ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ПЕРВОГО СТОЛКНОВЕНИЯ С МОНГОЛАМИ

 

Армения

 

Киракос Гандзакеци, «История Армении», сер. XIII в.: «Внешний вид их (татар) был адским и наводил ужас» (Текст приведен по изданию: Киракос Гандзакеци. История Армении. М., 1976).

 

Из памятной записи, сделанной на евангелии в г. Харберте: «В году 685 армянского летосчисления (1236 год от Р.Х.) нас постиг страшный божий гнев, появились с востока дикобразные, жестокие и кровожадные люди. Они были широкоплечие, с мускулистыми руками, большеголовые, с гладкими и взъерошенными волосами, узкоглазые, широколобые, плосконосые и редкобородые. Их отношение к людям было беспощаднее, чем у зверей, и их настоящее имя было харататар. Если кто из них находил пищу, то съедал, а если нет, то не искал и не просил пищи. Они были настолько жестоки, что если бы я обладал самым хорошим красноречием, то не смог бы рассказать те страдания и горести, которые они дали испить полной чашей в Араратской долине, особенно в городе Ани. Я видел невыносимую печаль и страшные бедствия: много городов и крепостей [они] захватили и разрушили до основания...» (Текст приведен по изданию: Армянские источники о монголах. М., 1962).

 

Выдержки из армянской летописи, XIII в.: «В году 669 (1220) появились первые татары…

В году 680 (1231) татары захватили Гандзак и истребили бесчисленное количество мужей, а также женщин и детей, захватив в плен всех, как христиан, так и персиан.

В году 685 (1236) [захватили] неприступную крепость, называемую Каен, затем город Лори, и столицу Армении – Ани, и многие другие области, и все земли Армении; неприступные крепости, пещеры, непроходимые леса были захвачены [татарами] за один год, и было истреблено несметное число мужчин, женщин и детей. И кто в состоянии описать те горести и страдания, которые причинил нам безжалостный народ стрелков? Как предсказывал святой патриарх Hepcec перед своей смертью, увидев [это] оком души: “Народ стрелков разрушит страну Армянскую до самого основания, и станут безлюдными многолюдные пути из-за отсутствия людей”. Так и случилось, как он предсказал» (Текст приведен по изданию: Армянские источники о монголах. М., 1962).

 

Из памятной записи Григора Сисеци, 1244 г.: «Во время царствования нашего боголюбивого и благочестивого царя Гетума и его христолюбивой царицы Забеллы из Киликии в горестные и злые времена появились с востока неизвестные варварские племена, которых называют татарами. Они дошли до Дамаска и Великой Антиохии вплоть до Иконии и расположились [там]. Они захватили в этих странах добычу, совершая набеги, пленили и безжалостно истребили всякие народности и племена. И это не в течение одного года или двух они так поступали, но вот уже 25 лет, как они поднялись и грабят вселенную, и никто из правителей не смог устоять против них, так как это была божья кара за наши грехи» (Текст приведен по изданию: Армянские источники о монголах. М., 1962).

 

Памятная запись из армянской летописи, 1248 г.: «Появился с северо-востока чужой и дикого вида народ, именуемый потомками Торгома и Агар, и, по грехам нашим, бог их гнал на нас, подобно буре, как это со скорбью предвещал нам святой отец Нерсес, ибо мы терпели всякие ужасы от народа стрелков, которых называли “острыми и легкими” или тур и ар, отсюда получается татар, так, как они бесстрашно напали на сыновей Сиона и увели в рабство и плен. Святой Нерсес их называл потомками Агари, которые частью владеют Скифией, находящейся между рекой Атиль и горой Эмавон, где обитают 43 племени, называющие себя на своем варварском языке хужакан. Сильнейший из этих народов – бушх, а другой – тугар, это, как я полагаю, и есть татары. Как мы сами услышали от них же, предки татар вышли из страны Туркестан и отправились на восток. Они жили в бедности и занимались разбоем и грабежом, у них не было богослужения. Они поклонялись солнцу и в целях колдовства имели войлочные иконы, которые они носили при себе. Спустя некоторое время кое-кто из них, чувствуя свое тяжелое положение, обратился к богу, и он пошел им навстречу, сделал все, чтобы помочь [им].

Они [сперва] напали на один небольшой город, прогнали хозяев, захватили его и разместились там, со временем собрав вокруг себя своих единоверцев, укрепились, выступили на Персию и захватили там власть. У магов они научились искусству колдовства и получили повеление от своих бесов выступать и смело покорять все страны, так как все они даны им богом в наследство… Они также признали, что все делается по воле божьей, они сами рассказывали, что их появление произошло по велению самого бога.

Их единоверцы собрались по их команде, выбрали себе вождя, которого назвали ханом. Их разделили на три части: одна часть двинулась в сторону Индии, вторая – в Северные пустыни, а на долю третьей части досталась Персия, через которую они прошли к нам. Говорят, их военачальников было трое. Один из них был благочестивее, чем двое других, его звали Чагрман. Он сказал: “Хватит разорения и истребления, после этого не следует истреблять всех наших покоренных, ибо этим мы можем разгневить бога”. А те военачальники возразили, говоря ему: “Мы не должны оставлять в живых кого-либо, ибо бог идет нам навстречу”, [после этого] они легли спать. Этой же ночью те двое, которые хотели проявить свою жестокость, умерли. Воины были поражены и об этом сообщили хану. Хан велел действовать согласно совету Чагрмана: пощадить покорных и наложить на них подать, главнокомандующим назначили Чагрмана, ибо он единственный выразил божью волю, которая остается до сих пор.

О времени их появления предвещал великий Нерсес, говоря: “После моей смерти, когда пройдет 70 лет, произойдет это [нашествие татар]”. И вот через 50 лет после предвещания святого [Нерсеса] они стали могущественными и победителями, после чего выступили на Восток и по исходе 28 лет появились в стране армянской» (Текст приведен по изданию: Армянские источники о монголах. М., 1962).

 

Армянский католикос Костантин Бардзрбердци, «Назидательное послание», 1251 г.: «После этого увеличилась к нам милость великого бога, который внушил добрую волю могучему хану, его миролюбивым военачальникам и воинам, создавшим мир для вас… Опять вы окрепли, пустили корни и снова начали оживляться. И мы, услышав об этом, утешились и помолились богу, благословляя хана и его всадников, которые проявили свою доброжелательность к нам. Но, как и ожидалось, каждый из вас не покинул свой неправильный путь и греховные привычки, и потому бог вновь разгневал тех воинов, которые находятся у вас, и тогда они вытянули из ножен сабли, натянули тетивы луков и во многих местах скосили людей, животных, уничтожили имущество и состояние, о чем весть дошла до нас. И князей вашей страны заковали в цепи и нагнали на них дрожь страха и смерти…

Но милосердный бог не все сделал, чего заслужили мы своими грехами, и не покарал нас за все наши злодеяния. Опять с божьей помощью смягчились к нам войска хана; вы остались в своих домах, монастырях и на родной земле, церкви остались для ваших молитв и обеден в память покойников, для духовной пищи и спасения живых.

За все это благословение и благодарность, честь и слава беспредельной любви и милости Христа, бога нашего, во веки веков.

И хотя подати большие и тяжелые, но это по грехам вашим. И пусть град, засуха, суховей, саранча вредят урожаю вашей страны, все же вы обязаны платить подати. Так слушайте же вы нас и вернитесь к добру и к пристойным нравам согласно заповеди господней, и мы ручаемся, что господь справедливо ниспошлет вам свое милосердие и милость, погода и времена года будут благоприятны, светлое небо даст вам все сладости, а земля – обильные плоды, и хан в свою очередь милостиво облегчит подать мал (вид налога), ибо сердце царей в руках господних и он сам отдал весь мир под власть хана, я еще даст ему, и если он облегчит вам мал, то от этого ничего не потеряет. Так вы свою первую молитву посвящайте ему и его войску, ибо нашим божеским законом заповедано, что мы должны свою первую молитву посвящать здоровью того, кого бог поставил над нами царем, и попросим у бога успеха хану, ибо он поставлен сегодня царем над нами, да будет он отныне...» (Текст приведен по изданию: Армянские источники о монголах. М., 1962).

 

Гильом де Рубрук, «Путешествие в восточные страны», сер. XIII в.: «Бату же приказал проводить меня до одного города по названию Наксуа (Нахичевань), который прежде был столицей некоего великого царства и величайшим и красивейшим городом; но татары обратили его почти в пустыню. Прежде в нем было восемьсот армянских церквей, а теперь только две маленьких, а остальные разрушили сарацины. В одной из них я справил как мог с нашим причетником праздник Рождества. А на следующий день умер священник этой церкви; для похорон его прибыл епископ с 12 монахами из горцев… Этот епископ рассказал мне, что там близко была церковь, в которой замучили блаженного Варфоломея, а также блаженного Иуду Фаддея, но из-за снегов дорога туда была недоступна. Рассказал он мне также, что у них два пророка: первый – мученик Мефодий, принадлежавший к их народу; он пророчествовал обо всем, что случится с измаелитами, и это пророчество исполнилось на сарацинах. Другого пророка зовут Акатрон; он при смерти своей пророчествовал о народе стрелков, имеющем прийти с севера, говоря, что они приобретут все земли Востока и [Бог] пощадит царство Востока, чтобы предать им царство Запада, но братья наши, подобно католикам-франкам, им не поверят, и эти стрелки займут земли с севера до юга, проникнут вплоть до Константинополя и займут Константинопольскую гавань. Один из них, которого будут именовать мужем мудрым, войдет в город и, увидя церкви и обряды франков, попросит окрестить себя и даст франкам совет, как убить владыку татар, а их тем привести в замешательство. Слыша это, франки, которые будут в середине земли, то есть в Иерусалиме, набросятся на татар, которые будут в их пределах, и с помощью нашего народа, то есть армян, будут преследовать их, так что король франков поставит королевский трон в Таврисе, что в Персии; и тогда все восточные и все неверующие народы обратятся в веру Христову и на земле настанет такой полный мир, что живые скажут умершим: “Горе вам, несчастные, что вы не дожили до этих времен”. Это пророчество я читал уже в Константинополе, куда его принесли армяне, там пребывающие, но не обратил на него внимания. Но когда я поговорил с упомянутым епископом, то вспомнил о пророчестве и обратил на него больше внимания. По всей Армении они считают это пророчество столь же истинным, как Евангелие. Он также говорил нам: “Как души в преддверии рая ожидали пришествия Христова, чтобы получить освобождение, так мы ожидаем вашего пришествия, чтобы получить освобождение от того рабства, в котором пребывали так долго”» (Текст приведен по изданию: Путешествия в восточные страны. М. 1997).

 

Европа

 

Иоанн де Плано Карпини, «История монгалов», сер. XIII в.: «Замысел Татар состоит в том, чтобы покорить себе, если можно, весь мир, и об этом, как сказано выше, они имеют приказ Чингис-кана… И так как, за исключением Христианства, нет ни одной страны в мире, которой бы они ни владели, то поэтому они приготовляются к бою против нас. Отсюда да знают все, что в бытность нашу в земле Татар мы присутствовали в торжественном заседании, которое было назначено уже за несколько лет пред сим, где они в нашем присутствии избрали в императоры, который на их языке именуется кан, Куйюка. Этот вышеназванный Куйюк-кан поднял со всеми князьями знамя против Церкви Божией и Римской Империи, против всех царств христиан и против народов Запада, в случае если бы они не исполнили того, что он приказывает Господину Папе, государям и всем народам христиан на Западе. Нам кажется, что этого отнюдь не следует исполнять как по причине чрезмерного и невыносимого рабства, которое доселе неслыхано, которое мы видели своими глазами и в которое они обращают все народы, им подчиненные, так и потому, что к ним нет никакой веры, и ни один народ не может доверять их словам, ибо они не соблюдают всего того, что обещают, когда видят, что обстоятельства им благоприятствуют, коварны во всех своих делах и обещаниях, замышляют даже, как сказано выше, уничтожить с земли всех государей, всех вельмож, всех воинов и благородных мужей и делают это по отношению к своим подданным коварно и искусно. Точно так же недостойно христиан подчиниться им вследствие мерзостей их и потому, что почитание Бога сводится у них ни к чему, души погибают, тела терпят разнообразные мучения больше, чем можно поверить; вначале, правда, они льстивы, а после жалят, как скорпионы, терзают и мучают. Затем они меньше числом и слабее телом, чем христианские народы.

А в вышеупомянутом собрании были назначены ратники и начальники войска. Со всякой земли их державы из десяти человек они посылают троих с их слугами. Одно войско, как нам говорили, должно вступить через Венгрию, другое – через Польшу; придут же они с тем, чтобы сражаться беспрерывно 18 лет. Им назначен срок похода: в прошлом марте месяце мы нашли войско, набранное у всех Татар, через область которых мы проезжали, у земли Руссии; в три или четыре года они дойдут до Комании, из Комании же сделают набег на вышеуказанные земли. Однако мы не знаем, придут ли они сряду после третьей зимы или подождут еще до времени, чтобы иметь возможность лучше напасть неожиданно. Все это твердо и истинно, если Господь, по Своей Милости, не сделает им какого-либо препятствия, как Он сделал, когда они пришли в Венгрию и Польшу. Именно они должны были подвигаться вперед, воюя тридцать лет, но их император (хан Угэдэй) был тогда умерщвлен ядом, и вследствие этого они доныне успокоились от битв. Но теперь, так как император избран сызнова, они начинают снова готовиться к бою…

И так как он замышляет разорить или обратить в рабство всю землю, а это рабство, так сказать, невыносимо для нашего народа, то надлежит, стало быть, как сказано выше, встретить его на войне. Но если одна область не захочет подать помощь другой, то та земля, против которой они сражаются, будет разорена, и вместе с теми людьми, которых они заберут в плен, они будут сражаться против другой земли, и эти пленники будут первыми в строю. Если они плохо будут сражаться, то будут ими убиты, а если хорошо, то Татары удерживают их посулами и льстивыми речами, а также, чтобы те не убежали от них, сулят им, что сделают их великими господами, а после того, как могут быть уверенными на их счет, что они не уйдут, обращают их в злосчастнейших рабов; точно так же поступают они с женщинами, которых желают держать в качестве рабынь и наложниц. И таким образом вместе с людьми побежденной области они разоряют другую землю. И нет, как нам кажется, ни одной области, которая могла бы сама по себе оказать им сопротивление, если только за ее жителей не пожелает сражаться Бог, потому что, как сказано выше, люди собираются на войну со всякой земли державы Татар. Отсюда, если христиане хотят сохранить себя самих свою землю и христианство, то царям, князьям, баронам и правителям земель надлежит собраться воедино и с общего решения послать против них людей на бой, прежде чем они начнут распространяться по земле, так как, раз они начнут рассеиваться по земле, ни один не может соответственно подать помощь другому; ибо Татары толпами отыскивают повсюду людей и убивают, а если кто запрется в крепости, то они ставят вокруг крепости или города для осады их три или четыре тысячи людей и больше, а сами тем не менее рассеиваются по земле и убивают людей…» (Текст приводится по изданию: Джиованни дель Плано Карпини. История монгалов. М., 1957).

 

Гильом де Рубрук, «Путешествие в восточные страны», сер. XIII в.: «Итак, выехав из Солдаии, на третий день мы нашли татар. Когда я вступил в их среду, мне совершенно представилось, будто я попал в какой-то другой мир» (Текст приведен по изданию: Путешествия в восточные страны. М., 1997).

 

Письмо венгерского короля Белы IV германскому королю Конраду IV, ок. 1240 г.: «Прославленному повелителю Конраду, божьей милостью сиятельному королю Германии передает Бела, такой же [божьей] милостью король Венгрии, свое приветствие и свое послание и готовность предложить свои услуги.

Мы вынуждены явить горькие стенания, исходящие из глубин сердца, и превратить нашу радость в глубокую печаль. Опасаемся же мы, из-за несчастного исхода нашей судьбы, гибели христианства. Ибо наш Спаситель явил, устав от превосходящей все злобы нашего времени, такую бурю, что кораблик веры, не только бросаем волнами туда и сюда, но и грозит полностью погибнуть, если Господь не услышит вопль стенающих, и наконец не поспешит на помощь стесненному народу.

Ибо Он, по чьему приказанию управляется мир, из-за грехов людских, как мы твердо верим, допустил, что свирепые народы, называющие себя татарами пришли с востока, как саранча из пустыни, и опустошили Великую Венгрию, Булгарию, Куманию и Россию, а также Польшу и Моравию. Лишь немногие замки, оборонявшиеся до сегодняшнего дня, остались невредимы. Множество людей было подло истреблено. Передав [завоеванные] земли новым обитателям, они заняли – о несчастье – все наше королевство по ту сторону Дуная. С великой болью сообщаем мы, что уважаемые архиепископы, епископы, аббаты, монахи, францисканцы и доминиканцы, равно как и монахини, женщины и девушки, которых перед тем бесчестили, были низким образом умерщвлены. А так как мы сопротивлялись не без больших потерь в людях и имуществе, судьба была снова неблагосклонна к нам. Тот, к кому мы забросили якорь нашей надежды, заставил нас, из-за грехов, наших, понести поражение.

Впрочем, они планируют, как я узнал из надежного источника, по наступлении зимы врасплох захватить Германию и как только там будет подавлено всякое сопротивление – занять остальные государства и страны. И так как по опыту прошлого, в настоящее время ставка в игре – не только наша судьба, но судьба всего христианства, наш же защитный вал уже частично прорван, мы просим и призываем Вас настойчиво и с молитвами к Господу, чтобы Вы, ради возвеличивания имени Господа, без промедления поспешили на помощь нам и более того – всему христианству, и ваших подданных просьбами и увещеваниями побудили к этому благочестивому делу. Если услышите вы наши просьбы, которые мы от имени всего христианства направляем к Вам, и отведете от остальных верующих опасность, грозящую всему миру, то мы будем вам в благодарность за это вечно обязаны. Впрочем, те кто окажется достойным божьего назначения и поведут к нам вашу помощь, могут предупредить нас о их прибытии, чтобы мы с почетом встретили их на границе нашего государства. Если же передатчик этого письма будет докладывать как наш посланец, то окажите ему Ваше милостивое доверие» (Текст переведен по изданию: H. Goeckenjan, J.R. Sweeney. Der Mongolensturm/Ungarns Geschichtsschreiber IV. Wien. 1985).

 

Матвей Парижский, «Великая хроника», сер. XIII в.: «[1237] О тартарах, вырвавшихся из пределов своих [и] разоряющих северные земли

В эти дни посланы были к королю франков официальные послы от сарацин, сообщающие и правдиво излагающие, в основном от имени Горного Старца (Ала-ад-дин, глава секты исмаилитов, или асасинов), что с северных гор устремилось некое племя человеческое, чудовищное и бесчеловечное, и заняло обширные и плодородные земли Востока, опустошило Великую Венгрию (имеется в виду Башкирия) и с грозными посольствами разослало устрашающие послания. Их предводитель утверждает, что он – посланец всевышнего бога, [для того] чтобы усмирить [и] подчинить народы, восставшие против него. А головы у них слишком большие и совсем не соразмерные туловищам. Питаются они сырым мясом, также и человеческим. Они отличные лучники. Через реки они переправляются в любом месте на переносных, сделанных из кожи лодках. Они сильны телом, коренасты, безбожны, безжалостны. Язык их неведом ни одному из известных нам [народов]. Они владеют множеством крупного и мелкого скота и табунов коней. А кони у них чрезвычайно быстрые [и] могут трехдневный путь совершить за один [день]. Дабы не обращаться в бегство, они хорошо защищены доспехами спереди, [а] не сзади. У них очень жестокий предводитель по имени Каан. Полагают, что они, именуемые тартарами (от [названия] реки Тар) [и] весьма многочисленные, обитая в северных краях, то ли с Каспийских гор, то ли с соседних [с ними], словно чума, обрушились на человечество, и хотя они выходили уже не раз, но в этом году буйствовали и безумствовали страшнее обыкновенного. Вот почему жители Готии (о. Готланд) и Фризии (Нидерланды), убоявшись их нашествия, не пришли в Англию, в Гернему как у них заведено, во время лова сельди, которой они обычно нагружали свои суда. А поэтому сельдь в этом году в Англии из-за обилия [ее шла] почти за бесценок – также и в отдаленных от моря местностях до сорока или пятидесяти штук продавали за одну серебряную монету, хотя она и была самой отборной. И этот сарацинский вестник, облеченный полномочиями и знатного рода, прибывший к королю Галлии, которому было поручено от имени всего Востока возвестить об этой и который искал помощи у западных [стран], чтобы успешнее справиться с тартарской угрозой, со своей стороны направил к королю Англии одного сарацинского вестника, который явился, чтобы все это возвестить королю, и он сказал, что если они [сарацины] не смогут сдержать такой натиск, то останется только одно: они [татары] и западные страны разорят…

А потребовал этот вестник помощи в такой момент нависшей над всеми ними опасности, [для того] чтобы сами сарацины, опираясь на помощь христиан, отразили их нападение. Ему остроумно ответил случайно тогда присутствовавший епископ Винчестерский, при этом осенив себя крестом: “Предоставим собакам этим грызться между собой и полностью уничтожить друг друга. Когда же мы пойдем на оставшихся [в живых] врагов христовых, [то] уничтожим их и сметем с лица земли. Да подчинится весь мир единой католической церкви, и да будет един пастырь и едино стадо!”

Как тартары, собравшись с силами, вырвались из гор их [и], разорив многие восточные пределы, вселили уже страх и в христиан

Дабы не была вечной радость смертных, дабы не пребывали долго в мирском веселии без стенаний, в тот год люд сатанинский проклятый, а именно бесчисленные полчища тартар, внезапно появился из местности своей, окруженной горами; и пробившись сквозь монолитность недвижных камней, выйдя наподобие демонов, освобожденных из Тартара (почему и названы тартарами, будто “[выходцы] из Тартара”), словно саранча, кишели они, покрывая поверхность земли. Оконечности восточных пределов подвергли они плачевному разорению, опустошая огнем и мечом. Вторгшись в пределы сарацин, они сровняли города с землей, вырубили леса, разрушили крепости, выкорчевали виноградники, разорили сады, убили горожан и сельских жителей. И если случайно некоторых, молящих [о пощаде], помиловали, то их, словно обреченных на смерть рабов, погнали перед собой в сражение против их [же] соплеменников. Если кто сражался только для вида или даже пытался потихоньку бежать, то тартары, настигнув их, убивали; если они храбро сражались и побеждали, то никакого вознаграждения [за это] не получали; и так они обращались с пленниками своими, словно с рабочим скотом. Ведь они – люди бесчеловечные и диким животным подобные. Чудовищами надлежит называть их, а не людьми, [ибо] они жадно пьют кровь, разрывают на части мясо собачье и человечье и пожирают [его], одеты в бычьи шкуры, защищены железными пластинами. Роста они невысокого и толстые, сложения коренастого, сил безмерных. В войне они непобедимы, в сражениях неутомимы. Со спины они не имеют доспехов, спереди, однако, доспехами защищены. Пролитую кровь своих животных они пьют, как изысканный напиток. У них большие и сильные кони, которые питаются листьями и даже [ветками и корой] деревьев. На них [татары] взбираются по трем ступенькам, словно по трем уступам [вместо стремян], так как у них [татар] короткие ноги. Они не знают человеческих законов, не ведают жалости, свирепее львов и медведей. Они сообща, по десять или двенадцать человек, владеют судами, сделанными из бычьей кожи, умеют плавать и ходить на судах. Вот почему широчайшие и самые быстрые реки они переплывают без промедления и труда. Когда нет крови, они жадно пьют мутную и даже грязную воду. Они владеют мечами и кинжалами, отточенными с одной стороны, являются удивительными лучниками [и] не щадят никого, невзирая на пол, возраст или общественное положение. Никто из них не знает иных языков, кроме своего, которого не ведают все остальные [народы], ибо вплоть до сего времени не открывался к ним доступ, и сами они не выходили, дабы стало известно о людях или нравах их через обычное общение людей. Они ведут с собой стада свои и жен своих, которые обучены военному искусству, как и мужчины. Стремительные, как молния, достигли они самых пределов христианских [и], учиня великое разорение и гибель, вселили во всех невыразимый страх и ужас. Вот почему сарацины возжелали заключить союз с христианами и обратились [к ним], чтобы объединенными силами они смогли противостоять этим чудовищным людям. Полагают, что эти тартары, одно упоминание которых омерзительно, происходят от десяти племен, которые последовали, отвергнув закон Моисеев, за золотыми тельцами [и] которых сначала Александр Македонский пытался заточить среди крутых Каспийских гор смоляными камнями. Когда же он увидел, что это дело свыше человеческих сил, то призвал на помощь бога Израиля, и сошлись вершины гор друг с другом и образовалось место, неприступное и непроходимое. Об этом месте и говорит Иосиф: “Сколь много содеет бог для правоверного, [если] он столько содеял для неверного?” Откуда [становится] ясно, что бог не хотел, чтобы они вышли. Однако, как написано в “Ученой истории”, они выйдут на краю мира, чтобы принести людям великие бедствия. Возникает все же сомнение, являются ли ими ныне вышедшие тартары, ибо они не говорят на еврейском языке, не знают закона Моисеева, не пользуются и не управляются правовыми учреждениями. Ответом на это является то, что они, вполне вероятно, происходят от тех заточенных, о которых ранее упоминалось. Но подобно тому, как до сих пор мятежные сердца их, следующих за Моисеем, были обращены к превратному уму и шли они за богами чужими и обрядами чуждыми, так и теперь еще более чудовищно смутными и непонятными стали мысли их и язык, так что и всем другим народам они неведомы, и собственную их жизнь карающий гнев господень превратил в бессмысленное существование кровожадных зверей…

[1241] Об ужасном разрушении, [причиненном] бесчеловечным племенем, называемым тартарами

В продолжение же этих дней племя это бесчеловечное и лютое, не ведающее законов, варварское и неукротимое, которое тартарами зовется, предавая безумным и неистовым набегом северные земли христиан ужасному опустошению, повергло всех христиан в безмерный страх и трепет. Вот уже и Фризию, Гутию, Польшу, Богемию и обе Венгрии в большей их части, после того как правители, прелаты, горожане и крестьяне бежали или были убиты, неслыханной жестокостью как бы в пустыню превратили. Среди письменных свидетельств об этом событии, посланных в близлежащие края, сохранилось свидетельство в таких словах:

Послания о вышесказанном, направленные герцогу Брабантскому.

“Любезному и всегда высокочтимому господину и тестю нашему, светлейшему владыке герцогу Брабантскому Г[енрих], божьей милостью граф Тюрингенский, палатин саксонский, [выражает] искреннее желание и готовность служить на благо ему. Несчастья, издревле в Священном писании предреченные, по грехам нашим посланные, и поныне не иссякают и ширятся. Ведь некое племя жестокое, бесчисленное, беззаконное и свирепое, вторглось в соседние с нами пределы и заняло [их] и уже до самой Польской земли дошло, многие другие земли пройдя и народы [их] истребив. О них как от собственных послов, так и от короля Богемии любезного брата нашего, мы получили уведомление и [услышали] призыв, чтобы мы поспешно приготовились для подмоги ему и для защиты правоверных. Ведь доподлинно и досконально известно нам, что это племя тартарское намерено приблизительно через неделю после пасхи жестоко и стремительно вторгнуться в земли Богемии, и если не прийти ему вовремя на помощь [против них], они [татары] причинят неслыханное разорение. И так как соседняя с нами стена уже занялась и ближняя земля ждет опустошения и другие уже опустошаются, мы, взывая в тревоге и слезах, просим помощи и совета у бога и соседей, братьев наших, во имя вселенской церкви. И поскольку промедление смерти подобно, все мы настойчиво просим вас [внять нам], чтобы взялись за оружие и поспешили нам на подмогу во имя как нашего, так и вашего избавления, скорее снарядив многочисленное войско, созвав не медля могучих и храбрых представителей знати с подвластными им людьми, чтобы пребывали они в состоянии готовности [к бою], когда мы снова направим к вам наших послов. Мы же через содействие прелатов наших, проповедников (монахи-доминиканцы) и миноритов (монахи-францисканцы), возглашаем повсюду крестовый поход, ибо речь идет о царе распятом, назначаем молебны и посты и призываем к войне за Иисуса Христа все наши земли. К этому также прибавим, что большая часть этого гнусного народа с войском, [состоящим] из всех, к нему примкнувших, опустошают Венгрию с неслыханной жестокостью, да так, говорят, что король [ее] с трудом сохранил ничтожную часть [своих владений]. И чтобы в немногих [словах] выразить многое, [скажу, что] церковь и народ северных стран настолько угнетены и подавлены всеми этими бедствиями, что такого никогда и никому не доводилось претерпевать от начала мира”. Дано в год благодати 1241, в день, когда поют “Возрадуйся, Иерусалим!” Послания такого же [содержания] были направлены герцогом Брабантским парижскому епископу. Подобным же образом написал английскому королю архиепископ кёльнский.

Ведь из-за этого ужасного раздора, гибельного для церкви, который возник между господином папой и государем императором, назначены были во многих краях посты и молебны с щедрой раздачей милостыни, дабы господь, сжалившись над народом, низринул гордыню тартар, ибо он равно торжествует над врагами своими как с малыми, так и с великими [народами].

И вот когда угроза бича господня нависла над народом, получив известие об этом, сказала мать короля франков, достопочтенная и любимая богом женщина, королева Бланкия: “Где ты, сын мой, король Лодовик?” А он, приблизившись, сказал: “Что с Вами, мать моя?” А она, глубоко вздохнув, зарыдала, но, будучи женщиной, она все же не по-женски осмыслила эту нависшую опасность и сказала: “Что же нам делать, сын мой возлюбленный, при столь страшных событиях, ужасный слух о которых прошел по земле нашей? Ныне неудержимое нашествие тартар грозит полным уничтожением всем нам и святой церкви”. Услышав это, король со слезами, но не без божественного внушения ответил: “Да укрепит нас, мать моя, божественное утешение. Ибо если нападут [на нас] те, кого мы называем тартарами, то или мы ниспровергнем их в места тартарейские, откуда они пришли, или они сами всех нас отправят на небо”. И [этим] как бы сказал: “Или мы отразим их [натиск], или, если случится нам быть побежденными, то мы отойдем к богу как истинные христиане или мученики”. И эта речь, достойная упоминания и похвалы, воодушевила и вдохновила не только франкскую знать, но и жителей прилежащих пределов.

[1241] Узнав об этом, государь император христианским правителям, и прежде всего – английскому королю, написал в таких выражениях:

Послание императора о нашествии тартар

“Фридрих император и прочая приветствует короля Англии. Мы не можем умолчать о деле, которое особенно касается как Римской империи, чей долг – проповедовать Евангелие, так и всех королевств мира, исповедующих христианскую религию, [ибо] всему христианскому миру грозит всеобщее уничтожение. И хотя до нас правда об этом событии дошла совсем недавно, все же мы предложим ее вашему вниманию. Ведь не так давно с крайних пределов мира, из южной области, вышел народ, варварский по происхождению и образу жизни, который долго скрывался в выжженном солнцем поясе, в раскаленной пустыне, [и] который потом в северных краях, внезапно захватив [эти] районы, долго пребывал и множился, как саранча, и нам неизвестно, по месту или по происхождению называется [он] тартарами. Не без умысла божьего сохранился он до сего времени для порицания и исправления его [божьего] народа – о, если бы не для истребления всего христианского мира! Ведь нашествие принесло с собой всеобщее бедствие, опустошение всех королевств и гибель плодородной земли, по которой прошел народ нечестивый, не щадя [никого, невзирая на] пол, возраст или положение и намереваясь уничтожить весь род человеческий, считая себя единственными достойными править во всех землях благодаря своей великой и безмерной силе и численности. И вот, убивая и грабя все, что ни попадалось им на глаза, и оставляя за собой всеобщее опустошение, упомянутые тартары (более того – выходцы из Тартара) пришли в обильно населенную местность куманов. И так как они не щадят своей жизни, а луки являются для них самым привычным оружием, наряду со стрелами и прочим метательным оружием, каким они постоянно пользуются (отчего и руки их сильнее, чем у других [людей]), [то] они наголову разбили [куманов]. А тех, кого не спасло бегство, сразил их кровавый меч. Но соседство [их] не особенно-то заставило рутенов (русских), живших неподалеку, быть начеку, чтобы, по крайней мере, обдумать, как защититься от непривычных набегов этого неведомого народа, которого они боятся, как огня. Ибо они нападают внезапно, чтобы грабить и истреблять. От внезапных набегов и под натиском этого варварского народа, который, словно гнев божий и молния, стремительно обрушивается, пал крупнейший из городов этого королевства Клева (Киев), и все это знаменитое королевство после того, как жители его были уничтожены, предано было опустошению. Что должно было послужить знаком для соседнего [с ними] Венгерского королевства, чтобы вооружаться и возводить укрепления, [но оно] безмятежно пренебрегло этим. Их король, ленивый и чрезвычайно беспечный, у которого тартары требовали через вестников и послания, чтобы он, если жаждет жизни для себя и своих [подданных], поспешил снискать их расположение передачей [в их руки] себя и своего королевства, даже и такой испуганный и настороженный этим, не подал примера ни своим, ни чужим в том, чтобы со своими подданными начать тщательнейшим образом готовиться к обороне и защите от [их] набегов. Но пока они, презирая врагов из надменности или по неведению, мирно спали по соседству с недругом, доверившись природным укреплениям, те, ворвавшись, словно вихрь, их внезапно окружили. А венгры, неожиданно окруженные и разбитые, ибо были не подготовлены, прилагали все силы, чтобы выступить им навстречу. И [когда] расстояние примерно в пять миллиариев отделяло тартарское войско от венгерского, тартарские передовые [отряды] стремительно ворвались в рассветном полумраке, и, быстро окружив венгерские укрепления и убив сначала прелатов и уничтожив всю знать, которая выступила против них, погубил вражеский народ великое множество венгров, учинив неслыханное побоище, – едва ли припомнится с древнейших времен какое-либо сражение, подобное этому. А король бежал, едва спасшись от гибели, на самом быстром скакуне. Он, в сопровождении немногих спутников, поспешил в доставшееся его брату Иллирийское королевство, чтобы там, по крайней мере, найти убежище. А победители, ликуя, захватили укрепления и военную добычу побежденных. Вот уже и большую и плодороднейшую часть Венгрии за рекой Дунаем они жестоко опустошают огнем и мечом и, жителей ее [уничтожая], дерзко угрожают смести остальное, о чем мы узнали от ватиенского епископа, посла упомянутого короля Венгрии, направленного к нашему престолу, а затем – к римскому. Он, проезжая сначала через наши владения, дал свидетельство того, что видел, и в высшей степени истинно свидетельство его. Равным образом мы очень подробно узнаем об этом из посланий возлюбленного сына нашего Конрада, избранного королем римским, наследника августейшего [императора] и Иерусалимского королевства навечно, и от короля Богемии и от герцогов Австрии и Баварии, а также со слов [их] вестников, на опыте убедившихся в близости врагов. И мы вняли [этим сообщениям] не без великого душевного волнения. Действительно, как стало известно и [как] гласит опережающая события молва, неизмеримое войско их продвигается, разделившись на три горе несущие части, ибо господь потворствует их пагубным замыслам. Ведь одна [часть была] послана против пруктенов (пруссов? рутенов?) и вошла в Польшу; повелитель, той земли пал от учиненного ими побоища, а потом и все то королевство было ими разорено. Вторая [часть] вторглась в пределы Богемии и была остановлена благодаря мужественному отпору, оказанному им королем этой страны. Третья [часть] промчалась по Венгрии, подступив к границам Австрии, Поэтому страх и трепет, порожденные безумными зверствами вторгнувшегося врага, побуждают к действиям отдельных [владык]; сама необходимость, которую усиливает непосредственная опасность, требует выступить против них и зовет всех властителей земных, и прежде всего – христианского мира, спешно объединить общие усилия [в борьбе с ними]. Ведь народ этот дик и не ведает человечности и законов. Однако он имеет повелителя, за которым следует, которому послушно повинуется и [которого] почитает и величает богом на земле. Что касается роста, то люди они низкорослые, но крепкие, коренастые и кряжистые. Они жилисты, сильны и отважны и устремляются по знаку своего предводителя на любые рискованные дела. У них широкие лица, косой взгляд; они издают ужасные крики, созвучные [их] сердцам. Одеты они в невыделанные воловьи, ослиные или конские шкуры. Доспехи у них [сделаны] из нашитых [на кожу] железных пластин; ими они пользуются до сего времени. Но, о чем не без сожаления можем сказать, теперь-то они вооружились награбленным у побежденных христиан оружием, лучшим и более красивым, дабы, [по замыслу] разгневанного бога, мы были преданы более позорной и страшной смерти [нашим] собственным оружием. Кроме того, [теперь] они владеют лучшими конями, вкушают изысканнейшие яства, наряжаются в красивейшие одежды. Эти тартары, несравненные лучники, возят [с собой] сделанные из кожи пузыри, на которых спокойно переправляются через озера и быстротечные реки. Говорят, что, если не хватает пищи, кони их, которых они ведут с собой, довольствуются древесной корой и листьями и корнями трав; и все же в нужный момент они всегда оказываются чрезвычайно быстрыми и выносливыми. Мы же все это, насколько могли, предвидели и часто предуведомляли в посланиях и через вестников Ваше королевское величество, равно как и других христианских правителей, серьезно советовали и требовали от Вас, чтобы процветала среди тех, кто восседает на тронах, единая воля, любовь и мир, чтобы утихли распри, которые довольно часто причиняют вред государству Христа, [и чтобы они] живее поднимались в согласии против той опасности, которая недавно возникла, так как ожидаемая стрела ранит менее опасно, и чтобы общие враги, готовясь в путь, не радовались, что среди христианских правителей процветают такие раздоры. О боже! Как и сколько раз желали мы унизиться, всячески изъявляя добрую волю [к этому, только] чтобы папа римский прекратил распространяемое по всему миру поношение нас по причине его неприязни к нам и обуздал свой неразумный гнев, чтобы мы могли умиротворить наших законных подданных и управлять ими в состоянии мира, [а] не защищал бы тех, кто выступает против нашего авторитета, немалая часть которых до сих пор находит ласку и защиту с его стороны. Так, когда бы мы мирно уладили дела и усмирили наших восставших подданных, в борьбе с которыми мы потратили огромные денежные суммы и истощили человеческие силы, мощь наша еще возросла бы и усилилась в сопротивлении общему врагу. Но поскольку собственная его воля была для него законом и он не сдерживал безудержный поток [своей] речи и не считал нужным воздержаться от бесчисленных попыток к раздорам, то он к радости мятежников, тяжко злоумышляющих против чести и славы нашей, через своих легатов и нунциев приказал возгласить против меня, правой руки и защитника церкви, крестовый поход, который следовало бы начать против тирании тартар или сарацин, вторгшихся в Святую землю и захвативших ее. А так как наше самое неотложное дело – освободиться от внутренних врагов, то как отразить нам и варваров? Ибо через лазутчиков своих, которых они повсюду высылают вперед, они, хотя и не направляемые божественным законом, но все же сведущие в военном искусстве, узнали об общественном разногласии и о беззащитности и ослабленности земель; и услышав о раздоре королей и распрях между королевствами, они еще более воодушевляются и поднимаются. О, сколько сил придает радостное воодушевление! Итак, имея в виду и то, и другое, мы, с божьей помощью, приложим силы и энергию, дабы отразить опасность, грозящую церкви как со стороны внутренних врагов, так и со стороны варваров. Мы решительно повелели возлюбленному сыну нашему Конраду и другим знатным людям нашей империи всеми силами препятствовать мощному вторжению врагов-варваров. Также и Вашу светлость во имя общего дела творцом веры нашей христианской, господом нашим Иисусом Христом от всей души умоляем как можно скорее подготовить действенную помощь, постоянно размышляя и заботясь, о себе и своем королевстве, которое да сохранит бог в состоянии процветания. Мы требуем этого во имя пролитой крови Христа и родственного союза, связующего нас. И пусть они присоединятся к нам, чтобы стойко и мужественно сражаться за освобождение христианского мира и [в борьбе против] врагов, уже готовых вторгнуться в пределы Германии, словно во врата христианского мира, совместными силами обрести заслуженную победу во славу войска господня. Да не пройдет это незамеченным Вами и да не покажется подлежащим отсрочке. Ведь если, не дай боже, они вторгнутся в пределы Германии и не встретят у входа преград и препятствий, то остальные ворвутся внезапно, [как] молния грозы, которая, мы убеждены, разразилась по слову божьему, ибо мир запятнан разными позорными делами и охладела любовь во многих, кем должна бы проповедоваться и упрочиваться вера, и по гибельному их примеру мир запятнан суетой и разного рода симонией и тщеславием. И пусть Ваше величество позаботится, пока общие враги бесчинствуют в соседних краях, чтобы как можно скорее оказать им сопротивление Вашими силами; ибо из земель своих они движутся с тем намерением, чтобы, невзирая на [грозящие] жизни опасности, подчинить себе весь Запад, упаси господи, и веру и имя Христа погубить и уничтожить. И из-за неожиданной победы, которая им с соизволения божьего до сих пор сопутствовала, они дошли до такого невероятного безумия, что уже мнят, [будто] королевства мира принадлежат им и что королей и владык, подчиненных презренной их власти, они попирают и унижают. Уповаем же только на господа Иисуса Христа, с чьим именем мы до сих пор торжествуем свободные от врагов наших, чтобы и они, которые вырвались из мест Тартарейских, потеряв свою гордыню, испытав на себе силы Запада, выступившего против них, были бы сброшены в свой Тартар. И не будут они гордиться, что прошли безнаказанно столь многие провинции, одолели столь многие народы, совершили столь многие злодеяния, когда непредвиденный жребий, вернее – сам Сатана, увлечет их, обреченных на смерть пред победоносными знаменами могучей Европейской империи, как только Германия, поднявшись бурно и пылко на войну, родоначальница и питомица отважного рыцарства Франция, воинственная и смелая Испания, славная мужами и оснащенная флотом богатая Англия, изобилующая неутомимыми бойцами Алеманния, морская Дания, неукротимая Италия, не ведающая мира Бургундия, беспокойная Апулия с пиратскими и непобедимыми островами в морях Греческом, Адриатическом и Тирренском, Крит, Кипр, Сицилия с островами и землями, прилежащими к океану, кровавая Гиберния, бодрым Уэлсом; озерная Шотландия, ледовая Норвегия и прочие знаменитые и славные на западе расположенные королевства [создадут] свое отборное войско, возглавляемое хоругвью с животворящим крестом, которого страшатся не только мятежные народы, но и восставшие демоны. Дано на обратном пути после взятия и разорения Фавенции, в третий день июля”.

[1241] О чудовищном коварстве иудеев

В течение всего этого времени многие иудеи из заморских областей, а преимущественно из империи, полагая, что народ тартарский и куманский относится к роду тех, кого господь некогда заключил в Каспийских горах, [вняв] молитвам Александра Великого, собрались в тайном месте по общему согласию. К ним [тот], кто, кажется, был мудрейшим и могущественнейшим из них, так обратился, сказав: “Братья, [вы], которые суть семя светлого Авраама, виноградник бога Саваофа! Господь наш Адонай долго оставлял нас поверженными под властью христианской. Но ныне грядет час, когда мы обретем свободу, чтобы, наоборот, мы по приговору божьему и их угнетали, чтобы обрел спасение уцелевший Израиль. Ибо вышли братья наши, племя израильское, некогда заключенные, чтобы подчинить себе и нам весь мир. И насколько суровым и длительным было предшествующее страдание, настолько большая слава воспоследует. Встретим же их богатыми дарами, оказывая им высшие почести. Нужны им вино, оружие и пища”. Когда все благосклонно выслушали эту речь, купили они мечи, ножи, а также кольчуги, какие могли приобрести, и тщательно спрятали их в бочках, дабы надежней замаскировать свое коварство. И, не таясь, сказали они владыкам христианским, под властью которых находились, что те, кого люд тартарами называет, суть иудеи и пьют они вино лишь из иудейского винограда, и об этом они сообщили нам и с большой настойчивостью просили поставить им вина из нашего винограда, сделанные нами, их братьями. Мы же, желая уничтожить их, варваров и врагов человеческих; и вас, христиан, избавить от неминуемого жестокого уничтожения, приготовили около тридцати бочек вина, напитанного смертельным ядом, чтобы передать им его возможно скорее. И согласились христиане, чтобы эти коварные иудеи преподнесли такой дар коварным [врагам]. Но когда они прошли в отдаленные части Алеманнии и приготовились переправиться со своими бочками через один мост, владелец моста, как это принято, приказал уплатить пошлину за переправу. Они же, дерзя и отказываясь заплатить требуемое, сказали, что во благо империи и даже всего христианского мира обременили себя этим делом, направляясь к тартарам, [чтобы] коварно напоить их своим вином. Но страж моста, не поверив заявлению иудеев, проколол одну бочку, но из нее не просочилось никакой жидкости. Тогда, убедившись в злом умысле, он сорвал обручи и разбил эту бочку, и оказалось, что она наполнена разным оружием. И он воскликнул: “О, неслыханное предательство! И как только терпим мы таких среди нас?” И тут же он сам и остальные, которых привлекло его изумление, тотчас разбили все другие бочки [и], обнаружив, что они наполнены кёльнскими мечами без рукоятей и лезвиями ножей, аккуратно и плотно уложенными, всем явно показали скрытые махинации и неслыханное коварство иудеев, более желавших помочь врагам мира, как говорилось, крайне нуждавшимся в оружии, чем христианам, которые терпят, что они живут среди них и принимают участие в торговых делах, тогда как именно христианами было угодно им гнушаться в этом случае… И преданы были эти иудеи палачам, чтобы осудили их по заслугам, на пожизненное заключение или убили бы их собственными их мечами.

[1243] Одно весьма страшное послание, направленное архиепископу Бордоскому

В те же дни следующее послание, переданное архиепископу Бордоскому и разосланное многим христианским государям, во многом созвучное посланию императора об ужасном разорении, причиненном) бесчеловечным народом, который называется тартарами (но в нем [послании] таттарами или татарами именуется), многих, даже невозмутимых людей повергло в великий страх.

“Гиральда, милостью божией архиепскопа Бордоского, приветствует Ивон, рекомый Нарбоннским, некогда [один] из недостойнейших его служителей... [В начале послания Ивон кается в своих грехах, истолковывая татарское нашествие как божественную кару.] Я потому сказал об этом, что некое племя огромное, люди бесчеловечные, закон которых – беззаконие, гнев – ярость, бич гнева господня, безграничные земли проходя, жестоко [их] разоряет, яростно снося все преграды огнем и мечом. Этим именно летом сей упомянутый народ, называемый таттарами, вступив в Паннонию, которую захватил без сопротивления, бесчисленным войском жестоко осадил тот город, в котором мне тогда случилось быть. И было в нем из многих воинов всего пятьдесят человек, которых с двадцатью арбалетчиками герцог оставил для охраны. Все они, завидев войско с одного возвышенного [укрепления], содрогнулись перед нечеловеческой жестокостью спутников Антихриста, и слышался им возносящийся к богу христианскому горестный плач [всех тех], которые без разницы положения, состояния, пола и возраста равно погибли разною смертью, врасплох застигнутые в прилегающей [к городу] местности. Их трупами вожди со своими и прочими лотофагами, словно хлебом питались, [и] оставили они коршунам одни кости. Но что удивительно – голодные и ненасытные коршуны побрезговали тем, чтобы доесть случайно оставшиеся куски плоти. А женщин старых и безобразных они отдавали, как дневной паек, на съедение так называемым людоедам; красивых не поедали, но громко вопящих и кричащих толпами до смерти насиловали. Девушек тоже замучивали до смерти, а потом, отрезав им груди, которые оставляли как лакомство для военачальников, сами с удовольствием поедали их тела. И когда лазутчики увидели с вершины одного горного отрога герцога австрийского с королем Богемии, патриархом Аквилейским, герцогом Каринтии и, как говорили, маркграфом Баденским и с огромными силами соседних держав и уже построенными в боевой порядок, все это нечестивое войско тут же исчезло и все эти всадники вернулись в несчастную Венгрию. Они отступили так [же] стремительно, как и нагрянули; вот почему они внушили тем больший страх всем, видевшим это. Из числа бежавших правитель Далмации захватил восьмерых, один из которых, как узнал герцог австрийский, был англичанин, из-за какого-то преступления осужденный на вечное изгнание из Англии. Он от лица презреннейшего короля таттарского дважды приходил к королю Венгрии [как] посол и толмач и угрожал, предварительно приведя достаточно примеров, злодеяниями, которые они учинят, если он не отдаст себя и королевство свое в рабство таттарам. Когда же его наши государи заставили говорить правду о таттарах, он, как кажется, ничего не утаил, но приводил такие сведения, что можно было поверить и в самого дьявола… [Далее следует рассказ англичанина о его злоключениях после изгнания из Англии.] Его же, захваченного лазутчиками, таттары увели с собой; и после того, как они получили ответ, что обретут господство надо всем миром, склонили [его] на верность и служение себе многими дарами по той причине, что нуждались в толмачах. [Говоря] о нравах их и верованиях, о телосложении их и росте, о родине и о том, как они сражаются, он клятвенно заверил, что они превосходят всех людей жадностью, злобой, хитростью и бессердечием; но из-за строгости наказания и жестокости кар, назначаемых их властителями, они удерживаются от ссор и от взаимных злодеяний и лжи. Родоначальников своих племен они называют богами и в установленное время устраивают торжественные празднества в их честь; и многие [из празднеств] местные, но лишь четыре общих. И они убеждены, что только ради них одних все было создано. Проявление жестокости по отношению к оказывающим сопротивление они вовсе не считают грехом. А грудь у них крепкая и могучая, лица худые и бледные, плечи твердые и прямые, носы расплющенные и короткие, подбородки острые и выдающиеся вперед, верхняя челюсть маленькая и глубоко сидящая, зубы длинные и редкие, разрез глаз идет от висков до самой переносицы, зрачки бегающие и черные, взгляд косой и угрюмый, конечности костистые и жилистые, голени же толсты, но, [хотя] берцовые кости короче, [чем у нас], все же они одинакового с нами роста, ибо то, чего недостает в берцовых костях, восполняется в верхних частях тела. Родина их, земля некогда пустынная и огромной протяженности, [лежит] далеко за всеми халдеями, откуда они львов, медведей и прочих хищников изгнали при помощи луков и другого оружия. Из их кож они изготовляют себе, хотя и легкие, но все же непробиваемые доспехи. Они привычны не к очень рослым, но очень выносливым коням, довольствующимся небольшим количеством корма, на которых сидят, крепко к ним привязавшись; они без устали и храбро сражаются копьями, палицами, секирами и мечами, но предпочтение отдают лукам и метко, с большим искусством из них стреляют. Поскольку со спины они защищены хуже, чтобы не обращаться в бегство, то отступают под ударом лишь тогда, когда увидят, что знамя их вождя движется вспять. В случае поражения они не молят о пощаде, а побежденных не щадят. Они все, как один человек, настойчиво стремятся и жаждут подчинить весь мир своему господству. Их, однако, насчитывается не более тысячи тысяч. Приспешники же [их] числом шестьсот тысяч, когда они [их] посылают с целью подготовки места для привала войска, мчась верхом на скакунах, за одну ночь покрывают расстояние трех дневных переходов. Внезапно рассеиваясь по всем землям, захватывая всех людей, невооруженных, беззащитных и разобщенных, они производят такое разрушение, что король или вождь захваченной земли не найдет, кого собрать и выслать против них. Они вероломно нападают в мирное время на народы и вождей [этих] стран по причине, которая вовсе не является причиной. Они измышляют, что покидают родину то для того, чтобы перенести к себе царей-волхвов чьими мощами славится Кёльн; то, чтобы положить предел жадности и гордыне римлян, которые в древности их угнетали; то, чтобы покорить только варварские и гиперборейские народы; то из страха перед тевтонами, дабы смирить их; то, чтобы научиться у галлов военному делу; то, чтобы захватить плодородные земли, которые могут прокормить их множество; то из-за паломничества к святому Якову, конечный пункт которого – Галисия. Из-за этих вымыслов некоторые из доверчивых королей, заключив с ними союз, разрешали им свободно проходить по своим землям, но все равно погибли, так как они союзы не соблюдают.

[1244] Это сказал Петр, архиепископ Руссии, бежавший от тартар, когда его спросили об их жизни

И пока этот роковой жребий надвигался на мир, некий архиепископ из Руссии, по имени Петр, муж, как можно было судить, честный, набожный и достойный доверия, изгнанный тартарами, бежал из своего королевства и спасся, переправившись в области по эту сторону Альп, чтобы для архиепископства своего получить совет и помощь и от братьев своих утешение, если помогут ему, по велению божьему, Римская церковь и милостивая благосклонность [здешних] правителей. Когда же его спросили, насколько осведомлен он о деяниях этих тартар, вопрошающим ответил так:

“Я думаю, что они были последними из мадианитов, бежавших от лица Гедеона до самых отдаленных областей востока и севера и осевших в месте ужасном и в пустыне необитаемой, что Этревом называется. И было у них двенадцать вождей, главного из которых звали Тартаркан. От него и они названы тартарами, хотя некоторые говорят, что они названы от Тарахонта. От него же произошел Чиартхан, имевший троих сыновей. Имя перворожденнного – Тесиркан, второго – Чурикам, третьего – Бататаркан. Они, хотя и были взращены в горах высочайших и почти недоступных, грубые, не признающие закона и дикие и воспитанные в пещерах и логовах львов и драконов, которых они изгнали, все же были подвержены соблазнам. И вот вышли отец и сыновья с бесчисленными полчищами, по-своему вооруженными, и некий величайший город, название которого Эрнак, осадив, захватили его и владыку этого города, которого сразу убили, а Курцевсу, его племянника, бежавшего, преследовали по многим провинциям, опустошая все провинции, которые давали ему убежище. Среди них в большей части опустошена Руссия вот уже двадцать шесть лет. По смерти же отца трое братьев отделились друг от друга. И в течение долгого времени, став пастухами стад, которые захватывали, всех соседних [им] пастухов или убили, победив, или себе покорили. Итак, став многочисленными и более сильными, избирая из своего числа вождей, они стремительно нападали на самые отдаленные места и покоряли себе города, побеждая их жителей. Тесиркан пошел против вавилонян, Чурикан – против тюрков, Бататаркан остался в Орнаке и послал вождей своих против Руссии, Польши и Венгрии и многих других королевств. И эти трое со своими многочисленнейшими полчищами замышляют напасть на соседние части Сирии. И уже прошло, как говорят, тридцать четыре года с тех пор, как впервые вышли они из пустыни Этрев”.

Когда его спросили о вероисповедании [их], он ответил, что они веруют в единого владыку мира, и когда отправили посольство к рутенам, поручили [сказать] такие слова: “Бог и сын его – на небе, Чиархан – на земле”.

Об образе жизни [их] сказал: “Они едят мясо лошадей, собак и других презираемых [обычно] животных, также, в крайних случаях, человеческое, однако не сырое, а вареное. Пьют кровь, воду и молоко. Они сурово наказывают за преступления, прелюбодеяния, воровство, ложь и убийства, – смертной казнью. Многоженства не осуждают, [и] каждый имеет одну или много жен. Они не позволяют чужестранцам ни жить вместе с собой, ни вести торговые дела, ни участвовать в советах. Они разбивают лагеря обособленно, и если кто чужой замыслит проникнуть в них, того тотчас убивают”.

Об обрядах же и верованиях их сказал: “Повсюду утром они воздевают руки к небу, поклоняясь творцу. Вкушая, первый кусок подбрасывают в воздух; [приступая к] питью, сначала часть [жидкости] выливают в землю, поклоняясь творцу. И говорят они, что предводитель их – святой Иоанн Креститель. В новолуние они устраивают шумные празднества. Они сильнее и подвижнее нас и способнее переносить трудности; точно так же и кони их и скот. Женщины [их] – прекрасные воины и особенно лучницы. Доспехи у них из кожи, почти непробиваемые; наступательное оружие [сделано] из железа и напоено ядом. Есть у них многочисленные устройства, метко и мощно бьющие. Спят они под открытым небом, не обращая внимания на суровость климата. Они вобрали в себя уже многих от всех народов и племен. А намерены они подчинить себе весь мир, и было им божественное откровение, что должны они разорить весь мир за тридцать девять лет. И утверждают они, что [как] некогда божественная кара потопом очистила мир, так и теперь всеобщим избиением людей, которое они произведут, мир будет очищен. Они полагают и говорят, что будет у них суровая схватка с римлянами, ибо они называют всех латинян римлянами, и они боятся чудес, [так как веруют, что] приговор о будущем возмездии может меняться. Если они победят, то утверждают, что воистину будут властвовать [над] всем миром. Они довольно хорошо соблюдают договоры [с теми], кто сразу им сдается и обращается в невольника; они берут себе из них отборных воинов, которых всегда в сражениях выставляют вперед. Разных ремесленников они точно так же оставляют себе. Из восстающих против них или презирающих их ярмо они не щадят никого, как и тех, кто их ожидает. Послов они благосклонно принимают, расспрашивают и отпускают”.

В конце же, когда его спросили о переправе через моря и реки, сказал, что реки они переплывают на конях и пузырях, для этого приготовленных. И что в трех местах готовят они суда на море. Сказал также, что некто из тартар, по имени Калаладин, зять Чиркана, бежал в Руссию, ибо был уличен во лжи. Его [лишь] благодаря его жене пощадили старейшины тартарские, [a] не убили его.

Послание некоего венгерского епископа парижскому епископу, [10 апреля 1242 г.]

“Я отвечаю Вам о тартареях, что они пришли к самой границе Венгрии за пять дневных переходов и подошли к реке, которая называется Дейнфир, через которую летом переправиться не смогли. И желая дождаться зимы, выслали они вперед нескольких лазутчиков в Руссию; из них двое были схвачены и отправлены к государю королю Венгрии, и были они у меня под стражей; и от них я узнал новости, которые вверяю Вам. Я спросил, где лежит земля их, и они сказали, что лежит она за какими-то горами и расположена близ реки, что зовется Эгог; и полагаю я, что народ этот – Гог и Магог. Я спросил о вере; и чтобы не распространяться, скажу, что они ни во что не верят; и они начали говорить, что они отправились на завоевание мира. Буквы у них иудейские, ибо ранее собственной письменности у них не было. Я спросил, кто те, что учат их грамоте; они сказали, что это люди бледные, они много постятся, носят длинные одежды и никому не причиняют зла; и поскольку они сообщили о людях этих много подробностей, которые схожи с религиозными обрядами фарисеев и садукеев, я полагаю, что они – садукеи и фарисеи. Я спросил, разделяют ли они пищу [на чистую и нечистую]; они сказали, что нет; ведь едят они лягушек, собак и змей и все [прочее] без разбора. Я спросил, как они вышли из-за гор, за которыми были; они сказали, что длина и ширина их простирается на двадцать дневных переходов; двенадцать тысяч человек всегда верхом; они охраняют войско. Кони у них хорошие, но глупые. Ведь много коней следуют за ними сами по себе; так что если один скачет верхом, то за ним следуют двадцать или тридцать коней. Панцири у них из кожи, и они прочнее, чем из железа, и точно так же конская сбруя. Пешие, они ни на что не способны, ибо у них короткие ноги и длинное туловище. Они более искусные лучники, чем венгерские и команские, и луки у них более мощные. В какую бы землю они ни вошли, они уничтожают [все] население земли, кроме младенцев, которым Цингитон, что переводится как “Царь царей”, государь их, налагает печать свою раскаленную на лицо их. Печать свою Цингитон доверяет сорока двум советникам. Ни один из целого войска не осмеливается [говорить] шепотом, ни один из целого войска не осмеливается спросить, куда идет государь наш или что он намерен делать. Они пьют кобылье молоко и сильно пьянеют. Услышать точные сведения о них мы не можем, ибо впереди них идут некие племена, именуемые морданами, и они уничтожают всех людей без разбору; и ни один из них не осмеливается надеть обувь на ноги свои, пока не убьет человека; и, я полагаю, ими были убиты проповедники и братья-минориты и прочие послы, которых отправил для разведывания король Венгрии. Без колебания они разорили все земли и разрушили все, что ни попадалось, до самой упомянутой реки”.

[Послание Генриха Распе, ландграфа тюрингенского герцогу Брабантскому о татарах. 1242 г.]

“Светлейшего мужа, славного и благородного, наделенного необычайными добродетелями и увенчанного процветанием, по замыслу божьему, божьей милостью герцога Брабанта и Бононии, божьей милостью ландграф тюрингенский и палатин саксонский, приветствует и [желает] избежать угрозы, [нависшей над] христианской верой.

Внемлите острова и все народы христианской веры, крест господень исповедающие, в пепле и рубище, посте и рыдании, и плачем возрыдайте, исторгните потоки слез, ибо грядет и [пропуск в рукописи] снова грядет день господень, великий и горький чрезмерно, когда явится неслыханное гонение на крест Христа с севера и от моря, когда смятутся умы и опечалятся сердца, лица омоются слезами, а души отягчатся вздохами, [лишь] временами обретая покой. В меру своих возможностей мы сообщаем вам, что бесчисленные племена, ненавидимые прочими людьми, по необузданной злобе землю: с ревом попирая, от востока до самых границ нашего владения подвергли всю землю полному разорению, города, крепости и даже муниципии разрушая, не только христиан, но даже язычников и иудеев, никого не щадя, всех равно без сострадания предавая смерти, за исключением одних лишь младенцев, которым царь их, величаемый Цингитоном, ставит клейма на лбу. Людей они не поедают, но прямо пожирают. Едят они и лягушек [и] змей и, дабы быть кратким, не различают никакой пищи [чистой от нечистой]; и как при виде льва бегут все животные, так при виде этого племени все народы христианские обращаются в бегство. Даже команы, люди воинственные, не смогли в земле своей выстоять против них, но двадцать тысяч команов бежали к христианам и вступили в союз с христианами; и готовы они сражаться против каждого народа, кроме вышеупомянутого. Что удивительного? Ведь у них страшное тело, яростные лица, гневные глаза, цепкие руки, окровавленные зубы, а пасти их в любое время готовы поедать человечье мясо и впивать человечью кровь; и таково количество их, что полчище их тянется на двадцать дневных переходов в длину и пятнадцать – в ширину. И чтобы немногими словами выразить многое, [скажем, что], поскольку упомянутые люди, называемые тартарами, всю Руссию и Польшу вплоть до границ Богемского королевства и половину Венгерского королевства подвергли полному разорению и как бы неожиданно врывались в города и вешали правителей [их] в центре города, полагаем мы, что они – меч гнева господня на прегрешения народа христианского, чему свидетель – блаженный Методий (Мефодий Патарский), который называет этих тартар измаильтянами и дикими ослами, лесными ослами и т.д. Мы же, уповая на доброту и сострадание всевышнего судии, смиренно [умоляем] святых мужей проповедников и миноритов, дабы они призвали весь народ христианский, идущий за крестом, молиться, скорбеть и поститься. Предлагаем также, обратив помыслы к небесам, взять щит и меч. Ибо мы предпочитаем погибнуть в войне, чем видеть беды народа нашего и [осквернение] святынь. Если щит наш, на который придется первый удар, сокрушится, если наша стена занялась и земля разорена, [то и] соседние стены и соседние провинции подвергнутся опасности. Прощай. Я услышал от брата Роберта из Фелеса, что без колебания тартары эти разорили семь монастырей братьев его”.

[Послание аббата монастыря Святой Марии в Венгрии].

“К священнослужителям и всем верным святой матери церкви, которые увидят или услышат сие послание, [обращаются] милостью божией смиренный аббат монастыря Святой Марии, и все здешнее братство Ордена святого Бенедикта, находящееся в Венгрии. Да пошлет нам дух святой утешение, спасение, которое принес вам святой Венедикт, и вечную славу.

Подателей сего братьев-священнослужителей В. и Й., монахов храма нашего, которых мы посылаем из монастыря Святой Марии в Русции в Гибернию для пребывания [там], мы вверяем вашей милости. И это мы вынуждены были сделать из-за неожиданного нашествия тартар, о которых говорят, что они измаильтяне, о горе! Увы, мать церковь, стенающая и горюющая о детях [своих], преданных богу, которых разметало среди разных народов из-за тартар, [которые], неожиданно нагрянув, мощным ударом вторглись в восточные пределы и огромную часть людей, живших там, предали смерти. Кроме того, богатства церкви нашей и доходы братьев, идущие на их содержание, они совершенно разграбили; и, говорят, что прошло сорок два года с тех пор, как сошли они с гор, [в которых] находились в заключении. Они, идя из проклятых, как мы думаем, мест, дабы жестоко разорить провинции Азии, четырех царей с князьями этой земли бесчеловечно умертвили. Ведь весьма могущественного короля Каппадокии, царя персов с его приближенными, равно как 25 могущественнейших князей в Русции, блаженной памяти князя Г[енриха] Польского уничтожили с сорока тысячами людей за один день, как за одно мгновение. Кроме того, они обратили в бегство славного короля венгерского, Белой величаемого, трех архиепископов и четырех епископов и шестьдесят пять тысяч человек. И в этой битве король Коломан, брат упомянутого короля, был смертельно ранен, так что спустя недолгое время скончался. Затем, продвигаясь к границам благородного герцога Австрии, Штирии, Тревизского маркграфства, Мораннии и Богемии, когда на Рождество господне Дунай сковался льдом, с великой силой они переправились на другой берег реки; разоряя земли упомянутых властителей и все жестоко уничтожая на пути, не щадя ни мужчин, ни женщин, они с бесстыдством совершают то, что невозможно выразить словами. Они спят в церквях с женами своими, а из других мест, богом освященных, о горе! делают стойла для коней. Их дерзость, благодаря гневу божьему, настолько возросла, что прелаты, а именно архиепископы, епископы, аббаты, правители и народ в смятении бегут пред разнузданными варварскими вождями, не ожидая ничего иного, кроме смерти; убитые монахи, монахини, проповедники, принявшие горестную смерть, ставшие мучениками во имя Христа, приобщаются, как мы думаем, к вечному блаженству. Вот почему мы смиренно взываем к вашей милости, чтобы им, явившимся к вам, насколько это возможно, было бы с состраданием предоставлено убежище. Писано в Вене, в год благодати 1242, в канун январских нон”.

И в эти времена из-за этих ужасных слухов часто произносились такие стихи, возвещающие приход Антихриста:

“Когда минует год тысяча двести

Пятидесятый после рождества Девы благой.

Будет Антихрист рожден, преисполненный демонической силой”.

[Послание Иордана, провинциального викария францисканцев в Польше. 10 апреля 1242 г.]

“Всех любезнейших христиан, к которым дойдет сие послание, приветствует брат Иордан ордена братьев-миноритов, викарий провинции Польши, Пинского монастыря, [вместе] с другими братьями.

Из-за греховных деяний людей [и] приумножения в мире плевел настигло нас давно предвиденное и предреченное, но словно нежданное-негаданное возмездие. Изгнаны братья-проповедники и наши и прочие правоверные племенем тартариев, возникшим из Тартара, – из наших писем вы увидите, что они [совершили] со злодейством, о котором уже некогда говорилось в Писании (ибо они, уничтожив многие неведомые народы, разорили также известную нам Руссию, в которой, говорят, было семь князей), и вот, о горе! они вторглись в пределы [нашей] церкви и стремительно миновав бурные реки и непроходимые леса, они непостижимым образом заняли большую часть могущественного Венгерского королевства, о чем со всей точностью из-за расстояния сообщить не можем, однако то, что совершено в нашей провинции, достоверно опишем; ибо уже почти вся Польша этим варварским народом жестоко разорена; они не щадят людей, невзирая на возраст, на положение, на пол, но всех предают мечу, а места, освященные богом, оскверняют, и уже стоят они на пороге Алеманнии и Богемии, чтобы сотворить то же самое, что с нами и прочими христианами, если не вмешается бог; тем более что христианский мир, отягченный междоусобными войнами и расколами, как кажется, менее стремится ко всеобщему благу и миру республики [Христа], чем надлежит; встревоженные такими опасностями, мы требуем, чтобы вы возносили молитвы, и к этому побуждаем всех праведных спасительными увещаниями. Знайте же, что уже пять монастырей проповедников и две кустодии братьев наших целиком уничтожены, а принадлежало им на севере большее земельное пространство, чем Тоскане и Ломбардии; враги беснуются, ибо три кустодии выстояли, а одна кустодия, даже почти две, остались нетронутыми. Из третьей же, которая Богемией зовется, навстречу вышел король с бесчисленным множеством войска; но уповаем на бога. Дано в Пинске, в год от Рождества 1242, в четвертый день апрельских ид”.

[Послание доминиканского и францисканского монахов о татарах. 1242 г.]

“Всех братьев приветствуют брат Р. из ордена проповедников и Й. из ордена миноритов. Вы слышали разные слухи от разных [людей] о проклятых тартарах. Знайте же, что то, о чем мы вам пишем, в высшей степени правдиво (о, если бы это было ложно!). Они – люди сильные и воинственные. Они многочисленны и достаточно хорошо вооружены. Они разорили многие земли и знайте, что в их числе – большую часть Русции, разрушили город Риону (Киев?) и крепость, которая в нем была, [и] многих убили. Рассказали нам беженцы из земли той, главным образом в Саксонии, что землю ту с крепостями они атаковали с помощью тридцати двух осадных устройств. И с русценами они боролись [в течение] двадцати лет. А в нынешнем году, придя перед Пасхой в Польшу, они заняли богатые города, убив многих [жителей]; и когда с ними столкнулся герцог Генрих Польский со своим войском, они убили его и, как говорят, почти десять тысяч его [воинов]. Продвигаясь от Польши, они достигли границ Тевтонии; затем, повернув в Моравию и разорив эту богатую землю, они встретились с другим войском, идущим через Венгрию; и, говорят, что, имея перевес на своей стороне, они только что захватили плодороднейшую часть Венгрии, изгнав ее короля. И только что мы услышали, что снова шесть войск тартарских сошлись и, как полагают, для того, чтобы мощным натиском вторгнуться в Тевтонию, зная, что жители ее воинственны. Вот почему вся Тевтония готовится к сражению, взяв крест; и они старательно укрепляют города и крепости; а особенно необходимо во имя процветания церкви горячо молиться. Ибо если тевтоны, не дай боже, будут побеждены, мы не думаем, что кто-либо из христиан сможет противостоять им. Король Тевтонии и сын императора предполагают в приближающийся праздник святого Якова выступить против них с огромным войском и, хотя те называются тартарами, много в их войске лжехристиан и команов, которых по-тевтонски мы называем вальвами. И собрались они в городе Мерзебурге [и] там услышали, что король Венгрии написал королю Богемии, что он желает выступить [им] навстречу, собрав людей и снарядив огромное войско. Однако он не дерзнул выступить из-за великой силы тартар, но сказал, что желает удалиться в какое-нибудь укрепленное место близ моря. Прощайте”.

[Послание от Г., главы францисканцев в Кёльне, включающее послание от Иордана и от главы в Пинске о татарах. 1242 г.]

Всех, кому предстоит ознакомиться с этими посланиями, брат Г. из Кёльна, гардиан недостойный, приветствует. Да будет известно вашей милости, что я получил послания, направленные братьями нашими герцогу Брабантскому, в такой форме:

“Светлейшему господину [Генриху], герцогу Брабантскому, брат Иордан, вице-министр братьев-миноритов королевства Богемии и Польши, и брат А., кустод пинский и гардиан этого места, вместе с обителью, [возносят] смиренные и преданные молитвы.

Поскольку исключительное величие вашего благородства на радость нашему ордену не гнушается проявлять свою благосклонность, вы милостиво одобрите совершенное. И вот, конечно, понимая, что вы являетесь ревнителем бога и республики [Христа], вашей светлости направляем сие [послание], дабы поведать, как некие варвары, коих мы обыкновенно называем тартарами, из-за раздоров и легко мыслил представителей светской и церковной власти дерзко нахлынув, многих христиан и могущественное Венгерское королевство и пять герцогств польских предали мечу. А изгнав упомянутого венгерского короля и убив главного герцога польского со многими воинами, которых они застигли врасплох, за короткое время они не только в упомянутых землях, но даже и в марках, в большинстве своем, к королевству Богемии принадлежащих, произвели великое побоище, одерживая победу скорее коварством, нежели силой; ибо когда они знают, что на них движется войско противника, часто, даже – всегда, они делают вид, что бегут и отступают, [но] спустя короткое время, возвращаясь, с еще большей яростью нападают и сражаются, не щадя никого, [невзирая на] пол, возраст или положение; они оскверняют места, освященные богом, [и] спят в них с женами, а к гробницам святых привязывают коней своих; и мощи святых отдают на съедение зверям земным и птицам небесным; многих обращает в бегство ужас, [внушенный] только именем их. Ибо поскольку из-за гнева божьего процветает коварство в руках их, а численность их день ото дня возрастает, а мирных людей, которых побеждают и подчиняют себе как союзников, а именно великое множество язычников, еретиков и лжехристиан, превращают в своих воинов, возникает опасение, как бы все христианство не подверглось уничтожению; только если смилостивится бог и объединит праведных узами мира, только тогда будет отведен гнев господень, которым тартары, спутники дьявола, искореняют живое с земли. Потому вам можно (пропуск?) великие опасности, мы, однако, решили кратко обратиться с увещанием к вашей светлости; только когда вы и прочие правители и прелаты и все православные и веры христианской ревнители поспешите навстречу этим неминуемым несчастьям с молитвами и постами, а также готовя воинов и вооружение, дабы укрепились духовным и светским оружием во избежание угрожающей бури, свобода христианская вздохнет полной грудью. Они, называемые тартарами, разорили уже Индию, Великую и Малую, да еще Персидское царство, а в Русции они прошли через 72 княжества, затем – [через] Венгрию, Польшу, и самого правителя земли этой и множество народа убили. А перед [днем] Вознесения господня они вторглись в Моравию, где пребывают [ныне]. Кроме того, женщины их вооружены и скачут верхом и никого не щадят. И та, которая лучше сражается, пользуется наибольшим успехом, как у нас та, что умеет лучше ткать или шить или более красива, [считается] наиболее желанной для брака. Прощай”.

[Донесение о татарах, сообщенное в Лионе доминиканцем Андре. 1245 г.]

“...Кроме того, брат Андреас и еще один проповедник недавно прибыли в Лугдун; один из них был послан два года тому назад господином папой к царю тартарскому. И брат тот на расстоянии сорока пяти дневных переходов за Аконом нашел некое войско тартарское, в котором было около трехсот тысяч всадников из числа самих тартар, не считая пленников, обложенных данью, от многих народов. И это войско [находилось в авангарде?] войска великого царя, [отстоявшего от него] на расстояние пяти месяцев пути. Появился же в этом войске некто по всем делам и облику и вере ревностный католик, из тех, кого называют монахами, и который получил от царя такую власть, что прежде, чем какое-либо царство должно быть завоевано, он просит [уберечь] то, что мирно, и защищает церкви и возводит и восстанавливает разрушенные; он берет под свое покровительство всех верующих людей и всех христиан, которые отдают себя под власть этого царя. Ибо царь тартарский стремится только к господству надо всеми, а также к монархии всего мира и не жаждет ничьей смерти, но каждому позволяет пребывать в своей вере после того, как подчинит себе, и никого не заставляет обращаться в чуждую ему веру”.

О религии их

Также брат, которого спросили о религии их, ответил, что они верят, что есть один бог, и имеют свои обряды, которые всеми должны соблюдаться под угрозой наказания. Государством своим они управляют справедливейшим образом. Ведь если кого-либо, пренебрегшего своими женами и служанками, они застают с женой или служанкой или дочерью другого, или уличат во лжи, безо всякой жалости предают того смерти.

О мощи их

Также мощь их такова, что они уже подчинили себе почти всю Восточную Азию, находясь на расстоянии всего двух дневных переходов от Антиохии, и вторглись бы уже и в нее, если бы упомянутый монах не удержал их. Но ныне он более не может их удерживать. И прошло двадцать пять лет с тех пор, как они изгнали хоразминов из земли их, а они (хоразмины) одержали победу над христианами в Святой земле, и поэтому они (татары) насмехаются над ними (христианами), что они осмеливаются выступить против могущественнейшего царя тартарского. И среди прочих царств он покорил себе некоего султана Иконии, земля которого гораздо обширнее всех царств по сю сторону гор; и каждый день он посылает ему в качестве дани тысячу золотых перперов и одного квирита в услужение. Вооружение у них легкое и [сделано] из кожи. Баллистами они не пользуются, но зато они – отличные лучники. Пища их довольно скромна; ибо вяленое и высушенное мясо лошадей и тому подобных животных они измельчают в порошок и растворяют порошок в воде или в кобыльем молоке и пьют и так насыщаются.

О происхождении царя тартарского

Также тот брат сказал, что царь их – сын христианки. Ибо отец его, когда покорил себе всю Индию и того, кто называется пресвитером Иоанном (имя, которое дается всем царям Индии), убил, то взял в жены его дочь, а от нее родился тот царь, что ныне правит у тартар. И по настоянию этой женщины и был приведен к царю тартарскому упомянутый монах. Ибо он был ранее с упомянутым пресвитером Иоанном. И когда царь тартарский понял, что он – святой человек и дает добрые советы, он оставил его и передал ему указанную власть. Этот монах послал господину папе через упомянутого брата в дар посох из слоновой кости и написал ему и Фридриху, что он любит их, [но] осуждает за то, что, будучи главами церкви, они находятся во взаимной вражде, не обращая внимания на то, что могущественнейший царь тартарский вот-вот выступит против них, а мощи его не сможет противостоять и весь христианский мир.

Также об упомянутом брате

Упомянутый брат рассказал многое другое, что перешло бы границы достоверного, если бы его авторитет не являлся подтверждением истинности сказанного. Знает он также арабский и халдейский языки, и от него не могло утаиться ничего из того, о чем они говорили. И был он с упомянутым монахом в течение двадцати дней, и монах оказал ему великие почести и послал гонца своего с ним к господину папе.

Также дядя этого царя тартарского стоит во главе того войска, которое напало на Венгерское королевство. Я слышал также от одного брата, что папа написал епископу Осанскому (?), что вскоре будет избран новый царь, лучше, чем тот, который умер”» (Текст приведен по изданию: Английские средневековые источники IX–XIII вв. М., 1979).

 

Русь

 

Генрих Латвийский, «Ливонская хроника», ок. 1225 г.: «[1222] В тот год в земле вальвов язычников были татары. Вальвов некоторые называют партами. Они не едят хлеба, а питаются сырым мясом своего скота. И бились с ними татары, и победили их, и истребляли всех мечом, а иные бежали к русским, прося помощи. И прошел по всей Руссии призыв биться с татарами, и выступили короли со всей Руссии против татар, но нехватило у них сил для битвы и бежали они пред врагами. И пал великий король Мстислав из Киева (Mistoslawe de Kywa) с сорока тысячами воинов, что были при нем. Другой же король, Мстислав галицкий (гех Galatie Mysteslawe), спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти. И гнались за ними татары шесть дней и перебили у них более ста тысяч человек (а точное число их знает один бог), прочие же бежали» (Текст приведен по: Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938).

 

Ибн ал-Асир, «Полная история», 1 треть XIII в.: «О походе Татар против Харезмшаха, о бегстве и смерти его. Когда неверные овладели Самаркандом, то Чингизхан – да проклянет его Аллах – порешил отрядить 20 000 всадников, сказав им: “Отыщите Харезмшаха, где бы он ни был – хотя бы он уцепился за небо – пока не настигните и не схватите его”. Этот отряд в знак отличия от других [Татар] называют Западными Татарами, потому что он пошел на запад Хора­сана; они-то и суть те, которые проникли в страны [мусульманские]…

О том, что они (Татары) сделали с Алланами и Кипчаками. Перебравшись через Ширванское ущелье, Татары двинулись по этим областям, в которых много народов, в том числе Алланы, Лезгины и [раз­ные] тюркские племена. Они ограбили и перебили много Лезгин, которые были [отчасти] мусульмане и [отчасти] неверные. Нападая на жителей этой страны, мимо которых проходили, они прибыли к Алланам, народу много­численному, к которому уже дошло известие о них. Они [Алланы] употреби­ли все свое старание, собрали у себя толпу Кипчаков и сразились с ними [Татарами]. Ни одна из обеих сторон не одержала верха над другою. Тогда Татары послали к Кипчакам сказать: “Мы и вы одного рода, а эти Алланы не из ваших, так что вам нечего помогать им; вера ваша не похожа на их веру, и мы обещаем вам, что не нападем на вас, а принесем вам денег и одежд сколько хотите; оставьте нас с ними”. Уладилось дело между ними на день­гах, которые они принесут, на одеждах и прочем; они [Татары действитель­но] принесли им то, что было выговорено, и Кипчаки оставили их (Аллан). Тогда Татары напали на Аллан, произвели между ними избиение, бесчинст­вовали, грабили, забрали пленных и пошли на Кипчаков, которые спокойно разошлись на основании мира, заключенного между ними, и узнали о них только тогда, когда те нагрянули на них и вторгнулись в землю их. Тут стали они (Татары) нападать на них раз за разом и отобрали у них вдвое против того, что [сами] им принесли. Услышав эту весть, жившие вдали Кипча­ки бежали без всякого боя и удалились; одни укрылись в болотах, другие в горах, а иные ушли в страну Русских. Татары остановились в Кипчаке. Это земля обильная пастбищами зимою и летом; есть в ней места прохладные летом, со множеством пастбищ, и [есть в ней] места теплые зимою [также] со множеством пастбищ, т.е. низменных мест на берегу моря. Прибыли они к городу Судаку; это город Кипчаков, из которого они получают свои това­ры, потому что он [лежит] на берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами; последние продаются, а на них покупаются девушки и невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их. Это море Хазарское есть то море, которое соединяется с Кон­стантинопольским проливом. Придя к Судаку, Татары овладели им, а жите­ли его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуще­ством взобрались на горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую, которая находится в руках мусульман из рода Килиджарслана.

О том, что Татары сделали с Кипчаками и Русскими. Когда Татары овладели землею Кипчаков и Кипчаки разбрелись, как мы рассказали [выше], то большая толпа из них ушла в землю Русских; это страна обширная, длинная и широкая, соседняя с ними, и жители ее испове­дуют веру христианскую. По прибытии их к ним, все собрались и едино­гласно решили биться с Татарами, если они пойдут на них. Татары пробыли некоторое время в земле Кипчацкой, но потом в 620 году (4 февраля 1223 – 23 января 1224) двинулись в страну Русских. Услышав весть о них, Русские и Кипчаки, успевшие приготовиться к бою с ними, вышли на путь Татар, чтобы встретить их прежде, чем они придут в землю их, и отразить их от нее. Известие о движении их дошло до Татар, и они (Татары) обратились вспять. Тогда у Русских и Кипчаков явилось желание [напасть] на них; полагая, что они вернулись со страху перед ними и по бессилию сразиться с ними, они усердно стали преследовать их. Татары не переставали отступать, а те гнались по следам их 12 дней, [но] потом татары обратились на Русских и Кипчаков, которые заметили их только тогда, когда они уже наткнулись на них: [для последних это было] совершенно неожиданно, потому что они считали себя безопасными от Татар, будучи уверены в своем превосходстве над ними. Не успели они собраться к бою, как на них напали Татары со значительно превосходящими силами. Обе стороны бились с неслыханным упорством, и бой между ними длился несколько дней. Наконец Татары одолели и одержали победу. Кипчаки и Русские обратились в сильнейшее бегство, после того как Татары жестоко поразили их. Из бегущих убито было множество: спастись удалось лишь немногим из них; всё что находилось при них, было разграблено. Кто спасся, тот прибыл в [свою] землю в самом жалком виде вследствие дальности пути и поражения. Их преследовало множество [Татар], убивая, грабя и опустошая страну, так что большая часть ее опустела. Тогда собрались многие из знатнейших купцов и богачей Русских, унося с собою то, что у них было ценного, и двинулись в путь, чтобы на нескольких кораблях переправиться через море в страны мусульманские. Когда же они приблизились к гавани, в которую направлялись, то один из кораблей их разбился и потонул; спаслись только люди. Существовал такой обычай, что султану принадлежал тот корабль, который разбивался, и [потому] он забрал с него много вещей. Остальные корабли уцелели. Рассказывал об этом деле участвовавший в нем.

О возвращении Татар из земель Русских и Кипчаков к своему царю. Сделав с Русскими то, что мы рассказали, и опустошив земли их, Та­тары вернулись оттуда и направились в Булгар в конце 620 года. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких мес­тах устроили им засады, выступили против них (Татар), встретились с ни­ми и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (Татары) остались в середине; поял их меч со всех сто­рон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4 000 человек. Отправились они [оттуда] в Саксин, воз­вращаясь к своему царю Чингизхану, и освободилась от них земля Кипча­ков; кто из них спасся, тот вернулся в свою землю. Пресекся было путь [сообщения] с нею с тех пор, как вторглись Татары в нее и не получалось от них (Кипчаков) ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и [все­го] другого, что привозилось из этой страны. Когда же они (Татары) поки­нули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился, и товары опять стали привозиться, как было [прежде]» (Текст приведен по: Золотая Орда в источниках. Т. I. М., 2003. С. 17, 26-27).

 

Ц. де Бридиа, «История Тартар», 1247 г.: «Третье же войско, которое пошло на запад с Тоссук-каном, сыном Чингиса, покорило сперва землю, которая зовется Теркемен, во-вторых – бисерминов, затем – кангитов, [и] наконец они вторглись в землю Куспкас, то есть Команию. А команы, объединившись со всеми русскими [князьями], бились с тартарами между двумя ручейками – название одного из них Калк, а другого Кониуззу, то есть “вода овец”, ведь кони по-тартарски означает на латыни oves (овцы), а уззу – aqua (вода), и они были разгромлены тартарами. Крови с обеих сторон было пролито до самых конских уздечек, как передавали те, кто участвовал в сражении. Итак, когда тартары их победили, то возвратились в свою землю и на обратном пути захватили некоторые земли на севере, а именно бастархов, то есть Великую Венгрию, которая соседствует с морем-океаном на севере» (Текст приведен по: Юрченко А.Г. Христианский мир и «Великая монгольская империя»: Материалы францисканской миссии 1245 года).

 

Фома Сплитский, «История архиепископов Салоны и Сплита», 2 пол. XIII в.: «На пятый год царствования Белы, сына короля Венгрии Андрея, и на второй год правления Гаргана губительный народ татар приблизился к землям Венгрии. А ведь тому уже было много лет, как слух об этом народе и ужас перед ним распространились по всему свету. Они прошли от восточных стран до границ рутенов, разоряя земли, которые они пересекали. Но благодаря сильному сопротивлению рутенов они не смогли продвинуться дальше; действительно, у них было множество сражений с народами рутенов и много крови было пролито с той и другой стороны, но они были далеко отогнаны рутенами. Поэтому, свернув в сторону, они с боями прошли по всем северным землям и оставались там двадцать лет, если не дольше. А потом, пополнив свои воинские соединения прежде всего за счет племен куманов и многих других покоренных ими народов, они снова повернули против рутенов» (Текст приведен по изданию: Фома Сплитский. История архиепископов Салоны и Сплита. М., 1997).

 

Рашид ад-Дин, «Сборник летописей», нач. XIV в.: «Оттуда они направились в Гурджистан (Грузию), а те, приведя войско в [боевой] порядок, приготовились к сражению. Когда они сошлись друг с другом, Джэбэ с пятью тысячами людей отправился [в засаду] в одно пота­енное место (гушэ-и панхан), а Субэдай с войском пошел вперед. В самом начале сражения монголы бежали; гурджии пустились их преследовать. Джэбэ вышел из засады; их захватили в середину [обоих монгольских отря­дов: отступавшего и напавшего из засады] и в один момент перебили три­дцать тысяч гурджиев… Когда [монголы] дошли до области Алан, где население было многочисленно, то оно совместно с кипчаками сразилось с монголь­ским войском, и ни одна сторона не одержала верха. Тогда монголы сооб­щили кипчакам [следующее]: “Мы и вы – одного племени и происходим из одного рода, а аланы нам чужие. Мы с вами заключим договор, что не при­чиним друг другу вреда, мы дадим вам из золота и одежд то, что вы поже­лаете, вы же оставьте нам [аланов]”. [Одновременно] они послали кипчакам много [всякого] добра. Кипчаки повернули назад. Монголы одержали победу над аланами и то, что было предопределено судьбою в отношении избиения и грабежа, они то и осуществили.

Кипчаки же, полагаясь на заключенный мир, без опасения разбрелись по своим областям. Монголы внезапно напали на них, перебили всех, кого нашли, и взяли назад столько же, сколько отдали [раньше]. Уцелевшая часть кипчаков бежала в страну русов. Монголы зазимовали в той области, кото­рая вся представляла сплошные луга и поросли (маргзар). Оттуда они напали на город Судак, что на берегу моря, которое примыкает к проливу Костантинийэ (Босфору), и взяли тот город, а тамошнее население разбрелось.

Затем они напали на страну урусов (Русь) и на находящихся там кипча­ков. К этому времени те уже заручились помощью и собрали многочислен­ное войско. Когда монголы увидели их превосходство, они стали отступать. Кипчаки и урусы, полагая, что они отступили в страхе, преследовали монго­лов на расстоянии двенадцати дней пути. Внезапно монгольское войско обернулось назад и ударило по ним и прежде, чем они собрались вместе, успело перебить [множество] народу. Они сражались в течение одной неде­ли, в конце концов кипчаки и урусы обратились в бегство. Монголы пусти­лись их преследовать и разрушали города, пока не обезлюдили большинство их местностей. Оттуда монголы ушли и присоединились к Чингиз-хану по той дороге, по которой он возвращался из страны тазиков» (Текст приведен по: Золотая Орда в источниках. Т. I. М., 2003. С. 404-405).

 

«Юань Ши», 1368-1369 гг.: «[Субэтай с войсками] встретились с их (кыпчаков) главарями Юрием и Татауром, которые как раз собрались вместе у реки Буцзу. [Субэтай] пустил воинов в решительную атаку, рассеял и разогнал их людей. Был поражен стрелой сын Юрия, который сбежал в леса. Его рабы явились [к монголам] с донесением и его (сына Юрия) схватили, остальные целиком покорились [монголам], после чего [монголы] заняли их (кыпчаков) пределы. Также дошли до реки Калки (А-ли-цзы), встретились и имели одно сражение со старшим и младшим Мстиславами (Ми-чи-сы-лао) племени русских, которые сдались. Усмирили земли племени алан и вернулись…

В 18-м году [правления Чингисхана] (1223) [Субэтай] отправился в карательный поход усмирить кыпчаков. [Он] имел кровопролитнейшее сражение с русскими, со старшим и младшим Мистиславами, и покорил их» (Текст приведен по: Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. М., 2005. С. 500, 513).

 

Бадр-ад-Дин ал-Айни, 1 пол. XV в.: «617 год (8 марта 1220 – 24 февраля 1221). Потом Татары пошли в земли Аллан и Кипчаков, совершили с ними великий бой, поразили их и отправились в наибольший из городов Кипчацких, т.е. в г. Судак, в котором чрезвычайно много товаров, одежд, боб­ровых и беличьих мехов. Кипчаки укрылись в земли Русских, которые бы­ли христианами, и условились с ними дать Татарам сражение. Они со­шлись с ними, но Татары нанесли им очень сильное поражение, затем ушли в Булгар в 620-х годах и, управившись с этим [делом], вернулись к своему царю Чингизхану. Назывались эти [Татары] Западным отрядом» (Текст приведен по: Золотая Орда в источниках. Т. I. М., 2003. С. 217).

 

Новгородская первая летопись мл. извода: «В лѣто 6732 [1223]… Того же лѣта, по грѣхомъ нашимъ, приидоша языци незнаемѣ, и ихь же добрѣ никто же ясно вѣсть, кто суть, и отколѣ изидоша, и что языкъ их, и коего племени суть, и что вѣра их; и зовут их Татары, а инии глаголють Таурменѣ, друзии же Печенѣзѣ; инии же глаголют, яко сии суть, о них же рече Мефодии, Паторомьскыи епископъ, яко сии суть вышлѣ ис пустыня Етривьскыя, суще междю въстокомъ и сѣверомъ . Тако бо Мефодии глаголеть, яко скончанию времены явитися тѣмь, якоже загна Гедеонъ, и поплѣнят всю землю от въстокъ до Ефраита и от Тигръ до Понтѣискаго моря, кромѣ Ефиопия . Богъ же единь вѣсть, кто суть и отколѣ изидоша; премудрии мужи свѣдят их добрѣ, кто книгы разумѣеть; мы же их не вѣмы, кто суть; но здѣ вписахомъ о них памяти ради рускых князеи бѣды, яже бысть от них имъ . Слышахомъ бо, яко многы страны поплѣниша, Ясы, Обезы, Касогы, и Половець безбожных множество избиша, а иныхъ загнаша, и та изомроша, убиваеми гнѣвомъ божиимъ и пречистыя его матери; много зла створиша ти оканнѣи Половци Рускои земли, того ради всемилостивыи богъ хотя погубити безбожныя сыны Измаиловы Куманы, яко да отмѣстять кровь крестияньску, еже и бысть надъ ними безаконными. Проидоша бо ти Таурмены всю страну Куманьску и приидоша близь Руси, и прибѣгоша оканныи Половци, идеже зовется валъ Половечьскыи, избиеных останокъ, Котянь съ иными князьми, а Данилъ Кобяковиць и Юрьи убиена быста, с нимъ множество Половець; сь Котянь бѣ тѣсть Мьстиславу Мьстиславицю Галичьскому. И прииде с поклономъ съ князи Половечьскыми къ зятю своему в Галиць ко Мьстиславу и ко всѣмъ княземъ рускымъ, и дары принесе многы: кони и велъблуды и буволы и дѣвкы, и одариша князеи рускых, и сице глаголющю ему тако: “нашю землю суть днесь отняли, а вашю заутра пришедше возмут”; и молися Котянь зятю своему. И абие Мьстиславъ нача молитися княземь рускымъ, братьи своеи, ркуще тако: “братье, аше мы симъ не поможем, то сии имуть предатися к нимъ, то онѣмъ болши будет сила”. И тако думавше много о собѣ, и яша по путь и поклона дѣля и молбы князеи половецьскыхъ . И начаша вои совокупляти, коиждо свою область; и тако поидоша съвокупивше всю землю Рускую противу Татаромъ; и быша на Днѣпрѣ на Зарубѣ. Тогда же се увѣдавше Татарове, яко идуть рускыи князи противу имь, и прислаша послы къ рускым княземъ: “се слышимъ, яко идете противу нас, послушавше Половець; а мы вашеи земли не заяхомъ, ниже градовъ ваших, ни селъ ваших, ниже на вас приидохом; нь приидохом пакы богомъ попущени на холопы и на конюсѣ свои на поганыя Половци; а вы возмите с нами миръ; аще ли выбѣжат к вамъ и вы бѣите ихь оттолѣ, а товаръ емлите собѣ: понеже бо слышахомъ, яко и вамъ многа зла дѣют; да того ради мы биемъ их”. Рѣчѣ же тои князи рустѣи не внимающе, нь послы избиша, а сами поидоша противу имъ; и не дошедше Олешья, и абие сташа на Днѣпрѣ. И прислаша к нимъ Татарове второе послы, ркуще тако: “аще есте послушали Половець, а послы наши есте избилѣ, а идете противу нас, то вы поидите; а мы вас не заняхомъ  ничим, да всѣмъ есть богъ и правда”; и отпустиша послы их. Тогда же Мьстиславь Мьстислалич перебродися Днѣпрьскую рѣку, прѣиде в тысящи вои на сторожи татаръскыя, и побѣди я, а останокъ их побѣже в курганъ Половечьскыи съ своимъ воеводою съ Гемябѣгомъ, и ту имъ не бысть помощи, и погребоша воеводу своего Гемябѣга живаго в земли, хотяще  живот его  ублюсти; и ту налѣзоша и, и се испросивше Половци у Мьстислава, и убиша и. Слышавши же то князи рустѣи, и поидоша за Днѣпръ вси вкупѣ, и идоша пакы по них 9 днии, и заидоша за Калокъ рѣку и послаша въ сторожех Яруна с Половцѣ, а сами станомъ сташа ту. Тогда же Ярунъ съступися с ними, хотя битися, и побѣгоша не успѣвше ничто же Половци назадъ, и потопташа бѣжаще станы рускыхъ князь, не успѣша бо исполчитися противу имъ; и смятошася вси, и бысть сѣча зла и люта. Князь же Мьстиславъ Кыевьскыи, видящи таковое зло, не поступи ни камо с мѣста того, нь сталъ бѣ на горѣ над рѣкою надъ Калкомъ; бѣ бо мѣсто то каменисто, и ту угоши город около себе в кольих, и бися с ними из города того по 3 дни. Инии же Татарове поидоша послѣ рускых князеи, биюще до Днѣпра. А у града того остаста два воеводѣ, Чьгырканъ и Тешюканъ, на Мьстислава и на зять его  на Ондрѣа  и на Олександра Дубровичскаго: бѣста бо два князя съ Мьстиславомъ. Ту же и бродници с Татары быша, и воевода их Плоскыня, и тъ оканныи воевода цѣлова крестъ честныи къ Мьстиславу и ко обоимъ княземь, како их не избити . нь пустити их на искупъ, и солгавъ оканныи: сице связавъ, предаст их Татаром своимъ; а город взяша, а люди иссѣкоша, и ту костью падоша; а двоих князеи яша, и издавиша их, подкладше под доскы, а самѣ верху сѣдоша обѣдати, и тако живот ихъ конца . А ииых князеи опричь того до Днѣпра гонящи, убиша 6 князеи: Святослава Яневьскаго, Изяслава Инъгворовица, Святослава Шюмьскаго, Мьстислава Черниговьскаго съ сыномъ, Гюря Несвѣжьскаго. Тогда же Мьстиславиць Мьстиславъ преже перебѣгъ Днѣпръ, отрѣя от брега лодьи, да не идут Татарове по них, а самъ одва убѣжа; а и иныи вои десятыи прииде коиждо во своясы; а иных Половци побѣша ис коня, а и иныи ис порта . И тако за грѣхы наша вложи богъ недоумѣние в насъ, и погыбе множество бещисла люди; и бысть вопль и плачь и печаль по градом по всѣмъ, и по селомъ. Сиа же  злоба створися мѣсяца маия въ 31, на память святого пророка Еремѣя . Татарове же возвратишася от рѣцѣ Днѣпра; и не свѣдаемъ, откуду были пришли и гдѣ ся дѣша  опять: богъ вѣсть, отколѣ приведе на нас за грѣхы наша…»

 

Лаврентьевская летопись, Суздальский летописец: «Того же лѣ^т̑ . [1223] Ӕвиша^с̑ ӕзъıци . ихже никтоже добрѣ ӕсно не вѣсть кто суть и ѿколѣ изидоша . и что ӕзъıкъ ихъ . и которого племени су^т̑ . и что вѣра ихъ . и зовуть ӕ Татаръı . а инии гл҃ють Таүменъı . а друзии Печенѣзи . ини гл҃ють ӕко се су^т̑ ѡ ни^х̑же Мефоди|и Патомьскъıи єп^с̑пъ свѣдѣтельствує^т̑ . ӕко си су^т̑ ишли ис пустъıнѧ Єтриєвьскъı суще межю встоко^м̑ и сѣверо^м̑ . тако бо Мефодии ре^ч̑ . ӕко къ скончанью временъ ӕвитисѧ тѣ^м̑ . ӕже загна Гедеѡнъ . и поплѣнѧть всю землю . ѿ встока до Єфранта . и ѿ Тигръ до Понетьска^г̑ морѧ . кромѣ Єфиѡпьӕ . Бъ҃ же ѥдинъ вѣсть ихъ кто су^т̑ и ѿколѣ изидоша . прм҃дрии мужи вѣдѧть ӕ . добрѣ кто книгъı разумно үмѣєть . мъı же и^х̑ не вѣмъı кто су^т̑ . но сдѣ вписахо^м̑ ѡ ни^х̑ памати ради . Русскъı^х̑ кнѧзии бѣдъı . ӕже бъı^с̑ ѿ ни^х̑ . и мъı слъıшахо^м̑ ӕко многъı странъı по^плѣниша . Ӕсъı . Ѡбезъı . Касогъı . и Половець безбожнъı^х̑ множство избиша . а инѣхъ загнаша . и тако измроша оубиваѥми гнѣво^м̑ Бжьимь . и прч^с̑тъıӕ ѥго Мт҃ре . много бо зла створиша ти ѡканнии Половци Рускои земли . того ради всемл^с̑твъıи Бъ҃ хотѧ погубити . и наказати безбожнъıӕ сн҃ъı Измаиловъı Куманъı . ӕко да ѿмьстѧть кровь хр^с̑ьӕньску . ѥже и бъı^с̑ над ними безаконьнъıми . проидоша бо ти Таүрмению всю страну Куманьску . и придоша близь Руси . идеже зоветсѧ валъ Половечьскъıи . и слъıшавше ӕ Русстии кн^ази . Мстиславъ Къıєвьскъıи . и Мстиславъ Торопичскъıи . и Черниговьскыи и прочии кнѧзи . здумаша итии на нѧ . мнѧще ӕко ти поиду^т̑ к ни^м̑ . и послашасѧ в Володимерь к великому кнѧзю Юргю . сн҃у Всеволожю . просѧ помочи ү него ѡн же посла к ни^м̑ блг҃очтиваго кнѧзѧ Василька сн҃овца своѥго . Костѧнтиновича с Ростовци . и не оутѧну Василко прити к ни^м̑ в Русь ❙ А кнѧзи Русстии идоша и бишасѧ с ними . и побѣжени бъıша ѿ ни^х̑ . и мало ихъ избъı ѿ смр҃ти . ихже ѡстави судъ жити . то ти оубѣжаша . а прочии избьєни бъıша . Мьстиславъ старъıи добръıи кн^ѧзь ту оубьєнъ бъı^с̑ . и другъıи Мстиславъ . и инѣ^х̑ кнѧзии . з҃ . избьєно бъı^с̑ . а болѧръ и прочи^х̑ вои много мно^ж̑ство . глю^т̑ бо тако ӕко Къıӕнъ ѡдинѣ^х̑ изгъıбло на полку то^м̑ . ı ҃. тъıсѧчь . и бъı^с̑ плачь и туга в Руси . и по всеи земли . слъıшавши^м̑ сию бѣду . се же сѧ зло сключи . м^с̑ца . маӕ . въ . л҃ . на памѧ^т̑ ста^г̑ м^ч̑ка . Єремиа ❙ Се же слъıшавъ Василко . приключьшеєсѧ в Руси . възвратисѧ ѿ Чернигова схраненъ Бо҃мь и силою кр^с̑та ч^с̑тнаго . и млт҃вою ѡц҃а своѥго Костѧнтина . и стръıӕ своѥго Геѻргиӕ . и вниде в свои Ростовъ славѧ Ба҃ и ст҃ую Бц҃ю…»

 

Ипатьевская летопись, Галицко-Волынский свод: «Въ лѣ^т̑ . ҂s҃ . ѱ҃ . лв҃ . [6732(1223)] Приде неслъıханаӕ рать . безбожнии Моавитѧне . рекомъıи Татаръве . придоша на землю Половецькоую . Половцемь же ставшимъ . Юрьгии Кончакови^ч̑ бѣ болиише всихъ Половець . не може стати . противоу лицю и^х̑ бѣгающи же емоу . и мнози избьени бъıша . до рѣкъı Днепра Татаром же возвратившисѧ идоша в вежа своѧ . прибѣгшимъ же Половцемь в Роускоую землю . гл҃ющимъ же имъ . Роускимъ кнѧземь . аще не поможета намъ . мъı нъıнѣ исѣчени бъıхомъ . а въı наоутрѣе .исѣчени боудете . бъıвшю же свѣтоу . вси^х̑ кнѧзѣи . во градѣ Къıевѣ . створиша свѣтъ сице . лоуче нъı бъı есть приѧти ӕ на чюжеи землѣ . нежели на своеи . Тогда бо бѣахоуть . Мьстиславъ Романовичь в Къıевѣ . а Мьстиславъ в Козельскѣ и в Черниговѣ . а Мьстиславъ Мьстиславичь . в Галичѣ . то бо бѣахоу старѣишинъı в Роускои земли . Юрьѧ же кнѧзѧ великого Соуждальского . не бъı в томъ свѣтѣ . се же паки млади кнѧзи . Данилъ Романовичь . Михаилъ Всеволодичь Всеволодъ Мьстиславичь . Къıевьскъıи . инии мнозии кнѧзи . тогда же великъıи кн҃зь Половецкъıи кр^с̑тисѧ Бастъı . Василка же не бѣ . бѣ бо в Володимерѣ мла^д̑ . ѿтоудоу же придоша м^с̑ца априлѧ . и придо к рѣцѣ Днѣпроу . ко ѡстровоу Варѧжькомоу . и приѣха тоу к ннмъ . всѧ землѧ Половецкаӕ . и Черьниговцемь приѣхавшимъ . и Киѧномъ и Смолнѧномъ . инѣмь странамъ . всѧнамъ по соухоу же Днѣпръ перешедшимъ . ӕко же покръıти водѣ бъıти . ѿ множества людии . а Галичане и Вол(ы)нци . киждо со своими кнѧзьми . а Коурѧне и Троубчѧне и Поутивлици . и киждо со своими кнѧзьми . придоша коньми а въıгонци Галичькъıѧ придоша по Днѣпроу . и воиидоша в море . бѣ бо лодеи тъıсѧща . и воидоша во . Днѣпръ . и возведоша порогъı и сташа оу рѣкъı Хорьтицѣ . на бродоу оу Протолчи . бѣ бо с ними Домамѣричь Юрьгıи и Держикраи . Володиславичь пришедши же вѣсти во станъı ӕко пришли соуть видѣтъ ѡлѧдıи Роускъıхъ . слъıшавъ же Даиилъ Романовичь . и гна всѣдъ на конь . видѣти невиданьноѧ рати . и соущии с ними коньници . и инии мнозии кнѧзи с нимь гнаша . видити невидѣное рати ѡнем же ѿшедшимъ Юрьги же имъ сказъıваше . ӕко стрѣлци соуть . инии же молвѧхоуть . ӕко простии людье соу^т̑ поущеи Половець . Юрьги же Домамиричь . молвѧшеть ратници соуть . и добраѧ вои . приѣхавъше же сказаша Мьстиславоу Юрьиги же все сказа . и рекшимъ молодъıмъ кнѧземь . Мьстиславе . и дроугии Мьстиславе не стоита . поидемь противоу имъ . пере^и̑доша же вси кнѧзи . Мьстиславъ и дроугии Мьстиславъ . Черниговьскъıи рѣкоу Днѣпръ . инии кнѧзи прıдоша . и поидоша в поле Половецкое . пере^и̑доша же Днѣпръ во дн҃ь во вторникъ . и оусрѣтоша Татареве . полкъı Роускъıѧ . стрѣлци же Роускъıи побѣдиша и . и гнаша в поле далеце секоуще . и взѧша скотъı ихъ . а со стадъı оутекоша . ӕко всимъ воемъ нанолнитисѧ скота . ѿтоудоу же идоша . и҃ . дн҃и до рѣкъı Калкъı . стрѣтоша и сторожьеве Татарьскъıи сторожемъ же бившимъсѧ с ними . и оубьенъ бъı^с̑ Иванъ Дмитрѣевичь . инаӕ два с нимъ . Татаром же ѿѣхавшимъ . на прочьне рѣцѣ Калъкѣ . оустрѣтоша и Тотарове Половецкъıӕ полкъı Роускъıӕ Мьстиславъ же Мьстиславличь . повелѣ впередъ переити . рѣкоу Калкоу Данилови с полкъı инѣмь полкомъ с нимъ . а самъ но немь переиде еха же самъ во сторожѣ . видившоу же емоу полкъ Татарьскъıӕ . приѣхавъ ре^ч̑ вороужитесѧ . Мьстиславоу же и дроугомоу Мьстиславоу сѣдѧщема во станоу не вѣдоущема . Мьстиславъ же не повѣда има зависти ра^д̑ . бѣ бо котора велика межю има . съразившимсѧ полкомъ на мѣсто . Данилъ же въıѣха на передъ . и Семьюнъ . Ѡлюевичь . и Василко Гавриловичь . поткоша . в полкъı Тотарьскъıӕ . Василкови же сбоденоу бъıвшю . а самомоу Данилоу боденоу бъıвшю в перси младъства ради и боуести . не чюӕше ранъ бъıвшихъ на телеси его . бѣ бо возрастомъ . и҃ı . лѣтъ бѣ бо силенъ . Данилови же крѣпко борющисѧ . избивающи Тотаръı . видивъ то Мьстиславъ . Нѣмъıи мнѣвъ ӕко Данилъ сбоденъ бъı^с̑ потче и са^м̑ в нѣ бѣ бо моужь и тъ крѣпокъ . понеже оужика съı^н̑ Романоу . ѿ племени Володимерѧ прирокомъ . Маномаха . бѣ бо великоу любовь имѣѧ ко ѡц҃ю его . Ємоу же пороучивше по смерти свою волость . даӕ кнѧзю Данилови . Татаром же бѣгающимъ . Данилови же избивающи ихъ своимъ полкомъ. и Ѡлгови Коурьскомоу крѣпко бившимсѧ . инѣмъ полкомъ . сразившимсѧ с ними грѣхъ ради нашихъ . Роускимъ полкомъ побѣженъıмъ бъıвшıмъ . Данилъ видивъ ӕко крѣпцѣиши брань належить . в ратнъı^х̑ . стрѣльцѣмъ ихъ стрѣлѧющимъ крѣпцѣ ѡбрати конь свои на бѣгъ . оустрѣмлениӕ ради противнъıхъ бѣжащю же емоу . и вжада водъı . нивъ почюти раноу на телеси своемь . во брани не позна еѧ . крѣпости ради моужьства возраста свое^г̑ . бѣ бо дерзъ и храборъ . ѿ главъı и до ногоу его . не бѣ на немь порока . бъı^с̑ побѣда на всı кнѧзи Роускъıӕ . тако же не бъıвало никогда же . Татаром же побѣдившимъ Роусьскъıӕ кнѧзѧ . за прегрешение кр^с̑тньское пришедшимъ . и дошедшимъ до Новагорода . Ст҃ополчьского . не вѣдающим же Роуси льсти ихъ . исходѧхоу противоу имъ со кр^с̑тъı . ѡни же избиша ихъ вси^х̑ . Ожидаѧ Бъ҃ покаӕниӕ кр^с̑тьѧньскаго и ѡбрати и воспѧть на землю восточноую и воеваша землю Таногоустьскоу и на инъı странъı . тогда же и Чаногизъ кано ихъ Таногоутъı оубьенъ бъı^с̑ . их же прельстивше и послѣди же льстию погоубиша . инъıе же странъı ратми . наипаче лестью погоубиша ❙…»

 

ВОПРОСЫ И ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ ПОДГОТОВКИ

 

1.                    Проанализируйте источники, характеризующие первые впечатления о монголах в разных культурных традициях (Армения, Западная Европа, Русь). Выделите общее и особенное в их восприятии. Как отразились эсхатологические ожидания в христианской традиции на восприятие монголов?

2.                    Насколько серьезной воспринималась опасность монгольского нашествия на Европу самими европейцами? Как они к нему готовились?

3.                    Проанализируйте сообщения русских летописей о первом столкновении русских с монголами на реке Калке в 1223 году. Сравните сообщения Новгородской Первой, Лаврентьевской и Ипатьевской летописей и сделайте вывод относительно особенностей восприятия монголов до нашествия (Новгородская Первая и Лаврентьевская летописи) и после нашествия (Ипатьевская летопись).  

 

 

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М., 1997.

Гумилев Л.Н. Русь и Великая Степь. М., 1990.

Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. XII–XIV вв. М., 2001. (www.auditorium.ru)

Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.

 

http://litopys.org.ua/ (древнерусские тексты Ипатьевской, Лаврентьевской, Новгородской Первой и некоторых других летописей)

http://www.vostlit.info/ (крупнейшее собрание текстов исторических источников)