣ своемь и о собѣ, нача помышляти, еда се право будеть? и я вѣру Давыдови, и перельсти Давыдъ Святополка, і начаста думати о Василцѣ; а Василко сего не вѣдаше и Володимеръ. И нача Давыдъ глаголати: «аще не имеве Василка, то ни тобѣ княженья у Киевѣ, ни мнѣ Володимери»; и послуша сего Святополкъ. И приде Василко въ 4 ноября, и перевезеся на Выдобичь, іде поклонитися къ святому Михаилу в манастырь, и ужина ту, а товары своя постави на Рудици; вечеру же бывшю прииде в товаръ свой. Наутрия же бывшю, присла Святополкъ, река: «не ходи отъ именинъ моихъ». Василко же ртопрѣся, река: «не могу ждати; еда будеть рать дома». И присла к нему Давыдъ: «не ходи, брате, и не ослушайся брата старѣйшаго, поидевѣ оба»; и не въсхотѣ Василко створити тако, ни послушаеть ею. І рече Давыдъ къ Святополку: «видиши ли, не помнить тебе, ходя в руку твоею; аще ли отъидеть въ свою волость, самъ узриши, аще ти не заиметь городовъ твоихъ Турова і Пиньска, и прочихъ городовъ твоихъ, да помянеши мя; но призвавъ и ныня, ими, и дай его мнѣ».
      И послуша его Святополкъ, и посла по Василка, глаголя: «да аще не хощеши ждати до имянинъ моихъ, и прииди иынѣ, да цѣлуеши мя, и посѣдимы вси с Давыдомъ». Василко же обѣщася приити, не вѣдый лесть, юже коваше на нь Давыдъ. Василко же всѣдъ на конь поѣха, і въсрѣте и отрокъ его и повѣда ему, глаголя: «не ходи, княже, хотять тя яти»; и не послуша сего, помышляя: «како мя хотять яти? оногды цѣловали хресть, рекуще: аще кто на кого будеть, хрестъ [на того да] и мы вси»; и помысливъ си, перехрестися, река: «воля Господня да будеть». И приѣха в малѣ дружинѣ на княжь дворъ; і вылезе противу ему Святополкъ и идоша въ гридницу, и прииде Давыдъ, і сѣдоша. І нача Святополкъ глаголати: «остани на святокъ». И рече Василко: «не могу, брате, остати; уже есмь повелѣлъ товаромъ поити переди». Давыдъ же сѣдяше аки нѣмъ, и рече Святополкъ: «завьтрокай, брате»; и обѣщася Василко завътрокати. И рече Святополкъ: «посидита вы здѣ, а язъ лѣзу, наряжю»; и лѣзе вонъ, а Давыдъ с Василкомъ сѣдоста. И нача Василко глаголати ко Давыдови, и не 6ѣ в Давыдѣ гласа, и ни послушанья; бѣ бо ужаслъся, и лесть имѣя въ сердцѣ.
      И посѣдѣвъ мало Давыдъ, рече; «гдѣ есть братъ?» Они же рекоша ему: «стоить на сѣнехъ». І въставъ Давыдъ, рече: «ать иду по нь, а ты ту, брате, посѣди». И въста Давыдъ лѣзе вонъ. И яко выступи Давыдъ, і запроша Василка въ 5 ноября, и оковавъше въ двоѣ оковы, и приставиша к нему сторожѣ на ночь. Наутрия же Святополкъ созва бояре и Кияне, и повѣда имъ, еже бѣ ему повѣдалъ Давыдъ: «яко брата ти убилъ, и на тя свѣщалъ с Володимеромъ, хочеть тя убити и градъ твой заяти». И рекоша бояре и людье: «тобѣ, княже, головы своеѣ достоить блюсти; да аще есть молвилъ право Давыдъ, да прииметь Василко казнь; аще ли не право глаголалъ Давыдъ, да прииметь месть отъ Бога и отвѣщаеть предъ Богомъ». И увѣдѣша игумени, и начаша молитися о Васильцѣ къ Святополку; и рече имъ Святополкъ: «ото Давыдъ». Давыдъ же се въвѣдавъ, нача поостривати на ослѣпленье: «аще ли сего не створити, и его пустиши, тъ ни тобѣ княжити, ни мнѣ». Святополкъ же хотяше пустити и, но Давыдъ не хотяше, блюдася его. І на ту нощь ведоша и Звенигороду, иже есть городъ малъ у Киева, яко десяти веръсты въдале, и привезъше и на колѣхъ; окована суща, и съсадиша и с колъ, и въведоша в ыстобъку малу. И сѣдящю ему, узрѣ Василко Торчина остряща ножь, и вразумѣ, яко хотять и ослипити, и възпи къ Богу плачемъ великомъ и стонаньемъ великомъ. И се влѣзоша послании Святополкомъ и Давыдомъ, Сновидъ Изечевічь, конюхъ Святополчь, и Дмитръ, конюхъ Давыдовъ, почаста простирати коверь, и простерта яста Василка и хотяща я поврѣщи и; и боряшеться с нима крѣпко; и не можета его поврѣщи; и се влѣзъше друзии повергоша и, и связаша и, и снемьше доску с печи, и възложиша на персии ему; и сѣдоста обаполы Сновидъ Изечевичь и Дмитръ, и не можаста его удержати; и приступиста ина два, и сняста другую дъску с печи, и сѣдоста, и удавиша и рамяно, яко персемъ троскотати. И приступи Торчинъ, именемь Береньди, овчюхъ Святополчь, держа ножь, хотя увѣрьтѣти ножь в око и грѣши ока и перерѣза ему лице, и бяше знати рану ту на лици ему; посемь же увертѣ ему ножь в зѣницю, изя зѣницю, посемь у другое око увертѣ ножь, изя другу зиницю, и томъ часѣ бысть яко мертвъ. И вземьше и на коврѣ, узложиша и на кола яко мертва, и повезоша и Володимерю. И въспроси воды, они же даша ему, и испи воды, и въступи душа, и поминуся, и пощюпа сорочкы и рече: «чему есте сняли с мене? да быхъ в сѣй сорочици смерть приялъ и сталъ предъ Богомъ въ кровавѣ сорочицѣ». Онѣмъ же обѣдавшимъ, поидоша с нимь въскорѣ на колѣхъ, а по грудну пути, бѣ бо тогда мѣсяць груденъ, рекше ноябрь; и приидоша с нимъ Володимерю въ 6 день. Прииде же и Давыдъ по немъ, яко звѣрь уловилъ; и посадиша и у дворѣ Вакѣевѣ, і пріставиша 30 мужь стрѣщи, а 2 отрока княжа, Улана и Колчю. Вълодимеръ же слышавъ, яко ятъ есть Василко и ослѣпленъ, ужасеся, и въсплакася вельми і рече: «сего не было есть у Русьской земли ни. при дѣдехъ нашихъ, ни при отціхъ нашихъ, сякого зла». И ту абье посла ко Давыду и к Ольгови Святъславичема, глаголя: «поидѣта к Городцю, да поправимъ сего зла, еже ся сотвори у Русьской земли и в насъ братьи, оже уверже в ны ножь; да аще сего не поправим.ъ, больше зло въстанеть в насъ, и начнеть братъ брата заколати, и погыбнеть земля Русьская, и врази наши Половци пришедъше возмуть землю Русьскую». Се слышавъ . Давыдъ и Олегъ, печална быста вельми и начаста плакатися, рекуща: «яко сего не было в родъ нашемь»; и ту абье собравьша воя, и приидоста к Володимеру. Володимеру сущю с вои стоящю у бору, Володимеръ же, и Давыдъ, и Олегъ послаша мужѣ свои къ Святополку, глаголюще: «что се створилъ еси в Русьской землѣ, уверьглъ еси ножь в ны? чему еси ослипилъ брата своего? аще быти вина какая была на нь, обличилъ бы пред нами, и упрѣвъ бы и створилъ ему; а ныне кая вина до него, оже ему се створилъ еси». И рече Святополкъ: «повѣдалъ ми Давыдъ Игоревичь, яко Василко брата ти убилъ Ярополка, и тебе хощеть убити и заяти волость твою, Туровъ, и Пинескъ, и Берести, и Погорину, и шелъ ротѣ с Володимеромъ, яко сѣсти Володимеру в Киевѣ, а Василкови Володимери; а неволя ми главы своея блюсти, и не язъ его слѣпилъ, но Давыдъ, і велъ и к собѣ». И рѣша мужи Володимери, и Давыдови, и Олгови: «извѣта о семъ не мѣита, яко Давыдъ есть слѣпилъ и: не въ Давыдовѣ градѣ ятъ есть, ни ослѣпленъ, но въ твоемъ городѣ ятъ и ослѣпленъ»; и се имъ глаголющимъ разидошася раздно. Наутрия же хотя Володимеру, и Давыдови, и Ольгови чересъ Днѣпръ на Святополка, Святополкъ же хотяше побѣгнути ис Кыева, и не даше ему Кияне побѣгнути, но послаша Всеволохаою княгину и митрополита Николу къ Володимеру, глаголюща: «молимся, княже, тобѣ и братома твоима, не мозѣте погубити Русьской зе.млѣ; аще бо возмете рать межю собою, погаки имуть радоватися и возмють землю нашю, юже бѣша стяжали ваши дѣди, і отци ваши, трудомъ великимъ и хороборьствомъ побаряюще по Русьской земли, а ины земли приискаху; а вы хощете погубити Русьскую землю». Всеволожая княгини и митрополитъ приидоста к Володимеру, и молистася ему, и повѣдаста молбу Кыянъ, яко створити миръ, и блюсти земли Руской, и брань имѣти с погаными. И се слышавъ Володимеръ, расплакася [и рече]: «по истинѣ отци нашк и дѣди наши соблюдоша Русьскую землю, а мы ю хощемъ погубити»; и преклонися на мрлбу, чтяшеть бо ю яко матерь, отца ради сврего, бъ бо любимъ отцю своему повелику, в животѣ и по смерти, и не ослушася его ни в чемь же; и послуша яко матере и митрополита, такоже чтя санъ святительскый, не прѣслуша молбы его. Володимеръ же такъ есть любьзнивъ: любовь имѣя к митрополитомъ і къ епискупомъ, паче же черноризецький чинъ любя, и приходящая к нему напиташе и напояше, акы мати дѣти своя; аще кого видить или шюмна, или в коемь зазорѣ, и не осужаше, но все на любовь прикладаше и утѣшаше. Но мы на прежереченое узвратѣмься. Княгини же бывши у Володимера, и прииде Кыеву и повѣда всю рѣчь Святополку и Кияномъ, яко миръ будеть. И начаша межи собою мужи слати, и умиришася на семь, яко рѣша Святополку: «яко се Давыдова есть сольстилъ; то иди ты, Святополче, на Давыда, любо ими и, любо прожени». Святополкъ же емься по се, и цѣловаше хрестъ межи собою, миръ створше.
      Василкови же сущю в Володимери, на прѣжерѣченомь мѣстѣ, яко приближися постъ великый, и мнѣ ту сущю в Володимѣрѣ, в едину нощь присла по мя князь Давыдъ. И приидохъ к нему, и сѣдяху дружина около его, и посади мя, и рече ми: «се молвилъ Василко сы ночи ко Вланови и къ Колчи, реклъ тако Василко: се слышу, оже идеть Володимеръ и Святополкъ на Давыда; да же бы мене Давыдъ послуталъ, да быхъ послалъ мужа своего к Володимеру воротися, вѣде бо ся с нимъ что молвивъ, не поидеть; да се, Василю, шлю тя, ѣди к Василкови со сима отрокома, и молви ему тако: оже хощеши [к Володимеру] послати мужа своего, и воротится Володимеръ, то вдамъ ти который любо городъ, любо Всеволожь, любо Шеполь, любо Перемиль». Азъ же идохъ к Василкови, и повѣдахъ ему всю рѣчь Давыдову. Онъ же рче: «сего есть не мол.вилъ; но надѣяся на Богъ, послю к Володимеру, да быша не прольяли крови мене дѣля; но сему ми дивно, даеть ми градъ свой, а мой Теребовль, моя волость»; пождавши и нынѣ, якоже и бысть; въскорѣ бо прия вдасть свою. Мнѣ же рече: «иди къ Давыдови и рци ему: пришли ми Кулмѣя; азъ его пошьлю к Володимеру». И не послуша его Давыдъ, и посла мя река пакы: «нѣту Кулъмѣя». I рече ми Василко: «посѣди мало», і повелѣ слузи своему ити вонъ, и сѣде со мною, и нача глаголати: «се азъ слышю, оже мя хочеть Давыдъ давати Ляхомъ; то ся мало насытилъ крове моея, і се хощеть больше ся насытити, иже мя вдасть имъ: азъ бо Ляхомъ много зла створихъ, и еще есмь хотѣлъ створити и мьстити Русьскую землю; аще мя вдасть Ляхомь, не боюся смерти, но се повѣдаю ти: по истинѣ яко наведе на мя Богъ за мое узвышенье, яко приде ми вѣсть, яко идуть ко мнѣ Береньдичи, и Печенѣзи, и Торци, и се рекохъ въ умѣ своемь: оже мі будуть Берендичи и Торци и Печенѣзи, і реку брату своему Володареви и Давыдови: даита дружину свою моложьщюю, а сама пиита и веселитася; и помыслихъ на землю Лядьскую: наступлю на зиму і на лѣто и возму землю Лядьскую и мьщю землю Русьскую; и посемь хотѣлъ есмь переяти Болгары Дунайскыя, і посадити я у себе; посемь хотяхъ проситися у Святополка и у Володимера на Половцѣ, и поиду, рѣхъ, на Половцѣ, да любо налѣзу собѣ славу, любо главу свою сложю за Русьскую землю; а иное помышленье въ сердци моемъ не было ни на Святополка, ни на Давыда, и се кленуся Богомъ и его приществиемь, яко не помыслилъ есмь зла братьи моей ни в чемь же, но за мое узнесенье, иже поидоша Береньдичи ко мнѣ, и веселяся сердце мое, и възвеселися умъ мой, и низложи мя Богъ и смѣри мя». Посемь же приходящю Великому дни, поиде Давыдъ, прияти хотя власть Василкову; і въсрѣте и Володарь, брать Василкозъ, у Бужьиска, и не смѣ Давыдъ стати противу Володареви, и затворися въ Бужьскѣ, и оступи градъ Бужескъ Володарь. И нача Володарь молвити: «почто зло створивъ не каешися сего? да уже поминися, колко еси зла створилъ». Давыдъ же на Святополка нача извѣтъ творити, глаголя: «ци я се створилъ, ци ли у моемъ городѣ? язъ и самъ боялъся, аще быша и мене не яли и створили тоже; неволя ми было пристати свѣту ихъ, ходящю в рукахъ ихъ». И рече Володарь: «Богъ свидитель тому, а нынѣ пусти брата моего, и створю с тобою миръ». И радъ бывъ Давыдъ, посла по Василка, и приведы и, и уда и Володареви, и створися миръ, и разидостася. И сѣде Василко в. Теребовли, Давыдъ приде Володимерю. Ставши веснѣ, и прииде Володарь и Василко на Давыда, и приидоста ко Всеволожю, а Давыдъ затворися у Володимерѣ. Онѣма же ставшима около Всеволожа, и взяста копьемъ городъ и зажьгоста огнемь; и выбѣгоша людье [отъ] огня; и повелѣ. Василко вся исѣщи, и створи Василко мьщенье на людьехъ неповиньныхъ, и пролья кровь неповиньну. Посемь же приидоста Володимерю, и Давыдъ затворися в городѣ, си же обьступиста градъ. И посласта к Володимерцемь, глаголюща: «вѣ не приидоховѣ на городъ вашь, ни на васъ, но на вороги своя, на Туряка, и на Лазоря, и на Василя, ти бо суть намолвили Давыда, и тѣхъ есть послушалъ Давыдъ и створилъ все зло; аще хощете за сихъ битися, да се мы готовы; аще ли, то выдайте враги наша».
      Гражани же слышавше се, и созвониша вѣче, и рекоша Давыдови людье на вѣче: «выдай мужи сия, мы не бьемъся за сихъ, а за тя можемъ ся бити, а за сихъ не бьемъся; аще ли, то отворимъ ворота городу, а самъ промышляй о собѣ»; и неволя бысть выдати я. И рече Давыдъ: «нѣту ихъ сдѣ», бѣ бо я послалъ до Лучька; онѣмь же пошедшимъ Лучьску, Турягъ бѣжалъ Кыеву, а Лазорь и Василь воротистася Турийську. И слышаша людье, яко в Турийскѣ суть, и кликоша людье на Давыда, рекуще: «выдай, кого ти хотять; аще ли, то предамыся». Давыдъ же пославъ приведе Василья и Лазаря, и вдасть я; и створися миръ в недѣлю, а завътра в понедѣлникъ, по зорямъ, повѣсиша Лазоря и Василя и растрѣляша стрѣлами Василковичи, и идоша отъ града. Се второе мьщенье створи, егоже бяше не лѣпо створити, дабы отместникъ Богъ былъ, и възложити было на Бога отмыценье свое; якоже рече Пророкъ: и въздамъ месть врагомъ, и ненавидящимъ мене въздамъ, яко кровь сыновъ своихъ мьщаеть и мьстить; и въздасть месть врагомъ, и ненавидящимъ его въздасть. Симь же отъ града отшедшимъ, и сею снемьше погребоша. Святополку же обѣщавшюся се створити, прогнати Давида, поиде к Берестью к Ляхомъ; и се слышавъ Давыдъ, иде в Ляхы к Володиславу, ища помощи. Ляхове же обѣщашася се створити, и взяша у него 50 гривенъ злата, рекуще ему: «поиди с нами Берестью, яже се вабить ны Святополкъ на снемъ; и ту умиримъ тя съ Святополкомъ». И послушавъ ихъ Давыдъ, иде Берестью с Володиславомъ. И ста Святополкъ въ градѣ, а Ляховѣ на Бузѣ, и сносися Святополкъ рѣчью с Ляхы, и дасть имъ великия дары на Давыда; Володиславъ рече [Давыдови]: «не послушаеть мене Святополкъ; да иди опять вьспять. И прииде Давыдъ Володимерю, а Святояолкъ свѣтъ створи с. Ляхы, и поиде къ Пиньску, посла по воѣ; и прииде Дорогобужю, и дожда ту вой своихъ, поиде на Давыда къ граду, Давыдъ затворися въ градѣ, чая помочи в Ляховъ на Святополк[а]; бѣша бо рекли ему: «яко на тя приидуть Русьскии князи, то мы ти будемъ помощници»; солгаша, а емлюще злато у Давыда. Святополкъ же оступи городъ, а Давыдъ въ градѣ, и стоя Святополкъ около города 7 недѣль; и поча Давыдъ молитися: «пусти мя из города»; Святополкъ же обѣщася ему, и цѣловаша хрестъ межи собою, и изиде Давыдъ из порода, и прииде в Червенъ, а Святополкъ вииде в городъ в великую суботу, Давыдъ же бѣжа в Ляхы. Святополкъ же прогнавъ Давыда, нача думати на Володаря и на Василка, глаголя: «яко се есть волость отца моего и брата»; и поиде на ня. И се слышавъ Володаръ и Василко, поидоста противу, вземше хрестъ, [егоже цѣловалъ к нима на семъ, «яко на Давыда»] приишелъ есмь, а с вама хощю имѣти миръ и любовь»; и преступи Святополкъ [крестъ], надѣяся на множество вой. И съступишася на поли на Рожни, исполчившимъся имъ обоимъ, Василко же узвыси хрестъ, глаголя: «яко сего еси цѣловалъ, се яко взялъ еси зракъ у мене очью моею, а се нынѣ отъяти хощеши душю мою; і межі буди нами хрестъ сий честный»; и поидоша обои противу собѣ к боеви, и съступишася полци, и мнози человѣци благовѣрнии видѣша крестъ надъ Василковыми вои, узвышьшийся вельми. Брани же велицѣ бывши и многымъ падающимъ отъ обою полку, видѣ Святополкъ, яко люта брань, и побѣже къ Володимерю; и Володарь же и Василко побѣдивша, стаста ту рекуща: «доволѣеть нама на межи своей стати», и не идоста никаможе. Святополкъ же прибѣже Володимерю, и с нимь сына его два, и Святоша сынъ Давыдовъ Святъславичь, и прочая дружина. Святополкъ же посади сына своего Володимери Мьстислава, иже бѣ отъ наложницѣ ему, а Ярослава посла Угры, вабя Угры на Володаря, а самъ иде Кыеву. Ярославъ, сынъ Святополчь, прииде съ Угры, и король Коломанъ и 2 пискупа, и сташа около Перемышля по Вягру, а Володарь затворися въ градѣ. Давыдъ же въ тъ чинъ пришедъ из Ляховъ, и посади жену свою у Володаря, а самъ иде в Полозцѣ; и усрѣте и Бонякъ, и воротися Давыдъ, и поидоста на Угры. Идущіма же има, и сташа ночьлѣгу, и яко бысть полунощи, и въставъ Бонякъ отъѣха отъ рати, и поча выти волъчьски, и отвыся ему волкъ, и начаша мнози волци выти; Бонякъ же приѣха повѣда Давыдови, яко «побѣда ны есть на Угры». И завтра Бонякъ исполчивъ вои свои, Давыдово 100, а Бонякъ у 300 стѣхъ; и раздѣли на 3 полкы, и поиде ко Угромъ. И пусти на воропъ Алтунопу въ 50, а Давыда постави подъ стягомъ, а самъ раздѣлися на два полка, по 50 на сторону. Угре же исполчишася на заступы, бѣ бо Угоръ числомъ 100 тысящь. Алтунопа же пригна къ первому заступу, і стрѣливше, побѣгну предъ Угры, Угре же погнаху по нихъ, мьняху Боняка бѣжаща, а Бонякъ гнаше сѣка у плещи, Алтунопа взвратився успять, и не допустяху Угоръ опять, и тако множицею избиваше я; Бонякъ же раздѣлися на 3 полкы, и сбиша Угры в мячь, яко соколъ галицѣ збиваеть. И побѣгоша Угре, и мнози истопоша у Вягру, друзии же въ Сану; и бѣжаще возлѣ Санъ у гору, и спихаху другъ друга, и гна по нихъ два дни, сѣкущи я; ту же убиша бискупа ихъ Купана, и отъ боляръ многи; якоже глаголаху, погыбло убьено 40 тысящь. Ярославъ же бѣже на Ляхы, к прииде Берестью, а Давыдъ заемъ Сутѣйску и Червенъ, и прииде внезапу и зая Володимерцѣ, а Мьстиславъ затворися у градѣ съ засадою, уже бяше у него Берестьяне, и Пиняни, Вышегородци; и ста Давыдъ, оступивъ городъ, и часто приступаше. Единою подступиша къ граду подъ вежами, онѣмь же бьющимся съ града, и стрѣляющимъ межи собою, идяху стрѣлы акы дожчь; Мьстиславу же хотящю стрилити, внезапу вдаренъ бысть подъ пазуху стрѣлою, на заборолѣхъ, скважнею, и сведоша и, и на ту нощь умре, и таиша его 3 дни, и в четвертый день повѣдаша и на вѣчи. И рекоша людье: «се князь убьенъ; да аще ся вдамы, и Святополкъ погубить ны»; и послаша къ Святополку, глаголюще: «се сынъ твой убьенъ, а мы изнемогаемъ голодомъ; аще не придеши, хотять ся людье предати, не могуще глада терпѣти». Святополкъ же посла Путяту, своего воеводу; Путята же пришедъ с вои к Луцьку къ Святоши, сыну Давидову, и ту бяху мужи Давыдови у Святошѣ, заходилъ бо бѣ Святоша ротѣ; «аще поидеть на тя Святополкъ, повѣмъ ти»; и не сътвори сего Святоша, но изоима мужѣ Давыдовы, а самъ поиде на Давыда. И прииде Святоша и Путята августа въ 5 день, Давыдови облежащю градъ в полудне, а Давыдови спящю, и нападоша на нѣ и начаша сѣщи; и горожане скочишася съ града, и почаша сѣщѣ вои Давыдовы, и побѣже Давыдъ и Мьстиславъ, сыновець его. Святоша и Путята переяста городъ, и посадника Святополча Василья посадиста; и прииде Святоша Лучьску, а Путята Киеву.
      Давыдъ же побѣже Половцѣ, и усрѣте и Бонякъ Половцѣ; и поиде Давыдъ и Бонякъ на Святошю у городу, и створиша миръ. И изиде Святоша из города, и рииде къ отцю своему Чернѣгову; а Давыдъ прия Луческъ, и оттуду прииде к Володимерю, посадникъ же Василь выбѣже из города, а Давыдъ перея Володимерь и сѣде в немь. А на другое лѣто снемь створиша князи Святополкъ, Володимеръ, Давыдъ и Олегъ, привабиша Давыда Игоревича, и не даша ему Володимеря, но даша ему Дорогобужь, у нѣмъ же и въмрѣ; а Святополкъ перея Володимерь, и посади сына своего Ярослава.

      В лѣто 6606. Прииде Володимеръ, и Давыдъ, и Олегъ на Святополка, и сташа у Городца, и створиша миръ.
      В се же лѣто заложи Володимеръ церковь камяну святоѣ Богородицѣ, Переяславли, на княжѣ дворѣ.
      Того же лѣта заложи Володимеръ Мономахъ городъ на Въстри.

      В лѣто 6607. Иде Святополкъ на Давыда [къ Володимерю и прогна Давыда] в Ляхы.
      В се же лѣто бысть знаменье надъ Володимеремь, мѣсяца априля: два круга, а в нею аки солнце, и до шестаго часа, а ночь аки 3 стязи свѣтлѣ, оли до зорь.
      У се же лѣто побьени Угре, у Перемышля.
      В се же лѣто убьенъ бысть Мьстиславъ, сынъ Святополчь, у Володимери, мѣсяца июня 12 день.

      [Въ лѣто 6608]. Вниде Мьстиславъ отъ Давыда на море, мѣсяца июня въ 10.
      Того же лѣта братья створиша миръ межи собою, Святополкъ, и Володимеръ, Давыдъ, и Олегъ, въ Увѣтичихъ, мѣсяца августа въ 14 день. Того же мѣсяца въ 30, в томъ же мѣстѣ, братья вся сняшася, Святополкъ, Володимеръ, Олегъ, прииде к нимъ Давыдъ Игоревичь, и рече имъ: «начто мя есте привабили? осе есмь; кому до мене обида?» И отвѣща к нему Володимеръ: «ты еси прислалъ к намъ, рѣка: хощю, братье, приити къ вамъ и пожаловати своее обиды; да се еси пришелъ и сѣдиши съ своею братьею на единомъ коврѣ: и чему не жалуеши, до кого ти обида?» и не отвѣща ему ничтоже Давыдъ. И сташа уся братья на конихъ; и ста Святополкъ съ своею дружиною, а Давыдъ и Олегъ съ своею дружиною, раздно, кромѣ себе, а Давыдъ Игоревичь сѣдяше опрочь, и не припустяху его к собѣ, и особѣ думаху о Давыдѣ. И сдумавше послаша къ Давыдови мужи свои, Святополкъ Путяту, Володимеръ [Орогостя и] Ратибора, Давыдъ [и] Олегъ Торчина; послании же придоша къ Давыдови и рекоша ему: «се ти мовлять братья: не хощемъ ти вдати стола Володимерьскаго, зане увергъ еси ножь в ны, егоже не было в Русьской земли; но мы тебе не имемъ, ни иного зла створимъ, но се ти даемъ, шедъ сяди в Божескомъ, в Острозѣ; Дубенъ и Черторыескъ, то ти даеть Святополкъ, а се ти даеть Володимеръ 200 гривенъ, Давыдъ и Олегъ 200 гривенъ». И тогда посла послы своя к Володареви и к Василкови: «поими брата своего Василка к собѣ, и буди вамъ Перемышль; да чего вамъ любо, да сѣдѣта, аще ли, да пусти Василка сѣмо, атѣ и кормимъ здѣ; а холопы наши и смерды выдаита»; и не послуша сего Володарь и Василко. А Давыдъ сѣдяше у Вожьскомъ, и посемь вда Святополкъ Давыдови Дорогобужь, в нѣмьже и вомре; а Володимеръ вдасть сынови своему Ярославу.

      В лѣто 6609. Преставися Всеславъ, Полотскый князь, мѣсяца априля въ 14 день, у 9 день, въ среду.
      В то же лѣто затворися Ярославъ Ярополчичь у Берестьи, и изиде на нь Святополкъ, и заступи и в городѣ, и емь и, окова и приведе и до Киева; и молися о немь митрополитъ и игумени, умолиша Святополка, и узаводиша и у раку святою Бориса и Глѣба, и сняша с него оковы и пустиша и.
      В тѣмъ же лѣтѣ съвокупишася братья: Святополкъ, и Володимеръ, Давыдъ, Олегъ, Ярославъ съ братьею, на Золотьчи; и пріслаша Половци послы ото всѣхъ князь къ всей ратьи, глаголюще и просяще мира; и рѣша имъ князи Русьсции: «аще хощете мира, да совокупимся у Сакова»; і послаша Половци, и сняшася в Сакова, и створиша миръ с Половци, и пояша таль межи собою, мѣсяца семьтября въ 15 день.
      В се же лѣто Володимеръ заложи церковь у Смоленьскѣ святоѣ Богородицѣ камяну, епискупыо.

      В лѣто 6610. Выбѣже Ярославъ Ярополчичь ис Кыева, мѣсяца октября въ 1 день. Того же мѣсяца на исходѣ, перьльсти Ярославъ Святополчичь Ярослава Ярополчича, ятъ и на Нури, и приведе къ отцю Святополку, и оковаша и.
      Того же лѣта, мѣсяца октября у 20, приде Мьстиславъ, сынъ Володимерь, с Новгородци, бѣ бо Святополкъ с Володимеромъ рядъ имѣлъ, яко Новугороду быти Святополчю и посадити сынъ свой [в Новѣгородѣ, а въ Володімери сына своего посадити] Володимеру; и прииде Мьстиславъ Кыеву, и сѣдоша в ыстобцѣ, и рекоша мужи Володимери: «се присла Володимеръ сына своего, да се сѣдять Новгородцѣ; да поемьше сына твоего идуть Новугороду, а Мьстиславъ да идеть Володимерю». И рекоша Новгородци Святополку: «се мы, княже, прислани к тобѣ, и рекли намъ тако: не хощемъ Святополка, ни сына его; аще ли двѣ головѣ имѣть сынъ твой, то посли и; сего ны далъ Всеволодъ, ускормили есмы собѣ князя, а ты еси шелъ отъ насъ». Святополкъ же многу имѣ прю с ними, онѣмь же не восхотѣвшимъ, поемьше Мьстислава поидоша Новугороду.
      В то же лѣто бысть знаменье на небеси, мѣсяца генваря 29, по 3 дни: аки пожарная зоря отъ въстока и уга и запада и сѣвера, и бысть тако свѣтъ всю нощь, акы отъ луны полны свѣтящеся.
      В то же лѣто бысть знаменье у лунѣ, мѣсяца февраля въ 5 день. Того же мѣсяца въ 7 день бысть знаменье въ солнцѣ: огородилося бяше солнце въ 3 дуги, и быша другыя дугы хрепты к собѣ. И сия видяще знаменья, благовѣрнѣи человѣци съ въздыханьемь моляхуся Богу съ слезами, да бы Богъ обратилъ знаменья си на добро: знаменья бо бывають ово же на добро, ово же на зло; яко и си знаменья быша на добро. На прѣидущее лѣто вложи Богъ мысль добру в Русьскии князи, умыслиша дерзнути на Половцѣ, поити в землю ихъ, еже и бысть; якоже скажемъ въ пришедшее лѣто.
      В се же лѣто преставися Володиславъ, Лядьский князь.
      В се же лѣто преставися Ярославъ Ярополчичь, мѣсяца августа въ 11 день.
      В се же лѣто ведена бысть дщи Святополча Сбыслава в Ляхы за Болеслава, мѣсяца ноября въ 16 день.
      В то же лѣто родися у Володимера сынъ Андрѣй.

      В лѣто 6611. Вложи Богъ ву серьдце Русьскимъ княземъ мысль благу, Святополку [и] Володимеру, и снястася думати на Долобьскѣ; и сѣде Святополкъ съ своею дружиною, а Володимеръ съ своею дружиною, а въ единомъ шатрѣ. И поча думати, и начаша глаголати дружина Святополча: «не веремя веснѣ воевати, хочемь погубити смерды, и ролью имъ». И рече Володимеръ: «дивно ми, дружино, оже лошади кто жалуеть, еюже ореть кто; а сего чему не расмотрите, оже начнеть смердъ орати, и Половчинъ праѣха ударить смерда стрѣлою, а кобылу его поиметь, а в село въѣхавъ поиметь жену его и дѣти, и все имѣнье его возметь? то лошади его жалуешь, а самого чему не жалуешь?» И не могоша противу ему отвѣщати дружина Святополча, и рече Святополкъ: «брате, се азъ готовъ уже», и въста Святополкъ; и рече ему Володимеръ: «то ти, брате, велике добро створиши Русьской земли». И посласта къ Давыдови и к Олгови, глаголюща: «поидита на Половщи, а любо будемь живи, любо мертви»; Давыдъ же послуша ею, а Олегъ не послуша сего, вину река: «не здоровлю». Володимеръ же цѣловавъ брата своего, поиде Переяславлю, а Святополкъ по немь, и Давыдъ Святъславичь, и Давыдъ Всеславичь, и Мьстиславъ Игоревъ унукъ, Вячьславъ Ярополчичь, Ярополкъ Володимеричь; и поидоша на конихъ и в лодьяхъ, и приидоша ниже порогъ, и сташа въ протолчехъ и в Хортичимъ островѣ; і всѣдоша на конѣ, и пѣшьци из лодѣй высѣдавше идоша в поле 4 дни, и придоша на Сутинъ. Половци же слышавше, яко идуть Русь, и собрашася бес числа и начаша думати; и рече Русоба: «просимъ мира в Руси, яко крѣпко ся имуть бити с нами, мы бо много зла створихомъ Руской земли».
      И рѣша уншии Урусобѣ: «аще ся ты боиши Руси, но мы ся не боимъ; сихъ бо избивше, и поидемь в землю ихъ н приимемъ вся грады ихъ, и кто избавить ихъ отъ насъ?» Рустии же князи и вои моляху Бога, и обѣты въздаяху Богу и пречистей его Матери, ово кутьею, овъ же милостынею къ убогымъ, ови же монастыремъ требованья. И сице молящимся, поидоша Половьци, и посла передъ собою въ сторожѣ Алтунопу, иже словяше мужьствомъ; такоже и Русьстии князи послаша сторожѣ свои, и въстерегоша Алтунопу, и объступиша Алтунопу, и въбиша и и сущая с нимъ; ни единъ же избы отъ нихъ, но вся избиша. И поидоша полци Половецьстии аки борове, и не бѣ перезрити ихъ; и Русь поидоша противу имъ. И великий Богъ вложи в жалость велику у Половцѣ, и страхъ нападе на ня и трепетъ отъ лица Русьскыхъ вой, и дрѣмаху самѣ, и конемъ ихъ не бяше спѣха у ногахъ; Русь же с весельемь на конихъ и пѣши потекоша к нимъ. Половци же видивше устремленье Руское на ся, не доступивше побѣгоша передъ Рускыми князи; наши же погнаша, сѣкуще я, въ 4 мѣсяца априля. И великое спасенье створи Богъ въ тъ день благовѣрнымъ княземъ Русьскымъ и всимъ хрестьяномъ, а на врагы нашѣ дасть побѣду велику.
      И убиша ту в полку князий 20: Урусобу, Кочия, Яросланопу, Китанопу, Кунама, Асупа, Курътыка, Ченегрепа, Сурьбарь и прочая князя ихъ; а Вельдуза яша. Посемь же сѣдоша братья, побѣдивше враги своя; и приведоша Белдузя къ Святополку, и нача Белдузь даяти на собѣ злато и сребро, и конѣ и скотъ; Святополкъ же посла Володимеру. И пришедшу ему, упроси его Володимеръ: «то веде, яла вы рота? многажды бо ходивше ротѣ, воевасте Русьскую землю; то чему ты не училъ сыновъ своихъ и роду своего не переступати ротѣ, но проливаете кровь хрестьянску? да се буди кровь твоя на главѣ твоей»; и повели убити и, тако расѣкоша и на удъ. И посемь сняшася братья вся, і рече Володимеръ: «се день, иже створи Господь, възрадуемься и възвеселимься в онь; яко Богъ избавилъ ны есть отъ врагъ нашихъ, и покори враги наша, и скруши главы змѣевыя, и далъ есть Господь брашно ихъ намъ»; взяша бо тогда скота и овцѣ и кони и вельблуды, и вежѣ с добыткомъ и съ челядью, и заяша Печенѣги и Торъки с вежами. И приидоша в Русь с полономъ великымъ, и съ славою и с побѣдою великою усвояси.
      Того же лѣта приидоша прузии, августа въ 1 день.
      Томъ же лѣтѣ, того же мѣсяца въ 18 день, иде Святополкъ и сруби Гурьговъ, егоже бѣша пожьглѣ Половци.
      Того же лѣта бися Ярославъ с Моръдвою, мѣсяца марта въ 4 день, и побѣженъ бысть Ярославъ.

      В лѣто 6612. Ведена дщи Володарева за царевича за Олексинича, Царюграду, мѣсяца июля въ 20.
      В томъ же лѣтѣ ведена Передъслава, дщи Святополча, во Угры, за королевича, мѣсяца августа въ 21.
      Того же лѣта прииде митрополитъ Никифоръ в Русь, мѣсяца декабря въ 6 день.
      В томъ же лѣтѣ преставися Вячьславъ Ярополчичь, въ 13 день. Никифоръ митрополитъ посаженъ на столѣ.
      Сего же лѣта исходяща, посла Святополкъ Путяту на Менескъ, а Володимеръ посла сына своего Ярополка, а Олегъ самъ иде на Глѣба, поемъше Давыда Всеславича; и не успѣша ничтоже, и възвратишася опять. И родися у Святополка сынъ, и нарекоша имя ему Брячиславъ.
      В се же лѣто бысть знаменье: стояще солнце въ крузѣ, а посредѣ круга хрестъ, а посредѣ креста солнце, а внѣ круга оба полы 2 солнца, надъ солнцемъ же кромѣ круга дуга, рогома на сѣверъ; тако же знаменье в лунѣ тѣмь же образомъ, мѣсяца февраля въ 4 и 5 и 6 день, въ дне по три дни, а в ночи и в лунѣ по три ночи.

      В лѣто 6613. Увалися верхъ святаго Андрѣя.
      В се же лѣто постави митрополитъ Анфилохыя епископа Володимерю, августа въ 27.
      Томъ же лѣтѣ постави Лазоря Переяславлю, мѣсяца ноября 12.
      Томъ же лѣтѣ постави Мину Полотьскѣ, мѣсяца декабря в 13 день.
      Томъ же лѣтѣ явися звѣзда с хвостомъ, на западѣ, и стоя мѣсяць.
      Того же лѣта пришедъ Бонякъ зимѣ на Зарубѣ и побѣди Торкы и Береньдѣѣ.

      В лѣто 6614. Повоеваша Половци около Зарѣчьска и посла по нихъ Святополкъ Яня Вышатича, и брата его Путяту, Иванка Захарьича, и Козарина, и угонивьше Половцѣ до Дуная, полонъ отъяша, а Половцѣ исъсѣкоша.
      В се же лѣто преставися Янь, старець добрый, живъ лѣтъ 90, въ старостѣ маститѣ; живъ по закону Божию, не хужии первыхъ праведникъ, у него же азъ слышахь многа словеса, яже вписахъ в лѣтописиць; бѣ бо мужь благъ, и кротокъ, и смѣренъ, отгребаяся отъ всякоя вещи, его же и гробъ есть в Печерьскомь монастырѣ, у притворѣ, идѣже лежить тѣло его положено мѣсяца июня въ 24.
      В то же лѣто пострижеся Еупракси, Всеволожа дщи, мѣсяца декабря въ 6 день.
      Того же лѣта помраченье бысть въ солнци, августа. [Тогда пострижеся князь Святоша, сынъ Давыдовъ, внукъ Святославль Никола, мѣсяца февраля въ 17].
      [В томъ же лѣтѣ побѣдіша Зимѣгола Всеславича и всю братію и дружину убиша ихъ 9 тысячь.

      В лѣто 6615 кругъ луны 4, а солнечного] 8 лѣто.
      В се же время преставися Володимеря княгини, мѣсяца маия въ 7 день. Того же мѣсяца воева Бонякъ и зая конѣ у Переяславлѣ.
      Томъ же лѣтѣ прииде Бонякъ, и Шарукань старый, и ини князи мнози, и сташа около Лубна; Святополкъ же, и Володимеръ, и Олегъ, Святославъ, Мьстиславъ, Вячьславь, Ярополкъ, идоша на Половцѣ къ Лубьну, въ 6 часъ дне бродишася черес Сулу, и кликоша на нѣ. Половци же вжасошася, отъ страха не възмогоша и стяга поставити, но побѣгоша хватаючи конии, [а друзіи пѣши побѣгоша, наши же начаша сѣщи я, а другыа руками имати и гнаша я до Хорола. Убиша же Тааза, Бонякова брата, а Сугра яша и братію его, а Шурукань одва утече, отбѣгоша же товара своего, и взяша Рускіи вои, мѣсяца августа въ 12 день, и възвратишася въсвоаси съ побѣдою вѣликою. Святополкъ же пріиде] завътреню въ Печерьскый манастырь, на Успенье святыя Богородица, и братья цѣловаша и [съ] радостью великою, яко врази наши побѣжены быша, молитвами святыя Богородица и великого Федосья отца нашего; и тако бо обычай имяше Святополкъ: коли идяше на войну, или инамо, оли поклонився въ гроба Федосьева и молитву вземъ у игумена сущаго, тоже идяше на путь свой.
      В то же лѣто преставися княгини, Святополча мати, мѣсяца генваря въ 4 день.
      Томъ же лѣтѣ, того же мѣсяца, иде Володимеръ, и Давыдъ, и Олегъ к Аяпѣ и другому Аепѣ, и створиша миръ; и поя Володимеръ за Гергия Епиопину дщерь! Ясѣну внуку, а Олегъ поя [за сына] Акаспиду дщерь, Яневу внуку, мѣсяца генваря во вторы на 10 день.
      Мѣсяца... въ 15 день трясеся земля передъ лазорями.

      В лѣто 6616. Заложена бысть церкви святаго Михаила, Золотоверхая, Святополкомъ княземъ, мѣсяца июля въ 11; и тряпезницю кончаша Печерьскаго манастыря, при Фектистѣ игуменѣ, юже заложи повеленьемь Глѣбовомъ, иже ю и стяжа.
      В се же лѣто вода бысть велика во Днѣпрѣ, и въ Деснѣ и въ Припетѣ.
      Того же лѣта вложи Богъ въ сердце аньхимандриту игумену Печерьскому, нача понужати Феоктистъ Святополка князя вписати Федосья в синаникъ, Богу тако изволшю; Святополкъ же радъ бысть, вообѣщася створити се, и се вѣды житье его; и нача Святополкъ узвѣщати житье Федосьево; и велѣ и вписати в сѣнаникъ, еже створи митрополитъ, вписа его в сѣнаникъ; повелѣ же митрополитъ по всѣмъ епискупьямъ вписати Федосья въ сѣнаникъ; вси же епископи с радостію вписаша, и поминають его во всѣхъ сборѣхъ.
      В се же лѣто преставися Катерина, Всеволожа дщерь, мѣсяца июля въ 24.
      В се же лѣто кончаша верхъ святая Богородица Влахѣрны на Кловѣ, заложенѣй Стефаномъ епископомъ, бывшу ему прѣже игуменомъ Печерьскаго манастыря.

      В лѣто 6617. Преставися Евъпраксии, Всеволожа дщи, мѣсяца июля въ 9 день, и положено бысть тѣло ея в Печерьскомъ манастыри у дверий, яже къ угу; и вчиниша надъ нею божницю, идѣже лежить тѣло ея.
      В то же лѣто, мѣсяца декабря въ 2 день, Дмитръ Иворовичь взя вежи Половецкие у Дона; 1000 вѣжь взя послани Володимеромъ княземъ.

      В лѣто 6618. Идоша веснѣ на Половцѣ Святополкъ, и Володимеръ, Давыдъ; и дошедше Воиня, воротишася.
      Того же лѣта пришедше Половци Воини, воротишася.
      Того же лѣта пришедше Половци, воеваша около Переяславля по селомъ.
      Того же лѣта взяша Половьци, ідучи назад, много селъ.
      В то же лѣто бысть знаменье в Печерьскомъ манастыри, февраля въ 11 день: явися столпъ огненъ отъ земля до небесе, а молнья освѣтиша всю землю, и на небеси погремѣ в часъ 1 нощи; весь миръ видѣ. Сесь же столпъ ста на тряпезници камянѣй, яко не видити хреста бяше, и стоя мало, ступи на церковь и ста надъ гробомъ Федосьевомъ и потомъ надъ верхъ съступи, аки ко въстоку лицемъ, и потомъ невидимо бысть. Се же бяше не огнь, ни столпъ, но видъ ангельскый: ангелъ бо сице являеться, ово столпомъ огненомъ, ово же пламеномь; якоже рче Давидъ: творя ангелы своя духы и слугы своя огнь пламянъ; и слеми суть повеленьемь Божьимъ, аможе хощеть Владыка всихъ Творець, ангеломъ и человѣкомъ. Ангелъ бо приходить, кдѣ благая мѣста и молитвении домове, и ту показають нѣчто мало видинья своего, ово бо огнемь, ово столпомъ, ово инакымъ видѣньемъ, яко мощно зрѣти имь; не мощно бо зрѣти человѣкомъ естества ангельскаго видѣти, аще и Моиси великій не возможе видѣти ангельскаго естьства, водяшеть бо я во дне столпъ облаченъ, а в нощи столпъ огненъ; то се не столпъ водяше ихъ, но ангелъ Божий идяще пред нимь в нощи и во дне. Тако и се явленье, которое показываше, емуже быти хотяше, еже бо и бысть: на второе лѣто не сий ли ангелъ вожь на иноплеменникы супостатъ бысть, якоже рече: ангелъ предъ тобою предъидеть; и пакы: ангелъ твой буди с тобою?

      Игуменъ Силивестръ святаго Михаила написахъ книги си Лѣтописець, надѣяся отъ Бога милость прияти, при князи Володимерѣ, княжащу ему Кыевѣ, а мнѣ в то время игуменящю у святого Михаіла въ 6624, индикта 9 лѣта; а иже чтеть книги сия, то буди ми в молитвахъ.
      Якоже пророкъ Давидъ глаголеть: яко ангеломъ своимъ заповѣсть о тебе схранить тя. Якоже пишеть премудрый Епифаний: къ коей же твари ангелъ приставленъ: ангелъ облакомъ и мъгламъ, и снѣгу и граду и мразу, ангелъ гласомъ и громомъ, ангелъ зимы и зноеви, и осени и весны и лѣта, всему духу твари его на земли, и тайныя бездны, и суть скровены подъ землею, и преисподьнии тьмы, и сущи во безднахъ, безны бывшия древле верху земля, отъ неяже тмы, вечеръ и нощь, и свѣтъ и день, ко всимъ тваремъ ангели приставлени; такоже ангелъ приставленъ къ которой убо земли, да соблюдають куюжьдо землю, аще суть и погани; аще Божий гнѣвъ будеть на кую убо землю, повелѣвая ангелу тому на кую убо землю бранью ити, то оной землѣ ангелъ не вопротивится [по]велѣнью Божью. Яко и се бяше, и на ны кавелъ Богъ, грѣхъ ради нашихъ, иноплеменникы поганыя, и побѣжахуть ны повелѣньемъ Божьимъ: они бо бяху водими аньеломъ, по повелѣнью Божью. Аще ли кто речеть, яко аньела нѣсть у поганыхъ, да слышить, яко Олександру Макидоньскому ополчившю на Дарья, и пошедшю ему и побидившю землю всю отъ въстокъ и до западъ, и поби землю Егупетьскую, и поби Арама, и приде в островы морьскыя; и взрати лице свое взыти въ Ерусалимъ, побидити Жиды, занеже бяху мирни со Дарьемь, и поиде со всими вои его, и ста на товарищи и почи; и приспѣ ночь, и лежа на ложи своемь посредѣ шатра, отверзъ очи свои, види мужа стояща над нимь, и мѣчь нагъ в руцѣ его, и обличіе меча его яко молоніи, и запряже мечемь своимъ на главу цареву; и ужасеся царь велми и рече: не бий мене; и рече ему ангелъ: посла мя Богъ уимати царѣ великии предъ тобою и люди многи, азъ же хожю предъ тобою, помагая ти; а нынѣ вѣдай, яко умьреши, понеже помыслилъ еси взити въ Ерусалимъ, зло створити ерѣемъ Божьимъ и к людемъ его. И рече царь: молю тя, о Господи, отпусті нынѣ грѣхъ раба твоего; аче не любо ти, а ворочюся дому моему. И рече ангелъ: не бойся; иди путемъ твоимъ къ Иерусалиму, и узриши ту въ Ерусалими мужа въ [о]бличенье мое, и борзо пади на лици своемь и поклонися мужу тому, и все еже речеть к тобѣ створи, не прѣступи рѣчь ему; в онь же день преступиши рѣчь его, и умреши. И въставъ царь, иде въ Ерусалимъ, и пришедъ въспроси ерѣевъ: иду ли на Дарья? и показаша ему книги Данила пророка, и рекоша ему: ты еси козелъ, а онъ овенъ, и потолчеши и возмеши царство его. Се убо не ангелъ ли вожаше Олексаньдра? не поганъ ли побѣжаше, и вси Елини кумирослужебници? Тако и сі погании попущени грѣхъ ради нашихъ. Се же вѣдомо буди, яко въ хрестьянехъ [не] единъ ангелъ, но елико крестишася, паче же къ благовѣрнымъ княземъ нашимъ: но противу Божью повеленью не могуть противитися, но молять Бога прилѣжно за хрестьяньскыя люди. Якоже и бысть: молитвами святыя Богородицы и святыхъ ангелъ умилосердися Богъ, и посла ангелы в помощь Русьскимъ княземъ на поганыя; якоже рече к Моисѣеви: се ангелъ мой прѣдъидеть предъ лицемъ твоимъ; якоже рекохомъ прѣже. Зьнаменье се бысть мѣсяца февраля въ 11 день, исходяще сему лѣту 18.

      В лѣто 6619. Вложи Богъ Володимеру въ сердце, и нача глаголяти брату своему Святополку, понужая его на поганыя, на весну. Святополкъ же повѣда дружини своей рѣчь Володімерю: они же рекоша: «не веремя нынѣ погубити смерды отъ рольи». И посла Святополкъ к Володимерю, глаголя: «да быхови ся сняла и о томъ подумалі быхомъ съ дружиною». Послании же приидоша къ Володимеру и повѣдаша всю рѣчь Святополчю; и прииде Володимеръ, и срѣтостася на Долобьскѣ, и сѣдоша въ единомъ шатрѣ, Святополкъ съ своею дружиною, а Володимеръ съ своею.
      И бывшу молчанью, и рече Володимеръ: «брате! ты еси старѣй; почни глаголати, како быхъмъ промыслили о Русьской земли». И рече Володимеръ: «како я хочю молвити, а на мя хотять молвити твоя дружина и моя, рекуще: хощеть погубити смерды и ролью смердомъ? но се дивно ми брате; оже смердовъ жалуете и ихъ коний, а сего не помышляюще, оже на весну начнеть смердъ тотъ орати лошадью тою, и приѣхавъ Половчинъ ударить смерда стрѣлою и поиметь лошадь ту, и жену его и дѣти его, и гумно его зажжеть; то о сѣмь чему не мыслите?» И рекоша вся дружина: «право воистину тако есть». И рече Святополкъ: «се язъ, брате, готовъ есмь с тобою»; и посласта ко Давыдови Святославичю, велячи ему съ собою. И въста Володимеръ и Святополкъ, и цѣловастася, и поидоста на Половцѣ, Святополкъ съ сыномъ, Ярославъ и Володимеръ съ сынми, и Давыдъ со сыномъ, и поидоша возложивше надежю на Бога и на пречистую Матерь его и на святыя ангелы его; и поидоша въ 2 недѣлю поста, а в пятокъ быша на Сулѣ; в суботу поидоша и быша на Хоролѣ, и ту и сани пометаша; а в недѣлю поидоша, в ню же хресть цѣлують, и приидоша на Пслъ и оттуди сташа на рѣцѣ Голтѣ, ту пождаша и вои, и оттудо идоша Върьскла, ту же завътра, въ среду, хрестъ цѣловаша и възложиша всю свою надежю на хрестъ, со многими слезами; и оттудѣ преидоша многи рѣки, въ 6 недѣлю поста, и поидоша к Донови во вторникъ. И оболочишася во бронѣ, и полки изрядиша, и поидоша ко граду Шаруканю; и князь Володимеръ пристави попы своя, ѣдучи предъ полкомъ, пѣти тропари и коньдакы хреста честнаго и канунъ святой Богородици. Поѣхаша ко граду, вечеру сущю, и в недѣлю выидоша из города, и поклонишася княземъ Рускымъ, и вынесоша рыбы и вино; и перележаша нощь ту. И завътра, въ среду, поидоша къ Сугрову, и пришедше зажьгоша и, а в четвергъ поидоша с Дона, а в пятницю, завътра, мѣсяца марта въ 24 день, собрашася Половци, изрядиша Половци полки своя и поидоша к боеви. Князи же наши възложише надежю свою на Бога, и рекоша: «убо смерть намъ здѣ, да станемъ крѣпко!» и цѣловаша другъ друга, възведше очи свои на небо, призываху Бога вышняго. И бывшю же соступу и брани крѣпцѣ, Богъ вышний возрѣ на иноплеменникы со гнѣвомъ, падаху предъ хрестьяны; и тако побѣжени быша иноплеменьници, и падоша мнози врази наши супостати предъ Рускыми князи и вои на потоце Дегѣя, и поможе Богъ Рускымъ княземъ. И въздаша хвалу Богу въ тъ день, и заутра, суботѣ наставшѣ, празноваша Лазарево въскресенье [и] Благовѣщенья день, и похваливше Бога, проводиша суботу, и в недѣлю пріидоша. Наставшю же понедѣлнику страстныя недѣли, паки иноплеменницы собраша полки, своя многое множество, и выступиша яко борове велиции, и тмами тмы и оступиша полкы Рускыи. И посла Господь Богъ ангела в помощь Русьскымъ княземъ; и поидоша Половецьстии полъци и полъцѣ Русьстѣи, и сразишася первое с полкомъ, и трѣсну аки громъ сразившимася челома, и брань бысть люта межи ими, и падаху обои. И поступи Володимеръ с полки своими, и Давыдъ, и возрѣвше Половци вдаша плещи свои на бѣгъ; и падаху Половци предъ полкомъ Володимеровомъ, невидимо бьеми ангеломъ, яко се видяху мнози человѣци, и главы летяху невидимо стинаемы на землю. И побиша я в понедѣлникъ страстный, мѣсяца марта въ 27 день, избьени быша иноплеменницѣ многое множество на рѣцѣ Салницѣ, и спасе Богъ люди своя.
      Святополкъ же, и Володимеръ, и Давыдъ прославиша Бога, давшаго имъ побѣду таку на поганыя, и взяша полона много, и скоты и кони и овцѣ, и колодниковъ много изоимаша рукама. И въпросиша колодникъ, глаголюще: «како васъ толика сила и многое множество, не могосте ся противити, но воскорѣ побѣгосте?» Си же отвѣщеваху, глаголюще: «како можемъ бітися с вами? а друзии ѣздяху верху васъ въ оружьи свѣтлѣ и страшни, иже помагаху вамъ?» Токмо се суть ангели, отъ Бога послани помогать хрестьяномъ. Се бо ангелъ вложи въ сердце Володимеру Манамаху пустити братью свою на иноплеменникы, Русьскии князи; се бо, якоже рекохомъ, видинье видиша в Печерьскомъ манастыри, еже стояше столпъ огненъ на тряпезници, таже преступѣ на церковь и оттуда к Городцю; ту бо бяше Володимеръ в Радосыни, и тогда се ангелъ вложи Володимеру въ сердце, нача понужати, якоже рекохомъ. Тѣмже достойно похваляти ангелы, якоже Іоанъ Златоустець рече: ибо ти Творцю безначално поють, милостиву ему быти и тиху человѣкомъ. Ангелы бо, глаголю, наша поборникы на противныя силы воюющимъ, имъ же есть архангелъ Михаилъ, ибо со дьяволомъ тѣла ради Моисиева противяся, на князь же Перьский свободы ради людьския противяся, повеленьемь Божьимъ, всю тварь раздѣлити языкомъ старишины наставляюще; симъ же нѣкоего Перьсямъ прозрѣти оправда, Михаила же сущимъ обрѣзаномъ людемъ схранити повелѣ, съставити же предѣлы ихъ прогнѣваньемь непрогнѣваныя ярости, но отъ блаженаго нѣкоего неизреченьнаго слова; сему же работати Июдѣемь Персямъ нудящю, сему же на свободу изъвлекущю, и прилѣжно к Богу молитву приносящимъ, глаголюще: Господи Вседержителю! доколѣ не помилуеши Иерусолима и градъ Июдовыхь? ихже презрѣ сѣмьдесятное. лѣто, егоже видиньемь и Данилъ летящее лице его яко видъ молъиный рещи, очи его яко свѣщи, и мышьци его и голени яко видъ мѣди блещащеся, и гласъ слова его яко гласъ многаго народа. Отъ нихъ есть осла отвращая, и Валама отъ нечистого волъшьвлѣнья празднотворий. Отъ нихъ же и мѣчь извлѣкъ противу, Ісусу Наугину помощи ему на противныя образомъ повелѣвая. Отъ нихъ есть 100 и 80 тысящь Суриськиихъ единою нощью поразихъ, и сопъ варварьскоыхъ смѣси смертью. Отъ нихъ же есть, иже пророка Амбакума Въздухомъ принесъ скоченіемь до пророка Данила, посрѣдѣ же левъ прѣпита к. Таковии же убо и тации на враги изящьствують. Такоже есть и боголѣпный Рафаилъ, отъ единыя рыбы урѣза утрьникы, бѣснующуюея отроковицю изцѣли, и слѣпа старца сълънъця видѣти створи ему. Убо не великихъ ли честий достойни суть нашю жизнь храняще? Не токмо бо хранители языкомъ повелени быша аньгели, якоже рѣчено бысть: «егда раздѣляше Вышний языкы, ихъ же расия сыны Адамовы, постави предѣлы языкомъ по числу ангелъ Божиихъ»; но и вѣрнымъ человѣкомъ комуждо достася ангелъ. Ибо отроковица Роди кзглаголавши апостолъ предъ дверьми стоящю Петру, Иродова лица избѣгь, глаголаху не имущи вѣры: «и ангелъ его есть». Свидительствуеть же и самъ Господъ, глаголя: «видите и не радите единого отъ малыхъ сихъ: глаголю бо вамъ, яко ангели ихъ видять лице выну Отца моего, сущю на небесѣхъ». Еще же у коейждо церкви хранітеля ангелы пристави Христосъ, якоже открываеть Іоану, глаголя: «рци ангелу, сущему въ церькви Измуреньстѣ: видихъ твою нищету и скорбь, нъ богатъ еси». Добро извѣстьно убо есть любящимъ насъ ангеломъ, яко насъ ради къ Владыцѣ молящимся: ибо «служебнии дуси суть», якоже и апостолъ глаголеть: «въ служенье слеми хотящимъ ради наслѣдити спасенье». Ихъже и поборникы и сборникы, якоже и ныня слышалъ еси Данила, како вводи архангела Михаила Персемь, в часъ прогнѣванья, нашея ради свободы. Се бо людемъ работати Персямъ нужаше, якоже речено бысть, се же раздришити пленьныя тщашеся. И одолѣеть Михаилъ противнику, ибо Ефратъ Жидове прешедше, отъ него паки селенье прияша, и градъ и церковь създаша.
      Такоже и великий Епифаний вѣща: коемуждо языку ангелъ приставленъ; и списанье бо къ Данилу глагола: ангелъ [властеля Персомъ] и властеля Елиномъ и Михаила властеля Июдѣемъ; глаголеть же: и постави уставы по числу ангелъ. И се пакы якоже Иполитъ глаголеть, толкуеть Данила: в лѣто третьее Кура царя, азъ Данилъ плакахъся три недѣли, перваго же мѣсяца смирихся, моля Бога дний 20 и І, прося отъ него откровенья тайны; и услышавъ отець пусти слово твое, кажа хотящее быти имъ; и бысть на велицѣ лѣпо бяшеть ту ся явити, идѣже хотяше и грѣхи отпущати; и возведъ очи свои, видѣхъ, и се мужь одѣнъ в багоръ. Первый рече видѣньемь, аки Гаврилъ ангелъ летя; сдѣ же не тако, но видъ самого Господа, видъ же несвершена человѣка, но образомъ человѣкомъ являющеся, якоже глаголеть: «и се мужь одѣнъ въ пъстро», и лядвия его припоясани златомъ чистомъ, и тѣло его аки Оарсисъ, и лице ему аки молнья, и очи ему яко свѣщи огненѣи, и мышци ему [и] плещи подобни мѣди чистѣ, и гласъ его аки народа многа». И падохъ на земли, и се я мя аки рука речи человѣку, и еще въстави мя на колѣну, и рече ко мнѣ: не бойся, Даниле! вѣси, что ради приидохъ к тобѣ? брань хочю створити съ княземь Перьскымъ; Но повѣдаю ти псанье в писаньи истинномъ, и нѣсть никогоже прящася о семь со мною, развѣ Михаила князя вашего. Того бо оставихъ ту: отъ него же бо дне устремися молити предъ Богомъ твоимъ, услыша молитву твою, и лущень есмь азъ брань створити со княземъ Перескымъ; свѣтъ нѣкоторый бысть не отпусти люди, да скоро убо будеть молитва твоя свершена, противихся ему и оставихъ ту Михаила князя вашего. Кто есть Михаилъ, развѣ аньгела прѣданаго людемь, яко и к Моисиеви глаголеть: «не имамъ с вами ити на путь, занеже суть людье жестокою выею»; но ангелъ мой идеть с вами? Якоже и се, с Божьею помощью, молитвами святыя Богородица и святыхъ ангелъ, възвратишася Русьстии князи въсвояси, съ славою великою, къ своімъ людемъ; и ко всимъ странамъ далнимъ, рекуще къ Грекомъ, и Угромъ, и Ляхомъ, и Чехомъ, дондеже и до Рима проиде, на славу Богу, всегда и ныня и присно во вѣки, аминь.
      Того же лѣта преставися княгыни Всеволожая, мѣсяца октября въ 7 день, и положена бысть у святаго Андрѣя в манастыри.
      Того же лѣта преставися Іоанъ, епископъ Черниговьский, мѣсяца ноября въ 23.

      В лѣто 6620, индикта. Ярославъ ходи на Ятвязѣ, сынъ Святополчь; и побѣди я; и пришедъ с войны, посла Новугороду и поя Мьстиславлю дщерь собѣ женъ, Володимерю внуку, мѣсяца маия въ 12, а приведена бысть іюня въ 29.
      Того же лѣта, ведоша Володимерьну Офимью въ Угры за короля.
      Того же лѣта преставися Давыдъ Игоревичь, мѣсяца маия въ 25, и положено бысть тѣло его, въ 29, въ церькви святыя Богородица Влахѣрнѣ на Кловѣ.
      Томъ же лѣтѣ преставися Янка, дщи Всеволожа, сестра Володимѣра, мѣсяца ноября въ 3 день, положена бысть у церкви святаго Андрѣя, юже бѣ создалъ отець ея; ту бо ся бѣ и постьригла у церкви тоя, дѣвою сущи.
      Исходящю же сему лѣту, и поставиша Феоктіста епископомъ Чернѣгову, игумена Печерьскаго, мѣсяца генваря въ 12 день, а посажень на столѣ въ 19; и радъ бѣ князь Давыдъ и княгини, 6ѣ бо ѣй отець духовный, и бояре и вси людье радовахуся, бѣ бо пред німъ епископъ боленъ и не моги служити и лежа в болѣсти лѣтъ 25, тѣмьже князь и людье жадаху епискуплѣ службѣ, и радовахуся славяще Бога. Сему же тако бывьшю и братьи сущи безъ игумена, совокупившимся братьи всѣй, и нарекоша у собѣ игумена Прохора попина, и възвѣстиша митрополиту и князю Святополку о немь, и повелѣ князь митрополиту поставити с радостію, и поставленъ бысть недѣлѣ масленоѣ в четвертъ, мѣсяца февраля въ 9 день; и тако внидоша в постъ братья и со игуменомъ.

      В лѣто 6621. Бысть знаменье в солнци въ I часъ дне, бысть видити всѣмъ людемъ, остася солнца мало аки мѣсяца доловъ рогома, мѣсяца марта въ 19 день, а луны въ 9. Се же бывають знаменья не на добро, бывають знаменья въ солнци и в лунѣ или звѣздами не по всей землѣ, но в которой любо землѣ аще будеть знаменье, то та земля и видить, а ина земля не видить: тако се древле, во дни Антиоховы, быша знаменья въ Ерусалимѣ, ключися являтися на въздуси на конихъ рыщуще во оружьи, и оружьемь двизанье; то се бяше въ Иерусалимѣ токмо, а по инымъ землямъ не бяше сего. Якожь бысть знаменье въ солнцѣ, проявляше Святополчю смерть; посемь бо приспѣ праздникъ Пасхы, и празьноваша, и по празницѣ разболися князь; а преставися благовѣрный князь Михаилъ, зовемый Святополкъ, мѣсяца априля въ 16 день, за Вышегородомь, и привезоша и в лодьи Киеву, и спрятавше тѣло его и възложиша на санѣ, и плакашеся по немь бояре и дружина его вся, пѣвше над нимь обычныя пѣсни, и положиша въ церкви святаго Михаила, юже бѣ.самъ создалъ; княгини же его много раздили богатьство монастыремъ и попомъ и убогымъ, яко дивитися всѣмъ человѣкомъ, яко такоя милости никтоже можеть створити. Наутрия же, въ семы на 10 день, свѣтъ створиша Кияне, послаша к Володимеру, глаголюще: «поиди, княже, на столъ отенъ и дѣденъ». Се слышавъ Володимеръ, плакася велми, и не поиде жаляси по братѣ. Кияни же разъграбиша дворъ Путятинъ тысячьского, идоша на Жиды и разъграбиша я; и послашася паки Кияне к Володимеру, глаголюще: «поиди, княже, Киеву; аще ли не поидеши, то вѣси, яко много зло уздвигнеться, то ти не Путятинъ дворъ, ни соцькихъ, но и Жиды грабити, и паки ти поидуть на ятровь твою и на бояры и на манастырѣ, и будеши отвѣтъ имѣлъ, княже, оже ти манастырѣ разъграбять». Се же слышавъ Володимеръ, поиде в Киевъ.

      Начало княженья Володимѣря, сына Всеволожа.

      Володимеръ Мономахъ сѣде Киевѣ, в недѣлю, усрѣтоша же и митрополитъ Никифоръ съ епископы и со всими Кияне, с честью великою, сѣдѣ на столѣ отца своего и дѣдъ своихъ, и вси людье ради быша, и мятежь влеже. Слышавъ же Половцѣ смерть Святополчю, и съвокупившеся, и придоша къ Выры; Володимеръ же, совокупивъ сыны свои и сыновцѣ, иде къ Выру и совокупися съ Олгомъ, Половцѣ же бѣжаша.
      Того же лѣта посади сына своего Святослава в Переяславлѣ, а Вячьслава у Смоленьскѣ.
      В се же лѣто преставися игуменья Лазорева манастыря, свята житьемь, мѣсяца семтября въ 4 надесятъ день, живши лѣтъ шестьдесятъ в чернечествѣ, а отъ роженья девяносто лѣтъ и два.
      В се же лѣто поя Володимеръ за сына своего Романа Володаревну, мѣсяца семтября въ І надесятъ день.
      В се же лѣто Мьстиславъ заложи церковь камяну святаго Николы, на княжѣ дворѣ, у Торговища Новѣгородѣ.
      Того же лѣта посади сына своего Ярополка в Переяславлѣ.
      Томъ же лѣтѣ поставиша епископа Данила Гургеву, а Бѣлогороду Никиту.

      Въ лѣто 6622. Преставися Святославъ, сынъ Володимеръ, мѣсяца марта 16 день, и положенъ бысть во Переяславлѣ у церкви святаго Михаила; ту бо отець ему далъ столъ выведы и из Смоленьска.
      В се же лѣто Мьстиславъ заложи Новъгородъ болий перваго.
      В се же лѣто заложена бысть Ладога камениемъ на приспѣ, Павломъ посадникомъ, при князѣ Мьстиславѣ. Пришедшю ми в Ладогу, повѣдаша ми Ладожане, сдѣ яко есть егда будеть туча велика, и находять дѣти наши глазкы стекляныи, и малыи и великии, провертаны, а другыя подлѣ Волховъ беруть, еже выполоскываеть вода, отъ нихъже взяхъ боле ста; суть же различни. Сему же ми ся дивлящю, рекоша ми: се не дивно; и суть и еще мужи старии ходили за Югру и за Самоядь, яко видивше сами на полунощныхъ странахъ, спаде туча, и в той тучи спаде вѣверица млада, акы топерво рожена, и възрастъши и расходится по земли, и пакы бываеть друга туча, и спадаютъ оленци мали в нѣй, и възрастають и расходятся по земли. Сему же ми есть послухъ посадникъ Павелъ Ладожкый и вси Ладожане. Аще ли кто сему вѣры не иметь, да почтеть фронографа; въ царство Право, дожгьцю бывшю и тучи велици, и пшеница с водою многою смѣшена спаде, юже събравше насыпаша сусѣкы велия. Такоже при Аврильянѣ крохти сребреныя спадоша, а въ Африкѣи трие камени спадоша превелици. И бысть по потопѣ и по раздѣленьи языкъ, поча царьствовати пѣрвое Местромъ отъ рода Хамова, по немь Еремия, по немь Феоста, иже и Саварога нарекоша Егуптяне. Царствующю сему Феостѣ въ Егуптѣ, въ время царства его, спадоша клѣщѣ съ небесѣ, нача ковати оружье, прѣже бо того палицами и камениемь бьяхуся. Тъ же Феоста законъ устави женамъ за единъ мужь посагати и ходити говеющи, а иже прелюбы дѣющи казнити повелѣваше, сего ради прозваше и богъ Сварогъ, преже бо сего жены блудяху, к нему же хотяше, и бяху акы скотъ блудяще; аще родяшеть дѣтищь, который ѣй любъ бываше дашеть; се твое дѣтя, онъ же створяше празнество приимаше. Феость же сий законъ расыпа, и въстави единому мужю едину жену имѣти, и женѣ за одинъ мужь посагати, аще ли кто переступить, да ввергуть и в пещь огнену. Сего ради и прозваша и Сварогомъ и блажиша и Егуптяне. И по семъ царствова сынъ его, именемъ Солнце, егоже наричють Дажьбогъ, семъ тысящь и 400 и сеъдесять дни, и яко быти лѣтома двемадесятьмати по лунѣ, видяху бо Егуптяне инии чисти, ови по лунѣ чтяху, а друзии... деньми лѣть чтяху, двою бо надесять мѣсяцю число потомъ увѣдаша, отнележе начаша человѣци дань давати царямъ. Солнце царь, сынъ Свароговъ, еже есть Дажьбогъ, бѣ бо мужь силенъ, слышавше нѣ отъ кого жену нѣкую отъ Егуптянинъ богату и всажену сущю, и нѣкоему въсхотѣвшю блудити с нею, искаше ся яти ю хотя, и не хотя отца своего закона расыпати Сварожа, поемъ со собою мужь нѣколко своихъ, разумѣвъ годину, егда прелюбы дѣеть нощью припаде на ню, не удоси мужа с нею, а ону обрѣте лежащю съ инѣмъ, с нимъже хотяше, емъ же ю и мучи и пусти ю водити по земли у коризнѣ, а того любодѣйца усѣкну; и бысть чисто житье по всей земли Егупетьской и хвалити начаша. Но мы не предложимъ слова, но рцѣмъ съ Давыдомъ: вся елико въсхотѣ и створи Господь на небеси и на земли, в мори въ всихъ безнахъ, възводяй облакы отъ послѣднихъ земли. Се бо и бысть послѣдняя земля, о нейже сказахомъ первое.

      В лѣто 6623, индикта 8, съвъкупишася братья Русции князи, Володимеръ зовемый Монамахъ, сынъ Всеволожь, и Давыдъ Святославлиць, и Олегъ братъ его, и сдумаша перенести мощи Бориса и Глѣба: бяху бо создали церковь има камяну, на похвалу и честь телесема ею и на положение. Первое же освятиша церковь камяную, мая въ 1 день, в суботу; наутрия же въ 2 день перенесоша святая. И бысть сборъ великъ, сшедшюся народу съ всихъ странъ, митрополитъ Микифоръ съ всими епископы, съ Фектистомъ Черниговскымъ, с Лазаремъ Переяславьскымъ, епископомъ Никитою Бѣлогородьскымъ и с Даниломъ Гурьговьскымъ, и съ игумены, с Прохоромъ Печерьскымъ, и съ Селивестромъ святаго Михаила, и Сава святаго Спаса, и Григорий святаго Андрѣя, Петръ Кловьскый, и прочии игумени, и освятиша церковь каменую; и отпѣвшимъ имъ обѣдьнюю, обѣдаша у Ольга и пиша, и бысть учрежение велико, и накррмиша убогыя и странъныя по 3 дни. И яко бысть утро, митрополитъ, епископи, игумени оболокошася у святительскыя ризы и свѣща въжгегъ, с кадѣлы благовоньными, и придоша к ракама святою, и взяша раку Борисову, и въставиша и на возила, и поволокоша ужи князи и бояре, черньцемъ упрѣдъ идущимъ съ свѣщами, попомъ по нимъ идущимъ, таже игумени, таже епископи предъ ракою, а княземъ за ракою идущимъ, межи воромъ; и не бѣ лзѣ вести отъ множества народа, поламляху воръ, а инии и покрили бяху градъ и забрала, яко страшно бяше видити народа множество; и повелѣ Володимеръ рѣжючи паволокы, орници, бѣль, розмета народу, овъ же сребреникы метати людемъ силно налегшимъ, а быша легко внесли въ церковь, едва возмогоша [вьвезти въ церковь] и поставити раку средѣ церкви, и идоша по Глѣба. Тѣмже образомъ и сего привезоша и поставиша у брата. Распри же бывши межи Володимеромъ и Давыдомъ и Ольгомъ, Володимеру бо хотящю я поставити средѣ церкви и теремъ серебренъ поставити надъ нима, а Давыдъ и Олегъ хотяшета поставити я в комару, «идеже отець мой, [рече], назнаменалъ» на правой сторонѣ, идеже бяста устроенѣ комарѣ има. И рече митрополитъ и епископи: «верзите жребии, да кдѣ изволита мученика, ту же я поставимъ», и вгодно се бысть. И положи Володимеръ свой жребии, а Давыдъ и Олегъ свой жребии на святой трапезѣ, и вынеся жребии Давыдовъ и Олговъ, и поставиша я в комару ту на деснѣй странѣ, кде ныне лежита. Принесена же бысть святая мученика, маия въ вторый день, из деревяной церкви в каменую Вышегородѣ. Иже еста похвала княземъ нашимъ и заступника земли Русцѣй, иже славу свѣта сего попраста, а Христа узлюбиста, по стопамъ его изволиста шествовати, овчате Христовѣ добрии, яже влекома на заколение не противистася, ни отбѣжаста нужныя смерти; тѣже и съ Христомъ въцаристася у вѣчную радость, и даръ ицѣленія приемша отъ Спаса нашего Ісуса Христа неоскудно подаваста недужнымъ, с вѣрою приходящимъ въ святый храмъ ею, поборника отечьству своему. Князи же, и бояре, и вси людие, празноваша по три дни и похвалиша Бога и святою мученику, и тако раздидошася кождо въсвояси. Володимеръ же окова рацѣ сребромъ и златомъ, и украси гроба ею, такоже и комарѣ покова сребромъ и златомъ; имже покланяются людие, просяще прощения грѣхомъ.
      Въ се же лѣто бысть знамение: погибе солнце и бысть яко мѣсяць, егоже глаголють невѣгласи: снѣдаемо солнце.
      В се же лѣто преставися Олетъ Святославличь месяца августа въ 1 день, а во вторый погребенъ бысть у святаго Спаса, у гроба отца своего Святослава.
      Того же лѣта устрои мостъ чересъ Днѣпръ Володимира.

      Въ лѣто 6624. Приходи Володимеръ на Глѣба: Глѣбъ бо бяше воевалъ Дреговичи и Случескъ пожегъ, и не каяшеться о семъ, ни покаряшеться, но болѣ противу Володимеру глаголаше, укаряя и Володнмеръ же, надѣяся на Бога и на правду, проиде къ Смоленьску, съ сынъми своими и с Давыдомъ Святославичемъ и Олговичи, и взя Вячеславъ Ръшю и Копысу, а Давыдъ съ Ярополкомъ и взя Дрьютескъ на щитъ, а Володимеръ самъ поиде къ Смоленьску; и затворися Глѣбъ въ градь. Володимеръ же нача ставити истьбу у товара своего, противу граду. Глѣбови же, узрившю, ужасеся сердцемъ, и нача ся молити Глѣбъ Володимеру, шля оть себе послы. Володимеръ же съжалиси тѣмъ, оже проливашеться кровь въ дни постъныя великого поста, и вдасть ему миръ; Глѣбъ же, вышедъ из города съ дѣтми и съ дружиною, поклонися Володимеру, и молвиша рѣчи о мирѣ, и обѣщася Глѣбъ по всему послушати Володимера. Володимеръ же умиривъ Глѣба и наказавъ его о всемъ, вдасть ему Менескъ, а самъ възвратися Киеву. Ярополкъ же сруби городъ Желъди Дрьючаномъ, ихже бѣ полонилъ.
      В се же лѣто Мъстиславъ Володимеричь ходи на Чюдь с Новгородци и со Пьсковичи, и взя городъ ихъ именемъ Медвѣжа Глава, и погостъ бещисла взяша, и възвратишася въсвояси съ многомъ полономъ.
      В се же лѣто иде Леонъ царевичь, зять Володимерь, на куръ Олексия царя, и вдася городовъ ему Дунайскыхъ нѣколко; и в Дельстрѣ городѣ лестию убиста и два Сорочинина, посланая царемъ, мѣсяца августа въ 15 день.
      В се же лѣто князь великий Володимеръ посла Ивана Войтишича, и посажа посадники по Дунаю.
      В се же лѣто посла Володимеръ сына своего Ярополка, и Давыдъ сына своего Всеволода, на Донъ, и взяша три грады: Сугровъ, Шаруканъ, Балинъ. Тогда же Ярополкъ приведе собѣ жену, красну велми, Ясьскаго князя дщерь, полонивъ.
      Томъ же лѣтѣ и Предъславна, черница, Святославна преставися.
      Томъ же лѣтѣ ходи Вячеславъ на Дунай, съ Фомою Ратиборичемъ, и пришедъ къ Дьрьстру и не въспѣвше ничтоже, воротишась.
      В се же лѣто бишася с Половци и с Торкы и съ Печенѣгы у Дона, и сѣкошася два дни и двѣ нощи, и придоша в Русь къ Володимеру Торци и Печенѣзи.
      В се же лѣто преставися Романъ Всеславичь.
      В се же лѣто преставися Мьстиславъ, внукъ Игоревъ.
      Томъ же лѣтѣ Володимерь отда дщерь свою Огафью за Всеволодка.

      В лѣто 6625. Приведе Володимеръ Мьстислава из Новагорода и дасть ему отець Бѣлъгородъ, а Новѣгородѣ сѣде Мьстиславичь, сынъ его, внукъ Володимеровъ.
      В се же лѣто иде Володимеръ на Ярослава к Володимерю, и Давыдъ Ольговичь, и Володарь, и Василко, и оступиша и у городѣ Володимери, и стояша дний шестьдесять, и створи миръ съ Ярославомъ, Ярославу покорившюся и вдарившю челомъ передъ стрыемъ своимъ Володимеромъ; и наказавъ его Володимеръ о всемъ, веля ему къ собѣ приходити, «когда тя позову», и тако в мирѣ разидошася кождо въсвояси. Тогда же придоша Половци къ Болгаромъ, и высла имъ князь БолъТарьскый пити съ отравою, и пивъ Аспакъ и прочии князи вси помроша.
      Семъ же лѣтѣ преставися Лазоръ, епископъ Переяславьскый, семтября въ 6.
      Томъ же лѣтѣ придоша Бѣловѣжьци в Русь.
      В се ж лѣто поя Володимеръ за Андрѣя внуку Тугърртъканову.
      В се же лѣто потрясеся земля, семтября въ двадесять шестый.
      Того же лѣта выведе Глѣба изъ Мѣньска Володимеръ, и церковь заложи на Альтѣ мученику. Володимеръ же посла сына Романа во Володимерь княжить.
      Того же лѣта умре куръ Олексий, и взя царство сынъ его Иванъ.